«Я бы сказала, что тебя люблю, папа». Как красноармейцы стали отцами в Норвегии, но так и не увидели своих детей

В 1944 году советские войска освободили северную часть Норвегии — провинцию Финнмарк — и простояли там почти год. У некоторых солдат и офицеров Красной армии в Норвегии появились дети. Они сами уже успели состариться, но продолжают искать своих родных в бывшем Советском Союзе. Корреспондент RTVI Артем Филатов встретился с «детьми освобождения» и проследил за их удивительной судьбой. Дочь советского лейтенанта В начале мая в норвежском заполярье и не пахнет весной. В лучшем случае растает снег, и только местные уверенно разглядят в проталинах признаки неминуемого потепления. Норвежка Гунн Карин Олсен с самого детства привыкла к такой погоде. Она родилась 9 апреля 1946 года в местечке Киберг рядом с городом Киркенес. Это самый север Норвегии, дальше только Баренцево море и российская граница. В церковной книге латиницей записали имя отца — Georgij Hassof. {IMAGE=250940} Сейчас Гунн Карин 73 года, мы встречаемся с ней в городке Ларвик — это юг Норвегии, два часа езды на машине от Осло. Вместе с мужем она переехала сюда в конце 80-х и теперь живет в просторной квартире прямо на берегу моря, с огромного балкона открывается вид на фьорд. Мы выходим на пирс, для человека, прилетевшего из Москвы, там довольно зябко, но Гунн Карин накидывает легкую куртку на домашнее платье. Говорит, что после жизни на севере нигде и никогда не мерзнет. {IMAGE=250692} Кто такой Georgij Hassof и как он оказался на севере Норвегии? Гунн Карин показывает фотокарточку. Молодой человек в форме лейтенанта Красной армии уселся в саду с сигаретой на каком-то постаменте (очень похоже, что в Ленинграде) и с вызовом смотрит в камеру. О том, что это ее отец, Гунн Карин узнала в 13 лет: «Я стояла в очередь в кино и одна из девушек вдруг сболтнула, что знает о моем происхождении от своей матери. Я тогда просто побежала домой спросить у моей мамы, так ли это. У меня была буря эмоций, чувств, я плакала и не знала, как реагировать. Моя мама попросила у меня прощения за то, что не сказала мне раньше». {IMAGE=250740} В послевоенной Норвегии рассказать девочке о ее происхождении было тяжело. Гунн Карин родилась в суровом промышленном районе — там добывали железную руду, сплавляли лес и ловили крабов. Во время войны все производства были закрыты и разбомблены. В Киркенесе и окрестностях обосновалась группировка 20-й горной армии Вермахта. Выбить фашистов советские войска смогли только осенью 1944 года. Гунн Карин говорит, что ее отец был одним из командиров Красной армии, которая освободила Киркенес. {IMAGE=250899} «Мои мать и отец сразу влюбились в друг друга очень сильно. Им пришлось встречаться тайно, и может быть, это усилило их чувства», — говорит Гунн Карин и показывает еще одну фотографию. Местные жители приветствовали бойцов Красной армии, но с подозрением отнеслись к внебрачным отношениям между норвежской девушкой и 25-летним офицером. {QUOTE=250840} Если точнее, отец Гунн Карин Олсен — младший лейтенант из Ленинграда Георгий Хазов (это его записали в документы как Hassof). Он командовал огневым взводом 1-й батареи 152-го Зенитного Артиллерийского полка. Судя по документам из Центрального архива Минобороны России, которые изучил RTVI, батарея лейтенанта Хазова стояла в шахтерском поселке Бьорневатн. Именно там и жила мать Гунн Карин со своими сестрами. За отвагу Хазов был награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны 2-й степени. Из наградного листа следует, что его батарея отражала налеты немецкой авиации в самых плохих погодных условиях, когда только на слух можно было понять, откуда приближается немецкий бомбардировщик. {IMAGE=250747} Последние части Красной армии покинули север Норвегии осенью 1945 года. Младший лейтенант Хазов был вынужден вернуться в Советский Союз вместе со всеми. Он мог только предполагать, что его норвежская возлюбленная по имени Валгерд ждет ребенка. «Дети освобождения» В 1944-1946 годах в Норвегии родились десятки таких детей, как Гунн Карин. Их отцами были советские солдаты и офицеры, либо советские военнопленные. В некоторых источниках упоминали всего 12 «русских детей» (Russerbarn), или же «детей освобождения», но их существенно больше, предполагает норвежская исследовательница из Тромсё Марианне Неерланд Солейм. {IMAGE=250778} Советские войска освободили Киркенес в октябре 1944 года. Это время хорошо помнит бывший сельский учитель Рагнар Дал. За несколько дней до освобождения вся его семья спряталась в горной пещере, поскольку оккупационные власти объявили принудительную эвакуацию, фактически угоняли людей из родных мест. В другой гигантской пещере на рудниках почти 2 недели прятались жители Киркенеса.Они спасались в том числе от советских бомбежек. В холодном и мокром подземелье даже рождались дети. {IMAGE=250757} «Мы не боялись русских солдат, мы их очень ждали. Для нас они были освободителями. Русские солдаты вели себя не как немецкие, те просто заходили в дом и говорили: вот это наша комната, мы здесь будем жить. А русские ставили палатки и возводили бараки», — говорит нам Рагнар. С 1946 года Рагнар Дал живет на берегу озера буквально в паре километров от границы с Россией. Рядом с его домом деревянное здание школы-интерната, в котором он работал после войны. В самом конце разговора Рагнар вспомнил, что в школе училась девочка, родившаяся от русского отца. Ее поставило в тупик задание нарисовать семейное древо. Маму этой девочки звали Агнес, других подробностей пожилой учитель уже не помнит. В Киркенесе напротив памятника советским воинам-освободителям мы встречаемся с историком Руне Раутио. Монумент стоит на возвышенности в центре заполярного городка, у его подножия искусственные венки с георгиевскими лентами, на одном написано «Спасибо деду за победу». {IMAGE=250910} Руне Раутио рассказывает, что в Норвегии гораздо больше говорят про детей, рожденных во время войны от немецких солдат. А про то, что есть дети советских воинов, стало известно совсем недавно. {QUOTE=250787} По словам Руне Раутио, немецкие войска вели строгий учет всех детей, которые рождались у норвежских женщин от немцев, а в советской армии такой системы не было. Кроме того, добавляет историк, после начала Холодной войны говорить о родственных связях с Советским Союзом многим стало неудобно. Судьбы детей и брюнетка из ABBA Журналист популярной норвежской газеты VG Стиан Эйзентрагер более категоричен: «Вскоре после окончания войны советские солдаты стали восприниматься как своего рода враги. Тогда началась уже Холодная война, их дети стали заложниками исторических событий». {IMAGE=250793} Мы разговариваем на крыше редакции в самом центре Осло, с видом на море и главные достопримечательности. Стиан показывает на здание, в котором с 1940 года располагалась оккупационная администрация. А в офисе на видном месте стоит памятный знак журналистам-подпольщикам. Дело в том, что с гитлеровцами всю войну продолжали бороться партизаны и норвежские коммунисты. Они издавали подпольные газеты, за распространение которых поплатились жизнью 212 человек. Газету VG после войны основали участники норвежского сопротивления. Теперь Стиан изучает судьбу детей, родившихся от солдат с обеих сторон конфликта: «Интересно сравнить судьбу советских детей с судьбой детей, родившихся от солдат немецких оккупационных войск. Есть только несколько примеров, когда дети советских солдат подвергались издевательствам. Например, в них кидали камни, когда они шли в школу. И даже мне известен случай, когда выстригали волосы женщине, которая родила ребенка от советского военного». Детей немецких солдат в послевоенной Норвегии ждала по-настоящему тяжелая участь. Голос самого известного «немецкого ребенка» знают миллионы — это брюнетка из шведской группы ABBA Анни-Фрид Лингстад. Она родилась в 1945 году от сержанта СС из оккупационных войск. Мать отправила ее в соседнюю Швецию из опасений, что ее просто отнимут. Отец Анни-Фрид уцелел и они увиделись в 70-е благодаря журналистам. Эта группа детей войны насчитывает примерно 12 тысяч человек, самые активные обращались в Европейский суд, чтобы получить компенсации за годы издевательств. {IMAGE=250801} Дети советских солдат никогда не объединялись и не боролись за свои права в ЕСПЧ. Самое большое достижение для них — найти своих родных. Некоторым это удалось благодаря старшему коллеге Стиана, норвежскому журналисту Пер Йевне: уйдя на пенсию, он посвятил все время поиску родственников «детей войны» в бывшем Советском Союзе. Годы поисков и письма в никуда Дочь красноармейца Хазова Гунн Карин вспоминает, что стала думать об отце, когда ей исполнилось 16 лет. Девушка хотела узнать, как он живет по ту сторону советско-норвежской границы. По словам Гунн Карин, ее мать передавала письмо через людей, которые отправлялись в Советский Союз, однако не получила ответа. Вероятно, после этого письма лейтенанта Хазова уволили из вооруженных сил, и он стал работать в библиотеке. Был ли Георгий Хазов репрессирован, его норвежская дочь не знает. Полноценные поиски Гунн Карин начала после развала Советского Союза. В 90-е годы она вела переписку с Генеральным консульством Норвегии в Петербурге, поскольку именно оттуда был родом ее отец. Но разыскать его российскую семью удалось через полтора десятилетия. Гунн Карин прилетела в Петербург в 2010 году и увиделась со своим российским братом и его семьей. Можно сказать, успела в последний момент: он скончался от тяжелой болезни через три месяца после этой встречи. Увидеть своего отца Гунн Карин не смогла (он умер в 1989 году), но побывала на его могиле. «Если бы он был жив, я бы сказала, что я тебя люблю, папа. И обняла бы его крепко», — признается Гунн Карин. {IMAGE=250806} Поиск осложняли намеренные или случайные ошибки в норвежских церковных книгах. Например, дочь советского военнопленного Анна Лисе Флоден  рассказывает, что ее папу записали как Сидорон вместо Сидоров. На исправление этой ошибки ушли годы. С помощью журналиста Пер Йевне и других энтузиастов удалось выяснить, что Михаил Сидоров родом из села Черный Олех, затерянного в Курской области. {IMAGE=250808} «Однажды маме позвонили с телефонной станции и сказали, что поступил звонок из-за границы. Ее соединили и кто-то на незнакомом языке пытался с ней поговорить», — вспоминает Анна Лисе. Она предположила, что это был ее русский мужчина, но точно неизвестно. Анна Лисе не знает, как ее отец и мать общались в то время, когда встречались в Норвегии: «Возможно, это был просто язык жестов или язык их любви. Я совершенно уверена, что это была самая большая любовь моей матери. Я уверена, что так счастлива она уже не была никогда позже в своей жизни». Вместе со своей норвежской семьей Анна Лисе побывала на могиле отца в Курской области несколько лет назад. Она не оставляет попытки разыскать в бывшем СССР родственников по папиной линии и просит ей помочь. Загадка одного снимка Советских военнопленных в Норвегии освободили 8 мая 1945 года. Норвежцы воспринимали их как победителей, наряду с солдатами действующей армии. Узники, которые успели хотя бы немного выучить норвежский, даже выступали на праздничных митингах под аплодисменты. Впервые после нескольких лет войны и плена многие надели чистую и хорошо скроенную гражданскую одежду. Журналист VG Стиан Эйзентрагер показывает черно-белую фотографию. На ней позируют мужчина и женщина на фоне деревянной загородной усадьбы в традиционном норвежском стиле. Это Валентин Севостьянов и его норвежская возлюбленная Нанна Рюдланг. Оккупационные власти отправили женщину в тюрьму, когда узнали про их связь в лагере рядом с Осло. После Дня Победы Нанна и Валентин смогли воссоединиться и провели вместе примерно полтора месяца — до отправки советских пленных на родину. {IMAGE=250810} Сыну Нанны и Валентина сейчас уже за 70. Он ничего не знает о том, как сложилась судьба отца в Советском Союзе. Он рассчитывает, что в том числе эта публикация поможет разыскать информацию об отце и найти родственников. Встреча в Киеве В конце апреля этого года норвежский пенсионер Снорре Нюгрен впервые прилетел в Киев. 73-летний Снорре купил билеты для себя и супруги еще в феврале и с тех пор очень ждал поездки. Перед этим он узнал, что в Киеве у него есть брат Анатолий. Их общий отец — красноармеец Андрей Алякин. {IMAGE=250812} Снорре Нюгрен родился 20 марта 1946 года. Его мать Рагенфрид приносила еду в лагерь для военнопленных. Ее внимание привлек парень по имени Андрей. Они стали общаться еще до освобождения. Затем после 8 мая 1945 года молодая пара стала проводить очень много времени вместе. Уже летом Андрея вместе с другими бывшими пленными отправили в Советский Союз. Родившегося следующей весной мальчика отдали в семью дяди. Он и рассказал Снорре, кто его настоящий отец. {QUOTE=250847} Первые самостоятельные поиски Снорре начал в 60-е годы: он написал в Красный крест Норвегии и в советское посольство в Осло, однако узнать ничего не удалось. Вторую попытку уже в 90-е годы предприняла младшая дочь норвежца. Она обратилась в норвежский аналог телепередачи «Жди меня», но и там не смогли помочь, сославшись на сильную занятость. Затем Снорре взял паузу на пару десятилетий. За это время он успел вырастить детей и выйти на пенсию. В 2018 году Снорре удалось выйти на связь с нужными людьми — историей его появления на свет вплотную занялись ушедший на пенсию журналист той самой норвежской версии «Жди меня» Пер Йевне и историк Микаэль Стокке. А установить контакты с украинцами помогла живущая в Норвегии Арина Опсал, у которой есть российские и украинские корни. Украинец Анатолий Алякин не пользуется социальными сетями. Минувшей зимой его бывшую супругу Людмилу Алякину завалили сообщениями в «Одноклассниках». Сначала она подумала, что ее разыскивает один из однокурсников. Людмила даже не могла представить, что у бывшего мужа есть брат в Норвегии. {IMAGE=250816} «Когда я пришла в семью Алякиных, Андрей Иванович (отец Снорре и Анатолия — прим. RTVI) говорил что у нас есть семейная тайна. Мол, придет время и я расскажу об этой тайне». По словам Людмилы, свекр рассказал только о том, что был в плену в Норвегии и потом попал в лагеря на Колыму, добывал золото на одном из приисков. «Уже в 90-е открылось, что их дивизия была взята в плен, их реабилитировали. Но десять лет на Колыме бесследно не прошли. Мой свекр Андрей Иванович никогда не рассказывал, что у него может быть где-то сын или какая-то родня в Норвегии. Может, где-то на Колыме или в Луганске — это еще можно представить, но только не в Норвегии! Мурашки по коже после этого!» Братья впервые встретились и обнялись 29 апреля 2019 года, спустя 74 года после того как их ;отец был выслан из Норвегии. Встреча состоялась на Лесном кладбище Киева — там похоронен папа Снорре и Анатолия. «Ноги задрожали у меня, я увидел [копию] своего отца - то же лицо практически, только он не носил очки», — признался Анатолий после встречи. И добавил: «Вообще я не верил [что эта встреча состоится], мои родители ничего не говорили про брата. Может, отец и не знал, что у него там сын появился». Снорре Нюгрен подтверждает эту версию: «В 1945 году, когда пленных стали отправлять обратно, отец еще не знал, что его норвежская подруга, то есть моя мама, беременна мной». {IMAGE=250820} «Первое, что я подумала, почему им удалось встретиться так поздно? Почему не раньше? — задается вопросами Людмила, бывшая жена Анатолия. — Ведь 10 лет назад Андрей Иванович еще был жив. Я думаю, он был бы очень рад. Наверно, на небесах узнает, что у него есть еще один сын». В день этой встречи Снорре долго сидел на могиле своего отца на Лесном кладбище Киева. Он оставил у надгробия три красные розы и норвежский флаг. Как вы можете помочь RTVI призывает читателей и зрителей помочь в поиске информации о военнослужащих Красной армии Валентине Севостьянове и Михаиле Сидорове, которые находились в плену в Норвегии в годы Второй Мировой войны. Если у вас есть какая-либо информация, пишите нам « ВКонтакте », в фейсбуке или « Одноклассниках ». Также пишите корреспонденту Артему Филатову: afilatov@rtvi.com Автор выражает признательность журналисту газеты VG Стиану Эйзентрагеру (Stian A.E. Eisentrager) и жителю Тронхейма Пер Йевне (Per Jevne), благодаря которым стала возможна эта публикация.