Знания — твоя сила
Краеведение вносит в окружение человека высокую степень духовности, без которой человек не может осмысленно существовать.
- Дмитрий Сергеевич Лихачёв советский и российский литературовед, историк–медиевист, лингвист, филолог, культуролог, искусствовед, доктор филологических наук, профессор
Сегодня масштабно осваивается туристический потенциал Норильска, Таймыра и плато Путорана. У гостей города, а главное, у норильчан возрос интерес к локальной истории. В СМИ в разы увеличилось количество контента краеведческого характера. Издаются серьёзные книги, проводятся конференции, работает больше сертифицированных экскурсоводов. Я сам участник Школы краеведа и защитил пять дипломных проектов на разные темы по истории Большого Норильска, а сегодня уже провожу экскурсии как для гостей города, так и для норильчан. Будучи же корреспондентом, развиваю краеведческую тему на страницах старейшей газеты города. Причём я и сам не заметил, как изучение территории захватило всё моё время... Чтобы разобраться в феномене норильского краеведения, обратился к Станиславу Стрючкову. Вот что он рассказал.
Эпоха первых
– Краеведение в Норильске было всегда. Один из первых краеведов, а может быть, и самый первый — Виктор Николаевич Лебединский. Металлург, он занимал разные руководящие должности в структуре НГМК и при этом начиная с 1943 года собирал исторические факты о Норильске. Уже в первых номерах газеты «Заполярная Правда» он публиковал архивные документы и свои воспоминания. А это, на минутку, 1950–е. Очевидец становления комбината, Владимир Николаевич стал одним из летописцев истории нашего города. Он участвовал в написании книг «Звезда Заполярья» и «Формула Заполярья», старшее поколение горожан помнит Владимира Лебединского по циклу телепередач «Норильск и норильчане».
Среди первых краеведов — Трофим Гармаш, Михаил Важнов, Анатолий Львов, они начинали в 1960–е. Я далеко не всех назвал. Именно они создали огромную базу публикаций на тему локальной истории. Они также печатались в газете, издавали книги, вели телепередачи. Темы их интересовали разные — быт, производство, история строительства города. Среди краеведов были и те, кто специализировался на биографиях выдающихся норильчан. Так писалась история освоения территории, но не вся.
В 1990–е годы многие краеведы переехали на материк, прихватив с собой и свои архивы. Мы не раз специально запрашивали накопленные ими материалы, чтобы перефотографировать, изучить. Но всегда получали отказ. Многие их наработки так и не увидели свет. Из уехавших только Михаил Важнов продолжал активно писать о Норильске и издавать книги. Какое–то время был заметен Львов... И здесь, на месте, осталась пустая поляна. Нам пришлось заново проходить весь этот архивный путь.
Новые люди
Но, как говорится, свято место пусто не бывает. В нулевые появились новые имена — Вадим Денисов, Владислав Толстов, Ален Бурнашев, Виктор Маскин... А мы с Ларисой тогда вовсю торговали книгами. Кстати, наша фирма «Апекс» — самая старая коммерческая структура из ныне действующих в Норильске. В этом году компании исполняется 32 года. «Апекс» был зарегистрирован 19 июля 1991 года и никогда не менял название! Помимо прочего, мы тоже увлеклись краеведением. И пришли к выводу, что пора бы и самим издавать книги. Так родилась «Синяя серия», в которую вошли «Неведомый Норильск», «Летопись Норильска», «Хронология Таймыра» и другие. Причём изначально издавали не свои, Стрючковых, наработки, а приглашали людей, которые к тому времени уже активно занимались краеведением. В процессе работы отчётливо поняли, что в локальной истории существуют пробелы. Какие–то темы просто никогда и никем не разрабатывались. Подчеркну — никогда и никем. Может, конечно, кто–то и упомянал вскользь об истории норильской железной дороги, медицины, производства, рассказывая о другом. Хотя на предприятиях были прекрасные краеведы, типа Юрия Прибыткова. Он собрал грандиозную коллекцию первоисточников, копий основных документов. Пласт железнодорожной истории поднял Николай Якушин. Маниакально собирая артефакты, он предоставил свою коллекцию музею, созданному в здании бывшего ж/д вокзала. Но труды этих людей никогда не издавались, были только публикации в газетах.
А что ещё хуже, многие темы были искажены в угоду господствующей в обществе идеологии. Особенно сильно это заметно в публикациях Михаила Важнова. Он был у меня преподавателем марксизма–ленинизма на кафедре в институте. Всё, что он публиковал, так или иначе стыковалось с этим.
Кроме всего прочего, практически весь ХХ век Норильск был городом закрытым, а производство во многом секретным. Соответственно, о том, что здесь происходило, либо умалчивали, либо упоминали иносказательно — можно сказать, здесь был популярен так называемый эзопов язык. И потому внятной, последовательной истории Норильска в те времена не было издано.
Среди тех, кто уехал, только Вячеслав Блохин успел нам письменно подтвердить права на публикацию созданной им карты лагерей Норильлага. Мы сейчас будем её переиздавать. Но остальные архивы и заготовки непонятно где. То, что сделал Вячеслав Блохин, уникально. Нигде в нашей стране больше нет карты лагерей локального островка системы ГУЛАГ. Лагерей было в стране сотни, но никто никогда не занимался восстановлением их истории в таком формате. Он воссоздал всё до мелочей — где какой барак стоял, сколько сидело, чем занимались.
Куда деваются архивы, вывезенные на материк? Как показывает практика, уничтожаются. Вот мы и ходим, общаемся с норильчанами, просим разрешение использовать их архивы. Мало кто соглашается — это личное. Потом человек умирает, и материалы пропадают. Об одном случае помню, как будто это было вчера. Лет 20 назад мы работали в Красном Селе, это пригород Санкт– Петербурга. Норильские диаспоры, они везде: в разных городах строились кооперативные дома, куда норильчане массово переезжали жить. В Красное Село в норильский кооператив мы приезжали общаться со Светланой Тимовной Аллилуевой, дальней родственницей Сталина и участницей многих событий из истории Норильска. Выходим от неё и видим, что на помойке валяется альбом с фотографиями старого Норильска и какие–то письма. Возможно, люди купили у норильчан квартиру и делают ремонт. Но для новых жильцов это хлам. И таких ситуаций, к сожалению, сотни.
Ладно, частные лица, а когда так поступают государственные службы? Проходили лет семь назад мимо Дворца спорта «Арктика», где шёл тогда ремонт. А там в мусорных контейнерах лежат документы начиная с 1974 года. Мы забрали некоторые бумаги, но большая часть пропала. И это при том, что по закону документация должна передаваться в архив.
Архив рыбзавода тоже спасали. Документы мы нашли в подвале сарая бывшего рыбзавода, они пролежали там много десятков лет! Передали бумаги в архив города. Норильские СМИ это освещали.
Но есть и другие примеры. Когда мы работали в архиве томского университета, где учился Николай Урванцев, кроме всего прочего, нашли и его личный архив. Нам дали два часа, чтобы мы по–быстрому изучили бумаги. Архив не был систематизирован — просто огромный мешок с письмами, документами... Но это просто везение, исключение из правил.
Так вот, учитывая все эти обстоятельства, мы пошли по другому пути: информацию, которой мы сейчас обладаем, несём в массы. Проводя лекции, указываем источники — в каком архиве посмотреть, чуть ли не на какой полке. Пожалуйста, занимайтесь, читайте, изучайте и несите историю дальше.
И началось...
Изначально же, решив собирать материалы, мы создали исследовательскую группу издательства «Апекс». Мы много общались с живыми свидетелями и участниками тех или иных событий. Если они переезжали на материк, мы отправлялись за ними в командировку. Увлеклись настолько, что тратили на эту работу всё своё свободное время, отпуска и личные деньги. Но зато стала собираться подлинная, неискажённая история Норильска.
Параллельно началась активная работа в архивах, и не только в местных. Оказалось, что история города разбросана по каким– то невероятным местам. Допустим, в Иркутске хранится немало документов начала Норильского комбината. В Ярославле большая часть архива железной дороги. В Уфалее, где мы ещё не были, есть архив НГМК. В Питере документы по истории Большого Норильска есть в десятках мест: НИИГА (Океангеологии), ВСЕГЕИ им. Карпинского, Арктическом и Антарктическом НИИ, этнографическом архиве в Кунсткамере... Кстати, тот же Важнов нашёл уникальные документы в Москве в Государственном архиве экономики (там мы и не предполагали искать) — бумаги датированы 1935 годом, это время становления Норильского комбината. Благодаря этим документам родилась книга «Судьба» о Владимире Матвееве — он был начальником «Норильскстроя» и руководил лагерем и строительством комбината с 1935–го по 1938 год.
Как выяснилось, со многими документами норильчане работали первыми. Открываешь подшивку и понимаешь, что после того, как эти бумаги оказались в архиве, их кроме нас никто не видел. Волнительное чувство.
К 2005 году набрался достаточно объёмный издательский портфель. Его уже надо было начинать публиковать. Нам очень сильно помог Фонд культурных инициатив Михаила Прохорова. Благодаря грантовой программе свет увидел первый выпуск альманаха «Неизвестный Норильск», который издаётся до сих пор. Здесь мы публикуем все свои наработки.
К «Синей серии» прибавился фактически учебник, который так и называется «История Норильска». Но этого было мало. Каждый начал осваивать определённую тему. Лариса Стрючкова взяла этнографию, топонимику. Я занялся вплотную историей строительства и архитектуры города. В итоге появились книги «Топонимика Затундры и Норильской долины» и «История домов и людей».
Через тернии к КИТ и школе
Но в какой–то момент мы вдруг чётко осознали, что идём тем же путем, что и наши предшественники. Хорошо, издадим мы ещё десяток книг. А потом что? Так же, как они, уйдём и оставим чистую поляну? И опять те, кто придёт после нас, начнут с чистого листа? Что же делать? Наша цель была и есть — оставить не только историческое наследие, но и последователей, то есть увлечь краеведением людей, воспитать, научить. И мы решили создать Школу краеведа, где каждый желающий мог бы получить структурные знания о локальной истории.
На первых порах мы объединили порядка 40 человек, интересующихся историей территории. Собирались на кухне и до полуночи спорили на разные темы. А потом, порой и на следующий день, шли изучать историю на местах. Посещали заброшки, находили артефакты и старались их атрибутировать. Читали лекции в учебных заведениях. Водили учеников, студентов и всех желающих на места исторических событий.
И тут мы поняли, что, пока будем просто «самодельщиками», дальше не продвинемся. Потому решили создать клуб и оформить его юридически. Регистрация клуба далась непросто. Начали в 2012 году, а официальной общественной организацией стали в 2014–м. Уже тогда каждая новая общественная организация вызывала подозрение в Минюсте. Вначале назвались «Клуб интеллектуального туризма». И не смогли объяснить, что такое интеллектуальный туризм, — в ведомстве подумали, что это подобие клуба знатоков из игры «Что? Где? Когда?».
Тогда мы решили зарегистрироваться как «Клуб исследователей территории». Какой именно территории, спросили нас, будьте добры объяснить. И тут мы приходим к Клубу исследователей Таймыра. Но снова — то запятая не там, то ещё что–то не так. В общем мы восемь раз писали заявки. И уже прибыв лично в Минюст Красноярского края, удалось зарегистрировать Клуб исследователей Таймыра. При этом продолжали вынашивать идею Школы краеведа. Программа в общем–то простая. Зимой, пока не ходим в походы, — читаем лекции, структурируем знания участников школы. Затем учим их работать в архивах. Летом организуем десять экспедиций для исследования территории вокруг Норильска — когда оказываешься непосредственно на месте, где происходило то или иное историческое событие, лучше в нём разбираешься. А потом участник школы выбирает тему, которая его зацепила, и изучает её уже более глубоко. Следующий этап — защита результата проделанной работы перед аудиторией и получение именного сертификата. И вот ты уже краевед — пусть начинающий, но уже понимающий, куда идти.
Объективный подход
Как только в 2015 году «Норникель» запустил грантовую программу «Мир новых возможностей», мы сразу же подали заявку. Наши идеи поддерживались в течение двух лет.
Когда в 2016 году появился Фонд президентских грантов, мы, не надеясь ни на что, тем не менее подали заявку. И вдруг наша заявка прошла на ура. И мы реализовали заявленную программу, но с трудом. Тогда была одна проблема: год реализации проекта был разделён на пять этапов и за каждый надо было отчитаться. Мы больше писали отчёты, чем работали. Хорошо, что всё дистанционно и организовано достаточно удобно. Тем не менее эта писанина здорово выматывала. Мы даже засомневались, а надо ли продолжать. Тем не менее подали вторую заявку. И она была поддержана, да ещё и получила высокий балл — 77 при проходном балле в 62! Оказывается, заявку оценивают независимые эксперты, живущие в разных частях страны, не знающие другу друга и того, кто пытается получить грант. Оценку дают именно идее. Потом баллы суммируются, и заявка либо проходит, либо нет. Это максимально объективная схема! Кумовство, блат, взятки не проходят.
Во второй раз нашу программу разделили на три части, и отчитываться стало легче. А теперь, когда мы уже пятый раз получили грант, отчётных периодов всего два. И срок реализации проекта уже не год, а полтора. Теперь мы в основном работаем, тратя на отчёты гораздо меньше времени.
Вирус знаний
Что в результате? То, что мы и хотели, — пошла цепная реакция колоссального интереса к краеведению.
За прошедшие шесть сезонов более 80 человек защитили дипломные работы и получили сертификаты, подтверждающие высокий уровень знаний по определённой теме. Это значит, что мы раскопали более 80–ти новых направлений в локальной истории, которые раньше не изучались или слабо освещались.
И вот уже второй год мы готовим профессиональных публицистов, которые издают брошюры, публикуются на тематических порталах, в газетах и журналах.
Самое же важное — в прошлом году мы подготовили двух соискателей учёной степени. Они пишут кандидатские диссертации. И в следующем году, когда нам нужно будет отчитываться за грант, они либо защитятся, либо будут близки к этому. Лариса Стрючкова, например, уже издала часть своей диссертации в виде книги «Топонимика Затундры». Сергей Шаров учится в аспирантуре ЗГУ и разрабатывает тему, близкую к своей основной работе, — его интересует история «Норильскснаба».
Школа краеведа фактически выполняет социальный заказ — готовит экскурсоводов. Сегодня, в период развития туризма, необходимость в них растёт. Особенно востребованы экскурсоводы–универсалы. Есть также запрос на гидов в сфере промышленного туризма. Всем им мы в первую очередь даём основные знания и учим, где и как добыть новые. Обучение и сертификация — крайне важный этап, специалист без диплома не специалист. Но и без знаний истории родного края сертификат просто бумажка.
Наука в тренде
Краеведение сегодня в тренде. Быть краеведом модно. Знать локальную историю престижно. И это всё наша заслуга. Сегодня в нашу Школу краеведа идут и школьники, и учёные, например доктор биологических наук Леонид Колпащиков. Без пяти минут доктор технических наук Леонид Крупнов, один из руководителей научно–технического управления «Норникеля», два диплома защитил в Школе краеведа и опубликовал две брошюры. Эти люди очень серьёзно занимаются краеведением. Потому что понимают: каким бы ты ни был профессионалом в своём деле, всё равно есть чему поучиться и в локальной истории. Одно другому не мешает, а, наоборот, дополняет.
Таким развитием краеведческой деятельности в Норильске мы гордимся, потому что создан эффективный механизм передачи объективной информации. Знания и любовь к краеведению передаются из уст в уста, а также с помощью публикаций, брошюр, газетных статей, интернета, социальных сетей. Люди пересказывают друг другу лекции, делятся впечатлениями от походов и экскурсий.
И ещё в одном направлении мы добились успеха. Сегодня практически не появляется «научных» публикаций об инопланетянах на Таймыре, о подводных лодках в озере Долгое или о том, что до прихода советской власти здесь обитали только олени и куропатки. Псевдоисторики понимают, что ныне существует очень мощный научный заслон в лице краеведов. Теперь врать ради хайпа уже не получится. Надо учиться и стремиться найти историческую правду.
А что соседи?
С Дудинкой у нас сотрудничество было налажено очень хорошо. Но надо понимать, есть Таймырский краеведческий музей и есть краеведы. Долгое время локальной историей занимался Николай Костецкий. Он даже, благодаря найденным документам, «отодвинул» дату создания Дудинского морского порта на два года. Мы с ним дружили, обменивались материалами, он у нас публиковался. Потом Николай уехал, и всё на этом закончилось. С музеем мы обмениваемся информацией, материалами, публикуемся друг у друга. Мы в одной упряжке, вектор развития один, что даёт отличные результаты.
В Хатанге до недавнего времени краеведов почти не было. А год назад нам удалось заразить краеведением некоторых старожилов. В частности, там есть инспектор «Заповедников Таймыра» Виктор Дмитриевич Петрусёв. Как–то мы заспорили о том, где раньше стояла поселковая церковь. Виктор родился и жил в Хатанге, и, опираясь на свои воспоминания, он стал говорить о местоположении, которое отличается от той точки, которую указали мы. В итоге Виктор доказал свою правоту, найдя соответствующие документы. Но на этом он не остановился и продолжил разбираться в истории старейшего заполярного поселения. Вот он, пример нашей деятельности уже и за пределами Норильска.
В Волочанке фотографии и воспоминания собирал Денис Теребихин. А потом он переехал на материк и всё с собой увёз... В отдельных посёлках Таймыра есть местные энтузиасты, но пока всё происходит спорадически...
Региональный компонент
Подготовка к лекциям и походам, приобретение снаряжения, командировки и тому подобное требуют больших затрат. За свой счёт мы могли выполнить лишь небольшой объём работы. Благодаря грантовой программе масштаб увеличился. Если новый грант не получим, придётся от чего–то отказываться, но дело своё не бросим. В корне неправильно, что развитие краеведения зависит только от грантов.
Мы пытаемся добиться того, чтобы на развитие краеведения в целом и в частности на занятия в школах, в институте, на подготовку экскурсоводов выделялись средства из бюджета. Мы хотим, чтобы на нас обратили внимание и сделали это в отдельно взятом городе. Норильск в этом вопросе может стать примером для всей страны. Хотя и сейчас результаты нашей работы значимые, например в Фонде президентских грантов есть отдельный список, где мы лучшие среди грантополучателей. Мы в этой сотне были два раза из пяти. И это не только гордость, но и большая ответственность.
Если город и компания нашу работу будут поддерживать постоянно, результаты будут ещё лучше. Нужны экскурсоводы — вот они. Нужны публицисты — и их подготовим. Нужен в школах и других учебных заведениях, а он нужен, региональный компонент, мы в состоянии это организовать — и учебник издать, и преподавать.
Чем больше ты знаешь о территории, где живёшь, тем больше будешь её ценить, любить, уважать и гордиться ею. Краеведение — неотъемлемая часть созидательного общества. И в него нужно вкладываться.