«Немая» Украина: как в СССР украинский литературный язык создавали
Недавнее ликование украинских национал-шовинистов, вызванное вступлением в силу пресловутого «языкового закона», того самого, который ввёл тотальную украинизацию сферы обслуживания, оказалось здорово подмоченным. Их злобу и раздражение вызвала чрезмерная, по их мнению, схожесть нынешнего украинского литературного языка (укромовы) с запрещённым и гонимым русским языком.
«Такая языковая схожесть опасна…»
Это «открытие» так потрясло украинских русофобов, что они сразу же, подобно своим собратьям-самостийникам из позапрошлого века, начали быстро наполнять украинский язык разными заимствованными из польского языка словечками, а то и выдумывать новые. А всё для того, чтобы любыми способами максимально отдалить литературный украинский язык от русского.
Так, украинские дикторы в телевизионных передачах вместо украинского «поки що» (пока) сразу перешли на польское «на разі»; вместо украинского «звичайний, середній» (обычный, средний) стали произносить «пересічний» (польск.); «поїзд» заменили «потягом» (искажённое польское слово) и т. п. Хуже всего обстоят дела в том случае, если «украинское» слово явно напоминает русское, больно режущее слух нынешнего украинофила. Здесь, как говорится, приходится напрягать извилины и буквально «рождать» новые «украинские» слова. Так, вместо слова «пилосос», явно напоминающего «пылесос» (русск.), появились «пилосмок» и «порохотяг», а «тепловиз» («тепловоз») обернулся «теплотягом».
Обилие слов в литературном украинском языке, напоминающих русские, оказалось так велико, что для максимального отмежевания от русского языка на правительственном уровне стали срочно разрабатываться разные проекты так называемой реформы украинского правописания.
Невдомёк ослеплённым ненавистью к русскому языку национал-украинофилам, что схожесть двух языков неслучайна, можно сказать, даже естественна и исторически обусловлена.
Кандидат филологических наук, российский преподаватель Павел Бородин, подчёркивая общность происхождения славянского языка, заявил, что русский, белорусский и украинский восходят к древнерусскому.
«Украинский литературный язык — завоевание советской власти, — говорит филолог. — Это очень искусственно. Собрали, почистили, начали использовать. Литература-то должна быть в любой республике. Точно так же, как и средства массовой информации. Даже если и говорить, что украинский язык существует как литературный, то это наследие Советского Союза».
В поисках отцов — родителей укромовы
При упоминании о языкообразующем «отцовстве» СССР украинских национал-шовинистов обуревает страшная ненависть. Распаляясь, они ещё пуще кричат о фейке и кивают на известного многим по школьным советским учебникам Ивана Котляревского. Дескать, автор пародийной «Энеиды» — первый среди писателей Украины, кто начал писать живым народным украинским языком, «продемонстрировав его самобытность, глубину, пластичность, художественную функциональность».
Они «забывают», что у самого писателя создание какого-то нового языка не значилось даже в проекте, он просто копировал местные малороссийские диалекты, чтобы придать бурлескному жанру «Энеиды» большую оригинальность. Ещё при жизни Котляревского критик Дмитрий Чижевский об этом писал так: «Нет сомнений, что он (Котляревский), употребляя все эти слова, не думал о какой-то норме «украинского» языка, поскольку есть среди них многочисленные местные слова (диалектизмы) и ещё численней слова с языка определённых групп — «жаргонные» слова».
Так что, неуважаемые «господа» национал-украинофилы, «Энеида» просто не могла «стать явлением, которое можно было бы положить в основу будущей словесности украинского народа».
Потерпевшие фиаско с Котляревским украинствующие, желающие во что бы то ни стало обрести своего мовного «отца-родителя», не смирились и переключились на Тараса Шевченко. «А вот Шевченко… это да», — заявляют они, добавляя, что он оказал влияние на ряд малороссийских писателей второй половины ХІХ — начала ХХ века, в частности Марко Вовчка, Ивана Нечуй-Левицкого, Панаса Мирного и др.
Насчёт «влияния» Шевченко никто не спорит, но приписывать «кобзарю» языковое «отцовство» тоже нет оснований, поскольку, по словам историка, доцента МГУ Фёдора Гайды, «сам Шевченко никогда не сочинял язык, который бы противопоставлял русскому». «Шевченко был русскоязычный, потому писал на русском языке. Кроме стихов, которые написаны на разговорно-бытовом малороссийском диалекте, на том языке, на котором должен говорить народ». Кроме этого, Шевченко в своём творчестве обращается и к церковнославянским словам, и к иностранным.
Поэтому заявлять о том, что к началу ХХ века в малороссийской части Российской империи был сформирован литературный украинский язык — очередная ложь, выдуманная украинскими национал-шовинистами.
«Языковой» вопрос для Скоропадского, самостийников и немцев
Зачаточное, бесформенное состояние так называемого литературного украинского языка хорошо прослеживается по анализу произведений немногочисленных малороссийских авторов конца ХIХ — начала ХХ века. Что же касается различия между «языком» галицких и российских национал-украинофилов (в то время подданных Российской империи), здесь вообще наблюдается глубокая пропасть, поскольку, по воспоминаниям гетмана Павла Скоропадского, как известно, проводившего свою политику под лозунгами самостоятельности и украинизации, «…галичане живут объедками от немецкого и польского стола. Уже один язык их ясно это отражает, где на пять слов четыре польского и немецкого происхождения».
Тем не менее несуществующий «литературный украинский язык» срочно понадобился и Скоропадскому, и самостийникам, и немцам, в то время оккупировавшим Малороссию. Последним надо было продемонстрировать, что они вовсе не оккупировали часть российской территории, а пришли как союзники в независимое и отдельное от России государство. Но уже тогда проникшие в окружение гетмана галичане, ненавидевшие всё русское, заявляли свои права на «новый» язык, чем вызвали резкое неприятие бывших царских офицеров из окружения гетмана.
В своих «Воспоминаниях» Скоропадский, указывая на «резкую грань между галицийской Украиной и нашей», делает откровенное признание: «Это узкое украинство исключительно продукт, привезённый нам из Галиции, культуру каковой целиком пересаживать нам не имеет никакого смысла. Великороссы и наши украинцы создали общими усилиями русскую науку, русскую литературу, музыку и художество, и отказываться от этого своего высокого и хорошего для того, чтобы взять то убожество, которое нам, украинцам, так наивно любезно предлагают галичане, просто смешно и немыслимо.
При существовании у нас и свободном развитии русской и украинской культуры мы можем расцвести, если же мы теперь откажемся от первой культуры, мы будем лишь ПОДСТИЛКОЙ для других наций и никогда ничего великого создать не сумеем».
По-большевистски «разделили» по фонетике
С отходом с Украины потерпевших поражение немцев, бегством самого гетмана, а затем и самостийников Директории с Симоном Петлюрой и Владимиром Винниченко было не до языкового вопроса. Он возник только с установлением власти большевиков, которые сразу же последовательно начали проводить в жизнь замысел по разрушению национально-культурного единства русского народа, начертанный ещё австро-польскими покровителями галицкого украинофильства.
По словам донецкого филолога Виктории Смоляниновой, «название «русские» большевики оставили только за великороссами, украинцы и белорусы официально были признаны отдельными народами». «Изменили и значение понятия «русский язык». Общерусский литературный язык был ликвидирован, русский язык, отождествлённый с языком великороссов, объявлен отдельным от языков украинцев и белорусов. А чтобы подчеркнуть различие между этими языками, была осуществлена реформа правописания, — рассказывает филолог. — В украинском языке ввели так называемое фонетическое правописание, аналогичное введённому в 1892 году австрийцами в школах Галиции, изменилось также русское правописание».
Говоря о старом, этимологическом правописании, филолог заметила, что оно «и есть один из тех признаков, который указывает на единство общерусского языка для всех русских народов и удерживает это единство». «Это очень хорошо изложил в своей брошюре «Потуги разъединения и ослабления русского народа», вышедшей в 1924 году во Львове, языковед русин Г. С. Малец. Он писал, что фонетика вводит различия в способе писания, и именно поэтому фонетика и была насильственно введена большевиками, чтобы разделить всех русских и затруднить другой части русских доступ к богатой общерусской культуре», — поясняет Смолянинова. Потому и нынешняя Украина, фактически внедряя политику старой Австрии и большевиков, принимает так называемые языковые законы, запрещающие русский язык.
Надо сказать, что в 1926 году в СССР Дмитрий Лихачёв, будущий академик, а тогда двадцатилетний студент был отправлен в Соловецкий лагерь за то, что утверждал в своей работе под названием «О некоторых преимуществах старой русской орфографии» единство общерусского литературного языка. В СССР в то время начиналась так называемая политика коренизации, которая в УССР получила название украинизации.
Многим известен активный украинизатор Лазарь Каганович, который проводил украинизацию с участием карательных органов и специально создаваемых «троек». Все, кто не желал или не успевал украинизироваться, подвергались репрессиям, увольнению с работы, привлекались к уголовной ответственности.
Затем, когда «перегибы» в деле украинизации были устранены, советская власть всё равно продолжала оказывать поддержку украинской культуре и украинскому языку. Он был введён в программу в средних и высших учебных заведениях. Украинская литература пополнялась произведениями украинских советских писателей и поэтов.
А всё для того, чтобы подчеркнуть самостоятельность языков: русского, украинского и белорусского, которые якобы «образовались» в XIV–XV веках.
Десятилетиями в сознании советских граждан, украинцев и русских, закрепляли, что они принадлежат к разным народам, а, значит, русский язык по определению не может быть родным для украинцев. Теперь эта же политика проводится на нынешней Украине её украинизаторами, национал-украинофилами, которые, доведя её до абсурда, объявили русский язык «иностранным», «языком колонизаторов».
Проживающие на Украине русские теперь представляются оккупантами, а русскоязычные украинцы — заблудшими, отбившимися от стада овцами, подлежащими принудительной украинизации.
И всё складывалось бы благополучно для украинизаторов, если бы не ненавистная для них схожесть двух языков, словно «заявляющая» о том будущем времени, когда русский язык предстанет языком общерусским, в равной степени родным для двух частей разделённого русского народа.