Памяти друга К десятилетию ухода Павла Рыженко
16 июля 2024 года минет уже десятилетие со дня, когда Русский Мир понес тяжкую утрату. В тот день на 45-м году жизни скончался великий художник наших дней Павел Рыженко (11.07.1970 – 16.07.2014). В очередной раз подумаешь – как быстро летит время!
Проходит, увы, все, − остается лишь скорбь о невосполнимой потере. Личности масштаба Павла встречаются в жизни не часто.
Наше личное знакомство с Павлом состоялось при довольно оригинальных обстоятельствах, и было связано с моей книгой «Цусима – знамение конца русской истории». Вскоре после выхода в свет двухтомника, я подарил его своему давнему доброму знакомому отцу Артемию Владимирову. А батюшка, в свою очередь, дал на прочтение II том – собственно «Цусимский» – своему духовному чаду – Павлу Рыженко, зная его исторические вкусы.
В результате, 19 апреля 2012 года, в четверг Светлой седмицы, на мой мобильный телефон пришла следующая СМС:
«Борис Глебович! Христос Воскресе! Я – Павел Рыженко. Художник.
Около 20 лет под крылом ангела – о. Артемия. Он-то и дал мне Вашу книгу о Цусиме. Я затер ее с сыном до дыр.
Возможно мое имя Вам ничего не скажет, но был бы счастлив увидеть Вас лично.
Сейчас я смонтировал свою диораму в Большом Манеже, есть и кое-что в мастерской – Студии военных художников им. Грекова.
Надеюсь на встречу. Ваш П.Р.».
Естественно, я сразу перезвонил, а в субботу 21 апреля мы встретились в Большом Манеже.
И, – действительно бывают чудеса, – с этого момента началась наша дружба, – до самой его безвременной кончины, – причем как будто мы знакомы были десятки лет. Одна переписка по телефону в напечатанном виде занимает полтора десятка страниц.
Удивительным образом у нас с Павлом оказалось совершенно одинаковое восприятие русской истории, – мы буквально понимали друг друга с полуслова.
Я, как и все русские люди, любящие Отечество, ценил в нем великого, поистине народного художника наших дней, певца Русской Армии и Святой Руси. Вернее, может быть сказать ‒ Святой Руси и ее Святого Воинства. Образы великих русских святых, воинов и царей до последнего часа вдохновляли Павла.
В первую очередь, он был поистине певцом вечной Русской Армии, запечатлев на своих полотнах ее славный путь от рождения до последних боев Русской Императорской Гвардии, и побед уже русской советской армии на полях Великой Отечественной войны.
Отсчет галерее полотен Павла Рыженко о подвигах и победах нашей Армии должно вести от его великой диорамы «Крещение войска Великого Князя Владимира», величайшего полотна русской монументальной живописи со времен Бородинской и Севастопольской панорам Франца Рубо.
На этой диораме воплощен момент, когда могучая Русская Армия, ‒ через купель Крещения ‒ на тысячелетие стала Русским Христолюбивым Воинством, воскрешаемым ныне в боях за воссоединение Новороссии и иных исконно российских земель с Великой Россией.
Никакое фото, конечно, не способно передать истинное впечатление от этого титанического полотна, высота которого превышает, наверное, трехэтажный дом, а об остальных размерах можно только догадываться.
В своем творчестве Павел Рыженко шел путями Русского Христолюбивого Воинства через Калку и Невскую битву, через Куликово поле и стояние на Угре, до болот Стохода, где почти в полном составе легла доблестная Русская Императорская Гвардия ‒ за Веру, Царя и Отечество.
В планах художника был художественный фильм о битве нашей 2-й эскадры при Цусиме 14 мая 1905 года, где впервые должна была быть показана правда о знаковом сражении русской истории. Сценарий к фильму был уже Павлом написан и собственноручно проиллюстрирован.
«Историческая» часть сценария опиралась на «Цусима – знамение…», и превращала столетнюю ложь о Цусиме, как позорной странице истории Русского Флота, в стратегическую победу Российской Империи.
Как говорил Павел: «нам надо беречь силы для нашего ответа Чемберлену – блокбастеру Цусима!»
У него сложился и стихотворный экспромт, посвященный Цусиме и погибшей там, но непобежденной 2-й эскадре флота Тихого Океана:
Идет в кильватерном строю.
Идет за Родину свою.
Идет, не дрогнув – сквозь века,
Чтоб смерть принять наверняка.
Чтоб было небо, ветер, дождь.
Ведет эскадру Царь – наш Вождь.
Хочу одно я заслужить,
За гробом чашу с ними пить!
Стоять в строю и умереть,
Победный гимн с эскадрой петь!
К несчастью, сценарий этот не удалось воплотить в фильм при жизни Павла, а теперь это еще менее вероятно. На такие кинополотна вряд ли ныне найдутся спонсоры.
Хорошо, что осталась картина Рыженко, посвященная войне 1904-1905 годов, хотя и первой ее – Порт-Артурской половине, и 1-й Порт-Артурской эскадре:
На палубе «Петропавловска» адмирал Степан Осипович Макаров и художник Василий Васильевич Верещагин. Броненосец скоро выйдет в свой последний поход
По милости Божией последние два года и особенно последний года его жизни мы сравнительно тесно общались, и мне довелось присутствовать непосредственно при создании некоторых из последних шедевров Павла.
СТОХОД – фрагмент
Так его «СТОХОД» – стал прямым стимулом для моего личного исторического расследования как непосредственно этого сражения, так и других, связанных с очевидно не случайным уничтожением самой надежной части Русской Императорской Армии.
Павлу Рыженко это расследование и посвящено: «Моему другу Павлу Рыженко, чья дорогая Русскому сердцу картина “СТОХОД” дала импульс, и стала стимулом к проведению сего исторического расследования» (Галенин Б.Г. СТОХОД ‒ река, унесшая в Лету Русскую Императорскую Гвардию. – М.: Крафт+, 2020. – 128 с.; эл. вар. см. РНЛ Ч. 1: 21.06.2015 – Ч. 8. 15.07.2015).
По счастью он успел прочесть его еще в компьютерной распечатке.
Павлу был особенно дорог образ Государя-Мученика Царя Николая II. Он говорил мне: «Об одном мечтаю, если мытарства пройду, хоть издали, одним глазком на ГОСУДАРЯ глянуть».
И то, что кончина Павла произошла накануне ЦАРСКИХ ДНЕЙ, свидетельствует, что желание его было услышано.
Павел Рыженко весьма спокойно относился к внешним знакам отличия, но одну награду он ценил высоко: 16 октября 2012 года состоялось награждение Павла Викторовича Рыженко орденом Святого Страстотерпца Царя Николая с формулировкой «За заслуги в развитии Российской Имперской Государственности и многолетние труды во славу Русской Православной Церкви». Сам орден Государя-Мученика и Наградной лист к нему по благословению и за подписью Первоиерарха Русской Православной Церкви Заграницей митрополита Илариона вручил художнику начальник ВПМ Игорь Евгеньевич Смыков.
16 октября 2012 года
Именно в этот день и сказал мне Павел: «Видит Бог, я равнодушен к наградам, но сегодня сам Государь сердца коснулся!».
Через два или три дня, поздравляя нового кавалера Ордена Государя в его мастерской, я впервые увидел этот орден «в натуре», и узнал о существовании Войсковой Православной Миссии, – Павел сказал, что это одна из немногих известных ему общественных организаций, реально чтущая память Государя и прилагающая усилия для ее увековечивания.
Но мне и в голову не могло прийти, что через неделю, в субботу 27 октября 2012 года, я сам пополню число кавалеров ордена.
27 октября 2012 года
В скобках укажу, что и здесь, как и при знакомстве с Павлом, сыграла роль «Цусима – знамение…». Каким-то образом она дошла до Владыки Илариона и, ознакомившись с ней, он и благословил наградить меня. В феврале 2015 года свою другую книгу «Царская школа» мне довелось вручить Первоиерарху РПЦЗ лично.
Возвращаясь вновь к творчеству Павла Рыженко, скажу очевидное. Вторым вечным героем полотен Павла Рыженко стала Святая Русь. Русь с рождения своего была необыкновенной, сказочной страной, к которой неприменимы обычные человеческие стереотипы.
Где скажите мне, в какой еще стране, полководцы перед началом военных действий сообщали противнику: «Иду на Вы»? И это еще в Руси языческой, предправославной. Руси, которая еще только не спеша вставала в свой исполинский рост, как встает на одной из последних картин Павла любимый наш русский богатырь Илья Муромец.
Илья встает
Павел до последнего часа несокрушимо верил в историческое предназначение Святой Руси, России, Третьего Рима. Верил, что не втуне русское самодержавие осуществляло на земле диктатуру правды, ‒ крепило духовную вертикаль, которая стала несущей конструкцией нашей истории, и которая даст Бог, поможет нам выстоять и теперь.
Приведу еще несколько фото картин, свидетелем создания которых мне довелось быть в последние месяцы жизни Павла.
Например, почти мистического полотна, на котором изображен готовящийся к бою с Пересветом Челубей, который по преданию был тибетским боевым магом высокого посвящения.
На следующем снимке Павел добавляет конечные мазки к своему «Луцкому прорыву».
А здесь он будто только что вышел из своего полотна, – вышел из боя.
А это он – в стоянии на Угре.
С «легкой руки» Павла мне довелось присутствовать на Царской рыбалке Александра III.
И в госпитале вместе с Государем у постели раненых в Стоходе гвардейцев.
А следующие кадры сняты в день нашей последней с ним встречи, когда он начал писать мой портрет, который уже не будет им доведен до конца.
– А теперь я буду как адмирал, – сказал Павел.
Да, Павел был моим другом ‒ ему нравились мои исторические концепты, а его картины открывали мне то, что не найти было в академических трудах. Меня он называл: «последний из выживших со ВТОРОЙ ЭСКАДРЫ».
Павел поддерживал также мое участие в «военно-монархическом» движении, – все, что и сейчас напоминало традиции или даже просто форму Императорской Русской Армии, было близко его сердцу.
И я видел, знал, что он работает на износ, работает, преодолевая усталость и боль и не давая себе не то что дня ‒ часа роздыха.
Работа, молитва, храм ‒ таким было содержание его жизни до последнего вздоха.
Честно скажу, что подобного я в жизни не встречал.
Говорить ему об отпуске было безполезно. Он даже не возражал принципиально, а просто говорил: «Вот сейчас окончу то-то и то-то, тогда – может быть».
Но это что-то никогда не кончалось…
Борис Глебович Галенин, военный историк, публицист