Львовский: «Каллаур на должности министра культуры — это примерно то же самое, что Головченко в роли главы Нацбанка»

Экономист — о смене руководства Нацбанка. — Каллаура в некотором смысле можно назвать символом эпохи оттепели в Беларуси, этого периода 2017-2020 годов, — отметил в интервью Филину академический директор BEROC Лев Львовский. — Это один из немногих председателей Нацбанка, который является профессиональным экономистом. Он пришел с профессиональной командой. Его первоначальные цели не были особенно политизированными. Он хотел заниматься именно тем, чем должен заниматься глава Нацбанка. То есть бороться с инфляцией, модернизировать сам институт, его инструменты, даже как-то пытался запустить исследования. А во многих странах Нацбанк — это еще и важный исследовательский институт. — Ряд экспертов считали, что у него многое получалось. — Да, многое. Конечно, создать из Нацбанка серьезный исследовательский центр у него не получилось, у него просто не было достаточного финансирования для этого. Но что касается непосредственно деятельности Нацбанка, то сначала у Каллаура получалось практически все. И мы видели результат. К 2020 году инфляция дошла до вполне приличного для Беларуси уровня, относительно низкого и стабильного. Нацбанк начал приобретать авторитет. А это крайне важно, потому что это такой институт, которому должны верить агенты рынка. И Каллаур начал выстраивать эту систему доверия. Но в 2020 году, как и во многих других сферах, все изменилось, и все наработанное Каллауром, да и его профессиональные качества были похоронены. Идеальный современный Нацбанк выглядит примерно так — это независимая от правительства и от политических структур организация, которая занимается только своим делом, то есть только монетарной политикой. И которая, естественно, не скрывает данные, отчего ей доверяют. То есть, когда глава Нацбанка говорит, что, условно, будет снижаться инфляция, все понимают, что это не голословное заявление, и экономические агенты верят этому. И вот в 2020 году этот главный капитал — доверие к Нацбанку — был утерян. Каллаур начал так же, как и остальные, скрывать информацию, не договаривать, где-то врать, где-то притворяться, что он не понимает того, что происходит вокруг. Действительно ходили слухи, что он вроде бы хотел подать в отставку. Но никаких доказательств нет. Поэтому не могу сказать, были ли на самом деле у него такие стремления, а, может, это люди хотели так про него думать. Он не был самым активным сторонником Лукашенко, из Нацбанка не увольняли всех подряд, но достаточное количество сильных профессионалов все равно были уволены за гражданскую позицию. Однако, главное, что изменилось в политике Нацбанка — Каллаур больше не мог честно говорить о состоянии экономики. А в последние два года монетарная политика вообще отошла на какой-то третий план, и ей на смену пришло советское регулирование цен, которым занималось уже другое министерство. Было всякое, там и силовиков ставили якобы формально наблюдать за Нацбанком. Все это свидетельствовало о потере независимости института. — А Центробанк РФ сильно влияет на политику Нацбанка РБ, он не превратился в условный филиал? — У российского Центробанка гораздо больше независимости, автономии и возможности открыто говорить правду, чем у беларуского Нацбанка. Допустим, у нас и в России происходят схожие процессы с перегревом экономики. И глава российского банка официально заявила, что да, такая проблема есть, нужно поднимать ставки, и ставки подняли. Наш Нацбанк притворяется, что ничего не происходит, что они ничего не замечают, ставки практически не поднимают. А главным объектом монетарной политики, как уже сказал, стала воскресшая советская система контроля цен. То есть, очевидно, что даже по сравнению с российским, у беларуского Нацбанка другая степень зависимости. Наш банк не стал филиалом российского Центробанка, скорее, он стал филиалом КГК или КГБ, или даже администрации Лукашенко. — А про Головченко как банкира что вам известно? — Насколько я знаю, опыта в работе с монетарной политикой у него нет. Он, конечно, что-то знает про экономику, это правда. Скажем, я тоже что-то знаю про экономику, возможно, даже про то, чем занимается Центробанк, знаю больше, чем Головченко. Но для того, чтобы занимать позицию главы Нацбанка, нужна очень высокая квалификация. Это довольно специфическая область. И конкретно в этой области у Головченко нет опыта. Чем он там будет заниматься, мне непонятно. Разве что будет преданно служить власти. Не думаю, что у него есть какие-то идеи по монетарной политике. — То есть вы не думаете, что он сможет, например, повлиять на ситуацию с перегревом экономики, не ждете от него смелых инициатив по изменению политики госрегулирования? — Не думаю, что в его планы входит как-то противоречить Лукашенко. Уверен, что и о перегреве, и о том, что госрегулирование цен — не самая удачная идея, Каллаур как-то намекал Лукашенко. Результат всем очевиден. Зачем Головченко что-то менять? — Получается, глава Нацбанка сменился исключительно в результате очередной перетасовки так называемой колоды Лукашенко, когда министр архитектуры может стать региональным помощником и наоборот, а Каллаура вообще могут назначить министром культуры, например? — Вот Каллаур на должности министра культуры в плане квалификации — это примерно то же самое, что Головченко в роли главы Нацбанка. Я сказал, что Каллаур был одним из символов либерализации, оттепели. И при нем все это символично закончилось. У нас уже было много глав Нацбанка, которые не имели отношения ни к макроэкономике, ни к монетарной политике. Каллаур был профессионалом и когда мог что-то делать, он делал. Но с 2020 года уже стало неважно, кто возглавляет Нацбанк.