Цены для бедных растут в полтора раза быстрее, чем для остальных
Расхожее определение «инфляция для бедных» страшно далеко от народа, у которого свои, сугубо личные отношения с магазинными ценниками. Люди не знают, что это такое, и знать не хотят. Да и в экспертной среде термин во многом утратил свой первичный остросоциальный смысл. Впрочем, есть в России организация под названием ЦМАКП, неустанно указывающая на риски этого далеко не безобидного явления. Вот и сейчас ее аналитики сообщили: в декабре показатель «инфляции для бедных» достиг 16%. Это при том, что официальная, усредненная, «росстатовская» инфляция не дотягивает и до 10%. Фото: Наталья Мущинкина «Косвенный социальный эффект от этого структурного компонента инфляции стал еще более негативным: рост цен на продовольствие (основу потребительской корзины бедных), очень сильно опережает общую динамику инфляции», — говорится в свежем докладе Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования. В результате «в декабре реальный размер пенсий (индикатор динамики благосостояния бедного населения) с учетом роста цен для этой социальной группы, резко «провалился», оторвавшись от официального индикатора реальных пенсий».
Напомним, по состоянию на 10 февраля 2025 года общая инфляция в годовом выражении достигла 10%. Соответственно, индекс «инфляции для бедных» более чем в полтора раза выше. Этот разрыв ширится под влиянием, прежде всего, неуклонно дорожающего продовольствия: по данным Минэкономразвития, к 17 февраля цены на еду разогнались до 11,5%, а на отдельные виды они выросли на десятки процентов. Между тем, с 1 января Соцфонд проиндексировал на 7,3% страховые пенсии как для работающих, так и для неработающих пенсионеров, а после указания Владимира Путина выплаты были доинексированы по уровню фактической (прошлогодней) инфляции в 9,5%. То есть, для 40 миллионов российских пенсионеров государственная индексация получаемых ими выплат все равно не компенсировала реальную инфляцию.
Основной, действительно важный посыл ЦМАКП в следующем: в России инфляция исторически сфокусирована на базовом, минимально допустимом наборе товаров и услуг, потребляемых малобеспеченными слоями населения. Это определяет ее крайне антисоциальный характер, который не улавливается при помощи стандартных статистических показателей. По словам экономистов, сегодня ситуация усугубляется высокими процентными ставками по банковским кредитам и ростом тарифов естественных монополий. Например, в декабре резко подорожала продукция тепличных хозяйств, сильно закредитованных, и столь же сильно обремененных расходами на электроэнергию и воду. Это, в свою очередь, ускорило рост цен на молочную и рыбную продукцию.
«Особенность «инфляции для бедных» в том, что она в первую очередь затрагивает продукты питания (картошка, капуста, морковь, свекла, хлеб, макароны, яйца, молоко), коммунальные услуги, транспорт и медикаменты — всё, что составляет основу повседневной жизни для малообеспеченных граждан, — отмечает ведущий аналитик Amarkets Игорь Расторгуев. — Именно эти товары и услуги дорожают быстрее всех прочих. И поскольку россиянам из беднейшей категории приходится тратить на них львиную долю своих доходов, они оказываются под особым давлением. Платежеспособность снижается, круг потребляемых товаров — сужается, наконец, теряется возможность сберегать, откладывать на будущее хоть какие-то суммы».
Дополнительными проинфляционными факторами стали, по словам аналитика, ослабление рубля в предыдущие месяцы (что привело к удорожанию импорта) и рост издержек производителей (и как следствие — себестоимости продукции), связанных с повышением цен на сырье и логистику.
«Понятно, что потребительские корзины различаются в зависимости от степени обеспеченности той или иной социальной категории, — говорит главный научный сотрудник Института экономики РАН Игорь Николаев. — Бедные тратят на еду до 50-70% своего дохода, более состоятельные — 15-20%. Соответственно, инфляция для людей из первой группы априори выше: в их корзине больший удельный вес занимают продукты питания, которые вдобавок дорожают значительно быстрее, чем непродовольственные товары. Показатель в 16%, представленный в докладе ЦМАКП, выглядит вполне правдоподобно на фоне общей инфляции в 10%».
Россияне привыкли жить в условиях постоянно растущих цен, при этом у многих растут и располагаемые доходы, рассуждает Николаев. Поэтому вероятность каких-либо проявлений массового недовольства исключается. Совсем другой вопрос — динамика. Если сейчас мы имеем 16% «инфляции для бедных», то где гарантия, что завтра не получим 25%? И что реальные доходы не уйдут в итоге в минус? Уже скоро два года, как Центробанк взял курс на ужесточение денежно-кредитной политики, но видимого эффекта от повышения ключевой ставки как не было, так и нет.