Царские питомцы: каких необычных животных держали при дворе правителей России

В дар русским царям преподносили не только золото, драгоценные камни и предметы искусства, но и живых существ. Некоторые из царских питомцев оставили о себе память в народе — настолько удивительны они были для русского человека.

Пардус

«Пардусом» называли на Руси гепарда, быстроногого зверя, которого приручали для охоты. В русских летописях пардусы упоминаются дважды, и в обоих случаях эти упоминания связаны с дорогими охотничьими подарками Святослава Ольговича, отца князя Игоря Святославича (героя «Слова о Полку Игореве») . В 1147 году Святослав, по сообщению Ипатьевской летописи, подарил пардуса Юрию Долгорукому, послав к нему вначале старшего брата Игоря Олега, который «еха наперед к Гюргови и да е пардус». Более богатого подарка удостоился великий князь киевский Ростислав Мстиславич: «Святослав же дари Ростиславу пардуса и два коня борза у ковану седлу».

Кречет

Cамый крупный из соколов. Слово «кречет» встречается, по крайней мере, с XII века (в «Слове о полку Игореве»); в настоящее время сохранилось в живом народном языке на севере европейской России. В XVII-XVIII веках в России охота с кречетами достигла наибольшего расцвета. В это время добывание кречетов было повинностью, которую из года в год выполняли так называемые “помытчики”, ловившие кречетов на европейском севере и в северо-западной Сибири.

При Алексее Михайловиче ежегодно в Москву привозили около 200 кречетов, часть которых шла для подарков иноземным правительствам — уж очень их любили за рубежом. Русские кречеты особенно славились на востоке — у персидского шаха, крымского хана и турецкого султана. Посылкой кречетов московские цари иногда улаживали такие сложные дела, как вопрос о войне и мире или переговоры о займах.

Аргамак

Так именовали на Руси превосходных коней ахалтекинской породы, выведенных на территории современной Туркмении. Русский купец Афанасий Никитин в своих «хождениях за три моря» описывает, как он привез жеребца, купленного в Северной Персии за 100 рублей, в Индию, где за этого жеребца хан предлагал Афанасию 1000 золотых (что для XV века — совершенно баснословная сумма).

На царской конюшне аргамаки носили серебряные подковы. Аргамаков привозили в подарок и ими «били челом» все посольства и все караваны, прибывавшие в Москву. Так, в 1625 году царю Михаилу Федоровичу были приведены в дар: «от шаха персидского 6 аргамаков и 3 кобылицы аргамачьи, от посла Рустам-Бека 7 аргамаков, от посла Булат-Бека – 3, от купчин персидских – 10 аргамаков».

При дворе брата царя Петра Великого, Федора Алексеевича, «лошадей любили паче прочего». Сам же Петр приобрел золотистую кобылу Лизету, за которую он отдал персидским купцам 100 золотых червонцев и отличного верхового коня.

Слон

В 1714 году в Санкт-Петербург прибыло персидское посольство и привезло слона, которого шах послал в подарок русскому царю. Для слона выстроен был у почтового двора, близ Троицкой пристани, на Петербургской стороне, «зверовой двор», который вскоре был перенесен на Преображенский плац. Слон этот пал 23 мая 1717 года, и под этим числом в дневнике у Александра Даниловича Меньшикова записано: «Умре слон». В 1733 году, по желанию русской императрицы Анны Иоанновны, в Санкт-Петербург были привезены из Индии двенадцать слонов и размещены с провожавшими их индийцами на площади — самом возвышенном месте города, тогда почти не заселенном. В «Санкт-Петербургских Ведомостях» 1741 года говорилось: «Вскоре после прибытия слоны начали буйствовать, осердясь между собой о самках, и некоторые даже сорвались и ушли. Так, например, один прошел через сад и, изломав деревянную изгородь, прошел на Васильевский остров. Там изломал чухонскую деревню». Нетрудно представить реакцию жителей Петербурга на таких «погромщиков».

Посреди обнесенного оградой двора, с надписью «Слоновая ее императорского величества охота», были выстроены специальные большие сараи из дубовых бревен, с камышовой крышей. Около площади шла небольшая улица, названная в честь прибывших четвероногих иностранцев — Слоновой.

Лев

Львов привез Ивану Грозному от английских правителей Осип Непея, глава первого русского посольства в Англию (1556—1557). Весной 1556 года в Англию направилось русское посольство во главе с Осипом Непеей. После четырех месяцев плавания в шторм у берегов Шотландии корабль разбился, но Непея и 9 его спутников чудом спаслись и были доставлены в Лондон. Там русскому послу от имени короля Филиппа и королевы Марии подарили пару львов. В 1557 году вместе с английским послом Антони Дженкинсоном Непея вернулся на Русь, и царю передали две английские грамоты и подарки, в числе последних «льва и львицу живы».

Борзая

В 1842 году английская королева Виктория получила русских собак в подарок от царя Николая I. Позднее этой породой занималась королева Александра (жена Эдуарда VII). Потомки первых русских борзых в Англии жили в королевском поместье Сандрингем в Норфолке. В результате их скрещивания с местными колли была получена новая изысканная порода — длинношерстная колли с белоснежной шерстью и длинной, изящной мордой.

Попугай

В Московском государстве попугаи впервые появились, вероятно, в 1490 году: посол от римского короля Максимилиана Юрий Делатор преподнес в подарок великой княгине Софье Фоминичне «птицу попагал и сукно серо». Слово попугай впервые в письменных источниках упоминается в Описи имущества Бориса Годунова в 1589 году. Известно, что император Александр I желал иметь у себя попугая и получил его в подарок от Нарышкина, к которому часто и запросто хаживал некто Гавриков, которому хлебосольный хозяин всегда приказывал подавать пуншу, любимый напиток гостя. Однажды, пред Пасхой, докладчик явился к государю со списком награждаемых и при слове: «статскому советнику Гаврикову»… «Гаврикову пуншу, Гаврикову пуншу!» — заорал смышленый попугай, чем крайне развеселил присутствующих. Из-за этого курьеза в наградных ведомостях государь собственноручно написал против награждаемого чиновника: «Гаврикову пуншу!».