Тайна исчезновения останков Ярослава Мудрого
Незадолго до своей смерти хворый Ярослав Мудрый собрал сыновей в Вышгороде и разделил Русскую землю между Ярославичами.
Великокняжеский престол наследовал старший сын Изяслав. Остальные браться получили в управление другие княжества, каждый стал властителем в своей отчине, с обязательством данным отцу подчиняться брату старшему Великому князю, и защищать Киев матерь городов русских:
«Вот я покидаю мир этот, сыгты мои, живите в любви, потому что все вы братья, от одного отца и одной матери. И если будете жить в любви друг к другу, бог будет с вами, и покорит нам врагов ваших. И будете мирно жить. Если же будете в ненависти жить, в распрях и междоусобиях, то погибнете сами и погубите землю отцов своих и дедов своих, которую они добыли трудом своим великим, но живите в миро, слушаясь брат брата. Вот я поручаю заместить себя на столе моем, в Киеве, старшему сыну моему и брату вашему Изяславу; слушайтесь его, как слушались меня, пусть он заменит вам меня; а Святославу даю Чернигов, а Всеволоду Переяславль, а Игорю Владимир-Волынский, а Вячеславу Смоленск».
Изяславу отец строго настрого наказал, в случае если один брат обидит другого помогать брату гонимому, успокаивать брата гневливого. Поклявшись отцу исполнить наказ, княжичи разъехались по домам.
20 февраля 1054г. Ярослав Владимирович Мудрый 76 от роду почил в Бозе:
«И приспе Ярославу конец жития, предаде душу свою Богу февраля 20, в субботу 1-ю поста. Изяслав же и Всеволод, похороня тело отца своего, взложили на сани и везли к Киеву со множеством клира, поющих обычные песни. И принесши, положили в раке мраморяне у церкви святыя Софии со многим плачем детей его и всего народа. Жил бо лет 76, а на великом княжении бысть 35 лет».
Шеститонный саркофаг из проконесского мрамора доставили из Византии, стенки ящика и крышку украшали древнехристианские символы: виноградная лоза, пальмы, кипарисы, рыбы, птицы и кресты.
На боковой стороне саркофага, присутствовала надпись, не сохранившаяся до наших дней.
При советской власти саркофаг вскрывали три раз в 1936, 1939 и 1964г. До начала войны с останками работали советские антропологи Михаил Михайлович Герасимов и Вульф Вениаминович Гинзбург, первый создал скульптурный портрет Ярослава Владимировича.
При вскрытии гробницы в ней обнаружили два скелета взрослых людей и фрагменты костей ребенка.
29 апреля 1940г. в секторе дофеодальной и феодальной Европы Гинзбург сделал доклад «Об антропологическом изучении скелетов Ярослава Мудрого, Анны и Ингигерд». Вот несколько интересных выдержек из этого труда:
«Подводя итоги характеристики физического типа изучаемого субъекта, можно сказать, что это был мужчина пожилого возраста, высокого роста, среднего телосложения, причем естественно здоровая нога значительно компенсировала хромую. Повидимому, хромота наступила еще в ранней молодости, так как имеется целый ряд моментов, компенсирующих ее: вытянутость шейки правой бедренной кости, асимметрия таза. Большое количество остеохондрозов и анкилозирующий частичный спондилоартроз, а также большое количество остеофитов на телах позвонков, повидимому, являются болезнями старческого возраста.
Изучаемого субъекта в последние годы его жизни можно представить хромым стариком, с мало подвижным позвоночником. Можно думать, что он ходил с палкой и избегал резких движений, особенно туловища.
Что касается расового типа изучаемого черепа, поскольку можно судить по одному объекту, то он ближе всего подходит по типу к черепам славян, суммированным В. В. Бунаком, к северянам, изученным Г. Ф. Дебецом, и к новгородским славянам XI—XII вв., изученным А. М. Юзефовичем».
«Теперь встает вопрос, кому могли принадлежать костяки? Наибольший интерес представляет, конечно, мужской костяк — является ли он действительно скелетом Ярослава Мудрого? Ведь и принадлежность гробницы тоже оставалась у историков под сомнением.
Дата смерти Ярослава, как и его рождения, имеет некоторые неясности. По летописи, он умер в 1054 г., на 76-м году жизни. Соловьев по этому поводу пишет, что „счет лет всей жизни Ярославовой (76 лет) также неверен, ибо если бы он умер в 1054 году, 76 лет, то он должен был бы родиться в 978 году, но в таком случае он не мог бы быть сыном Рогнеды, а главное был бы старше Святополка. ..“ 3
Во всяком случае несомненно, что Ярослав умер в старческом возрасте, и в этом отношении скелет соответствует этому возрасту.
Очень важный опознавательный признак скелета — это хромота его обладателя, и как раз по этому признаку также не имеется расхождения с летописными данными. 4
Запись летописи указывает, что в возрасте около 40 лет, когда Ярослав воевал с Святополком, он уже был хромым. Однако в Тверской летописи имеется одно интересное и для нас важное сообщение, указывающее на то, что Ярослав был хромым с самого раннего детства. 5
Если доверять этой записи летописи, то Ярослав болел какой-то болезнью, препятствовавшей его ходьбе, и начал ходить только вскоре после крещения Владимира, т. е. после 988 г., следовательно, в возрасте меньше 10 лет, когда он и был посажен отцом на Новгородский стол, где просидел 28 лет. Хромота Ярослава, которой он страдал с детства, была значительно компенсирована, как это видно и по костяку.
Все сказанное дает возможность полагать, что мужской костяк действительно принадлежал Ярославу Мудрому.
Сохранение костяка Ярослава можно объяснить тем, что он не был причислен к „святым», и поэтому Церковь не превратила его останки в „мощи» для поклонения.
Второй скелет, принадлежащий пожилой женщине, и остатки детского скелета, обнаруженные в гробнице Ярослава, вероятно, были помещены в гробницу при восстановлении собора митрополитом Кириллом III, прибывшим в Киев в 1250 г.
Встает вопрос, кому же мог принадлежать скелет этой женщины? Можно предположить, что скелет мог принадлежать его ближайшей родственнице, возможно, жене, умершей в 1051 г., за три года до его смерти, или одной из его дочерей, умершей, судя по пожилому возрасту костяка, уже после его смерти.
Северный тип черепа, а также соответствующий ему высокий рост заставляют вспомнить о жене Ярослава — Ингигерд, в крещении Ирине, дочери шведского короля Олафа Скеткокунга. Повидимому, Ярослав женился на Ингигерд уже в конце своего пребывания в Новгороде, ибо незадолго до своего похода на Святополка он поссорился с новгородцами из-за предпочтения, которое он оказывал наемной варяжской дружине, что не понравилось новгородцам. Однако новгородцы вскоре помирились с Ярославом и помогли ему в борьбе против Святополка за великокняжеский стол в Киеве, который Ярослав занял в 1016 г. Старший сын Ярослава — Владимир родился в 1020 г., когда Ярославу было около 40 лет. В это время Ингигерд должно было быть около 25 лет. Если она действительно умерла в 1051 г., то она дожила до 56 лет или около этого. Следовательно, возрастные данные женского скелета также соответствуют предположению, что это могла быть Ингигерд.
Однако тогда встает новый вопрос, в связи с тем, что в б. Софийском соборе в Новгороде хранятся „мощи», приписываемые Анне, жене Ярослава Мудрого, которая была канонизирована в 1439 г. Эти „мощи», специально изученные нами, представляют мумифицированный труп с довольно плохо сохранившимися мягкими тканями. Череп совсем обнажен от мягких тканей. Судя по обнаженной правой бедренной кости, можно предположить, что эта особа была довольно грацильная, о чем говорят и слабо выраженные на кости места прикрепления мышц. Однако рост ее, вычисленный по Пирсону, для женщины также довольно высок (около 161 см).
Возраст этой женщины, судя по состоянию черепных швов (рис. 17а) (которые снаружи открыты, а изнутри сагиттальный и венечный только начинают облитерироваться) и по хорошему состоянию зубов, не может быть пожилым и во всяком случае не выходит за пределы возмужалости (Adulitas), а находится, повидимому, в пределах 30—35 лет.
Привожу краткую характеристику черепа этой женщины.
Черепная коробка средней величины, довольно массивная, эллипсоидной формы, стоящая на границе долихо и мезокефалии (черепной указатель 76.4). Высота черепной коробки небольшая, темя плоское, затылок округлый, с совершенно неразвитым затылочным бугром. Лицевая часть черепа небольшая, средне выступающая в горизонтальной плоскости. Лоб слабо наклоненный, с очень слабым развитием надпереносья (1) и надбровных дуг (1). Скулы выступают слабо (1); собачья ямка мало углублена (1). Нос с нешироким переносьем (1—2), значительно выступающий (3). Профиль носовых костей выпуклый в нижней части, а спинка носа угловатая. Нижний край грушевидного отверстия заострен. Носовой шип резко выступает (5) и направлен косо кверху. Орбиты высокие. Отмечается средне выраженный прогнатизм альвеолярного отростка верхней челюсти. Зубы все сохранились и мало стерты.
Расовый тип черепа европеоидный, приближающийся к северному, несколько смягченному половыми особенностями.
Обращает на себя внимание то, что этот череп очень похож на женский череп из гробницы Ярослава, только он гораздо „женственнее”.
Мог ли этот мумифицированный женский труп, находящийся в Новгородском б. Софийском соборе, действительно принадлежать Ингигерд? Северный расовый тип черепа эту возможность не исключает, но возраст этой женщины, умершей сравнительно рано (около 35 лет), заставляет предположить, что она не могла быть Ингигерд, которая по сопоставлению летописных данных умерла не моложе 50—60 лет.
Известно, что у Ярослава было 9 детей и 8 из них: Владимир, Изяслав, Святослав, Всеволод, Игорь, Вячеслав, Анна и Елизавета, повидимому, были от Ингигерд. 6 Старший сын Ярослава Илья, умерший в 1020 г., по Соловьеву, 7 был уже в 1019 г. в таком возрасте, что мог быть посажен на столе Новгородском. Немного выше, в том же примечании мы читаем, что „Владимир, старший сын Ярослава [от Ингигерд.— В. Г.] родился в 1020 году, но Ярославу было тогда около 40 лет; не может быть, чтобы он не был женат до Ингигерд, ясно, что Илья был от первого брака…”
Следовательно, можно думать, что у Ярослава была жена, которую звали Анной и которая, вероятно, умерла в молодом возрасте, в Новгороде. Повидимому, вскоре, будучи еще в Новгороде, Ярослав женился на Ингигерд. Отвечая на эту путаницу, Грушевский правильно заметил, что не следует ломать голову над этим вопросом, так как сведения о нем очень недостоверны.
У нас нет никаких данных против того, чтобы считать мумифицированный труп, приписываемый Анне, действительно принадлежащим первой жене Ярослава. Несомненно, что, судя по сохранившимся остаткам тканей, этот мумифицированный труп относится к XI—XII вв., т. е. действительно мог принадлежать современнице Ярослава, а по своему возрасту это могла бы быть и его первая жена, но это не могла быть Ингигерд. Конечно, этим не разрешается вопрос о том, что женский костяк, обнаруженный в гробнице Ярослава, действительно принадлежит Ингигерд, хотя этому предположению, высказанному выше, ничто не противоречит.
В заключение нужно сделать несколько замечаний об общем значении антропологического изучения костяка Ярослава Мудрого.
Карл Маркс высоко оценивает киевский период русской истории, проводя аналогию между Киевской Русью и империей Карла Великого. Отсюда проистекает интерес и к личности крупнейшего деятеля этого государства.
Костяк Ярослава является одним из источников изучения истории нашей родины, освещая такие важнейшие вопросы, как вопрос о местном или варяжском происхождении первых князей Киевского государства, вопрос о достоверности записи древнейшей летописи, т. е. о значимости для истории первых русских письменных источников.
Мы видели, что по расовому типу Ярослав должен был быть не пришельцем с севера, а местного происхождения. Мы видим, что отмеченная летописью вскользь хромота Ярослава является действительным фактом.
Мы убедились, что в гробнице, приписываемой Ярославу, действительно находились его останки.
Изучение женского скелета из гробницы Ярослава и сопоставление с ним „мощей“ Анны из Новгорода, может быть, дают возможность подтвердить действительно наличие у Ярослава двух жен: первой — Анны, рано умершей, и второй Ингигерд-Ирины, пришедшей с ним из Новгорода в Киев, с которой Ярослав прожил всю последующую жизнь».
При изучении останков советские антропологи зарисовали каждую кость, составили подробное научное описание и в 1940г. отправили материалы обратно в Киев, в архиве сохранились акты передачи бесценного груза.
В третий раз саркофаг вскрывался в 1964г. в нем обнаружили один скелет, который музейные работники указали как «останки Ярослава Мудрого». Правда работа велась слишком поспешно, найденные останки никто не стал сравнивать с подробным описанием, составленным Вульфом Гинзбургом.
В 2009г. украинские ученые с целью проведения ДНК-исследований вновь вскрыли саркофаг Великого русского князя, и обнаружили в нем помимо газет «Правда» и «Известия» отпечатанных в 1964г. женские останки.
Экспертиза установила, что фрагменты принадлежат двум женщинам, одна жила в Киеве времен Ярослава Мудрого, а вторая за 1000 лет до правления Ярослава среди скифских племен Северного Причерноморья.
Вскоре после оглашения результатов экспертизы «старослужащая» сотрудница национального заповедника «София Киевская» вспомнила как во времена перестройки пожилая гражданка США, этническая украинка, бежавшая в 1944г. с немцами от наступавших советских войск, рассказала экскурсоводу, что останки Ярослава Мудрого хранятся в США.
Заместитель директора национального заповедника Ирина Марголина, зацепившись за эту ниточку, разыскала статью митрополита Украинской Греко-Православной Церкви в Канаде Илариона (в миру Иван Иванович Огиенко) вышедшую в 1954г. в журнале «Вера и Культура» (Виннипег, Канада).
Автор утверждал, что в 1943г. когда стало понятно, что Украина снова станет Советской, архиепископ УПЦ Никанор (Никанор Никандрович Бурчак-Абрамович) упросил знакомого вывести останки князя и чудотворный образ Николая Мокрого в Варшаву.
Этим знакомым мог быть обер-лейтенант 103 Абверкоманды Пауль фон Денбах (Павел или Петр Александрович Дмитриенко).
Из Варшавы останки Ярослава Мудрого переправили сначала в Германию, а потом в США.
Предположительно с 1990г. останки хранятся в Свято-Троицком храме Бруклина.