«Уличная движуха». Как группы ненависти влияют на украинские выборы

Госдепартамент США в ежегодном докладе о состоянии прав человека в 2018 году обратил внимание на безнаказанность "групп ненависти" в Украине. К ним причислены две крайне правые организации: партия "Национальный корпус" и общественная организация "С-14". По мнению авторов документа, из-за неэффективной работы правоохранительных органов совершенные этими группами акты насилия не удается предотвратить, эффективно расследовать и найти виновных. Доклад был опубликован на фоне продолжающихся акций протеста, организованных крайне правой партией "Национальный корпус" после публикации расследования о коррупции в оборонном секторе Украины. "Нацкорпус" сейчас активно включен в предвыборную кампанию накануне президентских выборов, хотя и не выдвинул своего кандидата. В минувшие выходные "Национальный корпус" провел акцию "День гнева" около администрации президента в Киеве. Активисты бросали в полицейских игрушечных свиней, требуя от Петра Порошенко посадить за решетку миллионера Олега Гладковского (его настоящая фамилия – Свинарчук) и его сына Игоря из-за того, что они фигурируют в расследовании о контрабандных поставках российских запчастей для ремонта украинской военной техники. Это уже не первая акция партии, костяк которой составляют принимавшие участие в боевых действиях на востоке Украины военнослужащие полка "Азов", ультраправые активисты и украинские ультрас. В одной из таких акций во время предвыборного митинга Порошенко в Полтаве участвовали так называемые "Национальные дружины" – боевое крыло партии, упоминаемое в докладе Госдепартамента как пример сотрудничества муниципальных властей и групп ненависти: "дружинникам" разрешено патрулировать улицы в некоторых украинских городах. "Национальный корпус" упоминается в докладе и в связи с нападениями на представителей украинского ЛГБТ-сообщества в Киеве, Львове и Ужгороде. При этом полиция нападавших задерживала, но впоследствии отпускала без предъявления обвинений. Что касается упомянутой в докладе общественной организации "C-14", то она появилась в 2009 году как дополнительное молодежное крыло партии "Свобода", члены которой поначалу активно участвовали в общественной инициативе "Защитим старый Киев" и в то время не демонстрировали приверженность праворадикальной идеологии. В документе Госдепартамента эта группа упоминается в связи с незаконным задержанием и передачей полиции мужчины, подозреваемого ей в сотрудничестве с властями самопровозглашенной "Луганской народной республики", а также в связи с нападением на журналиста, освещавшего суд над членами "С-14", обвиненными в нападении на лагерь ромов. По мнению Вячеслава Лихачева, руководителя Группы мониторинга прав национальных меньшинств и эксперта по праворадикальным течениям Украины, Госдепартамент США совершенно оправданно назвал "С-14" и "Национальный корпус" группами ненависти, хотя речь идет о совершенно разных организациях с различным политическим весом: – Разумеется, это группы совершенно разного формата, жанра и характера. "Национальный корпус" – политическая партия, связанная с целым рядом движений, "дочерних" предприятий и сопутствующих групп, имеющая четкое политическое лицо. А "С14" – это формально неполитическая организация. Они различаются, конечно, масштабом деятельности. "С14", наверное, в общей сложности по всей Украине имеет 150–200 активистов, человек 60–70 – в Киеве. Это небольшая молодежная группа. "Национальный корпус" – политическая партия, имеющая, как я предполагаю, 5–7 тысяч членов. "С14", однако, была в прошлом году непропорционально представлена в медиапространстве благодаря своей активной, хулиганской и часто насильственной деятельности. Если говорить о политическом характере этих двух групп, то они сейчас оказались по разные стороны баррикад. "С14" вместе с рядом других националистических группировок поддержала кандидата в президенты от политической партии "Свобода" Руслана Кошулинского, а "Национальный корпус" объявил, что не будет выдвигать кандидатов в президенты своего лидера Андрея Билецкого, как это долгое время ожидалось, и теперь находится на вторых ролях в политтехнологической кампании одного из основных кандидатов на президентских выборах. ​– Какова роль партии "Национальный корпус" в предвыборной кампании? В последние дни они очень активно заявляют о себе. – "Национальный корпус" не является субъектом выборов. Он является одной из структур, задействованных в политтехнологической предвыборной кампании, и выполняет техническую функцию. В контексте нынешней предвыборной кампании националисты присутствуют слабее, чем в последние, скажем, 10 лет. Единственный из 39 кандидатов, которого можно назвать национал-радикалом, – это Руслан Кошулинский. Хотя он позиционируется как единый кандидат от националистов, в реальности довольно очевидно, что его результат будет еще более плачевным, чем результат Олега Тягнибока 5 лет назад (на президентских выборах 2014 года Тягнибок набрал 1,16%. – Прим. РС). Как электоральный фактор национал-радикалы крайне незначительны Как электоральный фактор национал-радикалы крайне незначительны: я уверенно прогнозирую, что Кошулинский не наберет и одного процента. Прочие национал-радикальные группы, в том числе самая заметная альтернативная "Свободе" политическая партия этой части спектра, "Национальный корпус", вообще не являются субъектами выборов. Они участвуют в информационных политтехнологических кампаниях, в которых нет ничего от их идеологии, нет ничего для продвижения их повестки дня. Они выполняют роль массовки и подыгрывают на вторичных ролях. На общеупотребимом языке это называется "на подтанцовках". – В украинском обществе довольно велико недовольство по поводу коррупции в "Укроборонпроме", о которой стало известно накануне выборов. Может ли даже такая небольшая партия, как "Национальный корпус", спровоцировать более массовые протесты? Ведь речь идет о том, что они постоянно обращают внимание на то, чем недовольно большое количество людей. – Во-первых, у них на это осталось, грубо говоря, две недели. Но их задачей не является организация массового всенародного возмущения или попытка возглавить возмущение имеющееся. Они это, на самом деле, и раньше умели – примазаться к какой-то социально значимой теме, "засквотить" её. Раньше они успешно делали это с темой "Кто заказал Катю Гандзюк?" и с некоторыми другими, в поддержку политзаключенных, например. Теоретически это можно предположить, но практически эта тема имеет исключительно предвыборный характер. Дальнейшее ее развитие целиком и полностью будет зависеть только от результата выборов: от результатов первого тура выборов, от результатов второго тура. От того, насколько она будет актуальна, насколько активно они будут продолжать работать в политтехнологическом смысле против Порошенко, и получится ли из этого результат для оппонирующего ему кандидата. Мобилизационный потенциал "Национального корпуса" мы видели в эту субботу. Суть в том, что они вывели довольно много народа, но они вывели себя, то есть к ним никто не примкнул. И хотя они пытаются выступать от лица возмущенных ветеранов (ветераны возмущены воровством в армии), эти "ветераны" – они сами. К ним не примкнули даже другие добровольческие праворадикальные ветеранские структуры вроде добровольческого корпуса "Правого сектора" или "Удара". Их там никто не поддержал, потому что это не кампания возмущения коррупцией – это кампания по дискредитации кандидата в президенты, а по совместительству действующего президента. И все, точка. "Национальный корпус" не возглавит никакого массового широкого народного возмущения коррупцией и на этой волне никуда не дойдет. Если он куда-то и дойдет, то потому, что за эту "отработку" политтехнологической кампании в случае успеха победивший кандидат будет чем-то расплачиваться. Возможно, поддержкой, в том числе информационной, организационной, финансовой, например, для участия "Национального корпуса" в парламентских выборах. Возможно, какими-то должностями в случае победы на президентских выборах в силовом блоке. Посмотрим. Но такой общественной перспективы я сейчас не вижу. – В докладе Госдепартамента говорится о том, что в Украине сформировалась среда безнаказанности за счет того, что деятельность правоохранительных органов неэффективна. И случаи, когда "Национальный корпус" или "С14" нарушали закон, не расследованы. Насколько это утверждение вам кажется уместным по отношению к этим группам? – Оно кажется мне уместным по отношению не только к этим группам. Оно кажется мне совершенно справедливым и уместным в гораздо более широком контексте. Но относительно этих групп, в частности, – да, разумеется, мы видели многочисленные открытые публичные правонарушения, включая насильственные действия, совершаемые участниками и "С14", и "Национального корпуса", и целого ряда других праворадикальных группировок, за которые никто не понес никакого наказания. Часто эти правонарушения, включая насильственные действия, совершались в присутствии полиции, которая никоим образом им не препятствовала. Безусловно, безнаказанность спровоцировала рецидивы и усиление этой волны насилия. Это все бесспорно. Единственное, что я хотел бы поместить это в более широкий контекст. Наши правоохранительные органы неэффективны не только в этом вопросе, но и во всех остальных Мы видим, что наши правоохранительные органы неэффективны не только в этом вопросе, но и во всех остальных. У нас почти никто не наказан за массовые убийства в центре города, произошедшие пять лет назад. У нас по улицам ходят не только предполагаемые убийцы Олеся Бузины, но и убийцы Павла Шеремета и многих других. У нас вообще очень плохо с работой правоохранительных органов, как мы видим, например, по скандалу вокруг "Укроборонпрома". Да, безусловно, все справедливо – пассивность и отсутствие эффективных действий правоохранительных органов привели к росту праворадикального насилия, но не только его. И даже если говорить не о каких-то громких заказных преступлениях или коррупции, а об уровне уличных групп, то на самом деле праворадикальное насилие тоже является только частью весьма масштабных и неприятных процессов передела собственности, давления на активистов, вообще насильственной деятельности со стороны разного рода полулегальных, как в случае муниципальных дружин, так и нелегальных силовых подразделений. Основной объем этого насилия происходит в чисто коммерческой сфере. У нас весьма масштабные процессы передела собственности на низовом уровне: все то, что называется рейдерством и так далее. Праворадикальное уличное насилие должно быть адекватно рассмотрено в этом контексте. – Не связываете ли вы рост праворадикального насилия с продолжающимися вооруженными столкновениями на востоке Украины, в Донбассе? Частью национальных групп являются ветераны боевых действий, и общество относится к ним с большим уважением. – Есть три разных составляющих, которые важно четко разделять. Участие ультраправых в добровольческом движении по отражению российской агрессии, безусловно, способствует их публичной общественной легитимации. Этот процесс произошел пять лет назад, и из маргинальных групп уличных агрессивных подростков они стали более-менее мейнстримом общественно-политической жизни, хотя эта легитимация совершенно не ведет, как мы видим, к готовности населения поддержать их на выборах. Некоторый символический капитал, который они заработали на участии в боевых действиях, не конвертируется в электоральную поддержку. Второй момент – усиление противоправной деятельности ультраправых групп началось не с начала событий 2014–2015 годов, а с 2018 года. Что это значит? Если посмотреть, кто является массовкой на попытках срыва ЛГБТ-мероприятий, кто нападает на стихийные лагеря ромов, кто, собственно, совершает насильственные действия, кто эти ультраправые активисты, то мы в непропорционально большом количестве увидим несовершеннолетних. Как, например, в случае с наиболее показательным и жестоким нападением на ромское стихийное поселение во Львове. Там к ответственности привлекли в итоге только одного несовершеннолетнего из девяти подсудимых. Это значит, что ассоциация "ультраправые парамилитарные формирования = ветераны войны" – ложная. Самим ультраправым, конечно, выгодно именно эту ассоциацию культивировать, но все-таки помимо их саморекламы есть еще и некоторые факты. Активность, связанная с насилием, отчасти объясняется тем, что сейчас в ультраправые группировки приходит следующее поколение молодых людей, которые не застали драматические, трагические и героические события 2014 года, которым сейчас 18 лет, а пять лет назад было 13, которые воспитаны на военной романтике и героике и символически приобщаются к героическому ареолу добровольческих формирований в силу созданного ультраправыми образа, что добровольцы – это они. Именно эти подростки активнее всего участвуют в уличной насильственной движухе, потому что для них это повод – опоздавши к войне, почувствовать себя бойцами за нацию. Третий фактор, с которым, безусловно, связано праворадикальное насилие, – это фактор широкого контекста. Если смотреть на насильственную деятельность ультраправых не через микроскоп, а под более широким углом, мы увидим, что в Украине в последние пять лет резко увеличилось количество насильственных преступлений. Мы увидим усиление в том числе семейного и гендерно обусловленного насилия, мы увидим усиление бытового насилия, мы увидим усиление насильственной составляющей просто в криминальной хронике. В тех случаях, в которых 6–7 лет назад просто взяли бы кошелек, сегодня могут 18 раз ударить ножом, а потом решать, брать его или не брать. Все это безусловно связано с тем, что есть десятки тысяч людей с посттравматическим синдромом, прошедших боевые действия, есть фактор отсутствия нормальной системы психологической реабилитации ветеранов, и они, конечно, очень часто становятся фигурантами криминальной хроники. Ультраправые составляют крайне незначительную часть этой проблемы. Кроме того, есть фактор сотен тысяч людей, которые прошли через насилие, видели насилие, например, вынужденные переселенцы. Есть опыт всего населения Украины, которое пять лет каждый день видит в новостях насилие в широком бытовом смысле, и безусловно, все общество Украины травмировано войной. Война является важным фактором, стимулирующим разного рода насилие в обществе. – То есть ультраправое насилие будет оставаться безнаказанным и в дальнейшем? От безнаказанности у них срывает крышу – Что изменится и что не изменится в вопросе безнаказанности ультраправого насилия, зависит от результатов выборов. За исключением конкретного кандидата, который сейчас привлек "Национальный корпус" к своей кампании, используя их для дискредитации действующего президента, любому другому кандидату, победившему на выборах, – даже в том случае, если победит действующая власть, – придется менять стратегию по отношению к правым радикалам и эту вольницу "прикручивать". Как показало участие "Национального корпуса" в кампании дискредитации Порошенко, от безнаказанности у них срывает крышу, и это может представлять угрозу для стабильности власти. С другой стороны, я предполагаю, что после выборов контекст и повестка дня изменятся и ультраправым больше не надо будет так отпихивать друг друга, чтобы попасть в СМИ. Единственный и понятный способ им попасть в СМИ – это устроить какую-нибудь хулиганскую акцию или кого-нибудь побить. Я думаю, что в этом году ситуация будет примерно столь же напряженной, как и в прошлом году, а в следующем году мы будем наблюдать уменьшение количества ультраправого насилия. Александра Вагнер