Крестьянская родословная села Дубровка и Акулова в воспоминаниях.. Часть 9

                                                   Слепова Тамара Матвеевна Я, Тамара Матвеевна Слепова, родилась в 1945 году в Дубровке в семье Матвея Дементьевича Степанова. Мои дедушка с бабушкой, Степановы Дементий Степанович и Ольга Денисовна, из Петрограда. Бабушка там работала кухаркой у богатых людей, а Дементий Степанович был кучером. Так говорили в семье, но точно я не знаю. Отца Степана Дементьевича звали Степан Степанович Степанов. Это уж я хорошо запомнила. Дедушкины корни из деревни, которая находилась возле села Копнина Сапожковского уезда, ныне Чучковского района. Чучково находится недалеко от Дубровки, и во время войны моя мама с подругой ходили туда пешком. Степановы перебрались в Дубровку к родственникам. У моей бабушки, Ольги Денисовны, в Дубровке жила сестра Мария, которая была замужем за Михаилом Мироновичем Филиным. Дубровка в то время славилась богатством, считалась зажиточным селом. Степановы купили красный кирпичный дом в Степакине перед оврагом. Мой отец, Матвей Дементьевич Степанов, родился в 1913 году. В армии служил в Сибири, в Тюменской области, после армии остался там и вербовал людей на стройку. Там же он и женился на моей маме, Анне Алексеевне. Они уехали на Дальний Восток, где отец работал десятником на шахте "Артемуголь". Мать работала телефонисткой. Вскоре они вернулись в Тюмень, где папа работал на верфи. Моя мама, родив весной 1940 года сына Юрия, заболела лихорадкой, которую врачи не могли вылечить. Ей посоветовали сменить климат, так как в Тюменской области было много болот. Мать рассказывала мне, что Дементий Степанович был очень набожный, и работал в Дубровской церкви сторожем и истопником, может, даже охранял и кладбище. Домой приходил только ночевать. Старостой церкви в то время был Губанихин. Когда начались гонения на церковь, моему дедушке соседка тетя Груня Луканина шепнула на ухо, чтобы он уезжал из Дубровки, чтобы избежать преследований. Она дала ему адрес своих родственников в Армавире и сказала, что ему там можно будет остановиться. Дементий Степанович уехал в Армавир и избежал то, что было с Губанихиным. По словам его правнучки, Сухоручкиной Антонины Сергеевны, его ставили к стенке и пугали, что застрелят, и даже стреляли поверх него. Дементий Степанович устроился в Армавире работать в дом престарелых подсобным рабочим, возил на лошади воду и продукты, подметал двор. Ему там дали жилье, и сын с дочерью переехали к нему жить. В конце 1940 года к нему приехал сын Матвей со своей семьей из Сибири. И в Армавире родственники тети Груни Луканиной, в девичестве Аграфеной Кузьминичной Лукашиной, приютили и семью Матвея Дементьевича. В декабре 1940 года Дементий Степанович, начитавшись церковных книг, сказал сыну: "Скоро начнется жестокая война, много людей погибнет. Поезжай с семьей в Дубровку, и живите там". В январе 1941 года Матвей Дементьевич, его жена Анна и маленький сын Юрий прибыли в Дубровку. Было холодно, они сильно промерзли. Ольга Денисовна хорошо приняла их, накормила и положила на печку. Моя мама сказала: "Больше я отсюда никуда не поеду". Дедушка умер в Армавире перед войной. Мой папа ездил туда хоронить его. Когда началась война, отца взяли на фронт, бабушка сидела с детьми, а маму гоняли то рыть окопы, то пилить лес. Мама позже вспоминала: "Мы весь Лаптев лес спилили". У Ольги Денисовны было восемь детей: 1. Евдокия Дементьевна (1905), вышла замуж в Акулове за Кузнецова Михаила Семеновича. 2. Мой отец, Матвей Дементьевич, раненый, вернулся с фронта в 1944 году, он был десантником. Когда его ранило осколком снаряда, и он свалился с танка, его нашла санитарная собака. Это было в феврале месяце. 3. Владимир Дементьевич (1917), в 1939 году служил в Белоруссии и погиб. 4. Марию Дементьевну (1920), направили в Москву на трудовой фронт. Там она баржи разгружала. Потом вышла замуж и осталась жить в Москве. 5. Александра Дементьевна (1922) во время войны была медсестрой и там встретила своего будущего мужа Ивана Деркача. Он был с Украины, поэтому они после войны уехали в Херсон. 6.Михаил Дементьевич, раненый вернулся с фронта, жил в Москве. 7. Василий Дементьевич (1925), вернулся с фронта без руки, жил в Москве. 8. Николай Дементьевич (1930), был военным, умер. Фото из семейного альбома Голубевой Т.В. Степанов Дементий Степанович со своими детьми: Василием, Александрой, Матвеем с его женой Анной с ребенком. Моя бабушка, Ольга Денисовна, была верующей. Мы утром встаем, а она молится, спать ложимся, а она молится. В углу была икона, перед которой бабушка подолгу молилась. Я засыпала под ее бормотание. Собирались в доме у Катковых и молились, моя мама все время их посещала. Всей деревней праздновали Пасху. На Старом селе устанавливали на это время высокие качели. Мы ходили по родственникам и обменивались крашеными яйцами. Яички катали, сначала находили лубочек, он в виде корытца. Лубки были старинные и хранились у кого-нибудь дома. Они напоминали разрезанную трубу пополам диаметром примерно 10-15 см. Мы в Степакине сами отмечали все праздники, у нас был свой лубок. В Большом селе свои лубки были. На Старом селе— свои. На Троицу— гуляния. Окошки дома снаружи украшали березовыми веточками. Мать пекла пироги. Церковь разобрали в начале 50 годов. Она была деревянная, а низ каменный. Я потом слышала, что кирпич из церкви отвезли в Инякино для строительства МТС. Но какой кирпич, неизвестно. Наверно, фундамент церкви. Детей крестили дома. Я помню, как крестили моих братьев-близнецов в 1953 году. К нам домой пришел пожилой человек, хромой, наверно, с войны, в обычной гражданской одежде. На стул поставили тазик с водой, я одного братика взяла на руки, а моя одноклассница и одновременно моя соседка, Люда Луканина, другого братика взяла на руки. Мы ходили вокруг стула, а он что-то читал и водой брызгал. Но этот человек не жил в нашем селе, он пришел откуда-то и ушел. Больше мы его не видели. Люда жила со своей бабушкой Груней Луканиной. Отца у нее не было, а ее мать, Валентина Михайловна, жила в Ленинграде. Ее дядя, Александр Михайлович Луканин, после того, как вернулся с фронта, тоже уехал в Ленинград.Люда была родственницей Коли Смирнова. В пятом классе Люду мать забрала в Ленинград. Сейчас от их дома ничего не осталось. Дедушку Люды, Михаила Петровича Луканина, я не помню, и никогда не видела. (По архивным данным, Михаил Петрович Луканин (1889) был сыном Петра Елисеевича Луканина (1865). Петр Елисеевич был сыном Елисея Кузьмича (1844), а тот сыном Кузьмы Ларионовича. Кузьма Ларионович (1810) был сыном Лариона Борисовича Луканина./ ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 5 и опись 245, дела 280, 129, 47). На кладбище, где была богадельня, находилась больница. Моя мама родила всех нас, 6 детей, в этой больнице. Фельдшер Александр Иванович Лунин принимал роды, а жена его была акушерка родом из Тырнова. Александр Иванович немного прихрамывал, наверно, с войны пришел. Мальчишки, постарше нас, лазили в склеп. Я даже помню место, где склеп был. Там липы высокие росли. Мой брат Юрий лазил туда, но ничего особенного он там не видел. Со мной училась Лида Тимакина. Она была постарше меня и жила на Старом селе. Моя одноклассница, Тамара Хренова, жила на Поповке. На Поповке был большой деревянный дом, где раньше жил священник. Когда священника выселили, там стала проживать семья Гаврила Павловича Хренова. У него была жена Надежда Ивановна и три дочери: Тамара, Тоня и Валя. Гаврил Павлович и Надежда Ивановна были старше моих родителей. Моя мама, 1918 года рождения, а Надежда Ивановна была примерно лет на десять старше ее. Гаврил Павлович воевал. Я к ним приходила играть в детстве. В поповском доме были большой зал, две комнаты, кухня, печка. В переднем углу икона от пола до потолка. Со мной также учился Корнешов Женя со Старого села. Вообще-то, Корнешовы жили в Калтуке. Это там, где асфальтовая дорога проходит. Когда едешь из Шилова по асфальтовой дороге, потом поворачиваешь на Дубровку. Въезжаешь в село, там же дома только на одной стороне, а с другой стороны сад. Култук это часть Степакина. Название какое-то татарское. Удивительное слово. В школе у нас у всех были прозвища, например, Мякиш, Карась и другие. Со мной учился Владимир Ульянкин, 1946 года рождения, по прозвищу Карась. Он жил напротив школы. Его отец с войны вернулся без ноги. У него была деревянная нога. Я помню, что рядом с ними где-то жила Колдаиха. Она жила одна в каменном доме и лечила заговорами. Я вышла замуж за Слепова Сергея Александровича (1938). Его отец, Александр Яковлевич Слепов, (1904)— дубровский. Его сестра, Евдокия Яковлевна Слепова, жила рядом. Мать мужа, моя свекровь, Екатерина Федотовна, была из Полтавки. Это считалось престижным, что он взял ее в Дубровку из Полтавки, потому что Дубровка была дворовым селом, там находилась Голицынская усадьба. Дом Голицыных, часть дома, видно большой дом был, уцелел. Фундамент сохранился, и дом еще был целый. В наше время там располагался клуб, и мы туда ходили на танцы. Видимо, в доме у Голицыных была сценка, так как сохранились вырезанные из дерева занавески. Вероятно, Голицыны усебя дома ставили спектакли. Мы, ученики, в клубе тоже ставили спектакли, выступали на праздниках. В Голицынском саду тогда еще липовые аллеи были, но там сейчас уже все заросло. Мы собирали ландыши, которые были посажены аллеями еще при Голицыных. Мама работала в огородной бригаде в колхозе, и колхозники сажали участками там овощи, потом везли их на пристань, где были пароходы в Тырново, и продавали эти овощи. А в парке в то время еще сохранялись могучие лиственницы. Моего мужа, как он только школу окончил, отправили в Ленинград к старшему брату, потом в Рязань. Летом он приезжал в Дубровку, где мы с ним познакомились на танцах. Я окончила Спасское педучилище и по направлению поехала в Чучковский район, где работала в начальных классах. После замужества мы уехали в Тырново. Я работала в школе,а муж токарем в совхозе. Фото. Наградной лист Степанова Василия Дементьевича. /сайт Память народа https://pamyat-naroda.ru/ Фото. Наградной лист Луканина Александра Михайловича. /сайт Память народаhttps://pamyat-naroda.ru/ 2017 год.                                                   Корнешова Тамара Петровна Мой отец, Петр Леонтьевич Корнешов, 1896 года рождения, работал в колхозе пастухом, пахал землю. Участник Второй мировой войны. Вернулся с фронта раненый в левую руку. Ему хотели ее ампутировать, но он не дал. Так всю жизнь и прожил с пулей в руке,  руку держал согнутой. Пуля его не беспокоила, никакой группы инвалидности ему не дали. После войны отец работал в Копновской бригаде, бригадиром у них был Казанцев. Они ловили рыбу от Шилова до Касимова. Корнешов Петр Леонтьевич, участник 1 мировой войны, место службы 284 пехотный Венгровский полк, передовой отряд 71 дивизии. Ранен 25.06.1916. / Электронный сайт „Памяти героев Великой войны 1914-1916“, gwar.mil.ru Брат моего отца, Василий Леонтьевич, вместе со своей женой Анной Сергеевной из Полтавки, жил в Баку. Там же жил и второй брат моего отца, Максим. Они были бондари. Дядя Максим, также как и его брат, Николай Леонтьевич, был женат два раза. Мой отец никуда на заработки не ездил и всегда жил в Дубровке. Был у него еще брат Александр и Павел. Я точно не знаю, был ли Павел Леонтьевич братом моего отца, но Федор Павлович Корнешов и его сын Сергей Федорович точно были нашими родственниками. (По архивным данным: 1. Павел Леонтьевич Корнешов (1875), сын Леонтия Дмитриевича и Александры Васильевны/ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 5 2. Александр Леонтьевич Корнешов (1891), сын Леонтия Дмитриевича и Александры Васильевны/ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 6) Мать про историю семьи никогда не рассказывала, да и отец тоже. Познакомились они на посиделках на Большом селе в доме у двух бабушек. Туда все село собиралось. Этого дома уже нет. Там жили две безродные бабушки: тетя Катя и тетя Маня. Детей у них не было. Вот мать и отпустила моего отца на посиделки. Ну, а после этого мои родители венчались в церкви. Мою маму, Татьяну Михайловну, отец привел в свой дом. Первый ребенок у них с 1923 года. Девочку звали Клава. Потом родились близнецы, Иван Петрович и Сергей Петрович, обоих призвали на фронт. Были и еще дети. Всего было 11 детей, двое умерли в младенчестве. Татьяна Михайловна была телятница, 1905 года рождения. Ее отец, Михаил Миронович Филин, а бабушка, Мария Денисовна. Дедушка Миша, был столяром, делал мебель, а бабушка Маша шила на господ. У моей матери были сестры, Мария, Елизавета, Нина и брат, Николай. Мария Михайловна вышла замуж за Василия Иларионовича Земцова в Акулове и умерла от воспаления легких, когда еще ее сын Сергей был маленький. Это уже у нее было второе воспаление легких. Фото. Мария Михайловна и Василий Иларионович Земцовы. Елизавета Михайловна вышла замуж за Уварова Николая Никитовича в Акулове. Ее муж и сын Павел погибли на войне. (По архивным данным: 1. Уваров Николай Никитович (1891) и Елизавета Михайловна Филина (1895) поженились в 1913году. /ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 84 2. Уваров Павел Николаевич (1924), пропал без вести в сентябре 1943 года. /сайт Память народаhttps://pamyat-naroda.ru/) Оставшуюся жизнь Елизавета Михайловна прожила одна в Дубровке на Большом селе. Была божественная, читала молитвы, в доме имела много икон, библии были на старославянском. Она знала старославянский язык и бегло читала на нем. Бабушка Лиза рассказывала, что церковь была не очень большой, но очень хорошей, нарядной, чистой. Все убрано было аккуратно, икон много. После закрытия церкви она ходила к Катковым и молилась вместе с ними. В их доме все было в иконах. Тетя Нина и моя мама не ходили к Катковым. Баба Лиза нас всегда хорошо принимала. А вот тетя Нина нас на порог не пускала. Вроде, все родственники вокруг, а на деле, встретились, обнялись и год не видимся. В детстве, кроме Пасхи и обмена яйцами, между родственниками никакого общения не было. Так было принято от наших предков. Раньше село было очень многонаселенным. Дом на дому стоял, теснота. Так было до 1967 года. 2019 год.                                                                                  Аникина Надежда Ивановна Глава 1 Родовое гнездо Пылаевых на Старом селе.          У моего прадеда, Никифора Филипповича Пылаева, было 4 сыновей и 3 дочери. Сыновьям строили дома, дочерям давали приданое. Если состоятельный жених попадался, то дочь уходила  к нему. Если нет, как у  Степаниды Никифоровны, то дом построили напротив. Степанида  вышла замуж за сапожника Смирнова. Это был  очень хороший сапожник  и своего сына, дядю Костю, всему научил, который тоже стал хорошим сапожником. Дед Федя Смирнов был не дубровский, а  из Касимовского района.  Никифор Филиппович умер в годы Гражданской войны. Он болел и умер.  Вскоре  умерла его вторая жена. Мой дед, Яков Никифорович Пылаев,  1890 года рождения, ездил со своим братом Иваном на заработки в Астрахань. И там Иван Никифорович остался жить. Он был старше моего деда. У него было три дочери,  и  все они проживали в Астрахани. Еще один брат моего деда, Федор, погиб в Первую Мировую войну. От него  детей не осталось.  Третий брат, Дмитрий Никифорович, умер уже после войны. Он воспитывал брата Василия и сестру Ольгу. В 30-е годы Дмитрия ссылали в Казахстан.  В ссылке он был со своей женой Екатериной, с дочерями Марией и Анной, и детьми Никифора - Василием и Ольгой.  После ссылки они вернулись снова в Дубровку. Жена Дмитрия -  баба Катя. Это такая замечательная бабушка была, чудесная, вся такая классическая бабушка, вся она такая светленькая, чистенькая, спокойная,  тихая и ласковая. Мне было лет 7, когда она умерла, но  я ее хорошо помню. Мы общались с ней, и она для меня была образец бабушки.   Мой троюродный брат, Владимир Павлович Егоркин, больше меня знает про своего деда, Дмитрия Никифоровича Пылаева, а моя троюродная сестра, Антонина Сергеевна Сухоручкина, знает больше меня и про род Пылаевых и про Дубровку. В свое время  она  поставила памятный крест князьям Голицыным в их родовом парке. Мы же жили в такое время, когда нам родители, не потому, что не хотели рассказывать о себе и о своих предках,  а  потому что  боялись давать нам эту информацию. Давали по минимуму не для того,  чтобы спрятать ее, а для того, чтобы нас охранить от всего этого. Поэтому и познаний у нас не так много.  Моя мама - участница войны. У нас считалось, что женщины в Советском Союзе уходили на фронт добровольно. А на самом деле, приходили разнарядки в сельсоветы, что должны отправить на фронт N-ное количество   женщин. И отправляли на войну. В разнарядку попали три женщины из нашего села – Александра Николаевна Корнешова, Татьяна Федоровна Каткова, Валентина Яковлевна Пылаева. Они на фронт попали втроем. Зенитно-артиллерийский полк разделялся на дивизионы. То есть полк у них был один, а дивизионы разные.  (Аникина Валентина Яковлевна. __.__.1918. Место рождения:  Рязанская обл., Шиловский р-н, с. Тырново. Награждена Орденом Отечественной войны 2 степени / Электронный  сайт Память народа pamyat-naroda.ru) Моя мама родилась в селе Дубровки (так раньше официально называлось село). Село Тырново совершенно не имеет к нам отношения, другая волость. Фото из семейного альбома Аникиной Н.И. Пылаева Валентина Яковлевна.    Мама про войну рассказывала очень мало. Поэтому я не могу сказать о том, что это достоверная информация. Про войну все рассказывали очень мало. Потому что люди хотели как можно поскорее забыть об этом. Также поскорее забыть хотели о том, как во время войны голодные подростки работали в колхозе, больные женщины пахали на себе или на лошаденке, если такая была. Об этом не хотели вспоминать,  поэтому ничего не рассказывали. Яков Никифорович умер в 1936 году от болезни почек. У него было четверо детей, которые дожили до взрослого состояния: 1. Михаил Яковлевич Пылаев погиб под Москвой. Моего дяди нет на Дубровском мемориале, он призывался на фронт из Москвы. Куда пришла похоронка, я не знаю. В Дубровках проживала его жена Мария Ивановна Пылаева (1919) с дочерью Ниной (1941).  Мария Ивановна родом из Свинчуса, это село ниже по Оке. Потом она вышла замуж второй раз, и они уехали в Ижевское. 2. Моя мама, Валентина Яковлевна, прошла всю войну и  вернулась на родину,  всю жизнь прожила в селе, работала в колхозе, потом в совхозе и умерла в Дубровке.  3. Анна Яковлевна (1924) во время войны  училась на агронома, потом ее направили по окончании сельхозтехникума на Западную Украину восстанавливать там сельское хозяйство после войны.  В 1949 или в 1950 году она вернулась с Западной Украины  и проработала в Шилове всю жизнь. 4. А Алексей (1930), самый младший, подростком работал в  колхозе.   В 1948 году - ФЗО в Москве, потом его призвали в армию, больше он в Дубровку не вернулся и всю жизнь прожил в Москве. Когда я разговаривала со своим дядей Алексеем в последние годы его жизни, видимо, настолько тяжела последняя война была, что люди хотели забыть о ней, и просто блокировка памяти уже включалась.  На все мои вопросы дядя отвечал: « Я не помню, ты меня не спрашивай. Я не знаю». Глава 2 Мой папа, Аникин Иван Михайлович, не дубровский. Он  родился в Елизаветинке Шиловского  района.   У него было две сестры: Елизавета и Анастасия (1909). Елизавета жила в Москве, а Анастасия вышла замуж за Кузьму Гришанкина. Сам Гришанкин из Шилова, а в Дубровку его назначили заведовать почтой.  Кузьма Иванович, начальник почтового отделения, и его жена, Анастасия Михайловна, жили в Дубровке в здании почты и там же работали. Почта занимала одну половину дома. Во второй половине жили Гришанкины. У них было две комнаты и амбар. Но в то же время все жили достаточно тесно по нынешним меркам, а тогда это было нормально. Летом кто-то мог спать в амбаре. Зимой в доме. Сейчас это здание сгорело.  И соседний дом сгорел, который купили. Фото. Здание почты в Дубровке после пожара. Август 2020.           Еще с Гришанкиными жила мать Анастасии, Пелагея Леонтьевна Аникина (1881). Я ее смутно помню. Она  была лежачей, наверно, после инсульта.  Однажды папа приехал в Дубровку к сестре. И она познакомила мою маму с отцом.   Гришанкины к Дубровке никакого отношения не имеют. Их дочь, Антонина, вышла замуж за Чельцова. В Марьиной деревне между Ситниковыми и Буяновыми жил Чельцов Михаил Николаевич. Его сын женился на Антонине Кузьминичне Гришанкиной (1930) и  уехал в Киев. После этого никакой связи с ними не было. (Чельцов Павел Михайлович. Дата рождения: __.__.1924. Место рождения:Рязанская обл., Шиловский р-н, с. Дубровка. Дата поступления на службу:  __.__.1942. Воинское звание:  мл. лейтенант. Награжден Орденом Красной Звезды 17.07.1943/ Электронный сайт https://pamyat-naroda.ru). Про мать Павла, Матрену Михайловну, я ничего не знаю. Я знала только вторую жену Михаила Николаевича  Чельцова, Елену Ивановну. Мне кажется, она была из Тырнова. Сейчас уже умерла. Мой отец, по-моему, 1915 года рождения. Родители поженились в 1958 году. Больше об отце я не могу ничего сказать. Я очень мало знаю о нем, так сложилось, что вместе мы не жили. Но он окончил школу морских летчиков. Фото из семейного альбома Аникиной Н.И. Аникин Иван Михайлович.       Глава 3 Моя бабушка, Ксения Григорьевна Пылаева, работала у Голицыных в  барской кухне и в оранжерее. Очень большая и хорошая оранжерея была, но до настоящего времени не сохранилась. Разрушили все.  В оранжерее  при Голицыне выращивали очень много цветов, очень много сортов роз. Были черные розы, что для Дубровки было большой экзотикой: и сами розы, и сам черный цвет цветов. Парк сохранился, но он зарос весь. Там много кустарников и деревьев разных климатических зон. Ксения Григорьевна (1892), в девичестве Левошина, вышла замуж за Якова Никифоровича Пылаева. Ее родители уехали в Баку на заработки и остались там. В Дубровке был отхожий промысел – бондари. Астрахань и Баку. Рыбные города. Дети же жили в Дубровке и воспитывались теткой. Был у бабушки брат и жил в Питере. Может, его звали Емельян. Я не знаю. У нее еще были сестры: Капитолина и Александра.  Наталья Григорьевна Левошина (1881), сестра моей бабушки, рядовая колхозница, жила в Дубровке. Одно время с ней проживала ее племянница, Дадонкина Мария Федоровна (1925), которая училась в  Инякинской школе.  (По метрическим данным, У Григория Тимофеевича Левошина и Анны А....в 1888 году родилась Анна. Ее крестные: Матвей Федотович Негодяев и Пелагея Авраамовна Егоркина (Ульянкина). Григорий Тимофеевич Левошин (1851), сын Тимофея Меркурьевича (Меркуловича)./ГАРО. Фонд 627. Опись 245, дела) Александра Григорьевна Левошина (1885) вышла замуж за Лунина и жила в Акулове.  У нее было много детей, но я знала только двоих: Наталью (1910) и Михаила (1919). (По метрическим данным: У  Григория Никитовича Лунина и Александры Григорьевны в Акулове в 1912 году родился сын Василий Предположительно, Григорий Никитович Лунин, был двоюродным братом "сестер - сибирячек"/ГАРО. Фонд 627, опись 281, дело 77).   Муж у Александры Григорьевны умер еще до войны. Я не знаю, когда и как они попали в Узбекистан, но они  жили в Алмалыке Ташкентской области.  Видимо, их сослали за колоски. Был такой закон в 30-е годы. Он назывался "Закон пяти колосков". Если в поле пшеницу убрали, в поле все равно оставались колоски. Люди шли их собирать, детей ведь кормить чем-то надо было. А у нее было двое детей. За это могли наказать вплоть до смертной казни. А до десяти лет тюрьмы - запросто. Карательная машина работала очень строго. И вот их сослали за эти колоски.  ( Закон   часто   применялся   в   случаях ,   не   представлявших   никакой   социальной   опасности .   Например ,   название  « закон   о колосках »   он   получил   из -  за  того ,   что   по   нему   осуждались   крестьяне ,   занимавшиеся   срезкой неспелых   колосьев   зерновых колхозного     или совхозного      поля   и   их   присвоением .  Всего ,   по   некоторым   сведениям ,   по   закону   за   1932 — 1939   гг .   было   осуждено   183   000   человек / Электронный сайт  https://dic.academic.ru/dic.nsf/ru). С Александрой у нас была связь,  мы писали друг другу письма. Наталья и Михаил с семьей постоянно жили в Алмалыке. Сейчас они умерли. У Михаила было две дочери.  Одна из дочерей жила в Москве. Еще одна сестра бабушки жила в Керчи, другая в Баку. Возможно, что Матрена Ивановна, Евдокия Ивановна и Зинаида Ивановна Левошины, проживавшие в Дубровке,  были тетками моей матери. Зинаида Ивановна в замужестве была Егоркина. Про них ничего не знаю. После войны бабушка работала в Дубровском медпункте санитаркой.            Глава 4 Село не всегда было православным. Там были частично православные, частично староверы.  Староверы - это те, кто сохранил веру после раскола церкви при Никоне. Они верили в Бога,  хранили книги дораскольные, крестились двумя перстами.  Дочь Никифора Пылаева, Евдокия, вышла замуж за старовера,  Евдокима Ивановича Шацкова. В деревне его звали Авдотий. О том, что они староверы я узнала от их дочери Александры, которая до последних дней ухаживала за могилами своих родственников, похороненных на староверческом кладбище на Баранихе.   В деревне староверов называли кулугурами и хоронили их отдельно. На староверческом кладбище были похоронены родители Евдокима. Но  в советское время  все ассимилировалось, всех хоронили на одном кладбище, не было никакой строгой веры. Евдоким Иванович Шацков и его жена были похоронены на Дубровском сельском  кладбище. У нас были соседи Кубынины, они были настоящие староверы, к себе в дом не пускали никого. Все сельскохозяйственные работы выполняли сами - три сестры, без мужчин. Но отношения были добрососедские. Сестра моего деда, Евдокия Никифоровна, рассказывала нам про свое детство. Князья Голицыны устраивали в княжеском доме сельским детям на Рождество елки и дарили подарки. Об этом и другие бабушки нам рассказывали, так как сами туда ходили. В имении жили только незамужние сестры князя. Считается, что последний владелец имения был  Лев Сергеевич Голицын. Он не жил в Дубровках. Когда он приезжал, он пытался в оранжереях выращивать виноград, завез много сортов разных деревьев и кустарников. В липовых аллеях разводили пчел. Одним словом, он использовал имение только для разведения разных растений.  (Князь Лев Сергеевич Голицын (24 августа 1845, Люблинская губерния,Царство Польское, Российская империя - 26 декабря 1915 года, Феодосия, Таврическая губерния, Российская империя). /Электронный сайт https://ru.wikipedia.org. Фото. Голицын Лев Сергеевич /Электронный сайт https://ru.wikipedia.org.                                   (Долгое время было неизвестно, имение какой семьи Голицыных впоследствие стало Дубровской волостью. Особенно неизвестен был последний владелец имения в Дубровках. Бытовало мнение, что в Дубровках проживал Лев Сергеевич Голицын. Это мнение у людей формировалось из различных статей в СМИ. Например, в газете "Родной город" от 27 марта 2012 года имеется статья "Винных дел мастер". Она начинается так:    В статье " Были и легенды села Дубровка" от 31.08.2016 года в журнале "Дом.строй" №34 открыто утверждается, что владельцем Дубровки был Лев Сергеевич Голицын.  Все это не соответствует истине).     Глава 5 Бабушка Авдотья Шацкова (1888) рассказывала нам, как хоронили князя Голицына в Дубровках. В парке была часовня, домовая церковь. Я не знаю, кто похоронен из Голицыных в парке, но бабушки рассказывали, что его в гробу везли из Санкт-Петербурга или Москвы до Тырново на пароходе,  а потом на тройке лошадей  до Дубровок. Это было до революции, хоронили его в часовне в полном воинском обмундировании со всеми регалиями,  как положено князю. Крестьяне присутствовали при отпевании и похоронах князя. Как крестьяне могли не присутствовать на похоронах своего барина?  После революции часовню разрушили, а могилу осквернили. Уже в наше время были собраны средства, и установлен памятный крест. Фото. Памятный крест. Дубровка. 2018 год.   (Князь Василий Павлович Голицын (родился 19 августа 1857- умер 21 мая 1901 года в селе Дубровка Касимовского уезда Рязанской губернии/Электронный сайт https://ru.rodovid.org)  После него владельцем поместья в Дубровках становится его брат, Петр Павлович Голицын. Князь Петр Павлович Голицын родился 19 февраля 1869 года в Санкт-Петербурге-умер 2 ноября 1930 года во Франции, город Канны/Электронный сайт https://ru.rodovid.org).  Княжеский дом до революции был двухэтажный. Разговоры были, что  его стали крестьяне разбирать в первые же годы после революции. Шла гражданская война. В селе было безвластие. Ну, были там коммунистические ячейки, ну,  были там сельсоветы. Ну, была, конечно, жесткая власть, но ее еще не совсем признавали. Сначала крестьяне сломали верхний этаж. Кто-то построил себе дом из него.  До коллективизации у крестьян было свое хозяйство. Что такое мужик со своим хозяйством? Он не одну палку не пропустит и не бросит, ничего не пропадало, в хозяйстве все пригодится.  И поэтому, когда княжеский дом остался беспризорным, то, естественно, его начали разбирать. Когда началась коллективизация, в селе появилась власть. Появились другие законы, появились председатели, и княжеский дом поставили на учет колхоза. А за колхозную собственность репрессии были очень строгие. Когда там еще клуб и библиотека были, там полтора этажа было. Я не помню, в каком году библиотеку оттуда перевезли, потому, что здание нужно было ремонтировать, Там у них пол провалился. А никто ремонтом не занимался.  До конца дом разрушили в 90-е годы. Силкин построил себе особняк. Из-за  попустительства один пришел-доску оторвал, другой пришел - дверь снял. Третий раму вытащил. Там такие хорошие половые доски были. Сантиметров 20 толщиной, а потом и кирпичи начали снимать.    До революции, скорее всего, до коллективизации село было очень большое. После коллективизации  много народа уехало. Просто бросали все и уезжали. Либо их высылали. Единоличники – мужики, они же за свое хозяйство держались, а не за коллективную собственность. Ссылали в Казахстан, в Сибирь,  в Среднюю Азию.  Вот, например, когда въезжаешь в село, там, с правой стороны, в Калтуке, стоит первый дом. Там жили Никитины. Вот Никитины все бросили и уехали. Был магазин, в котором продавали хлеб и булочки. Владельцы этого дома все бросили и уехали. Деда моего тоже приходили раскулачивать.  Я смутно помню Наталью Андреевну Мишину, активистку,  я ее еще застала. Было  четыре  сестры Мишиных. Две сестры были активистки, не знаю какими, раскулачивали всех.  Третья сестра Полина жила в Москве. Прасковья, конечно, своеобразная была бабушка, но, в общем,  не плохая. В деревне ее звали Порочка.  Ни у одной сестры не было детей. Может, они и церковь рушили. Церковь не полностью была каменная. А только фундамент и уровень первого этажа был каменный , а остальное все было деревянным. Церковь не разрушили, а ее разобрали, когда создавали МТС в Инякине.  Из нее построили длинное барачного типа здание, в котором была столовая  и контора. И это здание долго прослужило. Перед войной, как я слышала, пытались электрофицировать Дубровку и даже поставили столбы. Но свет  в Дубровке появился только в 1967 году.  До этого мы жили с керосиновыми лампами. Из Пылаевых, может быть, кто-то и участвовал в Гражданской войне. В Дубровке были и герои Гражданской войны. Но никто этим не кичился, и детям ничего не рассказывали.  Я в свое время работала в военкомате в Шилове и, когда начались временные удостоверения для участников войны, я по долгу службы в архиве смотрела тех людей, которые еще в гражданскую войну воевали. Естественно, они помнили ее, помнили,  как они воевали. Я не могу назвать их фамилии. Сейчас я живу в доме, в котором после революции была контора, а позже сельсовет. Раньше этот дом принадлежал Луниным. Кто-то из потомков Луниных, владельцев этого дома, приезжал в Дубровку, молча посмотрел дом, походил по окрестностям и уехал. Мама получила квартиру в этом доме от совхоза в 1974 году, потому что наш дом развалился. Фото. Бывшее здание сельсовета и конторы. Дубровка. 2020 год.     ( В плане господских строений в селе Дубровки представлено немного другая картина, нежели можно увидеть сейчас. В плане указано, что здание конторы (в советское время сельсовет) было построено Голицыными и использовалось как училище. По плану напротив него было здание аптеки. Слева находился господский амбар( позже  это здание стало называться  склад). За господским амбаром начинался господский сад ( позже стал называться барский сад). При господском саде был сарай для пожарных инструментов. Напротив господского амбара располагался старый приказчищий флигель (позже стал называться домик управляющего). За флигелем находилась сыроварня с погребом. За сыроварней - кузница. Далее домик для конюхов и новая конюшня, построенная вместо старой. Напротив господского сада через улицу находилась контора с людскими комнатами, фабрика полотняная и хлевы для скотины дворовых людей. Сам же господский дом по плану должен был находиться в Английском саду (позже стал называться барский парк). А от конторы, где жили дворовые люди, господский дом отделял огород и передний двор. Неизвестно, был ли этот план реализован на практике.  Фото. План господским строениям в селе Дубровках. ХIX век. Бумага, тушь. Фото представлено на выставке " История усадьбы, которой нет" в Касимовском краеведческом музее в сентябре 2020 года. Фото. План господской усадьбы  в с. Дубровках.  ХIX век. Бумага, тушь. Фото представлено на выставке " История усадьбы, которой нет" в Касимовском краеведческом музее в сентябре 2020 года.                                                                                        Негодаев Владимир Николаевич Я, Владимир Николаевич Негодаев, 1951 года.  Моя сестра Валентина живет в Лесном.  Мама, Александра Антиповна  Комракова, из Сельца-Сергиевки.   В Сельце- Сергиевке у меня был дед Антип Комраков. Он  воевал. (Комраков Антип Павлович. Рядовой. __.__.1897 Рязанская обл., Шиловский р-н, д. Сельцо-Сергиевка.  Дата поступления на службу __.02.1942. Воинская часть 1178 сп. Дата подвига : 21.12.1942./Электронный сайт https://pamyat-naroda.ru) Фото. Наградной лист Комракова А.П.   Мой отец,  Николай Владимирович, тоже воевал, после ранения вернулся в село,   а потом был на трудовом фронте,  лес пилил. Но что, где и как, я не знаю. Нам в школе ничего не говорили. (Негодяев Николай Владимирович. Дата рождения: __.__.1919. Воинская часть:  48 усп (81 зсп) 30 зсд. Выбытие из воинской части:  20.10.1941  /Электронный сайт https://pamyat-naroda.ru). . Вот видите, у нас барский сад, парк,  клуб был. Но  нам никто не говорил,  кто там жил, кто владел этим,  какой помещик. Ничего этого мы не слышали ни от родителей, ни в школе. Да и нам  только  улица нужна была. Раньше меня история, вообще,  не интересовала.  В школе у нас был историк,  директор школы, Василий Александрович Гришанкин, а первый учитель у нас был Ситников Александр Алексеевич. Он в Тырнове похоронен. Помню, как  нас возили в комсомол вступать в  райком  в Шилове.  В армии я был комсомольцем. Так что когда мы были молодыми, мы историей не интересовались, а только работали. Анна Владимировна Негодаева, сестра моего отца. Была замужем за Иваном Григорьевичем Ульянкиным. Своего деда, Владимира, я никогда не видел. Он умер в 1936 году. Бабушку Ксению я застал. Она умерла в 1964 году. Мне было 13 лет. Я живу в Дубровке на Новом селе.  Если от переулка идти, то  второй дом кирпичный мой.  Там два кирпичных дома. Один был дом Маскиных, дяди Прокопа Матвеевича.  И наш Негодаевский.  В  доме Маскиных жили три брата: Анатолий, дядя Коля и Сергей Прокопыч.  Раньше между нами был еще один старенький дом, в котором жила тетя Пына.  Тимакиных дядю Ваню и дядю Саню на Старом селе помню.  Дядя Ваня у нас бригадиром был.  Я в колхозе не работал, но в детстве мы копны возили на лошадях.  Когда сенокос в июне, июле,  дядя Ваня Тимакин приходил к нам,  и нам,  как поденщикам,  подпутывали,  и мы возили копны в стогу.  Мы ездили  на лошадях верхом.  Мы и картошку ходили копать, все нам корзинки считали,  и нам за это никто ничего не заплатил. Правда,  один раз помню что – то давали.  Фото из семейного альбома Паниных. Сенокос в Дубровке.        У Лиды Тимакиной муж художник был. Он приезжал в Дубровку и писал здесь картины. Он дядю Костю Смирнова рисовал, когда он косил траву.  Смирнов  напротив них жил и был хороший мастер по обуви.  Со спины рисовал дядю Костю с  косой,  рядками  трава ложилась.  На реке, на речке, болото осака была,  тоже видел,  как он рисовал. Пароход  рисовал он  или  как правильно сказать  - писал. В барском саду рисовал березу. Четыре  полотна я видел,  как муж Лиды рисовал.  А потом в 1966 году я уехал в Рязань. Училище окончил. В 1970 году меня в армию забрали.  В 1972 году я демобилизовался и уехал в Москву.  Никто ко мне не подошел и не сказал: « Давай оставайся, на шофера». Сейчас говорят: «Вот,  вы Дубровку бросили, уехали». Я, когда демобилизовался, ко мне никто не подошел,  я сам по себе. В селе людей не держали. Как только стали людям давать паспорта, так они все и стали разъезжаться.  Деньги в колхозе не платили. Только потом  в колхозе  была и пенсия 20 р