На суде, в последнем слове, Галина Ярцева говорила о «банкротстве обвинения» и высказалась в защиту всех журналистов... Снова были аплодисменты. Но на этот раз аплодирующих из зала не выставили
Сегодня в Новгородском районном суде со своим последним словом выступала редактор «Русского каравана» Галина Ярцева, всё ещё обвиняемая в «неуважении к суду» (карают человека за два вполне цензурных слова «зараза» и «сволочь», некогда обращённых к оппоненту по гражданскому спору Ирине Рукавишниковой). Слово стало публицистическим, обобщающим и в чём-то «выходящим за рамки данного уголовного дела».
Позволю себе привести само выступление с некоторыми сокращениями, поскольку касается оно не одной Ярцевой, а проецируется на всю новгородскую действительность с особенностями ее судопроизводства. И речь была не оправдательной, а — во многом — обвинительной:
— Вину не признаю. Преступлений не совершала. Высказывания оскорбительными не являются. Уголовное дело является политически мотивированным, фактически — преследованием за мою журналистскую и правозащитную деятельность в качестве учредителя и редактора газеты «Русский караван».
Политически мотивированный характер уголовного преследования подтверждается тем, что в целях поддержания обвинения прокуратура использует заведомо недопустимые доказательства – аудиодиск с записью судебного заседания, который постановлением дознавателя признан недопустимым доказательством и по этому основанию не приобщён в качестве вещественного доказательства; заключение судебной этико-лингвистической экспертизы от 3 октября 2018 года, проведённой по итогам исследования указанного диска, что также делает заключение недопустимым доказательством; мобильный телефон, наличие в котором аудиозаписей судебного заседания не подтверждено.
При очевидном процессуальном банкротстве стороны обвинения она продолжает настаивать на обвинительном приговоре.
Это уголовное дело наглядно продемонстрировало проблему, которая давно требует, но до сих пор не получила должного внимания властей. Речь идёт об экспертной деятельности ряда сотрудников Новгородского государственного университета. Хотя судьи при рассмотрении уголовных дел декларируют отсутствие заранее установленной силы у любого доказательства, на самом деле, исход судебных разбирательств зачастую зависит именно от заключения эксперта, особенно в делах, связанных с высказываниями или их распространением.
При рассмотрении настоящего дела стало ясно, что порой экспертизы проводятся наспех, небрежно, специалистами, не имеющими должной квалификации, к тому же заранее настроенными на поддержание обвинения. Обвинительный уклон в уголовных делах по фактам распространения устной или письменной информации закладывается ещё на стадии доследственной проверки ангажированными следствием экспертами. Их выводы, прокладывающие прямую дорогу к обвинительному приговору, не вырубишь топором. Эксперты выдают необоснованные заключения без опаски, так как привлечение их к ответственности практически невозможно.
Учитывая, что значительная часть высказываний, за которые цепляются правоохранительные органы, вылавливается в сети Интернет, под суд попадают молодые люди, которым судимость может очень многое перечеркнуть в жизни. Перечеркнуть руками ленивых сотрудников полиции, которые ради улучшения показателей, не вставая со стула, «выявляют» и с помощью горе-экспертов «раскрывают» так называемые преступления экстремистской направленности, высосанные из пальца.
Результатом такой деятельности экспертов является ограничение свободы слова на территории Новгородской области. Считаю, что губернатор Новгородской области как гарант Конституции во вверенном ему регионе должен инициировать проверку экспертной деятельности сотрудников НовГУ.
Кроме того, это уголовное дело отражает явление, о котором в России говорить не принято. Это конфликт интересов властей федерального и регионального уровней в вопросах развития независимой прессы. Президент Путин не раз публично заявлял о важности свободы прессы. Независимая региональная пресса, выявляя местные проблемы и способствуя их решению, тем самым помогает федеральному центру: чем меньше конфликтов в глубинке, тем спокойнее Москве.
Однако многим региональным чиновникам санитары власти в виде независимых журналистов как раз таки не нужны. Именно поэтому региональные журналисты всё чаще подвергаются судебному преследованию в связи с профессиональной деятельностью. При этом нередко политически мотивированное преследование власть маскирует под преследование общеуголовного характера, формально не связанное с профессиональной деятельностью журналиста.
Я дважды обращалась в Совет при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека с предложением провести анализ фактов преследования региональных журналистов по общеуголовным статьям с целью выявления скрытого преследования в связи с профессиональной деятельностью. Ни ответа, ни привета. Осудить российских чиновников за политическое преследование российских журналистов в России некому.
Я учредитель и редактор правозащитной газеты «Русский караван». Это дело моей жизни. В 2019 году «Русскому каравану» исполняется 20 лет. 10 из них я нахожусь под бременем беспрерывного уголовного преследования.
* * *
Галина Ярцева напомнила, что за время её правозащитной деятельности против неё было возбуждено несколько уголовных дел. И все они, по мнению журналиста, являются инструментом политического давления.
Первое из них – ещё от 2008 года, когда в газете «Русский караван» Ярцева опубликовала статью о действиях губернатора и полпреда президента в Северо-Западном федеральном округе Ильи Клебанова в отношении основного руководителя корпорации «Сплав» Владимира Фёдорова. Тогда против неё возбудили уголовное дело по ч. 3 ст. 129 УК РФ («Клевета»).
После двух с половиной лет «предварительного следствия» дело было прекращено за отсутствием состава преступления.
В 2009 году возбудили дело по ст. 297 УК РФ («Неуважение к суду»). И стало оно следствием обнародования «Русским караваном» фактов вредной экологической деятельности завода «Флайдерер», причинявшего вред здоровью жителей Подберезья, а также сокрытия этих фактов сотрудниками Роспотребнадзора. В связи с этим Галина Ярцева сказала:
— Газета «Русский караван» единственная в регионе сообщала о получении прибылей иностранным предприятием за счёт здоровья российских граждан. «Флайдерер» пользовался особым покровительством областных властей, поэтому критика его деятельности означала наступление газеты на интересы чиновников. (…) В дальнейшем факт загрязнения окружающей среды был установлен, собственники срочно продали производственные мощности компании ИКЕЯ и сбежали. В Подберезье дышать стало легче. Но это произошло в 2013 году.
А в 2009 году формальным поводом для возбуждения уголовного дела стали слова, сказанные Ярцевой в суде в адрес представителя «Флайдерера» в ответ на его язвительность.
Дело по «неуважению к суду» направили в Новоблсуд. Но так как оно рассматривалось судом присяжных, Ярцева была оправдана по их вердикту. Причём — дважды, потому как первый приговор был обжалован прокуратурой в Верховный суд РФ, и дело вернулось на повторное рассмотрение. И снова — фиаско обвинения.
Галина Ярцева напомнила и о том, что в феврале 2013 года по её предложению общественная палата Новгородской области провела публичные слушания «Вопросы эффективности судебной защиты в Новгородской области», по итогам которых участники приняли резолюцию о том, что в Новгородской области суд не является эффективным средством правовой защиты.
Остальные факты уголовного преследования журналиста связаны с фамилией Рукавишниковых (но об этом мы рассказывали на протяжении последних месяцев: здесь, здесь, здесь, здесь).
Галина Ярцева вновь подчеркнула, что её слова в адрес Ирины Рукавишниковой стали реакцией на позицию, которая, считает Ярцева, сводилась к ограничению её возможности оказывать помощь Донбассу, что стало уже делом жизни журналиста-правозащитника.
— 12-й караван в Донбасс не может отправиться с 2017 года. Донецк и Луганск – это наш Сталинград сегодня. Убеждённость в этом двигала мною, двигала людьми, сидящими сейчас в зале, двигала сотнями новгородцев, которые участвовали в сборе помощи жителям ДНР и ЛНР. Общественная гуманитарная инициатива была поддержана областной властью. Тем не менее, в интересах Рукавишниковой судебные приставы посчитали своим долгом противодействовать гуманитарной миссии. (…) В судебном заседании Новгородского районного суда 4 мая 2017 года (когда было произнесено слово «сволочь» – А.К.) рассматривался мой административный иск, в котором я просила отменить ограничение на выезд из России. Так как ограничение приставы вынесли по заявлению Рукавишниковой, от её позиции значительно зависел исход дела. Рукавишникова возражала против отмены ограничения. Я была возмущена этим и зачитала письмо из ДНР, где активисты сообщали о бедственном положении, нехватке продуктов. Зачитав письмо, я выразила своё отношение к действиям Рукавишниковой, проецирующимся на людей, находившихся в отчаянном положении. Тогда же Порошенко гнусно комментировал: «Жрать захотят – сдадутся». Не сдались. Если бы господа прокуроры видели лица тех голодных людей в одежде не по размеру...
После выступления Галины Ярцевой в зале раздались аплодисменты. Такое уже было — на судебном заседании 24 января. Тогда судья Анна Недовесова решила, что это «нарушение порядка». И, с её благословения, люди, дерзнувшие выразить эмоции, были удалены из зала судебными приставами. Сегодня требование «очистить помещение» не поступило: может быть, ещё и потому, что хлопал весь зал, а он был — полон.
* * *
Галина Ярцева прекрасно отдаёт отчёт в том, что «в Новгородской области оправдательный приговор считается недопустимым». И всё же выразила на него надежду.
Об оправдании просила суд в прениях и адвокат Маргарита Бабиченко (на фото слева). Проанализировав совсем не стройную систему доказательств виновности, она сказала:
– Совокупность всех исследованных доказательств позволяет просить суд вынесения оправдательного приговора. При этом необходимо учесть характер самого дела, его подоплёку, личность Ярцевой как человека и журналиста, которая при всей её открытости, неординарности, бескорыстии и вере в торжество правды сама становится жертвой несправедливости. Ярцева известна в правозащитных кругах как журналист, бесстрашно отстаивающий права обиженного человека, независимо от статуса. (…) Не статус возвышает человека, а его дела. Ярцева — гражданин, и выше этого слова для оценки личности нет ничего. Да, она эмоциональна, но за эмоциональность судить нельзя. С точки зрения требований закона и по совести — Ярцева подлежит оправданию. Преступления она не совершила.
...По иронии судьбы оглашение приговора назначено на 1 апреля.
А Ирина Рукавишникова, кстати, уже давно перестала приходить на судебные заседания, хотя поначалу не пропускала ни одного. По пояснениям судьи Анны Недовесовой, она регулярно извещается о датах, но на звонки не отвечает и на связь не выходит.