С иголочки. Как советские предприниматели в послевоенные годы одевали белгородцев

Пережившим оккупацию и вернувшимся из эвакуации горожанам нужны были не только еда и кров, но и одежда. Однако местная Госшвейфабрика, введённая в эксплуатацию за четыре года до начала Великой Отечественной, не могла удовлетворить потребности населения. Поэтому обшивали белгородцев в первые послевоенные годы и несколько кооперативных швейных артелей. Об этом рассказывает «Белгородская правда».На машинках работниковГосшвейфабрика размещалась на улице Будённого, в двухэтажном доме из красного кирпича, построенном в XVIII веке (ныне это проспект Славы, где находится фонтан-подкова – прим. авт.). После освобождения города здание фабрики нуждалось в капитальном ремонте. К тому же у неё не осталось собственных швейных машин промышленного класса.В 1944 году в штате предприятия числились 34 работника, большинство из которых были учениками. Шили они на своих личных швейных машинках «домашнего» уровня (всего их имелась 21 штука). И хотя в том же году Белгородская фабрика получила от Курской швейфабрики 15 головок швейных машин высокого класса, включить их в работу не смогли «из‑за отсутствия основных деталей».Неплановый ассортиментТем не менее за первый после освобождения Белгорода год здесь сшили почти 6,5 тыс. предметов одежды. В ассортименте преобладали шерстяные юбки и шёлковые платья. Шили также школьные платья и детские пальто, гимнастёрки и шинели.План 1944 года по производству продукции фабрика перевыполнила, хотя ткани поступали нерегулярно и в недостаточных объёмах. «Если была шерсть для верха – не было хлопчатки для подкладки и приклада, и наоборот», – пояснял директор фабрики в докладной записке к отчёту о хозяйственной деятельности предприятия.   Основной поддержкой производства в 1944 году были заказы из давальческого материала.С оборудованием тоже было туго: на балансе числилось 15 спецшвеймашин, 2 утюга и 2 портняжных стола. Транспортный цех составляли лошадь с телегой.Однако производство и ассортимент продукции постепенно расширялись, штат и квалификация работников увеличивались. А в начале 1950-х для удовлетворения растущих потребностей населения в шитье одежды по фигуре при фабрике открыли мастерскую индивидуального пошива.Массовый пошив и «тубаретки»Обшивали горожан в первые послевоенные годы и несколько кооперативных швейных артелей. В Белгороде самыми заметными были «Красный Октябрь» и имени 8 Марта.Швейная артель «Красный Октябрь», организованная ещё в 1929 году, располагалась на улице Будённого в доме № 68 (сейчас это проспект Славы – прим. авт). В ноябре 1943 года председатель артели Мирошникова взяла в Белгородском отделении Госбанка срочную ссуду 26 тысяч рублей на приобретение инвентаря и оборудования, а в 1944-м – ещё 9 тысяч на капитально-восстановительный ремонт производственного помещения.Тогда же артель взяла обязательство перед горторгом за год пошить продукции на 446 тысяч рублей. А горторг в свою очередь обязался сдать предприятию хлопчатобумажных и шерстяных тканей на 150 тысяч рублей.   Изначально члены артели работали на своих личных машинах, которых было не больше десятка. И только в 1946 году она обзавелась пятью новыми ножными швейными машинами и прочим оборудованием, которое обошлось в 23,5 тысячи рублей. В списке приобретений, помимо специального оборудования и мебели: машинок, швейных столов, гардеробов и сундуков для хранения материалов, значилось также несколько письменных столов и 20 «тубареток».Такое глобальное обзаведение стало возможным благодаря 50-тысячной ссуде, полученной в Белгородском отделении Госбанка. Распорядился выдать эти средства исполком горсовета депутатов трудящихся «для расширения существующих цехов по изготовлению головных уборов и массового пошива». Позже, в 1949-м, горсовет ходатайствовал перед банком о выдаче артели ещё одной ссуды – 44 тыс. рублей – «на расширение пошивочного цеха и организацию срочного ремонта».По меркам заказчикаВозможностей для зарабатывания денег у артели с каждым годом становилось всё больше. Ещё в 1946 году ей приходилось гнаться за каждой копейкой. Отпуская за наличные брезентовую тесьму для постромок и шнур-бечёвку для вожжей отделению Кашарского промсовхозкомбината, на сдачу артель договаривалась о вспашке земли под огороды своим рабочим. Но спустя пять лет она уже так не мелочилась.Например, в 1950 году артель выпустила продукции более чем на 2 млн рублей. В ассортименте были пальто и полупальто на взрослых, дамские и детские платья, гимнастёрки, френчи и толстовки, сорочки и нижнее бельё, мужские и детские кепи. Взрослое пальто в те времена стоило, кстати, 212 рублей, детское пальто – 82, а мужской костюм – 232.В начале 1950-х в артели трудились около 80 человек на 14 швейных машинах (в 1952 году их количество возросло до 16, из них пять были механизированы). В штате, помимо портных и швей, были мастера головных уборов, подмастерья и вышивальщицы, а также инструктор по качеству, агент снабжения, технорук, заведующий ларьком, продавец и переплётчик (артель также оказывала полиграфические услуги). Работали несколько цехов: мужской верхней одежды, дамской верхней одежды, женского модного платья, головных уборов, химчистки и окраски, переплётный и массового пошива.   Ежемесячный заработок швеи самого высокого, VIII разряда составлял несколько сотен рублей. Например, портниха артели, трудившаяся в цехе дамской верхней одежды, Пелагея Сошенко зарабатывала 492 рубля в месяц (а приносила артели ежемесячно 7,5 тысячи рублей прибыли).Солидные деньги артель зарабатывала на индивидуальном пошиве. Чаще всего по меркам заказчика шили юбки, мужские костюмы и куртки. Об итогах работы правление артели ежемесячно докладывало трём инстанциям: курскому облтекстильшвейсоюзу, горплану и горкому. У артельщиков был свой план работы, и любое отклонение от него требовало объяснения. Например, в январской докладной записке 1952 года председатель артели пояснял, что пять дней предприятие простаивало «ввиду отсутствия электричества», ещё шесть суток стоял цех ширпотреба – «ввиду отсутствия материалов».Артельщики не только шили, но и перешивали, а также реставрировали одежду (в городе было два приёмных пункта по ремонту и один – по химчистке и окраске). Кроме основных производств, у артели было несколько дополнительных отделений (например, в сёлах Красное и Репное).Свою продукцию артель продавала через собственную розничную сеть, в обход местных торговых организаций.  Красиво шить не запретишьВторая большая городская швейная артель – имени 8 Марта – главную ставку сделала на вышивку и индивидуальный пошив. Организовали её в 1937 году. «До войны здесь работали около 230 человек, в основном женщины. Артель имела собственный дом, в котором размещались цеха…» – пишет в книге «Пройдёмся по старому Белгороду» краевед Александр Крупенков.Основное производство размещалось сперва на ул. Кирова, 40 (ныне ул. Белгородского полка), а затем на ул. Сталина, 5 (ныне ул. Преображенская). Штат возрождённой после освобождения Белгорода артели рос как на дрожжах: с пяти работников скромной мастерской индпошива и реставрации одежды в 1944 году до 80 в 1945-м. Из них более трети работали в цехе строче-вышивки. Среднемесячный заработок (ставка) рядового артельщика равнялся 390 рублям. В начале 1950-х имущество артели составляли 30 швейных машин (принадлежащих её членам) плюс ещё 7 общественных швейных машин и 13 электроутюгов.Помимо одежды, артельщики шили постельное бельё, шторы, занавески и скатерти, вышивали для местных модниц блузки и рубашки-украинки. Также они занимались бытовым ремонтом, перелицовывали одежду и даже покупали у населения мех – для реставрации и последующей продажи.Рабочую прыть артели сдерживали лишь перебои с материалами:«Ставим вас в известность, что цех строче-вышивки с 5 февраля 1953 года пошёл на простой из‑за отсутствия ниток на катушках № 60 и 50. Ниток на катушках нет в Белгороде, Харькове и в окружающих районах», – оправдывалась перед облтекстильшвейпромсоюзом председатель артели Ткаченко.   Но эти проблемы белгородских швейных артелей оказались пустячными по сравнению с печальным будущим, которое ждало весь успешно развивающийся сектор промысловой кооперации страны спустя каких‑то три года. Зарубил его первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв. С 1956 года по совместному постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР частную собственность артелей начали переводить в государственную. «Узаконенная экспроприация» завершилась к началу 1960-х.Так пришёл конец эры честного советского предпринимательства, оказавшего большую услугу государству и людям в трудные послевоенные годы. Но этот итог не отменяет очевидного факта: несколько поколений жителей страны, в том числе белгородцев, носили одежду, сшитую кооперативными швейными артелями. Тамара АкиньшинаРедакция благодарит за помощь в подготовке статьи Государственный архив Белгородской области (ГАБО)