Крестьянские волнения во второй половине 50-х гг. XIX в. и их влияние на внутреннюю политику самодержавия

Бессонова А.Л.

Введение

Социальный кризис, охвативший крепостническую систему во второй половине 50-х годов XIX века, нашел своё основное выражение в ожесточённой борьбе крестьянских масс против помещиков и государственного аппарата дворянской империи.

Во второй половине 50-х годов XIX в. (период подготовки крестьянской реформы) в общественно-политической жизни России наметилось определенное сближение разных идейных направлений. Все общество понимало необходимость обновления страны. Оно подталкивало и стимулировало начавшуюся преобразовательную деятельность правительства. Однако реализация реформы и ее итоги вызвали обострение идейно-политической борьбы, еще большее размежевание общества.

Изучение истории крестьянских движений в России остается одной из основных проблем историографии на протяжении её развития. Исследование борьбы крестьянских масс приобрело особую актуальность в современную эпоху, когда в странах так называемого «третьего мира» наблюдается процесс ускоренного прохождения фаз общественного развития, сопровождающаяся мощными социальными протестами обездоленных слоев общества. Поэтому раскрытие закономерностей и особенностей борьбы в переходный период – периода разложения и кризиса крепостнической системы и утверждение нового образа жизни – важно не только для объяснения событий далекого прошлого, но и для понимания и осмысления ошибок в будущем. Именно изучение переходных эпох в истории дает возможность с наибольшей полнотой показать роль народных масс в поступательном развитии общества.

Цель данной работы изучить крестьянские волнения во второй половине 50-х гг. XIX в. и их влияние на внутреннюю политику самодержавия. Определить историческое своеобразие этого периода. В соответствии с этой целью был поставлен ряд задач:

1. Определить особенности крестьянских волнений во второй половине 50-х годов XIX века;
2. Рассмотреть причины крестьянских волнений во второй половине 50-х годов XIX века;
3. Рассмотреть несколько наиболее крупных крестьянских движений в центральной части России этого периода;
4. Сделать выводы по всем крестьянским движениям во второй половине 50-х годов XIX века.

История этого периода достаточно хорошо изучена советскими и современными исследователями, вместе с тем отдельные ее аспекты требуют более полного рассмотрения.

Так, в советской историографии данной проблемой занимались В.И. Семеновский[1] Е.А. Мороховец[2], Я.И. Линков[3], В.А. Федоров[4], Н.С. Воскресенская[5].

В работе Е.А. Мороховец и очерке Я.И. Линкова анализируется большой фактический материал по крестьянским движениям, основное внимание концентрируется на тяжелом положении крестьян. Отсюда делается вывод, что главная причина волнений – гнет помещичьей власти. В работах В.А. Федорова, Н.С. Воскресенской ставиться цель определить направление развития крестьянского движения в России на протяжении всего XIX столетия. В исследование В.И.Семеновского четко сформулировано содержание крестьянских требований.

Среди современных исследователей проблемам крестьянских движений наибольшее внимание уделяют Л.Г. Захарова[6], В.И. Цимбаев[7], В.П. Данилов[8], В.И. Кирюшин[9], а также М.Д. Долбилов[10], В.Я. Уланов[11]. В этих работах ставятся новые задачи исследования и уделяется особое внимание формам крестьянских протестов, ведущим лозунгам и требованиям крестьян. В статьях В.Я. Улановой и М.Д Долбилова обобщается вся собранная информация по данной теме, и излагаются выводы.

В качестве источников для данной работы были использованы сборники документов М.А. Рахматуллиной[12], С.Б. Окуня[13], Г.Дейч[14] и А.М. Панкратовой[15], в которых содержаться ежегодные отчеты III Отделения на высочайшее имя, донесения губернаторов министру внутренних дел и рапорты штаб-офицеров, в которых помимо конкретных данных о тех или иных событиях в стране и различного рода сводок (о волнениях крестьян, террористических акциях против помещиков и их управляющих, о злоупотреблениях помещичью властью и т.п.) имеются сведения о настроениях крестьянства, слухах и толках в народной среде.

Особенности крестьянских волнений во второй половине 50-х годов XIX века

Вторую половину 50-х годов XIX в. следует выделить как особый этап крестьянского движения в дореформенной России. Это был период углубления кризиса феодально-крепостнической системы, что способствовало революционной ситуации и непосредственной подготовки крестьянской реформы. «По некоторым данным, с 1801 г. По5 марта 1861 г. (т. Е. до дня обнародования манифеста 19 февраля об отмене крепостного права) в России было 1467 крестьянских волнений (помещичьих крестьян); из них на первую четверть столетия 1801-1825 гг. падает 281(19%), на годы 1826-1854 – 712 (49%) и на период 1855 – начало 1861 г. (на 6 лет 2 месяца) – 474 волнения.

В первую четверть ХIХ в. Ежегодно имело место более 11 волнений, в 1826-1854 гг. их было более 24, а в 1855-1861 гг. более 79.

Если же цифровой материал о крестьянском движении сгруппировать по десятилетиям, то получается следующая таблица»[16].

Однако подъем антикрепостнической борьбы крестьян в предреформенные годы выражался не только в увеличении численности крестьянских волнений. Изменялись мотивы крестьянского движения, формы и методы крестьянской борьбы, отличительной чертой которых стала большая степень массовости и активности. Интересы различных слоев крестьянства в этой борьбе, были, конечно, различны. Разорявшаяся крестьянская масса боролась за элементарные условия своего существования, стремясь избавиться от нужды, голода и непосильного труда. Зажиточная же верхушка крестьянства стремилась обеспечить себе благоприятные условия для наживы и свободу эксплуатации крестьянской бедноты; к тому же деревенские богатей имели возможность в большей или меньшей мере ослабить лежавший на них гнет путем сделок с вотчинной администрацией и государственными чиновниками, перелагая этот гнет на плечи бедноты. Но все же наличие общего врага заставляло крестьян отодвигать эти противоречия интересов на второй план, побуждая их выступать в борьбе с общим врагом единым фронтом. В это время возникают такие «весовые» движения, как поход летом 1856 г. за «волей», борьба в 1858-1859 гг. против винных откупов, когда одновременно и под одними и теми же лозунгами выступали десятки и сотни тысяч крестьян, а сами движения охватывали значительные территории. Крестьянское движение в это время носило более сплоченный и преимущественно наступающий характер: многочисленные волнения возникали не только вследствие нажима на крестьян помещиков или слухов воле под влиянием распоряжений правительства о порядке реформы, а главное потому, что в обстановке всеобщего брожения в деревне крестьяне все чаще выступали против таких условий крепостной зависимости, которые ранее вызывали активного протеста. «Бегут не только одиночки и отдельные семьи – снимаются с мест целые селения, даже целые волости. Поводами для массовых побегов являются обыкновенно слухи о законах, будто бы изданных правительством или действительно изданных, но произвольно истолковываемых крестьянами по-своему, согласно их желаниям. Характер побегов, таким образом, совершенно меняется: это уже не, тайные побеги в одиночку (разумеется, были в это время и такие), а открытые самовольные переселения огромных масс, причем нередко, в силу самой массовости этого движения, мирное переселение выливается в «бунт», в кровопролитное столкновение с воинскими отрядами»[17].

Помимо массового крестьянского движения, развивался и индивидуальный террор со стороны крестьян по отношению к помещикам и их доверенным лицам; поджигались помещичьи постройки, совершались покушения на жизнь помещиков и их управляющих, применялись к ним разные способы физического воздействия.

Теперь борьба крестьян велась не только против «своего» помещика, но и всей системы крепостного права как таковой. Крестьянское движение – один из важных фактор приведших к отмене крепостного права, и существенный компонент революционной ситуации 1859-1861 гг.

В массе своей крестьянство продолжало оставаться на столь же низком уровне политического сознания, как и в XVIII в. Крестьяне по-прежнему возлагали надежды на царя, от которого наивно ждали освобождения от помещичьего и чиновничьего гнета. Однако на общем фоне крестьянской темноты встречались отдельные лица, задумывавшиеся над политическими вопросами и пытавшиеся, иногда не безуспешно, пропагандировать свои воззрения; в крестьянской массе.

Напряженное положение в помещичьей деревне, оказывая воздействие и на правительственные круги, сыграло немалую роль в том, что правительство вплотную вынуждено было заняться подготовкой крестьянской реформы.

Итак, указанные формы крестьянской борьбы имели место и раньше, но в предреформенные годы они приняли угрожающий характер. Но главное, резко изменилось настроение всей крестьянской массы. В конце 50-х годов наступил определенный перелом, когда вся помещичья деревня не только ждала, но и активно боролась за свое немедленное освобождение. В этой, обстановке сохранение крепостного права становилось уже абсолютно невозможным.

Причины крестьянских волнений во второй половине 50-х годов XIX века

а) Причины волнений у помещичьих крестьян

Поводами для массовых побегов являлись обыкновенно слухи о законах, будто бы изданных правительством или действительно изданных, но произвольно истолковываемых крестьянами по-своему, согласно их желаниям.

«В 1856 г. массовое движение крепостных «за волей» в Таврическую губ. Движение охватило преимущественно «новороссийские» губернии, главным образом Екатеринославскую, в которой только 2 уезда дали до 9 тыс. самовольных переселенцев; несколько тысяч дала также Херсонская губ»[18].

Характер побегов, таким образом, совершенно меняется: в силу самой массовости этого движения, мирное переселение выливается в «бунт», в кровопролитное столкновение с воинскими отрядами.

Другая форма крестьянского движения – призывы к массовому «неповиновению» крестьян помещикам и властям. Основной причиной неповиновения крепостных, как видно из правительственных расследований, была все увеличивающаяся с годами тяжесть эксплуатации крепостного труда. Из 423 случаев крестьянских волнений в николаевское царствование, о которых имеются соответствующие сведения, 208, т.е. около половины, было вызвано непосредственно экономическими мотивами, главным образом усилением барщинных повинностей. Жестокость помещиков являлась обычно лишь поводом для проявления крестьянского движения; она обостряла недовольство крестьян, побуждала к тому, чтобы это недовольство, накоплявшееся в течение ряда лет, вырвалось наружу.

Обычная форма неповиновения крестьян – отказ от работ на барщине и от уплаты оброка и других поборов в пользу помещика. Нередка «неповиновение» сопровождалось тем, что «в официальных источниках называется «самоуправством», т. е. сменой властей, поставленных помещиком, иногда «буйством», т.е. расправой с вотчинными властями, самовольным распоря­жением помещичьим добром и пр.»[19] Из упомянутых 423 случаев, о которых имеются подробные сведения, самоуправство проявилось в 208, т.е. почти в половине случаев.

Все эти случаи «неповиновения» и «самоуправства», вызывали обычно вмешательство местных властей, а если их «кроткие увещания» не оказывали действия, то присылку воинских команд. Часто одного появления воинской команды бывало достаточно для прекращения неповиновения, но нередко приходилось применять розги, а иногда и оружие. После усмирения команды часто оставлялись на некоторое время в деревне, где следили за тем, чтобы движение не возобновлялось; кроме того, содержание воинской части тяжелым бременем ложилось на крестьян и служило для них серьезным наказанием. Сопротивление крестьян местным властям отмечено в 97 случаях из 271, о которых есть соответствующие сведения, т.е. более трети этих случаев сопровождалось сопротивлением Властям. Значительно реже случалось сопротивление крестьян, воинским командам и еще реже бывали случаи столкновения крестьян с последними, так как безоружной крестьянской толпе было трудно, разумеется, сражаться с вооруженным военным отрядом.

Бурные проявления крестьянского движения связаны были также с связаны Крымской войной (1853-1856 гг.).

Манифест, 29 января 1855 г., о народном ополчении, обращенный «ко всем верноподданным», вызвал также большое движение в ряде губерний. Распространились слухи, что участие в ополчении даст крестьянам волю и землю. Особенно широкие размеры движение приняло в Киевской губ. Крестьяне отказывались от работ и всяких платежей, отказывались даже от всяких сношений с помещиками, бойкотировали вотчинное управление, взамен которого организовывали свое самоуправление. Администрация совершенно растерялась, помещики обратились в паническое бегство из деревень. Для усмирения движения была направлена военная сила, размеры которой свидетельствуют о том, какое серьезное значение придавало правительство этому движению. В Киевскую губ. было направлено 16 эскадронов кавалерии, дивизион пехоты, резервный батальон и 2 роты сапер; местами произошли кровавые столкновения со значительным количеством убитых и раненых.

Помимо массового крестьянского движения, развивался и индивидуальный террор со стороны крестьян по отношению к помещикам и их доверенным лицам; поджигались помещичьи постройки, совершались покушения на жизнь помещиков и их управляющих, применялись к ним разные способы физического воздействия. Был, например, высечен своими дворовыми камергер двора его величества Базилевский, придворная-карьера которого кончилась в результате этого случая. Такому же воздействию подверглась одна великосветская дама; один помещик был взорван порохом, подложенным под кровать, другой брошен в огонь подожженной фабрики; помощника управляющего одного имения крестьяне заколотили цепами на току. «За время с 1836 по 1854 г., т.е. за 19 лет, по данным министерства внутренних дел, было убито 173 помещика и управляющих и, кроме того, произошло 77 покушений (эти данные тоже очень неполны, так как далеко не все сведения доходили до министерства). За 9 только лет, с 1835 по 1843 г. было сослано за убийство помещиков 416 крепостных»[20].

В 1858 г. крестьянин Михайлов составил «записку, основанную на текстах священного писания, о равенстве людей перед богом, о тяготах зависимости крепостных людей от помещиков и о тех облегчениях, какие могут получить крестьяне по освобождении». Записку эту он читал в одной из петербургских портерных, вследствие чего петербургским обер-полицеймейстером были приняты по отношению к нему «надлежащие меры».

Основной причиной неповиновения крепостных, как видно из правительственных расследований, была все увеличивающаяся с годами тяжесть эксплуатации крепостного труда. Жестокость помещиков являлась обычно лишь поводом для проявления крестьянского движения; она обостряла недовольство крестьян, побуждала к тому, чтобы это недовольство, накоплявшееся в течение ряда лет, вырвалось наружу. А так же слухи о законах, которые были неправильно истолкованы.

Обычная форма неповиновения крестьян – отказ от работ на барщине и от уплаты оброка и других поборов в пользу помещика. Так же развивалась форма неповиновения- индивидуальный террор.

Все эти случаи «неповиновения» и «самоуправства», вызывали обычно вмешательство местных властей, а если их «кроткие увещания» не оказывали действия, то присылку воинских команд. Большое упорство крестьяне проявляли в случаях насильственного переселения их помещиками, особенно, в тех случаях, когда помещики переселяли крестьян на заводы. Тут уже нередко бывали кровавые столкновения.

б) Причины восстаний у крепостных и посессионных рабочих

Видное место в массовом движении первой половины XIX в. занимало движение крепостных и посессионных рабочих. Движение подневольных рабочих и по своим формам и по своему содержанию стояло очень близко к крестьянскому движению, также являясь преимущественно протестом против крепостного права и крепостных отношений. Волнения крепостных и посессионных рабочих вызывались непосильной тяже­стью лежавшего на них принудительного труда, нищенским вознаграждением за этот труд, недостатком продовольствия, иногда лишением пахотной земли, покосов и выпасов жестокостью владельцев и их администрации, неправильной сдачей посессионных рабочих в рекруты вместо своих крепостных и пр., т. е. теми же условиями крепостного быта, что и волнения крестьян. Посессионные рабочие, как и помещичьи крестьяне, нередко «искали вольности», т.е. добивались обращения их в государственные крестьяне. Единственным отличием является лишь то, что в волнениях рабочих большое место занимают вопросы заработной платы, естественно отсутствующие в крестьянских волнениях.

«Что касается форм движения, то и здесь мы также чаще всего встречаем отказ от работ, неповиновение прибывшим для усмирения властям, столкновения с полицией и войсками»[21]. При этом отказ от работ не носит еще характера стачки, как специфического средства борьбы с капиталом, а является таким же отказом от выполнения принудительных повинностей, как и отказ крепостных крестьян от выполнения барщины. Отказываясь от работ, рабочие, как и крестьяне, стремились подчеркнуть их непосильность или обратить внимание властей на свое тяжелое положение. Можно отметить только, что выступления рабочих характеризуются часто большим упорством, большей организованностью, чем выступления крестьян, что объясняется самыми условиями труда промышленных рабочих, привыкших к совместным действиям в процессе общей работы''.

Главной причиной неповиновения крепостных и посессионных рабочих ужесточившиеся условия жизни. Волнения вызывались тяжелые условия работы, низкая заработная плата, жестокость и притеснение владельца, они упорно боролись за понижение нормы выработки, которую считали для себя непосильной, а так же просили даровать им свободу, ссылаясь на то, что они не были куплены владельцами, а происходили из казенных крестьян.

в) Причины восстаний у удельных и государственных крестьян

Среди государственных и удельных крестьян волнения также бывали ежегодно, хотя число их было значительно меньше, чем среди крестьян помещичьих.

«Государственные крестьяне, составлявшие значительную долю сельского населения (по 8-й ревизии 1836 г. их насчитывалось около 9 млн. душ мужского пола, т.е. 42% всего крестьянского населения), не были в такой же мере бесправны, как крестьяне помещичьи: они сохраняли личные и имущественные права, имели известную свободу в выборе занятий, имели свой выборный суд и свое выборное управление (главной функцией которого была, правда, раскладка повинностей), могли жаловаться на управлявших ими чиновников.»[22] Но все же они были крепостными, только не отдельного помещика, а всего помещичьего государства: они были крепки земле, на которой сидели, и своему крестьянскому состоянию, из которого не могли выйти. Помимо подушной подати они платили в казну оброк, а в некоторых имениях пахали так называемую «десятинную пашню», т.е. отбывал барщину. Выборные должностные лица всецело подчинялись чиновникам казенной палаты и земской полиции; председателями крестьянских сословных судов (нижних и верхних расправ) были также назначенные сверху чиновники. К тому же казенные крестьяне находились под постоянной угрозой перемены своего положения. Раздачи в частную собственность, широко практиковавшиеся в XVIII в., правда, прекратились в 1801 г., но отдача в аренду частным лицам и массовое перечисление в удельное ведомство или в военные поселяне практиковалось вплоть до конца 30-х годов.

«Земельное обеспечение государственных крестьян было крайне неравномерно: в одних общинах на душу приходилось более 20 дес., в других – менее 1/2 дес.; 63 тыс. душ в 30-х годах было совсем безземельных. Так как государственные подати и оброчные платежи раскладывались подушно, то часто платежи совершенно не соответствовали доходности хозяйств. В результате накоплялись большие недоимки: за десятилетие 1826-1836 гг. было сложено за безнадежностью недоимок на 67 млн. руб. ассигнациями, однако в 1836 г. их все же числилось 63 млн. руб.»[23]

Низшая доходность казенных имений побуждала правительство, поставить вопрос о повышении уровня экономического благосостояния крестьян как средства поднять их платежеспособность. Признано было необходимым упорядочить хозяйство крестьян, изменить систему обложения, урегулировать управление ими. В 1836 г. государственные крестьяне были изъяты из ведения- министерства финансов, в котором они до этого находились, и переданы в ведение специально для этого учрежденного V отделения собственной её величества канцелярии, во главе которого был поставлен П.Д. Киселев, один из видных участников «секретных комитетов» по крестьянскому делу, которого Николай называл своим «начальником штаба по крестьянской части». В декабре 1837 г. V отделение было преобразовано в министерство государственных имуществ, а Киселев назначен министром.

За время своего управления министерством (1838-1856 гг.) Киселев провел ряд существенных мероприятий. Было произведено наделение безземельных крестьян землями, для чего отведено около 3 млн. дес., не считая 2 с лишним млн. дес. леса. На случай неурожаев устроены были сельские хлебозапасные магазины, «из которых за 18 лет было отпущено около 15 млн. четвертей хлеба в пособие. Организован был мелкий кредит: ежегодно выдавалось в среднем свыше 1,5 млн. руб. ссуд. Оброчная подать за пользование землей, взимавшаяся ранее с души, переложена была на землю, в результате чего достигнуто было большее соответ­ствие между платежами и доходностью хозяйства; упорядочено было отбывание рекрутской повинности, реформированы органы суда и управления. Наконец, значительно увеличено было количество школ: в 1838 г. было всего 60 школ с 1,5 тыс. учащихся, а к 1856 г., школ было свыше 2,5 тыс., а учащихся почти 111 тыс.

Финансовые результаты произведенных реформ были значительны: за 19 лет с начала управления Киселева (1838-1856) собрано было с государственных крестьян 502 млн. руб., тогда как за 19 лет, предшествовавших реформам Киселева (1819-1837), было собрано всего 391 млн. руб., т.е. доходы казенных возросли на 28%. При этой недоимка, составлявшая в 1837 г. 33 млн. руб., понизилась до 17 млн. руб., т.е, уменьшилась почти вдвое.

Но реформы Киселева, благодетельные для казны, отнюдь не были таковыми для крестьян. С переложением оброка с души на землю размеры оброка были значительно повышены, реформированный Киселевым аппарат суда и управления обходился крестьянам значительно дороже старого. Для пополнения хлебозапасых магазинов введен был особый хлебный сбор, а в некоторых местах и общественная запашка. Наделение малоземельных крестьян землей сопровождалось принудительным переселением их из малоземельных имений в многоземельные. В результате лежавшее бремя платежей и повинностей увеличилось.

«Юридическое положение удельных крестьян, которых насчитывалось по 8-й ревизии всего 800 тыс., т.е. 4% сельского населения было близко к положению крестьян государственных, но удельные крестьяне были крепостными не всего помещичьего государства в целом, а его верхушки – императорской фамилии, на содержание которой шли собираемые с них доходы»[24].

«Земельное обеспечение их, так же как и государственных крестьян, было очень неравномерно в разных селениях – от 1 дес. до 28 дес. на душу (по данным 1800 г.)»[25]. С течением времени удельные земли постепенно расширялись за счет свободных казенных земель, а в 30-х годах был произведен в широких размерах обмен малоземельных удельных имений на многоземельные казенные.

Удельные крестьяне, как и государственные, помимо подушной подати платили оброк, который все повышался; в 30-х годах подушный оброк и у них был заменен поземельным и установлены нормы наделов. В связи с этим в многоземельных имениях получились отрезки, которые сдавались местным же крестьянам в аренду за особую плату. «В результате получилось огромное повышение крестьянских платежей: в Саратовской губ., например, платежи, включая арендную плату за отрезки (составлявшие 28% земли, находившейся в пользовании крестьян), увеличились на 140% т.е. почти в 2 раза.»[26]

Кроме того, с конца 20-х годов в удельных имениях стала вводиться общественная запашка для пополнения хлебозапасных магазинов, часто значительно превышавшая потребность магазинов, так как излишки хлеба продавались, и значительная часть вырученных денег поступала в пользу удельных чиновников, в виде вознаграждения за усердную службу. «С 1829 по 1861 г. департамент уделов выручил от продажи хлеба с общественной запашки около 14 млн. руб. серебром, из которых удельные чиновники получили «наградных» более 6 млн.»[27]

Из выше сказанного можно сделать вывод, результатом реформ по отношению к государственным и удельным крестьянам было еще большее отягощение крестьян – увеличение податного гнета, усиление эксплуатации их крепостническим государством и его верхушкой, императорской фамилией. Применявшиеся при осуществлении реформ методы – бюрократический произвол, начальственное предписание, голое принуждение – усиливали со своей стороны недовольство крестьян реформами и способствовали росту крестьянских волнений.

В борьбе против помещиков и существующего государственного уклада участвуют все категории закрепощенных крестьян. Но особенно велика и заметна роль государственных крестьян, выступавших в этот период инициаторами массовых народных движений. Формы и лозунги борьбы крестьянства в те годы разнообразны. От одиночных протестов против жестокостей и издевательств помещиков крестьянство доходило до отказа от выполнения крепостнических повинностей целыми селениями и в отдельных случаях поднималось до стихийных восстаний.

Крестьянское движение в это время носило более сплоченный и преимущественно наступающий характер: многочисленные волнения возникали не только вследствие нажима на крестьян помещиков или слухов воле под влиянием распоряжений правительства о порядке реформы, а главное потому, что в обстановке всеобщего брожения в деревне крестьяне все чаще выступали против таких условий крепостной зависимости, которые ранее вызывали активного протеста. Теперь борьба крестьян ведется не только против «своего» помещика, но и всей системы крепостного права как таковой. Как указывалось в отчете Министерства внутренних дел за 1855 _Г. у крестьян «утвердилось ложное понятие о недостаточно прав помещиков на владение крестьянами» Крестьянское движение – один из важных фактор приведших к отмене крепостного права.

В крестьянском движении этих лет заметно выделяется антицерковная струя, выразившаяся в борьбе против церковных служителей как непосредственных агентов помещичьего государства.

Крестьянские волнения в центральной части России во второй половине 50-х годов XIX века.

а) Крестьянское движение в Киевской губернии в 1855 г.

Наиболее массовым и значительным этапом крестьянского движения во время войны были волнения, связанные с формирование государственного подвижного ополчения в 1855 г. Они появились во многих губерниях, на очень широкой территории, в различных районах страны. Движением 1855 г. были охвачены в той или иной степени губернии: Воронежская, Саратовская, Самарская, Казанская, Пермская, Симбирская, Рязанская и Черниговская. Самым крупным и своеобразным событием борьбы крестьянства были волнения на Украине, в Киевской губернии. Будучи одним из звеньев в цепи крестьянского движения 1855 г., это движение выделялось большим размахом. Уже одно то, что в подавлении его участвовало, 16 эскадронов кавалерии, дивизион пехоты, резервный батальон и две роты сапёр, свидетельствует о значительных масштабах этого движения.

Киевская губерния была крупнейшей густо населённой губернией юга России, губернией огромных латифундий и задавленных панским гнётом крестьян. На Киевщине сосредоточивалось до 10% всего крепостного населения страны.

Распределение пахотной земли в Киевской губернии ярко отражало все особенности землепользования феодального общества.

«Украинское крестьянство подвергалось нещадной эксплуатации. Киевский генерал-губернатор, небезызвестный Бибиков, ещё 1839 г. при своём вступлении в должность, писал в рапорте Николаю I: «Здешние помещики, посессоры, управляют крестьянами бесчеловечно, и хотя в защите крестьян принимаются указанные законом меры, но они, как последствия разных случаев или про­исшествий, принося пользу частную, не сильны отвратить зла общего»[28].

В 1847-1848 гг. на Правобережной Украине (губернии Подольская, Киевская, Волынская) были введены так называемые инвентарные правила, регулирующие взаимоотношения между помещиками и крестьянами. Предложенный по этому поводу проект Бибикова, сохранивший всю полноту помещичьей власти, был встречен, несмотря на его крайнюю скромность, в штыки в правительственных сферах и «вызвал настоящий переполох в среде местных попов, объявивших Бибикова чуть ли не опасным демагогом, стремящимся воскресить в крае ужасы былой гайдаматчины.

Могучим импульсом движения, охватившим в связи с призывом государственное ополчение многие губернии, было жгучее стремление крестьянских масс сбросить ненавистное ярмо крепостнического угнетения и получить свобод у. Оно соединялось с патриотическим желанием принять активное участие в защите родины от напавшего на неё неприятеля. Внешним же поводом, давшим толчок крестьянству, находившемуся в напряжённом состоянии в обстановке нараставшего массового движения, характерного для последнего перед реформой десятилетия, явились царские манифесты, изданные в связи с войной 1853-1856 гг., сенатский указ 3 апреля 1854 г. о морском ополчении, царский манифест 14 декабря о форме воззвания к России в связи с войной, и манифест 29 января 1855 г. об организации государственного ополчения. Манифесты эти, наполненные общими туманными фразами, давали богатый материал для самого различного и совершенно противоположного действительному их смыслу толкования. Версии понимания манифеста были, самые разнообразные Их общий в Киевской губернии лейтмотив такой же, как и в великорусских губерниях: запись в казаки (ополчение) даёт возможность сбросить крепостническое ярмо и стать свободными.

Трудно установить первоисточник этих слухов и настроений в Киевской губернии, надо думать, что одновременно слухи возникли в разных местах.

Манифест о смерти императора Николая I, а затем манифест о вступлении на престол Александра II немало способствовали возбуждению крестьян. По деревням многих уездов стал упорно расти и распространяться слух, ещё более укрепивший крестьянские надежды на свободу, что царь призывает всех их на службу в казаки, что дарует им освобождение от панщины, от крепостничества. Этому способствовала и присяга, к которой, вопреки закону (по манифесту от 25 ноября 1741 г. крестьяне были лишены права присягать на верность царю, – это было привилегией свободных сословий), привёл своих прихожан, как сообщал в своём донесении начальник губернии министерству внутренних дел, священник села Кердан Таращанского уезда.

Антикрепостнический характер этой крестьянской тяги к самовооружению не вызывает сомнения, так как в связи с этим заказом оружия кузнецу жители села Фурсов не пошли на панщину, т. е. на барскую работу, «крестьяне села Фурсов ещё 6 февраля – в заговение, выслушав высочайший манифест 14 декабря, без всякого повода со стороны приходского священника просили повторить чтение этого манифеста и прочитать инвентарные правила, а 7 февраля, в понедельник, по настоянию кузнеца не пошли на господскую работу»[29].

Необходимо заметить, что губернии Киевская, Волынская, Подольская были освобождены от формирования ополченских дружин, так как несли весьма тяжёлую квартирную и подводную повинности при проходе войск на Дунай.

«В Фердюковке же во время чтения манифеста об ополчении 29 января 1855 г., в конце февраля или начале марта, Слотвинский уверял крестьян, что священник читает не тот указ, что есть указ другой, прямо обращённый к крестьянству с призывом записываться в казаки; при этом Слотвинский показывал собравшимся «копию, снятую им будто бы с этого указа, говоря, что подлинный имеет по четырём углам золотые печати, а посреди надпись золотыми буквами «Вольность крестьянам» Агитация Слотвинского попала на почву уже и без того взрыхлённую идущими вокруг слухами. Поскольку агитация Слотвинского получила живейший отклик в десятках окрестных селений, роль сыгранная им в развитии последующих событий, оказалась значительной. Во всяком случаи, каковы бы они ни были его побудительные мотивы, агитация»[30].

По мере того как крестьяне выводились из заблуждений в одном месте, недоразумения проникали и обнаруживались в других местах тех же уездов, кои входили в состав прежней Украины. Характер заблуждения крестьян везде почти один и тот же: крестьяне были убеждены, что от них скрывают царский указ, по которому все они призываются на службу казаками с освобождением от господских работ.

Необходимо отметить некоторые дополнительные обстоятельства, способствовавшие росту крестьянских волнений. Немалое значение для роста крестьянских движения имело прохождение через Киевскую губернию ратников, идущих в Крым на театр военных действий из Центральной России.

Вначале крестьянское движение поднялось в имении русского помещика Лопухина, но его крупнейшие эпизоды развернулись на территории огромного имения Браницких.

Всякое, даже как будто бы патриотическое волеизъявление крестьянства в крепостной России было грозной опасностью для самодержавия. Киевская губернская администрация очень быстро пришла далеко не в добродушное, а в весьма тревожное состояние по поводу такого построения «опекаемого» ею крестьянского населения губернии. Тем более что оно имело на сей счёт совершенно недвусмысленное указание своего петербургского начальства.

Свою непосредственную деятельность по усмирению крестьян карательный отряд под командованием генерала Белоусова начал в селе Шкаровка Васильковского уезда, расположенного в нескольких километрах от Белой Церкви.

После ареста трёх зачинщиков ольшанские крестьяне согласились, было «пристать» до панщины, когда вся громада пристанет, другие говорили, что и они бы пристали, когда бы только назначили один день барщины в неделю. Вопрос о панщине выступал на первый план, переплетаясь с чётко выраженной царистской идеологией. Крестьяне стремились если не полностью освободиться от барщины, то, по крайней мере, на худой конец, сделать её менее обременительной, свести её до одного дня.

Главным центром «беспорядков» в Сквирском уезде явилось село Березное. Именно в этом районе имело место ошибочное приведение становым приставом крестьян к присяге новому императору Александру II. Излишнее служебное рвение переусердствовавшего пристава породило соответствующие слухи, вселив уверенность в скором освобождении. Крестьянство, думая, что от него скрывают полученный царский указ, стало требовать его у священников. «Жертвами березновского расстрела оказалось по официальным данным до 60 крестьян: 20 убитыми, 40 ранеными. По мнению некоторых наблюдателей, ранено было гораздо больше. Крестьяне разбегались по домам, боясь преследования, и не показывали своих ран прибывшему медику»[31].

Наиболее массовый эпизод движения связан с событиями в местечках Таганча и Корсунь, входивш?