История первой русской инфляции

В 1660 году в России стали резко расти цены. Точной статистики нет, но когда купцы жаловались на подорожание рабочей силы, они утверждали, что «в прежних летех мочно было мастерскому человеку и с женою быти сыту днем алтынным (3 коп.) хлебом, а ныне мастерскому человеку саму другу надобно на 20 алтын (60 коп.)». Историкам и экономистам XIX–XX веков причины этого представлялись сами собой разумеющимися. В 1654 году царь Алексей Михайлович ввел медные деньги, чтобы финансировать войну с Польшей. Спустя шесть лет рынок был перенасыщен медными деньгами, а серебряные практически исчезли из обращения. Рост денежной массы повлек инфляцию; инфляция привела к росту расходов казны; чтобы их перекрыть, государство чеканило еще больше медных денег — ну и так далее.  Идея, что инфляция — это всегда и всюду следствие роста денежной массы, — основа теории монетаризма, сформулированной в середине ХХ века Милтоном Фридманом. Эта теория — часть неоклассической экономики, современного мейнстрима экономической мысли. Но московские бояре, дьяки и купцы XVII века Фридмана не читали. Им такое объяснение «великой дороговли» было вовсе не очевидно.  В октябре 1660-го и затем в январе–апреле 1662 года боярин Илья Милославский и окольничий Родион Стрешнев — руководители Большой казны и Большого прихода, главных финансовых органов Московского государства (а Милославский — еще и царский тесть), — собрали купцов на совещания о причинах роста цен и способах борьбы с ним (см.: СГГД. Ч. 4. № 18. М., 1826. С. 69–72; ЧОИДР. 1890. Кн. 3. С. 248–269 [2-я паг.]).  Изложенные купцами причины «великой дороговли» можно обобщить в следующих пяти пунктах: 1. «Вязка», т. е. скупка хлеба богатыми дельцами. Скупщики создавали искусственный дефицит, взвинчивали цены — и получали огромные барыши. Ситуацию усугубляли кабацкие подрядчики, которые большими партиями скупали хлеб для винокуренных заводов. Что характерно, среди этих подрядчиков были крепостные Милославского. Купцы, впрочем, об этом не упоминали — это установил уже в ХХ веке историк С. Б. Веселовский (Кабацкая реформа 1652 года // Московское государство XV–XVII вв.: из научного наследия. М., 2008. С. 336–351). 2. Перевод государевых служилых людей с натурального жалованья на денежное. Солдаты и чиновники, которые раньше получали хлеб напрямую из казны, теперь должны были его покупать на рынке, т. е. вырос спрос. Сделано это было, видимо, потому, что держать на натуральном довольствии разросшуюся армию и бюрократию стало практически невозможно из-за логистических издержек. 3. Перевод подмосковных дворцовых (т. е. принадлежащих лично царю) сел с натурального оброка на денежный. Что логично, ведь казне теперь для выплаты жалований нужен был не хлеб, а звонкая монета. Раньше оброчный хлеб привозили в Москву на Житный двор и там продавали, а теперь дворцовые крестьяне продавали его тем же скупщикам на корню (т. е. еще до жатвы, в виде «фьючерсов»), чтобы заплатить оброк. В результате на московском рынке снизилось предложение хлеба.  4. Недоверие народа к медным деньгам. По царскому указу, медный рубль был равен серебряному. Но на деле власть сама демонстрировала, что не считает их равными: платить налоги и покупать казенные товары надо было только на серебро. В результате крестьяне, ремесленники и городские торговцы стали продавать свои товары на медь только с переплатой. Фактически появились две валюты: серебряная и медная, и курс последней стремительно падал. Кто имел серебро, старался его припрятать как более надежное средство накопления. 5. Валютные спекуляции. Скупленное на медные деньги серебро купцы вывозили на Украину, где с немалой прибылью обменивали его на свободно ходящие там польские и западноевропейские деньги. Серебро исчезает из обращения, а на медь всё очень дорого. Москвичи обвиняли в вывозе серебра жителей порубежных Путивля и Рыльска, а также украинцев и приезжих греков, которые пользовались в России торговыми привилегиями. В 1662 году, объясняя чиновникам рост цен, московские купцы излили потоки жалоб на «духовный, и воинский, и судебный чин», а также на посадских людей (горожан), которые, вместо того чтобы заниматься тем, чем им положено, стали заниматься разнообразными промыслами.  Особые нарекания у них вызывало распространение поташного промысла. Поташ — сырье для производства красок, мыла, стекла и фарфора — пользовался в Западной Европе большим спросом. Для его производства жгли лес и выщелачивали золу. В середине XVII века, когда в России случился настоящий поташный бум, ради этого промысла губили леса, изымали из сельского хозяйства и земли, и рабочие руки (см.: Забелин И. Е. Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве. XVII век // Вестник Европы. 1871. Кн. 2. С. 480–485). Купцы сетовали на «великое оскудение воску, и меду, и всякому зверью, потом и хлебу, и всякому харчу, и одежды, и обуви». Но главная претензия купцов была даже не в этом, а в том, что занятия бояр, дьяков и священнослужителей промыслами нарушало должный порядок вещей. Каждый чин имеет свои функции: бояре должны воевать и давать царю советы, дьяки — заниматься администрацией, священники — молиться и пасти Христово стадо, крестьяне — пахать, а торговля и промыслы — дело купеческое. «Всякий не торговый чин, — говорили они, — обогатяся торговым промыслом и добыв деньги и всякие вещи, задерживают у себя, и с тех промыслов великого государя пошлины и всякие доходы пропадают, а торговый всякий человек, что больше распространяет своего промыслу, и от того его великого государя казне в пошлинах и во всяких податях чинится великая прибыль и в государстве всякими товары пополнение». В связи со всем этим торговые люди били царю челом, чтобы он оставил только за ними право на занятия торговлей и промыслами. Царь прислушался к некоторым их жалобам, но в этой просьбе отказал. В России XVII века не было ни университетов, ни коммерческого книгопечатания. Соответственно, некому было ни писать, ни издавать, ни читать трактаты и памфлеты о политике и экономике, каковые в ту пору расплодились в Западной Европе. Но об этом, конечно, думали и говорили. Тем любопытнее читать «Политику» Юрия Крижанича. До поступления на русскую службу Крижанич учился в Болонском университете и в римской коллегии святого Афанасия и принадлежал к западной интеллектуальной традицией с ее диспутами и трактатами. «Политика», написанная в сибирской ссылке как раз в 1660-е годы, — образец именно этого жанра, но на русском материале. И в нем много знаменательных перекличек со словами купцов на совещаниях 1662 года.  Например: «Перекупщиков зерна и тех, кто набивает цену на хлеб, надо наказывать без всякой пощады. Всех прасолов (скупщиков) отнести в одно число с бездельниками и ярыжниками (беспутниками). И не разрешать держать лавки или вести иную торговлю никому, кто не находится на какой-нибудь службе, или не знает полезного и нужного ремесла, или не возит товары из города в город» (ч. 1, разд. 1, «О развитии домашней торговли»). Купец для Крижанича — не просто спекулянт, а тот, кто исполняет важную общественную функцию: перевозит товары из мест, где они в изобилии, туда, где их недостает. Так же представляет себе социальную роль купечества, например, Фома Аквинский. И, как мы имели случай убедиться, московские торговые люди XVII века.  В этой системе представлений успешное и эффективное общество — это в первую очередь гармоничное общество, а гармония — это, в конечном итоге, статичность. У всякого человека есть функция, определяемая его чином, и он обязан ее исполнять ради общего блага. Рост — это когда людей, которые исполняют каждый свою функцию, становится больше и они исполняют ее лучше. Но структура общества должна оставаться неизменной. Рост без развития. Источник: t.me/piastras