Финал Битвы под Ярославом. Удержимся ли на Сане?
Битва под Ярославом завершалась. Контрнаступления 3-й и 8-й армий результата не принесли (См. Борьба за инициативу в битве под Ярославом. Два контрнаступления).
7-го мая было заменено командование 3-й армии: командующим армией стал генерал от инфантерии Л. В. (П.) Леш, а чуть позже появился и новый начальник штаба армии.
В этот день операция затухает.
Левый фланг 3-го Кавказского армейского корпуса (52-я пехотная дивизия) отошел на Добрча. В ожесточенных боях с 5-го по 7-е мая дивизии так и не удалось ликвидировать плацдарм на правом берегу р. Сан у д. д. Лежахов и Черце. Дивизия понесла значительные потери. Так, 7-го мая погиб командир 206-го пехотного Сальянского Наследника Цесаревича полка кавалер ордена Святого Георгия 4-й степени полковник В. В. Зайцев.
Правый фланг 24-го корпуса вновь занял позиции на рубеже Хуле – Соколы – Ценке — Цетула. 3-я кавказская стрелковая дивизия занимала позиции в Менкиш Старый, тогда как 2-я пластунская бригада — в Менкиш Новый, а 1-я пластунская бригада — в Вельки Очи на левом фланге армии.
5-му Кавказскому армейскому корпусу был дан боевой участок от восточной окраины Маковиско до Ветлин. Сводный корпус был расформирован — в связи с уходом частей 77-й пехотной дивизии к Молодич.
Резервы и армии, и фронта были израсходованы – «5-й Кавказский корпус уже введен весь в дело, так же как и 77-я дивизия; последний свой резерв — пластунские бригады — главнокомандующий направил для подкрепления сводного корпуса и 24-го для прикрытия отхода на правый берег Сана 21-го и 22-го корпусов…».
Начальник штаба фронта сообщил командованию 3-й армии «мнение Главнокомандующего», которое заключалось в том, чтобы уступать противнику как можно меньше занятого пространства, причем уступать лишь под давлением обстоятельств «крайней необходимости» и исчерпав все возможности для отстаивания «нами занятого». В основу действий армий Юго-Западного фронта лег не оперативный маневр, а борьба за пространство и подчинение воле активно действующего противника. По войскам 3-й и 8-й армий были отданы приказы «прочно держаться, не отходя ни шага назад» и «держаться крепко на местах». Было принято решение отстаивать Перемышль.
Итоговая директива главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта предписывала: «Ближайшими задачами армиям фронта ставлю упорное отстаивание каждой пяди земли, дабы, истощив врага и совершив перегруппировку сил, более отвечающую ныне сложившейся обстановке, снова перейти в наступление; 4-я и 3-я армии обеспечивают направления на Брест, Владимир-Волынск, действуя в тесной связи между собою. 8-я, 11-я, 9-я армии опираются на Киевский военный округ».
3-я армия должна была быть развернута от р. Быстржицы по р. Пор и верховью р. Вепржа до Красноброд — Нароль включительно, а 8-я армия — от Нароля до Комарно включительно.
В 20 часов 7-го мая новый командующий 3-й армией отдал приказ, который устанавливал, что с наступлением темноты 3-я кавказская стрелковая дивизия должна была сменить на участке Маковиско — Ветлин части 12-й сибирской и 77-й пехотной дивизий. Соответствующий участок вверяется командиру 5-го Кавказского армейского корпуса, обе пластунские бригады последнего сосредотачивались в районе Корженца – Бржезина, в армейском резерве. Приказ предписывал при занятии участка Маковиско — Ветлин обратить особое внимание на прочное удержание Ветлина и тесный боевой контакт с 21-м корпусом.
Высвободившуюся после смены бригаду 77-й дивизии следовало той же ночью отправить в распоряжение командира 24-го армейского корпуса – для того чтобы бригада преодолела участок до Четербоки в темноте (затем ей полагался не менее чем 5-часовой отдых). Движением бригады из Четербоки уже руководил командир 24-го корпуса. 12-я сибирская стрелковая дивизия, также высвободившаяся после смены, ночью сосредоточивалась в Запалове. Вместе с 45-й дивизией (занимала участок от Цетула через Ольхову до Маковиско), 12-я сибирская образовывала 29-й корпус, во временное командование которым вступал генерал Сулимов. Корпусу вверяется вышеназванный участок, ранее занимаемый 45-й дивизией.
Командир 24-го армейского корпуса, получивший в свое распоряжение 77-ю дивизию, должен был принять все необходимые меры для остановки продвижения неприятеля между правым флангом 24-го и левым флангом 3-го Кавказского корпусов. Т. к. 24-му корпусу приходилось действовать в лесах, ему предписывалось активно применять в просеках пулеметы, а лес привести в максимально непроходимое состояние, организовав завалы и засеки. 9-я пехотная дивизия в полном составе вместе с занимаемым ей участком немедленно передавалась из 3-го Кавказского корпуса в 10-й корпус.
Этим приказом вносился организационный порядок, а участки обороны распределялись между корпусами более равномерно, но оперативные задачи им не ставились – главным являлось удерживать занимаемые позиции. Единственной активной задачей было распоряжение 24-му корпусу — восстановить положение на правом фланге. Это должно было привести и к восстановлению левого фланга 3-го Кавказского корпуса.
Сражение завершилось – корпуса 3-й армии уже не пытались прорваться на другой берег р. Сан и к Ярославу, выжидая очередных оперативных выпадов противника.
Л. фон Роткирх так подвел итоги операции, весьма существенные для противника: «До вечера 20 мая (везде в цитате — нового стиля – А. О.) мы перешли реку на протяжении 30 километров, отбросили русских из Синявы и удержали за собой, несмотря на массовые штурмы русских, восточный берег реки. … На глазах его величества германского императора гвардейские, австрийские и венгерские полки оказались на высоте своего призвания. Император поспешил к своим войскам, и 17-го мая приехал к ним на автомобиле, приветствуемый по дороге перевозимыми ранеными громкими криками «ура». Раненые узнавали императорский автомобиль по желтому штандарту, развевающемуся на нем. Армия Макензена … трижды переправлялась через реки, отбив в конечном результате пространство в глубину на 100 километров. Это был громадный успех».
Также как и другие сражения в ходе Горлицкой операции, бои у Ярослава и на р. Сан изобиловали тактическими промахами русского командования.
В то время как А. Макензен вновь ударил по русской обороне «кулаком», командование русской 3-й армии «размазало» свою оборону по р. Сан. Несмотря на доблесть остатков армии, кордонное расположение ее корпусов, отсутствие резервов и пассивность командования не оставляли русским войскам шансов на оперативный успех. Ставка Верховного главнокомандующего оказывала давление на руководство фронтом, определив принцип: «ни шагу назад во что бы то ни стало». Командования и 3-й армии, и Юго-Западного фронта прекрасно понимали, что противник не даст возможности создать прочную оборону по р. Сан, но были вынуждены подчиниться. Вышеуказанная цель, поставленная Верховным главнокомандующим, парализовала военное творчество командующего Юго-Западным фронтом, фактически превратившегося в статиста-наблюдателя. Стремление бороться за удержание пространства оправдывало как раз кордонное расположение армий и входящих в них корпусов и исключало применение маневра. Оперативное маневрирование русских корпусов и армий было крайне ограничено, что объяснялось как выполнением установок Верховного командования, так и утратой оперативно-стратегической инициативы.
3-го мая Верховный главнокомандующий запрашивал командование Юго-Западного фронта: «Не представляется ли возможным выделение маневренной группы возможно большей силы из состава 8-й армии и удар этими силами со стороны Перемышля во фланг войскам противника, наступающего на Ярослав и Радымно? Если нужно, разрешаю воспользоваться подошедшей дивизией 5-го Кавказского корпуса, но прошу употребить ее совокупно. Считаю … что положение на правом фланге 3-й армии могло бы быть облегчено и улучшено активными действиями со стороны Розвадовского тет-де-пона, при условии сбора в нем двух-трех дивизий из состава 4-й армии». Установка совершенно верная, но, с одной стороны, под влиянием потерь войска утрачивали маневроспособность, а с другой стороны, само Верховное командование накладывало путы на оперативное творчество подчиненных.
Особый интерес представляет письмо начальника Штаба Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта В. М. Драгомирова начальнику Штаба Верховного главнокомандующего – оно не только дает оперативно-стратегическую оценку ситуации, сложившейся на Юго-Западном фронте, но и предлагает практические меры для выхода из кризиса.
Владимир Михайлович отмечал безнадежность стратегического положения: русские занимали крайне растянутое положение без возможности с желаемой быстротой перебрасывать свои силы. Причем ослабление армий Юго-Западного фронта делало их еще более неподвижными. Сложившиеся взгляды на маневр не допускали возможности отхода для сбора и сосредоточения сил – хотя, как отмечало письмо, лишь такие действия часто и позволяли избегать поражений по частям (как в случае с 3-й армией в конце сентября 1914 г.). Невыгоды линейного расположения обрекали обороняющегося на удары противника, и, как следствие, более — менее крупные поражения на том или другом участке. Значительная часть армии оказалась скована действиями в горах. Русские войска борются упорно, держатся до последней крайности — но это влечет лишь излишнее расстройство войск.
Армия, по словам автора, прежде всего нуждается в быстром пополнении, причем качественным контингентом, ибо прибывающие слабообученные и почти невооруженные люди во многом бесполезны. Генерал предлагал следующую меру: влить весь наличный состав запасных батальонов (даже с риском их полностью расстроить) в Действующую армию — организованными единицами вместе с вооружением и офицерским составом. Соответствующую меру он предлагал в телеграмме № 5868 от 25 апреля. И следует немедленно приступить к новой организации этих батальонов.
С возможностью потери Перемышля следует смириться, не стремясь к его превращению в боеспособную крепость – на это в настоящий момент нет ни времени, ни средств. А вместо этого приложить все усилия к усилению и снабжению Бреста, готовя его к тому чтобы встретиться с врагом.
Следует укреплять Ровно, Киев, Черкасы, Могилев, Кременчуг и линии по рекам Стырь, Иква, Пелква, Смотрич, Буг, Случ, Днестр и Днепр.
Автор письма указывал на срочное обеспечение армии боеприпасами «в широких размерах» — ибо именно это позволит восстановить прочное положение, продолжая борьбу.
Наконец, необходимо срочно выработать план действий и твердо придерживаться последнего. Генерал указывал на опасность положения 4-й армии, которое, если противник прорвется к нижнему Сану, могло стать очень опасным. При первых же признаках этого необходим быстрый отход к Висле. Он прозорливо отметил, что как только закончится напор австро-германцев в Галиции, ее фронт будет прорван.
В. М. Драгомиров призывал работать на перспективу – не только учитывая настоящее, но и просчитывая возможные перспективы будущего. Ведь запоздалые меры не только бесполезны, но и могут быть опасны.
Главные причины ухудшения маневроспособности русской армии — слабая организация коммуникаций и привязка армий к географическим пунктам и определенным позициям.
Ю. Н. Данилов предложил проект создания особой маневренной армии, которая должна была сосредоточиться в тылу Юго-Западного фронта и стать опорой отходящих 3-й и 8-й армий: «Думается, что было бы полезным собрать в районе Рава Русская, Томашов армию, которая могла бы служить опорой для маневра, если мы будем принуждены откинуть фланги 3 и 8-й армий назад. Если эта мысль по обстановке кажется и вам подходящей, то не является ли соответственным уже теперь, присоединив 22-й и 18-й корпуса к 9-й армии, перевести генерала Щербачева (генерал от инфантерии Д. Г. Щербачев – командующий 11-й армией Юго-Западного фронта) с его управлениями в Раву Русскую, где он мог бы немедленно организовать укрепление названного района Рава Русская, Томашов и принимать подходящие войска. Конечно, 2-го Кавказского корпуса и 20-й пехотной дивизии для этого недостаточно; может быть, было бы своевременно подумать о том, чтобы перебросить из 9-й армии один — два корпуса через Львов».
Но транспортные коммуникации не позволяли в нужное время реализовать этот достаточно интересный проект.
Представляется, что, в условиях ограниченной маневроспособности, 3-я армия, как наиболее пострадавшая во время Горлицкого прорыва, вполне могла, оторвавшись от противника, наладить надежную оборону и, заняв оборудованные позиции, стать осью, стержнем для маневрирования других армий Юго-Западного фронта.
Отступая от Вислоки, 3-й армии не удалось выиграть пространство, оторваться от преследующего ее противника, и, соответственно, в ее распоряжении времени, достаточного для приведения себя в порядок, хотя бы ускоренного укомплектования, пополнения боезапаса и проработки системы обороны на подступах к р. Сан, не оказалось. Вынужденное отступление на p. p. Сан и Днестр значительно подорвало боеспособность армий Юго-Западного фронта (и особенно 3-й армии). Войскам Юго-Западного фронта следовало самостоятельно осуществить смелый марш-маневр, оторваться от противника, отойти вне непосредственного давления преследующего врага. Этим, в частности, была бы сделана попытка навязать неприятелю свою волю.
В итоге, занимая по фронту 110-километровый боевой участок, пять корпусов 3-й армии, ослабленных предшествующими боями и вытянутых в линию, должны были задержать противника, сосредоточенно долбившего в одном направлении – на участке 24-го армейского корпуса. В такой ситуации оборона требовала не просто сильного резерва, а наличия маневренной ударной группы – но соответствующего резерва не было.
В то же время противник, массируя силы и средства на направлении главного удара, последовательно наносил удары сначала по 3-й, а затем по 8-й армии, корпуса которых под влиянием высоких потерь в огневых боях постепенно выходили из строя. Превосходство в тяжелой артиллерии значительно облегчало задачу противника, умело применявшего оперативный маневр.
Большое влияние на неудачу 3-й армии, помимо отсутствия резервов и слабой маневроспособности войск, оказала организационная неразбериха. Прежде всего это касалось перемешивания и «раздергивания» частей и соединений, в том числе перебрасываемых в полосу армии в качестве резервов. И хотя руководство 3-й армии получило следующее предписание: «Верховный главнокомандующий передает в ваше распоряжение весь 5-й Кавказский корпус с единственным указанием не разбрасывать его по частям», корпус был раздерган, пойдя на формирование Сводного корпуса и на «затыкание дыр» на фронте армии. И лишь в конце операции он единой массой действовал на р. Сан.
Неразбериха коснулась и кадрового вопроса. Так, Приказ командующего 3-й армией от 5-го мая в 10 часов 55 минут предписывал командиру 3-го Кавказского армейского корпуса генералу от артиллерии В. А. Ирманову: «… не позже 3 часов дня сегодня, 5 мая, прибыть в штаб для принятия командования над Сводным корпусом. Командование 3-м Кавказским корпусом командующий армией приказывает сдать генералу Артемьеву (генерал-лейтенант В. В. Артемьев – начальник 52-й пехотной дивизии – А. О.); штаб корпуса должен остаться при генерале Артемьеве». Но уже в 11 часов 37 минут был издан приказ, вручавший командование Сводным корпусом в руки командиру 5-го Кавказского армейского корпуса: «Во изменение оперативного приказа 1702 командиром Сводного корпуса назначен генерал Истомин, который в 3 часа 30 мин. дня получил лично от командующего армией подробные указания о предстоящем наступлении».
Смена командования 3-й армии в период проведения боевой операции – также шаг, рассматриваемый неоднозначно.
Вместе с тем, германцы и австрийцы были вынуждены приостановить свое наступление – противник выдохся. Таким образом, в результате, насколько это было возможно, энергичного противодействия русских войск, намеченный план действий германцев и австрийцев на р. Сан был сорван. И последующее развитие операций в полосе Юго-Западного фронта приобрело совершенно другую окраску, что имело большое значение для срыва планирования австро-германского командования в ходе весенне-летней кампании 1915 г.
Источники
РГВИА. Ф. 2007. Оп. 1. Д. 42. Ч. 4; Д. 48. Ч. 1; Д. 54. Ч. 1;
Сборник документов. Горлицкая операция. М., 1941;
Год войны с 19 июля 1914 г. по 19 июля 1915 г. М., 1915;
Летопись войны. — 1915. — № 38, 39;
Österreich-Ungarns Letzter Krieg 1914 -1918. Bd II. Wien, 1931;
Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914 – 1918. Вd 7. Berlin, 1931;
Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914 – 1918. Вd 8. Berlin, 1932;
Фалькенгайн Э. фон. Верховное командование 1914 — 1916 в его важнейших решениях. М., 1923;
Гофман М. Война упущенных возможностей. М. — Л., 1925;
Степун Ф. Из записок прапорщика-артиллериста. Прага: Пламя, 1926;
Брусилов А. А. Мои воспоминания. М., 1983;
Людендорф Э. фон. Мои воспоминания о войне 1914 — 1918 гг. М. — Мн., 2005;
Washburn S. The Russian campaign. April to august 1915. London, 1915.
Литература
Состав германских мобилизованных полевых корпусов, кавалерийских дивизий и резервных корпусов. Типография Штаба Верховного главнокомандующего, 1915;
Боевое расписание австро-венгерской армии. Составлено по данным, имевшимся в Разведывательном Отделении Штаба Главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта к 25 мая 1915. Б. м., 1915;
Великая война. 1915 год. Очерк главнейших операций. Русский Западный фронт. Пг., 1916;
Роткирх Л. Т. фон. Прорыв Русского Карпатского фронта у Горлицы-Тарнова в 1915 г. Пб., 1921;
Стратегический очерк войны 1914 — 1918 гг. Ч. 4. М., 1922;
Риттер Х. Критика мировой войны. Пг., 1923;
Данилов Ю. Н. Россия в мировой войне 1914 — 1915 гг. Берлин, 1924;
Бонч-Бруевич М. Д. Потеря нами Галиции в 1915 г. Ч. II. М. — Л., 1926;
Керсновский А. А. История Русской Армии. ТТ. 3-4. М., 1994;
Лобанов Д. А., Ощепков Л. Г. История 194-го пехотного Троицко-Сергиевского полка. Пермь, 2006;
Кибовский А., Леонов О. 300 лет российской морской пехоте. Т. 1. (1705-1855). М., 2008;
Histories of Two Hundred and Fifty-One Divisions of the German Army which Participated in the War (1914-1918). Washington, 1920.
7-го мая было заменено командование 3-й армии: командующим армией стал генерал от инфантерии Л. В. (П.) Леш, а чуть позже появился и новый начальник штаба армии.
Л. В. (П.) Леш
На излете операции
В этот день операция затухает.
Левый фланг 3-го Кавказского армейского корпуса (52-я пехотная дивизия) отошел на Добрча. В ожесточенных боях с 5-го по 7-е мая дивизии так и не удалось ликвидировать плацдарм на правом берегу р. Сан у д. д. Лежахов и Черце. Дивизия понесла значительные потери. Так, 7-го мая погиб командир 206-го пехотного Сальянского Наследника Цесаревича полка кавалер ордена Святого Георгия 4-й степени полковник В. В. Зайцев.
В. В. Зайцев
Правый фланг 24-го корпуса вновь занял позиции на рубеже Хуле – Соколы – Ценке — Цетула. 3-я кавказская стрелковая дивизия занимала позиции в Менкиш Старый, тогда как 2-я пластунская бригада — в Менкиш Новый, а 1-я пластунская бригада — в Вельки Очи на левом фланге армии.
5-му Кавказскому армейскому корпусу был дан боевой участок от восточной окраины Маковиско до Ветлин. Сводный корпус был расформирован — в связи с уходом частей 77-й пехотной дивизии к Молодич.
Резервы и армии, и фронта были израсходованы – «5-й Кавказский корпус уже введен весь в дело, так же как и 77-я дивизия; последний свой резерв — пластунские бригады — главнокомандующий направил для подкрепления сводного корпуса и 24-го для прикрытия отхода на правый берег Сана 21-го и 22-го корпусов…».
Начальник штаба фронта сообщил командованию 3-й армии «мнение Главнокомандующего», которое заключалось в том, чтобы уступать противнику как можно меньше занятого пространства, причем уступать лишь под давлением обстоятельств «крайней необходимости» и исчерпав все возможности для отстаивания «нами занятого». В основу действий армий Юго-Западного фронта лег не оперативный маневр, а борьба за пространство и подчинение воле активно действующего противника. По войскам 3-й и 8-й армий были отданы приказы «прочно держаться, не отходя ни шага назад» и «держаться крепко на местах». Было принято решение отстаивать Перемышль.
Итоговая директива главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта предписывала: «Ближайшими задачами армиям фронта ставлю упорное отстаивание каждой пяди земли, дабы, истощив врага и совершив перегруппировку сил, более отвечающую ныне сложившейся обстановке, снова перейти в наступление; 4-я и 3-я армии обеспечивают направления на Брест, Владимир-Волынск, действуя в тесной связи между собою. 8-я, 11-я, 9-я армии опираются на Киевский военный округ».
3-я армия должна была быть развернута от р. Быстржицы по р. Пор и верховью р. Вепржа до Красноброд — Нароль включительно, а 8-я армия — от Нароля до Комарно включительно.
В 20 часов 7-го мая новый командующий 3-й армией отдал приказ, который устанавливал, что с наступлением темноты 3-я кавказская стрелковая дивизия должна была сменить на участке Маковиско — Ветлин части 12-й сибирской и 77-й пехотной дивизий. Соответствующий участок вверяется командиру 5-го Кавказского армейского корпуса, обе пластунские бригады последнего сосредотачивались в районе Корженца – Бржезина, в армейском резерве. Приказ предписывал при занятии участка Маковиско — Ветлин обратить особое внимание на прочное удержание Ветлина и тесный боевой контакт с 21-м корпусом.
Высвободившуюся после смены бригаду 77-й дивизии следовало той же ночью отправить в распоряжение командира 24-го армейского корпуса – для того чтобы бригада преодолела участок до Четербоки в темноте (затем ей полагался не менее чем 5-часовой отдых). Движением бригады из Четербоки уже руководил командир 24-го корпуса. 12-я сибирская стрелковая дивизия, также высвободившаяся после смены, ночью сосредоточивалась в Запалове. Вместе с 45-й дивизией (занимала участок от Цетула через Ольхову до Маковиско), 12-я сибирская образовывала 29-й корпус, во временное командование которым вступал генерал Сулимов. Корпусу вверяется вышеназванный участок, ранее занимаемый 45-й дивизией.
Командир 24-го армейского корпуса, получивший в свое распоряжение 77-ю дивизию, должен был принять все необходимые меры для остановки продвижения неприятеля между правым флангом 24-го и левым флангом 3-го Кавказского корпусов. Т. к. 24-му корпусу приходилось действовать в лесах, ему предписывалось активно применять в просеках пулеметы, а лес привести в максимально непроходимое состояние, организовав завалы и засеки. 9-я пехотная дивизия в полном составе вместе с занимаемым ей участком немедленно передавалась из 3-го Кавказского корпуса в 10-й корпус.
Этим приказом вносился организационный порядок, а участки обороны распределялись между корпусами более равномерно, но оперативные задачи им не ставились – главным являлось удерживать занимаемые позиции. Единственной активной задачей было распоряжение 24-му корпусу — восстановить положение на правом фланге. Это должно было привести и к восстановлению левого фланга 3-го Кавказского корпуса.
Сражение завершилось – корпуса 3-й армии уже не пытались прорваться на другой берег р. Сан и к Ярославу, выжидая очередных оперативных выпадов противника.
Некоторые итоги
Л. фон Роткирх так подвел итоги операции, весьма существенные для противника: «До вечера 20 мая (везде в цитате — нового стиля – А. О.) мы перешли реку на протяжении 30 километров, отбросили русских из Синявы и удержали за собой, несмотря на массовые штурмы русских, восточный берег реки. … На глазах его величества германского императора гвардейские, австрийские и венгерские полки оказались на высоте своего призвания. Император поспешил к своим войскам, и 17-го мая приехал к ним на автомобиле, приветствуемый по дороге перевозимыми ранеными громкими криками «ура». Раненые узнавали императорский автомобиль по желтому штандарту, развевающемуся на нем. Армия Макензена … трижды переправлялась через реки, отбив в конечном результате пространство в глубину на 100 километров. Это был громадный успех».
Группа русских военнопленных, захваченных в ходе боев на р. Сан. Нью-Йоркская публичная библиотека
Также как и другие сражения в ходе Горлицкой операции, бои у Ярослава и на р. Сан изобиловали тактическими промахами русского командования.
В то время как А. Макензен вновь ударил по русской обороне «кулаком», командование русской 3-й армии «размазало» свою оборону по р. Сан. Несмотря на доблесть остатков армии, кордонное расположение ее корпусов, отсутствие резервов и пассивность командования не оставляли русским войскам шансов на оперативный успех. Ставка Верховного главнокомандующего оказывала давление на руководство фронтом, определив принцип: «ни шагу назад во что бы то ни стало». Командования и 3-й армии, и Юго-Западного фронта прекрасно понимали, что противник не даст возможности создать прочную оборону по р. Сан, но были вынуждены подчиниться. Вышеуказанная цель, поставленная Верховным главнокомандующим, парализовала военное творчество командующего Юго-Западным фронтом, фактически превратившегося в статиста-наблюдателя. Стремление бороться за удержание пространства оправдывало как раз кордонное расположение армий и входящих в них корпусов и исключало применение маневра. Оперативное маневрирование русских корпусов и армий было крайне ограничено, что объяснялось как выполнением установок Верховного командования, так и утратой оперативно-стратегической инициативы.
3-го мая Верховный главнокомандующий запрашивал командование Юго-Западного фронта: «Не представляется ли возможным выделение маневренной группы возможно большей силы из состава 8-й армии и удар этими силами со стороны Перемышля во фланг войскам противника, наступающего на Ярослав и Радымно? Если нужно, разрешаю воспользоваться подошедшей дивизией 5-го Кавказского корпуса, но прошу употребить ее совокупно. Считаю … что положение на правом фланге 3-й армии могло бы быть облегчено и улучшено активными действиями со стороны Розвадовского тет-де-пона, при условии сбора в нем двух-трех дивизий из состава 4-й армии». Установка совершенно верная, но, с одной стороны, под влиянием потерь войска утрачивали маневроспособность, а с другой стороны, само Верховное командование накладывало путы на оперативное творчество подчиненных.
Проект Драномирова
Особый интерес представляет письмо начальника Штаба Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта В. М. Драгомирова начальнику Штаба Верховного главнокомандующего – оно не только дает оперативно-стратегическую оценку ситуации, сложившейся на Юго-Западном фронте, но и предлагает практические меры для выхода из кризиса.
В. М. Драгомиров
Владимир Михайлович отмечал безнадежность стратегического положения: русские занимали крайне растянутое положение без возможности с желаемой быстротой перебрасывать свои силы. Причем ослабление армий Юго-Западного фронта делало их еще более неподвижными. Сложившиеся взгляды на маневр не допускали возможности отхода для сбора и сосредоточения сил – хотя, как отмечало письмо, лишь такие действия часто и позволяли избегать поражений по частям (как в случае с 3-й армией в конце сентября 1914 г.). Невыгоды линейного расположения обрекали обороняющегося на удары противника, и, как следствие, более — менее крупные поражения на том или другом участке. Значительная часть армии оказалась скована действиями в горах. Русские войска борются упорно, держатся до последней крайности — но это влечет лишь излишнее расстройство войск.
Армия, по словам автора, прежде всего нуждается в быстром пополнении, причем качественным контингентом, ибо прибывающие слабообученные и почти невооруженные люди во многом бесполезны. Генерал предлагал следующую меру: влить весь наличный состав запасных батальонов (даже с риском их полностью расстроить) в Действующую армию — организованными единицами вместе с вооружением и офицерским составом. Соответствующую меру он предлагал в телеграмме № 5868 от 25 апреля. И следует немедленно приступить к новой организации этих батальонов.
С возможностью потери Перемышля следует смириться, не стремясь к его превращению в боеспособную крепость – на это в настоящий момент нет ни времени, ни средств. А вместо этого приложить все усилия к усилению и снабжению Бреста, готовя его к тому чтобы встретиться с врагом.
Следует укреплять Ровно, Киев, Черкасы, Могилев, Кременчуг и линии по рекам Стырь, Иква, Пелква, Смотрич, Буг, Случ, Днестр и Днепр.
Автор письма указывал на срочное обеспечение армии боеприпасами «в широких размерах» — ибо именно это позволит восстановить прочное положение, продолжая борьбу.
Наконец, необходимо срочно выработать план действий и твердо придерживаться последнего. Генерал указывал на опасность положения 4-й армии, которое, если противник прорвется к нижнему Сану, могло стать очень опасным. При первых же признаках этого необходим быстрый отход к Висле. Он прозорливо отметил, что как только закончится напор австро-германцев в Галиции, ее фронт будет прорван.
В. М. Драгомиров призывал работать на перспективу – не только учитывая настоящее, но и просчитывая возможные перспективы будущего. Ведь запоздалые меры не только бесполезны, но и могут быть опасны.
Главные причины ухудшения маневроспособности русской армии — слабая организация коммуникаций и привязка армий к географическим пунктам и определенным позициям.
Проект Данилова
Ю. Н. Данилов предложил проект создания особой маневренной армии, которая должна была сосредоточиться в тылу Юго-Западного фронта и стать опорой отходящих 3-й и 8-й армий: «Думается, что было бы полезным собрать в районе Рава Русская, Томашов армию, которая могла бы служить опорой для маневра, если мы будем принуждены откинуть фланги 3 и 8-й армий назад. Если эта мысль по обстановке кажется и вам подходящей, то не является ли соответственным уже теперь, присоединив 22-й и 18-й корпуса к 9-й армии, перевести генерала Щербачева (генерал от инфантерии Д. Г. Щербачев – командующий 11-й армией Юго-Западного фронта) с его управлениями в Раву Русскую, где он мог бы немедленно организовать укрепление названного района Рава Русская, Томашов и принимать подходящие войска. Конечно, 2-го Кавказского корпуса и 20-й пехотной дивизии для этого недостаточно; может быть, было бы своевременно подумать о том, чтобы перебросить из 9-й армии один — два корпуса через Львов».
Генерал-квартирмейстер Ставки генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов
Но транспортные коммуникации не позволяли в нужное время реализовать этот достаточно интересный проект.
Итоги
Представляется, что, в условиях ограниченной маневроспособности, 3-я армия, как наиболее пострадавшая во время Горлицкого прорыва, вполне могла, оторвавшись от противника, наладить надежную оборону и, заняв оборудованные позиции, стать осью, стержнем для маневрирования других армий Юго-Западного фронта.
Отступая от Вислоки, 3-й армии не удалось выиграть пространство, оторваться от преследующего ее противника, и, соответственно, в ее распоряжении времени, достаточного для приведения себя в порядок, хотя бы ускоренного укомплектования, пополнения боезапаса и проработки системы обороны на подступах к р. Сан, не оказалось. Вынужденное отступление на p. p. Сан и Днестр значительно подорвало боеспособность армий Юго-Западного фронта (и особенно 3-й армии). Войскам Юго-Западного фронта следовало самостоятельно осуществить смелый марш-маневр, оторваться от противника, отойти вне непосредственного давления преследующего врага. Этим, в частности, была бы сделана попытка навязать неприятелю свою волю.
В итоге, занимая по фронту 110-километровый боевой участок, пять корпусов 3-й армии, ослабленных предшествующими боями и вытянутых в линию, должны были задержать противника, сосредоточенно долбившего в одном направлении – на участке 24-го армейского корпуса. В такой ситуации оборона требовала не просто сильного резерва, а наличия маневренной ударной группы – но соответствующего резерва не было.
В то же время противник, массируя силы и средства на направлении главного удара, последовательно наносил удары сначала по 3-й, а затем по 8-й армии, корпуса которых под влиянием высоких потерь в огневых боях постепенно выходили из строя. Превосходство в тяжелой артиллерии значительно облегчало задачу противника, умело применявшего оперативный маневр.
Большое влияние на неудачу 3-й армии, помимо отсутствия резервов и слабой маневроспособности войск, оказала организационная неразбериха. Прежде всего это касалось перемешивания и «раздергивания» частей и соединений, в том числе перебрасываемых в полосу армии в качестве резервов. И хотя руководство 3-й армии получило следующее предписание: «Верховный главнокомандующий передает в ваше распоряжение весь 5-й Кавказский корпус с единственным указанием не разбрасывать его по частям», корпус был раздерган, пойдя на формирование Сводного корпуса и на «затыкание дыр» на фронте армии. И лишь в конце операции он единой массой действовал на р. Сан.
Неразбериха коснулась и кадрового вопроса. Так, Приказ командующего 3-й армией от 5-го мая в 10 часов 55 минут предписывал командиру 3-го Кавказского армейского корпуса генералу от артиллерии В. А. Ирманову: «… не позже 3 часов дня сегодня, 5 мая, прибыть в штаб для принятия командования над Сводным корпусом. Командование 3-м Кавказским корпусом командующий армией приказывает сдать генералу Артемьеву (генерал-лейтенант В. В. Артемьев – начальник 52-й пехотной дивизии – А. О.); штаб корпуса должен остаться при генерале Артемьеве». Но уже в 11 часов 37 минут был издан приказ, вручавший командование Сводным корпусом в руки командиру 5-го Кавказского армейского корпуса: «Во изменение оперативного приказа 1702 командиром Сводного корпуса назначен генерал Истомин, который в 3 часа 30 мин. дня получил лично от командующего армией подробные указания о предстоящем наступлении».
Смена командования 3-й армии в период проведения боевой операции – также шаг, рассматриваемый неоднозначно.
Раненые в боях под Ярославом – Ржешувом германские солдаты. Нью-Йоркская публичная библиотека
Вместе с тем, германцы и австрийцы были вынуждены приостановить свое наступление – противник выдохся. Таким образом, в результате, насколько это было возможно, энергичного противодействия русских войск, намеченный план действий германцев и австрийцев на р. Сан был сорван. И последующее развитие операций в полосе Юго-Западного фронта приобрело совершенно другую окраску, что имело большое значение для срыва планирования австро-германского командования в ходе весенне-летней кампании 1915 г.
Источники
РГВИА. Ф. 2007. Оп. 1. Д. 42. Ч. 4; Д. 48. Ч. 1; Д. 54. Ч. 1;
Сборник документов. Горлицкая операция. М., 1941;
Год войны с 19 июля 1914 г. по 19 июля 1915 г. М., 1915;
Летопись войны. — 1915. — № 38, 39;
Österreich-Ungarns Letzter Krieg 1914 -1918. Bd II. Wien, 1931;
Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914 – 1918. Вd 7. Berlin, 1931;
Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914 – 1918. Вd 8. Berlin, 1932;
Фалькенгайн Э. фон. Верховное командование 1914 — 1916 в его важнейших решениях. М., 1923;
Гофман М. Война упущенных возможностей. М. — Л., 1925;
Степун Ф. Из записок прапорщика-артиллериста. Прага: Пламя, 1926;
Брусилов А. А. Мои воспоминания. М., 1983;
Людендорф Э. фон. Мои воспоминания о войне 1914 — 1918 гг. М. — Мн., 2005;
Washburn S. The Russian campaign. April to august 1915. London, 1915.
Литература
Состав германских мобилизованных полевых корпусов, кавалерийских дивизий и резервных корпусов. Типография Штаба Верховного главнокомандующего, 1915;
Боевое расписание австро-венгерской армии. Составлено по данным, имевшимся в Разведывательном Отделении Штаба Главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта к 25 мая 1915. Б. м., 1915;
Великая война. 1915 год. Очерк главнейших операций. Русский Западный фронт. Пг., 1916;
Роткирх Л. Т. фон. Прорыв Русского Карпатского фронта у Горлицы-Тарнова в 1915 г. Пб., 1921;
Стратегический очерк войны 1914 — 1918 гг. Ч. 4. М., 1922;
Риттер Х. Критика мировой войны. Пг., 1923;
Данилов Ю. Н. Россия в мировой войне 1914 — 1915 гг. Берлин, 1924;
Бонч-Бруевич М. Д. Потеря нами Галиции в 1915 г. Ч. II. М. — Л., 1926;
Керсновский А. А. История Русской Армии. ТТ. 3-4. М., 1994;
Лобанов Д. А., Ощепков Л. Г. История 194-го пехотного Троицко-Сергиевского полка. Пермь, 2006;
Кибовский А., Леонов О. 300 лет российской морской пехоте. Т. 1. (1705-1855). М., 2008;
Histories of Two Hundred and Fifty-One Divisions of the German Army which Participated in the War (1914-1918). Washington, 1920.
- Автор:
- Олейников Алексей
- Статьи из этой серии:
- Борьба за инициативу в битве под Ярославом. Два контрнаступления
Апогей битвы 1915 года под Ярославом. Отмененный приказ Радко-Дмитриева
Тяжёлый Первомай под Ярославом
Битва у Ярослава. Ключ позиции Третьей армии
Битва у польского города с русским именем. Ч. 1. Плацдарм у Ярослава
3-й Кавказский корпус на пути стратегического урагана. Часть 4. Просчёты и перспективы
3-й Кавказский корпус на пути стратегического урагана. Часть 3. День катастрофы
3-й Кавказский корпус на пути стратегического урагана. Часть 2. Костяк армейской группы
3-й Кавказский корпус на пути стратегического урагана. Часть 1. Элита вводится в бой
Под ударом «тарана» Макензена