Равиль ДЕЙНИКОВ. К вопросу о выводе христиан из Крымского ханства в 1778 году. Часть 2
Начало статьи - ЗДЕСЬ.
Однако в ряде современных украинских исследований иногда присутствуют весьма тенденциозные высказывания на этот счет. Е. Княгинин утверждает, что "в ответ на многочисленные жалобы правитель Малороссии граф Румянцев строго наказал Суворову (сменившему в апреле 1778 г. кн. Прозоровского на посту командующего Крымским корпусом российских войск. – Р.Д), чтобы ни один казак с плетью за крымскими христианами не гонялся" (62). Однако среди опубликованных писем Румянцева-Задунайского за 1778 г. мы не смогли обнаружить "того "строгого наказа" Суворову. Ссылка на подобное "строжайшее запрещение" есть в ответном письме Румянцева Шагин-Гирей-хану от 02.09.1778, но, очевидно, что эти слова призваны были успокоить раздраженного хана, тем более, что их предваряла довольно жесткая отповедь (63) на выраженное ханом сомнение по поводу добровольности выхода крымских христиан (64). Суворов, при всем своем служебном рвении, в данном вопросе был чужд какого-либо насилия. Так, сохранилась его гневная записка резиденту (посланнику) при ханском дворе А. Константинову, датированная 5 августа 1778 г.: "Ея императорского величества исходящие крымские христиане, из них один в железах... Отвергните сие, милостивый государь мой, и тот чтоб сейчас свободен был ехать..." (65). Поэтому, когда в сентябре хан, ссылаясь на письмо Румянцева, передал Суворову "запрещение насильственного вывода христиан", мнительный генерал-поручик, находившийся, по его собственным словам, в "когтях ханского мщения", весьма обиделся. Так, он жаловался своему приятелю Турчанинову (секретарю князя Потемкина) на командующего и этот его запрет, переданный Суворову через недружественно к нему настроенного Шагин-Гирей-хана, в то время, "когда ни один казак с плетью ни за кем не гонялся" (66). Именно из этого контекста и вырвал Княгинин фразу про казака с плетью в доказательство имевшего место насилия. На наш взгляд, подобное использование источников для "доказательства" верности собственной концепции вряд ли можно признать корректным с научной точки зрения.
В этой связи, когда нет доказательств реального насилия российских войск при переселении христиан, приведенная А. Герасимчуком цитата из статьи некого В. Джувага – "Переселением греков руководил генерал А. Суворов. Оно проходило жестоко. По семейному преданию, моих предков-греков зарубили солдаты за отказ переселяться" (67) – выглядит, по крайней мере, фантастической. Также как и цитируемая многими украинскими авторами фраза из статьи археолога и нумизмата А. Бертье-Делагарда: "выходили христиане с горькими рыданиями, бегали, скрывались в лесах и пещерах, мало того, принимали мусульманство, лишь бы только остаться в родной земле" (68). Однако, во-первых, г-н Бертье-Делагард никогда не занимался серьезно указанной проблематикой; во-вторых, статья "Керменчик (крымская глушь)", откуда взята цитата, была опубликована в виде художественно-познавательного эссе по итогам археологической экспедиции по поиску античных и раннесредневековых артефактов; в-третьих, указанная фраза вырвана из контекста критики автором действий российских властей в XVIII в., потерявших "с выходом христиан... лучших посредников между собой и татарами, отодвигая, быть может, навсегда, тогда, вероятно, легко доступную задачу возвращения горных татар вновь к незабытой ими вере отцов, к христианству" (69). Так, что г-н Бертье-Делагард в данном случае выступал не как ученый, а как воинствующий борец за христианства, считавший Крым оплотом своей веры и осуждавший любые шаги, способствующие утверждению ислама на полуострове. Можно ли в этой связи для доказательства собственной правоты ссылаться на фразу указанного автора, тем более не подкрепленную ссылками на источники? Да и как в случае жесткой депортации с применением силы объяснить то, что достаточно большое количество христиан (именно христиан, а не тех из них, кто принял ислам) все же осталось на полуострове? Ведь этому факту есть документальные подтверждения. Например, спустя почти три года после переселения христиан, Азовский губернатор Василий Чертков писал тогдашнему резиденту в Крыму: "Известясь чрез армянскаго архиепископа Иосифа, что... некоторое число одноверцев, оставшись там при выходе из Крыма собратий их сюда, доныне жительствуют в Крыму... Не пожелают-ли и те жительствующие ныне в Крыму армяне к переходу оттоль для соединения с их одноверцами сюда, – ваше превосходительство покорнейше прошу в преклонении их к тому взять все удобовозможныя меры, изъясняя им все выгоды и пользу, клонящияся к их благосостоянию... И когда будет их на то жела-ние, то не оставьте, милостивый государь мой, отправить их сюда, при уведомлении вашем ко мне, отобрав каждого мысли, где они пожелают поселиться – в Нахичевани или здесь – в Екатеринославе, дабы посредством сего вашего уведомления можно было скорее приступить к их удовлетворению" (70). Странная переписка для чиновников, занимавшихся "депортацией".
17 июля 1778 г. появилось официальное обращение лидеров крымских христиан во главе с митрополитом Игнатием к российскому правительству с просьбой принять их в российское подданство и позволить переселиться в пределы империи. Этому обращению христиан предшествовали бурные внешнеполитические события:
Во-первых, мобилизация османского флота и выход его 9 июня под командованием самого капитан-паши или капудан-баши (командующий флотом Османской империи) к берегам Крымского ханства. Только своевременное военное укрепление всех гаваней ханства и удачное маневрирование российско-татарских войск помешало османскому флоту высадить крупный десант на полуострове. Эти военные приготовления, подкрепленные отказом Османской империи от контрибуционных выплат России по условиям Кючук-Кайнарджийского мирного договора (71), воинственной риторикой и даже оскорбительными антихристианскими действиями (72) привели к подаче 28 июня российским министром при Османском Дворе (полномочным послом) А. Стахиевым мемориала (ноты) с просьбой о разрешении российской дипломатической миссии выехать на родину, что означало разрыв дипломатических отношений, то есть войну.
Во-вторых, военный конфликт ведущих западноевропейских держав между собой. В июле 1778 г. Пруссия объявила войну империи Габсбургов (война за "баварское наследство"). Данный конфликт был осложнен наличием военных союзов империи Габсбургов с Францией и Пруссии с Россией соответственно. Кроме того, 6 февраля 1778 г. Франция признала Соединенные Штаты Америки и заключила с ними союзный и торговый договоры, что привело к началу войны между Францией и Англией.
Таким образом, Россия и Турция к июлю 1778 г. стояли на пороге новой войны, грозившей перерасти в общеевропейский конфликт. Одним из театров грядущих военных действий со всей очевидностью должна была стать территория Крымского ханства с вытекающими отсюда последствиями в виде, во-первых, угрозы жизни и имуществу мирных жителей (особенно христиан в условиях все возрастающей религиозной нетерпимости) и, во-вторых, полного паралича черноморской торговли с разорением крымских купцов, занимавшихся этим бизнесом (преимущественно армяне и греки). А к этому еще стоит добавить, что в результате мятежа конца 1777-го - начала 1778 г. "в горах, где большею частью живут христиане... в бывший мятеж все селения почти генерально разорены и суда какие были созжены" (73).
Объективно, христианское население Крыма было заинтересовано в создавшихся внутри- и внешнеполитических условиях в переселении на территорию Российской империи на определенных условиях. И эти условия были Россией созданы. Так, новым колонистам пожаловали щедрые земельные наделы и значительную гражданскую, религиозную автономию в рамках российских законов. Кроме того, выезжающие христиане получили от России беспрецедентную помощь в виде: обеспечения транспортом для не имеющих подвод; фактической покупки нетранспортабельного имущества, виноградников и даже "зерновых произращений" (то есть посевов); компенсации за крымскотатарские долги (как частные, так и правительственные) и долги ряда христиан перед отдельными татарами; обеспечения малоимущих фуражом и провиантом в пути; обеспечения приема фуража, провианта и сена у христиан в Крыму по квитанциям, которые можно было обналичить в Перекопе и Арабате и т.д.
Но это все объективные моменты. Другое дело, что с насиженного места, со своей Родины, далеко не каждый может легко уехать. Хотя, по сообщению Суворова, еще до начала целенаправленного переселения христиан "некоторые усердствующие.., за свои деньги и не дешевой ценой покупают повозки и лошадей, дабы наипоспешнейше отправится впредь лежащий им путь" (74). Не будем забывать и другой существенный момент. Крымское ханство последней трети XVIII столетия – это типичное позднесредневековое общество, притом с ярко выраженной теократической исламской традицией во всех сферах жизни. В этой связи немудрено, что для крымских жителей XVIII в. были крайне важны такие понятия, как государь Тхан и, опосредованно, султан и российская императрица); сословия; общинная и цеховая иерархия; религиозная идентичность. А христиане (как, собственно, и иудеи), будучи религиозным меньшинством в средневековом, почти теократическом государстве, для того, чтобы выжить и сохранить свою национально-религиозную идентичность, просто обязаны были объединяться в сообщества таких же как они. Все же эти сообщества были, в свою очередь, объединены не столько языком, сколько религией. Как замечает М. Араджиони, "утрата родного языка (языковая ассимиляция) не влекла за собой потерю этнической идентичности, в то же время, смена религии означала переход в другую конфессиональную общность, что в средневековье было равнозначно смене также и этнической идентификации (этнической ассимиляции)" (75).
Для христиан Крыма становилось весьма значимым моментом то, что их "старшины и знатные люди" через своих духовных лидеров и с подачи официальных представителей российской императрицы (которую их государь, крымский хан, именовал не иначе как "всемилостивейшей покровительницей нашей" (76)), подали Постановление крымских христиан с просьбой о принятии их в российское подданство и, соответственно, о выводе их в пределы Российской империи. К этому надо добавить, что по данным современных украинских исследователей Наталии Терентьевой и Наталии Бацак, "Митрополит имел чрезвычайную власть над христианским населением полуострова: все стороны духовной, политической, экономической и общественной жизни греков находились под его юрисдикцией" (77). Проблема заключалась лишь в том, что указанное Постановление крымских христиан все же было подано без ведома их законного государя – хана. В связи с этим многие христиане и колебались. Ситуация изменилась после того, как 25 июля крымский хан все же дал свое согласие на вывод христиан в Россию (78). С точки зрения человека того времени, это означало, что твой государь (в данном случае хан) "отдал" тебя другому государю. Отсюда становятся понятны и высокие темпы эвакуации христиан из Крыма (не более двух месяцев) и значительно большее число реально выехавших (согласно рапорту Суворова от 18.09.1778 выехали из Крыма 31 098 чел., и на зимовку в Ениколе и Черкасе остались еще 288 чел., которые собирались уехать в следующем году (79)), чем предполагалось ранее.
Таким образом, мы считаем сам термин "депортация" (изгнание, принудительная высылка) неприменимым к ситуации с крымскими христианами в 1778 г., т.к. отсутствуют факты использования военной силы, а сами новые подданные Российской империи получили беспрецедентные финансово-экономические и гражданско-религиозные преференции. При этом, очевидно, что многие христиане покидали свою Родину неохотно. Однако инициированные Россией юридические решения (80), возбужденная Россией же активность греческих и армянских религиозных лидеров в желании эмигрировать в Россию, а также нарушенное в Крымском ханстве этноконфессиональное равновесие и постоянная угроза войны, практически вынудили подавляющую часть христианского населения Крыма покинуть обжитые места. Вероятно, с некоторой натяжкой, переселение крымских христиан в Россию в 1778 г. можно считать вынужденной эмиграцией.
В октябре 1778 г. был завершен вывод христианского населения с территории Крыма. По весьма красочному выражению Н. Терентьевой и Н. Бацак, "инициаторам переселения удалось нанести сокрушительный удар и без того подорванной войной экономике ханства. Лишенный основной части своего производителя, Крым попал в прямую зависимость от России и уже в конце 1778 г. на полуострове распространился голод" (81). В конце 1778 г. в Крыму действительно был голод, но стал ли он следствием выхода христианского населения с полуострова? В начале августа 1778 г. Суворов писал о неурожае в Крыму. Тем не менее, произведенная оплата христианам за "остающаяся зерновые произращения" была осуществлена, исходя из совокупного урожая с их полей в объеме около 50 тыс. четвертей (82). В то время четверть, как мера объема сыпучих тел в России равнялась 131 кг. Таким образом, не сложно подсчитать, что весь урожай зерновых (пшеница, рожь, просо) крымских христиан в 1778 г. чуть превышал 6,5 тыс. т. При этом, П. Марциновский высчитал "средний валовой объем сбора зерновых (в Крыму. – Р.Д.) с 1778 по 1782 гг. – 54,5 тысячи тонн" (83) или более 416 тыс. четвертей. То есть, христиане Крыма производили не более 12% всех зерновых на полуострове. Стоит также отметить, что собранный после христиан урожай пошел на снабжение российских войск в том же Крыму, а сами выехавшие христиане семенным, фуражным зерном и мукой снабжались уже на территории Российской империи. Таким образом, выезд христиан никак не мог спровоцировать голод на полуострове в конце 1778 года. Объяснение крымского голода в этот период было дано непосредственным участником событий – Рабби-Азарья, который писал: "между тем настал в Крыму голод... В 12 день месяца Тевет, то есть Декабря, упал большой снег в целом полуострове и покрыл землю почти на аршин, а в лесных местах высота снега доходила даже до полутора аршина, все воды и пруды замерзли, мельницы остановились и оказался большой недостаток в муке. Россия снабдила Крым мукою" (84). При этом, Крым не мог в это время получить припасы из Османской империи по причинам зимнего времени года, при котором отсутствовала черноморская навигация; напряженных отношений между Стамбулом, с одной стороны, и Санкт-Петербургом и Бахчисараем – с другой; недостатка хлеба в самой Турции в связи с неурожаем и разразившемся в 1778 г. в связи с этим голодом.
И, наконец, остался последний серьезный дискуссионный момент в исследовании проблемы переселения христиан из Крыма – ситуация с их возможной массовой гибелью уже в пределах Российской империи.
18 сентября 1778 г. из Крыма вышло 31 098 чел. обоего пола, из них – 18 335 греков, 12 383 армян, 219 грузин, 161 волох. Кроме того, остались зимовать в Крыму 60 греков, 228 армян (85). Все партии выходивших христиан направлялись к Александровской крепости (нынешний город Запорожье), где они проходили регистрацию, карантин и ставились на казенное довольствие. Согласно данным Ведомости земского комиссара капитана Булгакова от 27.12.1778 известно, что через эту крепость прошли 30 690 человек (86). По сравнению с данными Суворова, это количество на 408 чел. меньше. Вероятнее всего, это погибшие в дороге люди, так как, по данным Архи-епископа Херсонского и Таврического Гавриила, "... к сожалению обстоятельства не совсем тому (переселению. – Р.Д.) благоприятствовали. Между переселяющимися открылись разные недуги, и сверх-того появилась в то время в Новороссийской и Азовской губерниях повальная болезнь, отчего многие в дороге померли" (87). После Александровской крепости христиане направлялись в различные районы Азовской губернии для временного поселения. Вопросы места постоянного проживания откладывались до весны 1779 года (88). Жили в достаточно сложных условиях, без особого обеспечения их нужд, в условиях свирепствующих болезней.
Весной 1779 г. Азовская губернская канцелярия начала вести активную работу по расселению греков в Мариенпольском, Волководском, Торском уездах, между реками Бык и Волчья. Однако они не соглашались и требовали места, обещанные им ранее, – между реками Днепром, Самарой и Орелью или в Екатеринославском уезде. Но эти места были уже заселены, и выполнить эти требования не представлялось возможным (89). Не лучше дела обстояли и у армян, которых принуждали селиться по реке Терс, где они сталкивались с большими трудностями (90).
И лишь после появления Высочайшей грамоты об устройстве христиан, выведенных из Крыма, дарованной митрополиту Игнатию 21 мая 1779 г. и архимандриту Петру Маргосу 14 ноября 1779 г., ситуация на местах несколько стабилизировалась. По этому указу армянам отводилось 86 тыс. десятин земли рядом с крепостью Святого Дмитрия Ростовского, разрешалось основать один город (Нахичеван) и пять селений, что и было сделано. Для греков в обеспечение Высочайшей грамоты, был издан целый ряд ордеров по созданию Мариупольского греческого уезда. В конце концов, Ордером князя Потемкина генерал-поручику Черткову от 29 сентября 1779 г. (91) грекам отводилось 744 тыс. десятин земли. Именно здесь греки сами должны были решить, где им строить город и села. В результате, активная фаза заселения новой территории началась лишь с лета 1780 года.
Таким образом, крымские христиане провели очень тяжелый год после того, как они переселились в Россию. Рабби-Азарья писал: "в июле [1779 г.] отправился я в Русскую землю, где случилось мне видеть в самом плачевном состоянии Греков и Армян переселенных из Крыма. Они стали биваком на поле, без крова и пристанища... Между тем от непогод, перемены климата и нездоровой воды появилась между ними смертность, которая истребила 12 000 душ". (92) Это свидетельство сыграло с последующими исследователями злую шутку. В результате, либо непосредственно указанная цифра (93), либо что-то типа "1/3 погибших" (94) стали фигурировать во многих научных и научно-популярных изданиях.
Но были ли столь огромными потери среди крымских переселенцев? [Учитывая, что в Александровск они прибыли в конце декабря и простояли лагерем в чистом поле до середины лета, когда начали выделять землю, такое очень даже могло быть. - DrAlexandra] Согласно данным переписи населения Азовской губернии, проведенной в марте 1779 г., там проживало 30 233 выходца из Крыма. [Но перепись в те времена проводилась не так, как сейчас - путём личного собеседования, а путём опроса разного рода начальников. - DrAlexandra] Из них, греков – 15 712 чел., армян – 13 695, грузин – 644, волохов – 162 человека (95). Как видим, если общее число выходцев с Крымского полуострова на март 1779 г. вполне сопоставимо с Ведомостями Суворова и капитана Булгакова (общее количество переселенцев меньше, чем у Суворова на 865 чел., и на 457 чел. меньше, чем у Булгакова), то этнический состав совершенно не совпадает. Так, оказалось, что количество греков сократилось на целых 2 623 чел., в то время как прирост армян составил 1 312 чел., а грузин – 425 человек. Очевидно, что такого быть не может. Однако, директор Научно-исследовательского центра крымоведения АР Крым (Украина) Владимир Григорьянц отмечал, что в число учтенных при выводе армян не входили армяне-католики (96). Но при этом, судя по всему, они были учтены при выводе, так как, по сообщению Суворова от 18 сентября 1778 г., "преосвященный митрополит греческий, преподобный архимандрит армянский выехали за христианами сего числа, в то же время и католический патер Яков" (97). Известный факт, что ряд малых этносов, выводимых из Крыма, записывали как греков. Кто мешал то же самое сделать с армянами-католиками, да и с грузинами тоже? Хотя с грузинами вопрос, на наш взгляд, несколько сложнее. Известно, что российские представители в Крыму выкупали "ясырей" (пленных) христианского вероисповедания у крымских татар в 1778-1779 годах. После освобождения всех российских подданных в начале 70-х гг. XVIII в. основной массой пленных-христиан у крымских татар были как раз грузины. Есть документы о выводе по крайней мере трех партий грузин из Крыма после официального окончания 18 сентября 1778 г. вывода христиан (98). Но эти партии никак не могли повлиять на количество грузин при переписи в марте 1779 года. Таким образом, вероятно и часть грузин в Ведомости Суворова оказалась записана греками. А если это так, то зима 1778–1779 гг. унесла жизни 457 бывших крымских христиан. Вместе же с потерями в дороге за первые полгода погибло 865 человек.
А вот на начало ноября 1779 г. в Азовской губернии насчитывалось 28 807 христиан – выходцев с Крыма (99), то есть на 1 426 чел. меньше, чем в марте того же года. Но могло ли за теплое время года погибнуть существенно больше народу, чем за зиму? В принципе могло, учитывая распространенность в том районе холеры. [А также малярии и дизентерии. - DrAlexandra] Однако, по оценкам современных исследователей, кроме болезней и голода, на сокращение численности крымских эмигрантов повлияли и другие факторы. Значительное количество греков, недовольное условиями жизни на поднепровских землях, ушли назад в Крым (100) (на протяжении 1779–1820 гг. около 2 тыс. переселенцев по различным причинам нелегально вернулась на полуостров (101)). Помимо этого, по данным М. Араджиони, группа греков из Кафы осталась в г. Черкасске (102) (ныне – станица Старочеркасская) и естественно не могла быть учтена в Азовской губернии.
По переписи населения 1781 г., греков, грузин и волохов, которые вышли из Крыма в 1778 г., в Мариупольском уезде было 14 483 человек. В Ростовском уезде, в г. Нахичевани проживало 10 243 армянина (103). Еще 1 200 чел. отмечено в пяти сельских армянских поселениях (104). Кроме того, выведенные из Карасубазара в 1778-1779 гг. армяно-католики уклонились от переселения в Приазовье, оставшись в районе Новомосковска Екатеринославской губернии. В 1787 г. князь Г.А. Потемкин, учитывая необходимость заселения опустевшего полуострова, разрешил им вернуться в Крым. В 1790-м армяно-католическая община в составе 1 тыс. чел., в том числе 123 греков и некоторого числа армяно-григориан, возвратилась в Карасубазар (105). К сожалению, на 1781 г. мы не обладаем информацией о том, сколько было армян в районе Новомосковска, но можно предположить, что это число колебалось в районе 1 тыс. чел., учитывая, что католиков по первоначальным данным Суворова было 1 200 человек.
Таким образом, на следующий год после закладки бывшими крымскими переселенцами основной массы своих населенных пунктов, количество этих людей в пределах Российской империи можно оценивать в районе 27 тыс. чел., то есть, убыль бывших крымских христиан за 3 года с момента переселения составила около 4 тыс. чел., большая часть которых, судя по всему, погибла. [Автор не учитывает, что люди ещё имеют свойство размножаться. - DrAlexandra] Это весьма значительная цифра, которую с полным основанием можно поставить в "заслугу" со знаком минус организаторам переселения, аппарату Новороссийского края в целом и Азовской губернии в частности, уездным и интендантским службам на местах. Однако, эта убыль все же существенно ниже тех данных, которые приводятся некоторыми исследователями.
Подведем некоторые итоги. Вывод христиан из Крыма в 1778 г. состоялся по инициативе российского правительства при деятельном участии духовных лидеров христианских общин Крыма. Основой этого шага было, в первую очередь, стремление России эвакуировать с полуострова в условиях гражданской войны и угрозы османской интервенции единоверное и традиционно благожелательно настроенное население. Важнейшую роль при принятии данного решения, несомненно, играла активно выстраиваемая в то время идеологическая концепция российского экспансионизма – истинно христианское царство, задача которого не только защита православных, но и изгнание турок из Европы. При этом, нет каких-либо данных о применении насилия российскими войсками при обеспечении эвакуации крымских христиан в Россию. Однако, сами условия (во многом искусственно созданные российской стороной), при которых эта эвакуация стала возможной, практически не оставили подавляющему большинству христиан выбора – они просто вынуждены были переселиться. Отсюда, с некоторой натяжкой, переселение крымских христиан в Россию в 1778 г. можно считать вынужденной эмиграцией.
Касаясь краткосрочных негативных последствий выселения христиан и для ханства (голод), и для самих христиан (массовая гибель), отметим, что возникший зимой 1778–1779 гг. голод в Крыму никак не был связан с прошедшим выселением и имел, в основном, объективные природные причины. Что же касается массовой гибели самих переселенных в пределах Российской империи, то, к сожалению, она имела место из-за безобразной неподготовленности местных властей к приему и расселению такой значительной массы людей. Однако, цифры погибших все же в разы меньше, чем те фантастические показатели смертности, которые демонстрируют некоторые исследователи данной темы.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ИНФОРМАЦИИ
61. ГЕРАСИМЧУК А. Ук. соч.
62. КНЯГИНИН Е. Опыт принудительного освобождения христиан. – Первая Крымская информационно-аналитическая газета. Симферополь. 2–8 марта 2007 (№ 164).
63. Письмо графа Румянцева-Задунайского – Шагин-Гирей-хану от 02.09.1778. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 685.
64. Письмо Шагин-Гирей-хана – графу П.А. Румянцеву от 26.07.1778. Там же, т. II, с. 596–597.
65. Письмо А. Суворова – А.Д. Константинову от 05.08.1778. Там же, т. II, с. 619.
66. Цит. по: ПЕТРУШЕВСКИЙ А. Ук. соч., т. I, с. 210.
67. ГЕРАСИМЧУК А. Ук. соч.
68. БЕРТЬЕ-ДЕЛАГАРД А.Л. Керменчик (крымская глушь). ОдесСа. 1898.
69. Там же.
70. Письмо Василия Черткова – П. Веселицкому от 12.06.1781. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч. Т. IV (1781-1782 г.). СПб. 1889, с. 106-107. Ц
71. Письмо А. Стахиева – графу Румянцеву от 21.06.1778. Там же, т. II, с. 498, 544–545.
72. Российский посол в Османской империи А. Стахиев сообщает графу Н.И. Панину в своем письме от 06.07.1778 о том, что 27 июня "нынешний топчибаши (османский командир артиллерии. – Р.Д.) Ахмет-бей на Перском христианском кладбище (Пера в XVIII столетии – дипломатический квартал Стамбула. – Р.Д.) обучал канониров производить скорострельную пальбу из пяти или шести вновь вылитых пушек" (ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 544).
73. Рапорт князя Прозоровскаго – графу Румянцеву от 23.04.1778. Там же, т. II, с. 425.
74. Рапорт генерал-поручика Суворова – графу Румянцеву-Задунайскому от 07.08.1778. Там же, т. II, с. 638.
75. АРАДЖИОНИ М.А. Греки Крыма и Приазовья: история изучения и историография этнической истории и культуры (80-е гг. XVIII – 90-е гг. XX вв.). Симферополь. 1999.
76. Например, в Письме Шагин-Гирей-хана – графу Румянцеву-Задунайскому от 21.04.1777. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. I, с. 494.
77. ТЕРЕНТЬЕВА Н., БАЦАК Н. Греки Криму: проблема двох переселень (iз ictopii Miгpaцiнних pyxiв XVIII–XX ст.). Крим в icторичних реалия Украины: Матерiали наук. конф. Киiв. 2004, с. 131.
78. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 593.
79. Рапорт генерал-поручика Суворова – графу Румянцеву-Задунайскому от 18.09.1778. Там же, т. II, с. 710.
80. Прежде всего, Постановление крымских христиан от 17.07.1778 и ханское Повеление ко всем в крымских городах каймакамам предположительно от 25.07.1778.
81. ТЕРЕНТЬЕВА Н., БАЦАК Н. Ук. соч., с. 138-139.
82. Рапорт генерал-поручика Суворова – графу Румянцеву-Задунайскому от 07.08.1778. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 635.
83. МАРЦИНОВСКИЙ П.Н. Ук. соч., с. 103.
84. События, случившиеся в Крыму.., с. 128.
85. Рапорт генерал-поручика Суворова – графу Румянцеву-Задунайскому от 18.09.1778 с приложенной Ведомостью учиненной с показанием, сколько разнаго рода из Крымской земли, каких городов и деревень отправлено в Россию христиан обоего пола мужескаго и женскаго, из оных коликое число оставших для торговли, зимующих тожь за своими расправами по домам о том значится ниже сего. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 710–714.
86. Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф. 16, on. 1, д. 588, ч. 13, л. 441-442.
87. ЗООИД. Т. 1. Одесса. 1844, с. 200.
88. KAJIOEPOB С.А. О переселении греков в Приазовье и основании греческих населенных пунктов. Гл. 2.10.
89. Там же, гл. 2.13.
90. Перевод с доношения, писаннаго к генерал-поручику и кавалеру Суворову от общества армянскаго от 18.04.1779. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. III (1779–1780). СПб. 1887, с. 152-153.
91. Там же, т. III, с. 370–373.
92. События, случившиеся в Крыму.., с. 129.
93. ДАЙНЕКО Л.И. Ук. соч., с. 10.
94. БАГДЫКОВ Г. Краткая история Донских Армян.
95. КАЛОЕРОВ С.А. Ук. соч., гл. 2.6.
96. ГРИГОРЬЯНЦ В.Е. Очерк истории крымских армян. – Историческое наследие Крыма. № 20, 2007.
97. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 710.
98. Рапорты генерал-поручика Суворова – князю Потемкину от 14.03.1779; 12.04.1779; 12.05.1779 (РГАДА, ф. 16, on. 1, д. 588, ч. 13, л. 378, 385, 392).
99. Там же, л. 307.
100. ТЕРЕНТЬЕВА Н„ БАЦАК Н. Ук. соч., с. 139-140.
101. АРАДЖИОНИ М.А., ВЬЮНИЦКАЯ, ЕФИМОВ А.В. Формирование новой общины греков Крыма в конце 18 – начале 19 века. Греки в истории Крыма. Симферополь. 1998, с. 42.
102. АРАДЖИОНИ М.А. Греки Крыма и Приазовья... Автор ссылается на материалы, содержащиеся в Госархиве Донецкой области, ф. Р-678, on. 1, д. 35, л. 1–2.
103. КАБУЗАН В.М. Ук. соч., с. 133.
104. ТЕР-САРКИСЯНЦ А. Донские армяне: тенденции этнокультурного развития.
105. МИКАЕЛЯН В.А. На крымской земле (история армянских поселений в Крыму). Ереван. 1974, с. 149–151; ТЕР-САРКИСЯНЦ А. Армяне. История и этнокультурные традиции. М. 1998, с. 277.
Автор: Дейников Равиль Тагирович – кандидат исторических наук.
Опубликовано: Вопросы истории. 2014 – № 4.
===========================================================================================================================
Мне уже не раз хотелось разобраться, насколько это теперь возможно, что там за история приключилась то ли со спасением, то ли с депортацией крымских христиан в конце 18-го века. Данная статья - лучшее, что мне попадалось из написанного на эту тему.
Когда читала её, невольно бросались в глаза некоторые совпадения описываемых событий с политикой, которую проводит РФ в отношении Украины и её жителей, в первую очередь, пророссийски настроенных. Казалось бы, больше двухсот лет прошло, а методы всё те же... Чем это объяснить? В Кремле пытаются использовать опыт "золотого века Екатерины" или невольно так получается?
Однако в ряде современных украинских исследований иногда присутствуют весьма тенденциозные высказывания на этот счет. Е. Княгинин утверждает, что "в ответ на многочисленные жалобы правитель Малороссии граф Румянцев строго наказал Суворову (сменившему в апреле 1778 г. кн. Прозоровского на посту командующего Крымским корпусом российских войск. – Р.Д), чтобы ни один казак с плетью за крымскими христианами не гонялся" (62). Однако среди опубликованных писем Румянцева-Задунайского за 1778 г. мы не смогли обнаружить "того "строгого наказа" Суворову. Ссылка на подобное "строжайшее запрещение" есть в ответном письме Румянцева Шагин-Гирей-хану от 02.09.1778, но, очевидно, что эти слова призваны были успокоить раздраженного хана, тем более, что их предваряла довольно жесткая отповедь (63) на выраженное ханом сомнение по поводу добровольности выхода крымских христиан (64). Суворов, при всем своем служебном рвении, в данном вопросе был чужд какого-либо насилия. Так, сохранилась его гневная записка резиденту (посланнику) при ханском дворе А. Константинову, датированная 5 августа 1778 г.: "Ея императорского величества исходящие крымские христиане, из них один в железах... Отвергните сие, милостивый государь мой, и тот чтоб сейчас свободен был ехать..." (65). Поэтому, когда в сентябре хан, ссылаясь на письмо Румянцева, передал Суворову "запрещение насильственного вывода христиан", мнительный генерал-поручик, находившийся, по его собственным словам, в "когтях ханского мщения", весьма обиделся. Так, он жаловался своему приятелю Турчанинову (секретарю князя Потемкина) на командующего и этот его запрет, переданный Суворову через недружественно к нему настроенного Шагин-Гирей-хана, в то время, "когда ни один казак с плетью ни за кем не гонялся" (66). Именно из этого контекста и вырвал Княгинин фразу про казака с плетью в доказательство имевшего место насилия. На наш взгляд, подобное использование источников для "доказательства" верности собственной концепции вряд ли можно признать корректным с научной точки зрения.
В этой связи, когда нет доказательств реального насилия российских войск при переселении христиан, приведенная А. Герасимчуком цитата из статьи некого В. Джувага – "Переселением греков руководил генерал А. Суворов. Оно проходило жестоко. По семейному преданию, моих предков-греков зарубили солдаты за отказ переселяться" (67) – выглядит, по крайней мере, фантастической. Также как и цитируемая многими украинскими авторами фраза из статьи археолога и нумизмата А. Бертье-Делагарда: "выходили христиане с горькими рыданиями, бегали, скрывались в лесах и пещерах, мало того, принимали мусульманство, лишь бы только остаться в родной земле" (68). Однако, во-первых, г-н Бертье-Делагард никогда не занимался серьезно указанной проблематикой; во-вторых, статья "Керменчик (крымская глушь)", откуда взята цитата, была опубликована в виде художественно-познавательного эссе по итогам археологической экспедиции по поиску античных и раннесредневековых артефактов; в-третьих, указанная фраза вырвана из контекста критики автором действий российских властей в XVIII в., потерявших "с выходом христиан... лучших посредников между собой и татарами, отодвигая, быть может, навсегда, тогда, вероятно, легко доступную задачу возвращения горных татар вновь к незабытой ими вере отцов, к христианству" (69). Так, что г-н Бертье-Делагард в данном случае выступал не как ученый, а как воинствующий борец за христианства, считавший Крым оплотом своей веры и осуждавший любые шаги, способствующие утверждению ислама на полуострове. Можно ли в этой связи для доказательства собственной правоты ссылаться на фразу указанного автора, тем более не подкрепленную ссылками на источники? Да и как в случае жесткой депортации с применением силы объяснить то, что достаточно большое количество христиан (именно христиан, а не тех из них, кто принял ислам) все же осталось на полуострове? Ведь этому факту есть документальные подтверждения. Например, спустя почти три года после переселения христиан, Азовский губернатор Василий Чертков писал тогдашнему резиденту в Крыму: "Известясь чрез армянскаго архиепископа Иосифа, что... некоторое число одноверцев, оставшись там при выходе из Крыма собратий их сюда, доныне жительствуют в Крыму... Не пожелают-ли и те жительствующие ныне в Крыму армяне к переходу оттоль для соединения с их одноверцами сюда, – ваше превосходительство покорнейше прошу в преклонении их к тому взять все удобовозможныя меры, изъясняя им все выгоды и пользу, клонящияся к их благосостоянию... И когда будет их на то жела-ние, то не оставьте, милостивый государь мой, отправить их сюда, при уведомлении вашем ко мне, отобрав каждого мысли, где они пожелают поселиться – в Нахичевани или здесь – в Екатеринославе, дабы посредством сего вашего уведомления можно было скорее приступить к их удовлетворению" (70). Странная переписка для чиновников, занимавшихся "депортацией".
17 июля 1778 г. появилось официальное обращение лидеров крымских христиан во главе с митрополитом Игнатием к российскому правительству с просьбой принять их в российское подданство и позволить переселиться в пределы империи. Этому обращению христиан предшествовали бурные внешнеполитические события:
Во-первых, мобилизация османского флота и выход его 9 июня под командованием самого капитан-паши или капудан-баши (командующий флотом Османской империи) к берегам Крымского ханства. Только своевременное военное укрепление всех гаваней ханства и удачное маневрирование российско-татарских войск помешало османскому флоту высадить крупный десант на полуострове. Эти военные приготовления, подкрепленные отказом Османской империи от контрибуционных выплат России по условиям Кючук-Кайнарджийского мирного договора (71), воинственной риторикой и даже оскорбительными антихристианскими действиями (72) привели к подаче 28 июня российским министром при Османском Дворе (полномочным послом) А. Стахиевым мемориала (ноты) с просьбой о разрешении российской дипломатической миссии выехать на родину, что означало разрыв дипломатических отношений, то есть войну.
Во-вторых, военный конфликт ведущих западноевропейских держав между собой. В июле 1778 г. Пруссия объявила войну империи Габсбургов (война за "баварское наследство"). Данный конфликт был осложнен наличием военных союзов империи Габсбургов с Францией и Пруссии с Россией соответственно. Кроме того, 6 февраля 1778 г. Франция признала Соединенные Штаты Америки и заключила с ними союзный и торговый договоры, что привело к началу войны между Францией и Англией.
Таким образом, Россия и Турция к июлю 1778 г. стояли на пороге новой войны, грозившей перерасти в общеевропейский конфликт. Одним из театров грядущих военных действий со всей очевидностью должна была стать территория Крымского ханства с вытекающими отсюда последствиями в виде, во-первых, угрозы жизни и имуществу мирных жителей (особенно христиан в условиях все возрастающей религиозной нетерпимости) и, во-вторых, полного паралича черноморской торговли с разорением крымских купцов, занимавшихся этим бизнесом (преимущественно армяне и греки). А к этому еще стоит добавить, что в результате мятежа конца 1777-го - начала 1778 г. "в горах, где большею частью живут христиане... в бывший мятеж все селения почти генерально разорены и суда какие были созжены" (73).
Объективно, христианское население Крыма было заинтересовано в создавшихся внутри- и внешнеполитических условиях в переселении на территорию Российской империи на определенных условиях. И эти условия были Россией созданы. Так, новым колонистам пожаловали щедрые земельные наделы и значительную гражданскую, религиозную автономию в рамках российских законов. Кроме того, выезжающие христиане получили от России беспрецедентную помощь в виде: обеспечения транспортом для не имеющих подвод; фактической покупки нетранспортабельного имущества, виноградников и даже "зерновых произращений" (то есть посевов); компенсации за крымскотатарские долги (как частные, так и правительственные) и долги ряда христиан перед отдельными татарами; обеспечения малоимущих фуражом и провиантом в пути; обеспечения приема фуража, провианта и сена у христиан в Крыму по квитанциям, которые можно было обналичить в Перекопе и Арабате и т.д.
Но это все объективные моменты. Другое дело, что с насиженного места, со своей Родины, далеко не каждый может легко уехать. Хотя, по сообщению Суворова, еще до начала целенаправленного переселения христиан "некоторые усердствующие.., за свои деньги и не дешевой ценой покупают повозки и лошадей, дабы наипоспешнейше отправится впредь лежащий им путь" (74). Не будем забывать и другой существенный момент. Крымское ханство последней трети XVIII столетия – это типичное позднесредневековое общество, притом с ярко выраженной теократической исламской традицией во всех сферах жизни. В этой связи немудрено, что для крымских жителей XVIII в. были крайне важны такие понятия, как государь Тхан и, опосредованно, султан и российская императрица); сословия; общинная и цеховая иерархия; религиозная идентичность. А христиане (как, собственно, и иудеи), будучи религиозным меньшинством в средневековом, почти теократическом государстве, для того, чтобы выжить и сохранить свою национально-религиозную идентичность, просто обязаны были объединяться в сообщества таких же как они. Все же эти сообщества были, в свою очередь, объединены не столько языком, сколько религией. Как замечает М. Араджиони, "утрата родного языка (языковая ассимиляция) не влекла за собой потерю этнической идентичности, в то же время, смена религии означала переход в другую конфессиональную общность, что в средневековье было равнозначно смене также и этнической идентификации (этнической ассимиляции)" (75).
Для христиан Крыма становилось весьма значимым моментом то, что их "старшины и знатные люди" через своих духовных лидеров и с подачи официальных представителей российской императрицы (которую их государь, крымский хан, именовал не иначе как "всемилостивейшей покровительницей нашей" (76)), подали Постановление крымских христиан с просьбой о принятии их в российское подданство и, соответственно, о выводе их в пределы Российской империи. К этому надо добавить, что по данным современных украинских исследователей Наталии Терентьевой и Наталии Бацак, "Митрополит имел чрезвычайную власть над христианским населением полуострова: все стороны духовной, политической, экономической и общественной жизни греков находились под его юрисдикцией" (77). Проблема заключалась лишь в том, что указанное Постановление крымских христиан все же было подано без ведома их законного государя – хана. В связи с этим многие христиане и колебались. Ситуация изменилась после того, как 25 июля крымский хан все же дал свое согласие на вывод христиан в Россию (78). С точки зрения человека того времени, это означало, что твой государь (в данном случае хан) "отдал" тебя другому государю. Отсюда становятся понятны и высокие темпы эвакуации христиан из Крыма (не более двух месяцев) и значительно большее число реально выехавших (согласно рапорту Суворова от 18.09.1778 выехали из Крыма 31 098 чел., и на зимовку в Ениколе и Черкасе остались еще 288 чел., которые собирались уехать в следующем году (79)), чем предполагалось ранее.
Таким образом, мы считаем сам термин "депортация" (изгнание, принудительная высылка) неприменимым к ситуации с крымскими христианами в 1778 г., т.к. отсутствуют факты использования военной силы, а сами новые подданные Российской империи получили беспрецедентные финансово-экономические и гражданско-религиозные преференции. При этом, очевидно, что многие христиане покидали свою Родину неохотно. Однако инициированные Россией юридические решения (80), возбужденная Россией же активность греческих и армянских религиозных лидеров в желании эмигрировать в Россию, а также нарушенное в Крымском ханстве этноконфессиональное равновесие и постоянная угроза войны, практически вынудили подавляющую часть христианского населения Крыма покинуть обжитые места. Вероятно, с некоторой натяжкой, переселение крымских христиан в Россию в 1778 г. можно считать вынужденной эмиграцией.
В октябре 1778 г. был завершен вывод христианского населения с территории Крыма. По весьма красочному выражению Н. Терентьевой и Н. Бацак, "инициаторам переселения удалось нанести сокрушительный удар и без того подорванной войной экономике ханства. Лишенный основной части своего производителя, Крым попал в прямую зависимость от России и уже в конце 1778 г. на полуострове распространился голод" (81). В конце 1778 г. в Крыму действительно был голод, но стал ли он следствием выхода христианского населения с полуострова? В начале августа 1778 г. Суворов писал о неурожае в Крыму. Тем не менее, произведенная оплата христианам за "остающаяся зерновые произращения" была осуществлена, исходя из совокупного урожая с их полей в объеме около 50 тыс. четвертей (82). В то время четверть, как мера объема сыпучих тел в России равнялась 131 кг. Таким образом, не сложно подсчитать, что весь урожай зерновых (пшеница, рожь, просо) крымских христиан в 1778 г. чуть превышал 6,5 тыс. т. При этом, П. Марциновский высчитал "средний валовой объем сбора зерновых (в Крыму. – Р.Д.) с 1778 по 1782 гг. – 54,5 тысячи тонн" (83) или более 416 тыс. четвертей. То есть, христиане Крыма производили не более 12% всех зерновых на полуострове. Стоит также отметить, что собранный после христиан урожай пошел на снабжение российских войск в том же Крыму, а сами выехавшие христиане семенным, фуражным зерном и мукой снабжались уже на территории Российской империи. Таким образом, выезд христиан никак не мог спровоцировать голод на полуострове в конце 1778 года. Объяснение крымского голода в этот период было дано непосредственным участником событий – Рабби-Азарья, который писал: "между тем настал в Крыму голод... В 12 день месяца Тевет, то есть Декабря, упал большой снег в целом полуострове и покрыл землю почти на аршин, а в лесных местах высота снега доходила даже до полутора аршина, все воды и пруды замерзли, мельницы остановились и оказался большой недостаток в муке. Россия снабдила Крым мукою" (84). При этом, Крым не мог в это время получить припасы из Османской империи по причинам зимнего времени года, при котором отсутствовала черноморская навигация; напряженных отношений между Стамбулом, с одной стороны, и Санкт-Петербургом и Бахчисараем – с другой; недостатка хлеба в самой Турции в связи с неурожаем и разразившемся в 1778 г. в связи с этим голодом.
И, наконец, остался последний серьезный дискуссионный момент в исследовании проблемы переселения христиан из Крыма – ситуация с их возможной массовой гибелью уже в пределах Российской империи.
18 сентября 1778 г. из Крыма вышло 31 098 чел. обоего пола, из них – 18 335 греков, 12 383 армян, 219 грузин, 161 волох. Кроме того, остались зимовать в Крыму 60 греков, 228 армян (85). Все партии выходивших христиан направлялись к Александровской крепости (нынешний город Запорожье), где они проходили регистрацию, карантин и ставились на казенное довольствие. Согласно данным Ведомости земского комиссара капитана Булгакова от 27.12.1778 известно, что через эту крепость прошли 30 690 человек (86). По сравнению с данными Суворова, это количество на 408 чел. меньше. Вероятнее всего, это погибшие в дороге люди, так как, по данным Архи-епископа Херсонского и Таврического Гавриила, "... к сожалению обстоятельства не совсем тому (переселению. – Р.Д.) благоприятствовали. Между переселяющимися открылись разные недуги, и сверх-того появилась в то время в Новороссийской и Азовской губерниях повальная болезнь, отчего многие в дороге померли" (87). После Александровской крепости христиане направлялись в различные районы Азовской губернии для временного поселения. Вопросы места постоянного проживания откладывались до весны 1779 года (88). Жили в достаточно сложных условиях, без особого обеспечения их нужд, в условиях свирепствующих болезней.
Весной 1779 г. Азовская губернская канцелярия начала вести активную работу по расселению греков в Мариенпольском, Волководском, Торском уездах, между реками Бык и Волчья. Однако они не соглашались и требовали места, обещанные им ранее, – между реками Днепром, Самарой и Орелью или в Екатеринославском уезде. Но эти места были уже заселены, и выполнить эти требования не представлялось возможным (89). Не лучше дела обстояли и у армян, которых принуждали селиться по реке Терс, где они сталкивались с большими трудностями (90).
И лишь после появления Высочайшей грамоты об устройстве христиан, выведенных из Крыма, дарованной митрополиту Игнатию 21 мая 1779 г. и архимандриту Петру Маргосу 14 ноября 1779 г., ситуация на местах несколько стабилизировалась. По этому указу армянам отводилось 86 тыс. десятин земли рядом с крепостью Святого Дмитрия Ростовского, разрешалось основать один город (Нахичеван) и пять селений, что и было сделано. Для греков в обеспечение Высочайшей грамоты, был издан целый ряд ордеров по созданию Мариупольского греческого уезда. В конце концов, Ордером князя Потемкина генерал-поручику Черткову от 29 сентября 1779 г. (91) грекам отводилось 744 тыс. десятин земли. Именно здесь греки сами должны были решить, где им строить город и села. В результате, активная фаза заселения новой территории началась лишь с лета 1780 года.
Таким образом, крымские христиане провели очень тяжелый год после того, как они переселились в Россию. Рабби-Азарья писал: "в июле [1779 г.] отправился я в Русскую землю, где случилось мне видеть в самом плачевном состоянии Греков и Армян переселенных из Крыма. Они стали биваком на поле, без крова и пристанища... Между тем от непогод, перемены климата и нездоровой воды появилась между ними смертность, которая истребила 12 000 душ". (92) Это свидетельство сыграло с последующими исследователями злую шутку. В результате, либо непосредственно указанная цифра (93), либо что-то типа "1/3 погибших" (94) стали фигурировать во многих научных и научно-популярных изданиях.
Но были ли столь огромными потери среди крымских переселенцев? [Учитывая, что в Александровск они прибыли в конце декабря и простояли лагерем в чистом поле до середины лета, когда начали выделять землю, такое очень даже могло быть. - DrAlexandra] Согласно данным переписи населения Азовской губернии, проведенной в марте 1779 г., там проживало 30 233 выходца из Крыма. [Но перепись в те времена проводилась не так, как сейчас - путём личного собеседования, а путём опроса разного рода начальников. - DrAlexandra] Из них, греков – 15 712 чел., армян – 13 695, грузин – 644, волохов – 162 человека (95). Как видим, если общее число выходцев с Крымского полуострова на март 1779 г. вполне сопоставимо с Ведомостями Суворова и капитана Булгакова (общее количество переселенцев меньше, чем у Суворова на 865 чел., и на 457 чел. меньше, чем у Булгакова), то этнический состав совершенно не совпадает. Так, оказалось, что количество греков сократилось на целых 2 623 чел., в то время как прирост армян составил 1 312 чел., а грузин – 425 человек. Очевидно, что такого быть не может. Однако, директор Научно-исследовательского центра крымоведения АР Крым (Украина) Владимир Григорьянц отмечал, что в число учтенных при выводе армян не входили армяне-католики (96). Но при этом, судя по всему, они были учтены при выводе, так как, по сообщению Суворова от 18 сентября 1778 г., "преосвященный митрополит греческий, преподобный архимандрит армянский выехали за христианами сего числа, в то же время и католический патер Яков" (97). Известный факт, что ряд малых этносов, выводимых из Крыма, записывали как греков. Кто мешал то же самое сделать с армянами-католиками, да и с грузинами тоже? Хотя с грузинами вопрос, на наш взгляд, несколько сложнее. Известно, что российские представители в Крыму выкупали "ясырей" (пленных) христианского вероисповедания у крымских татар в 1778-1779 годах. После освобождения всех российских подданных в начале 70-х гг. XVIII в. основной массой пленных-христиан у крымских татар были как раз грузины. Есть документы о выводе по крайней мере трех партий грузин из Крыма после официального окончания 18 сентября 1778 г. вывода христиан (98). Но эти партии никак не могли повлиять на количество грузин при переписи в марте 1779 года. Таким образом, вероятно и часть грузин в Ведомости Суворова оказалась записана греками. А если это так, то зима 1778–1779 гг. унесла жизни 457 бывших крымских христиан. Вместе же с потерями в дороге за первые полгода погибло 865 человек.
А вот на начало ноября 1779 г. в Азовской губернии насчитывалось 28 807 христиан – выходцев с Крыма (99), то есть на 1 426 чел. меньше, чем в марте того же года. Но могло ли за теплое время года погибнуть существенно больше народу, чем за зиму? В принципе могло, учитывая распространенность в том районе холеры. [А также малярии и дизентерии. - DrAlexandra] Однако, по оценкам современных исследователей, кроме болезней и голода, на сокращение численности крымских эмигрантов повлияли и другие факторы. Значительное количество греков, недовольное условиями жизни на поднепровских землях, ушли назад в Крым (100) (на протяжении 1779–1820 гг. около 2 тыс. переселенцев по различным причинам нелегально вернулась на полуостров (101)). Помимо этого, по данным М. Араджиони, группа греков из Кафы осталась в г. Черкасске (102) (ныне – станица Старочеркасская) и естественно не могла быть учтена в Азовской губернии.
По переписи населения 1781 г., греков, грузин и волохов, которые вышли из Крыма в 1778 г., в Мариупольском уезде было 14 483 человек. В Ростовском уезде, в г. Нахичевани проживало 10 243 армянина (103). Еще 1 200 чел. отмечено в пяти сельских армянских поселениях (104). Кроме того, выведенные из Карасубазара в 1778-1779 гг. армяно-католики уклонились от переселения в Приазовье, оставшись в районе Новомосковска Екатеринославской губернии. В 1787 г. князь Г.А. Потемкин, учитывая необходимость заселения опустевшего полуострова, разрешил им вернуться в Крым. В 1790-м армяно-католическая община в составе 1 тыс. чел., в том числе 123 греков и некоторого числа армяно-григориан, возвратилась в Карасубазар (105). К сожалению, на 1781 г. мы не обладаем информацией о том, сколько было армян в районе Новомосковска, но можно предположить, что это число колебалось в районе 1 тыс. чел., учитывая, что католиков по первоначальным данным Суворова было 1 200 человек.
Таким образом, на следующий год после закладки бывшими крымскими переселенцами основной массы своих населенных пунктов, количество этих людей в пределах Российской империи можно оценивать в районе 27 тыс. чел., то есть, убыль бывших крымских христиан за 3 года с момента переселения составила около 4 тыс. чел., большая часть которых, судя по всему, погибла. [Автор не учитывает, что люди ещё имеют свойство размножаться. - DrAlexandra] Это весьма значительная цифра, которую с полным основанием можно поставить в "заслугу" со знаком минус организаторам переселения, аппарату Новороссийского края в целом и Азовской губернии в частности, уездным и интендантским службам на местах. Однако, эта убыль все же существенно ниже тех данных, которые приводятся некоторыми исследователями.
Подведем некоторые итоги. Вывод христиан из Крыма в 1778 г. состоялся по инициативе российского правительства при деятельном участии духовных лидеров христианских общин Крыма. Основой этого шага было, в первую очередь, стремление России эвакуировать с полуострова в условиях гражданской войны и угрозы османской интервенции единоверное и традиционно благожелательно настроенное население. Важнейшую роль при принятии данного решения, несомненно, играла активно выстраиваемая в то время идеологическая концепция российского экспансионизма – истинно христианское царство, задача которого не только защита православных, но и изгнание турок из Европы. При этом, нет каких-либо данных о применении насилия российскими войсками при обеспечении эвакуации крымских христиан в Россию. Однако, сами условия (во многом искусственно созданные российской стороной), при которых эта эвакуация стала возможной, практически не оставили подавляющему большинству христиан выбора – они просто вынуждены были переселиться. Отсюда, с некоторой натяжкой, переселение крымских христиан в Россию в 1778 г. можно считать вынужденной эмиграцией.
Касаясь краткосрочных негативных последствий выселения христиан и для ханства (голод), и для самих христиан (массовая гибель), отметим, что возникший зимой 1778–1779 гг. голод в Крыму никак не был связан с прошедшим выселением и имел, в основном, объективные природные причины. Что же касается массовой гибели самих переселенных в пределах Российской империи, то, к сожалению, она имела место из-за безобразной неподготовленности местных властей к приему и расселению такой значительной массы людей. Однако, цифры погибших все же в разы меньше, чем те фантастические показатели смертности, которые демонстрируют некоторые исследователи данной темы.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ИНФОРМАЦИИ
61. ГЕРАСИМЧУК А. Ук. соч.
62. КНЯГИНИН Е. Опыт принудительного освобождения христиан. – Первая Крымская информационно-аналитическая газета. Симферополь. 2–8 марта 2007 (№ 164).
63. Письмо графа Румянцева-Задунайского – Шагин-Гирей-хану от 02.09.1778. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 685.
64. Письмо Шагин-Гирей-хана – графу П.А. Румянцеву от 26.07.1778. Там же, т. II, с. 596–597.
65. Письмо А. Суворова – А.Д. Константинову от 05.08.1778. Там же, т. II, с. 619.
66. Цит. по: ПЕТРУШЕВСКИЙ А. Ук. соч., т. I, с. 210.
67. ГЕРАСИМЧУК А. Ук. соч.
68. БЕРТЬЕ-ДЕЛАГАРД А.Л. Керменчик (крымская глушь). ОдесСа. 1898.
69. Там же.
70. Письмо Василия Черткова – П. Веселицкому от 12.06.1781. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч. Т. IV (1781-1782 г.). СПб. 1889, с. 106-107. Ц
71. Письмо А. Стахиева – графу Румянцеву от 21.06.1778. Там же, т. II, с. 498, 544–545.
72. Российский посол в Османской империи А. Стахиев сообщает графу Н.И. Панину в своем письме от 06.07.1778 о том, что 27 июня "нынешний топчибаши (османский командир артиллерии. – Р.Д.) Ахмет-бей на Перском христианском кладбище (Пера в XVIII столетии – дипломатический квартал Стамбула. – Р.Д.) обучал канониров производить скорострельную пальбу из пяти или шести вновь вылитых пушек" (ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 544).
73. Рапорт князя Прозоровскаго – графу Румянцеву от 23.04.1778. Там же, т. II, с. 425.
74. Рапорт генерал-поручика Суворова – графу Румянцеву-Задунайскому от 07.08.1778. Там же, т. II, с. 638.
75. АРАДЖИОНИ М.А. Греки Крыма и Приазовья: история изучения и историография этнической истории и культуры (80-е гг. XVIII – 90-е гг. XX вв.). Симферополь. 1999.
76. Например, в Письме Шагин-Гирей-хана – графу Румянцеву-Задунайскому от 21.04.1777. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. I, с. 494.
77. ТЕРЕНТЬЕВА Н., БАЦАК Н. Греки Криму: проблема двох переселень (iз ictopii Miгpaцiнних pyxiв XVIII–XX ст.). Крим в icторичних реалия Украины: Матерiали наук. конф. Киiв. 2004, с. 131.
78. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 593.
79. Рапорт генерал-поручика Суворова – графу Румянцеву-Задунайскому от 18.09.1778. Там же, т. II, с. 710.
80. Прежде всего, Постановление крымских христиан от 17.07.1778 и ханское Повеление ко всем в крымских городах каймакамам предположительно от 25.07.1778.
81. ТЕРЕНТЬЕВА Н., БАЦАК Н. Ук. соч., с. 138-139.
82. Рапорт генерал-поручика Суворова – графу Румянцеву-Задунайскому от 07.08.1778. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 635.
83. МАРЦИНОВСКИЙ П.Н. Ук. соч., с. 103.
84. События, случившиеся в Крыму.., с. 128.
85. Рапорт генерал-поручика Суворова – графу Румянцеву-Задунайскому от 18.09.1778 с приложенной Ведомостью учиненной с показанием, сколько разнаго рода из Крымской земли, каких городов и деревень отправлено в Россию христиан обоего пола мужескаго и женскаго, из оных коликое число оставших для торговли, зимующих тожь за своими расправами по домам о том значится ниже сего. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 710–714.
86. Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф. 16, on. 1, д. 588, ч. 13, л. 441-442.
87. ЗООИД. Т. 1. Одесса. 1844, с. 200.
88. KAJIOEPOB С.А. О переселении греков в Приазовье и основании греческих населенных пунктов. Гл. 2.10.
89. Там же, гл. 2.13.
90. Перевод с доношения, писаннаго к генерал-поручику и кавалеру Суворову от общества армянскаго от 18.04.1779. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. III (1779–1780). СПб. 1887, с. 152-153.
91. Там же, т. III, с. 370–373.
92. События, случившиеся в Крыму.., с. 129.
93. ДАЙНЕКО Л.И. Ук. соч., с. 10.
94. БАГДЫКОВ Г. Краткая история Донских Армян.
95. КАЛОЕРОВ С.А. Ук. соч., гл. 2.6.
96. ГРИГОРЬЯНЦ В.Е. Очерк истории крымских армян. – Историческое наследие Крыма. № 20, 2007.
97. ДУБРОВИН Н.Ф. Ук. соч., т. II, с. 710.
98. Рапорты генерал-поручика Суворова – князю Потемкину от 14.03.1779; 12.04.1779; 12.05.1779 (РГАДА, ф. 16, on. 1, д. 588, ч. 13, л. 378, 385, 392).
99. Там же, л. 307.
100. ТЕРЕНТЬЕВА Н„ БАЦАК Н. Ук. соч., с. 139-140.
101. АРАДЖИОНИ М.А., ВЬЮНИЦКАЯ, ЕФИМОВ А.В. Формирование новой общины греков Крыма в конце 18 – начале 19 века. Греки в истории Крыма. Симферополь. 1998, с. 42.
102. АРАДЖИОНИ М.А. Греки Крыма и Приазовья... Автор ссылается на материалы, содержащиеся в Госархиве Донецкой области, ф. Р-678, on. 1, д. 35, л. 1–2.
103. КАБУЗАН В.М. Ук. соч., с. 133.
104. ТЕР-САРКИСЯНЦ А. Донские армяне: тенденции этнокультурного развития.
105. МИКАЕЛЯН В.А. На крымской земле (история армянских поселений в Крыму). Ереван. 1974, с. 149–151; ТЕР-САРКИСЯНЦ А. Армяне. История и этнокультурные традиции. М. 1998, с. 277.
Автор: Дейников Равиль Тагирович – кандидат исторических наук.
Опубликовано: Вопросы истории. 2014 – № 4.
===========================================================================================================================
Мне уже не раз хотелось разобраться, насколько это теперь возможно, что там за история приключилась то ли со спасением, то ли с депортацией крымских христиан в конце 18-го века. Данная статья - лучшее, что мне попадалось из написанного на эту тему.
Когда читала её, невольно бросались в глаза некоторые совпадения описываемых событий с политикой, которую проводит РФ в отношении Украины и её жителей, в первую очередь, пророссийски настроенных. Казалось бы, больше двухсот лет прошло, а методы всё те же... Чем это объяснить? В Кремле пытаются использовать опыт "золотого века Екатерины" или невольно так получается?