Панические атаки, ожоги и экстрасенсорика: история фокусника-фаерщика
Мир фокусов и иллюзиона развивается на бесконечном человеческом желании восхищаться и обманываться. Самые первые фокусы берут своё начало в Древнем Риме: жрецы заставляли мраморные статуи источать вино и массивные двери открываться силой мысли.
Время на месте не стоит, аудитория меняется и формирует спрос на новые чудеса. Мы пообщались с Александром «Ящером» Парамошиным, волгоградским фокусником, уличным циркачом, участником межрегиональных фестивалей и узнали, где можно официально обучиться ремеслу, о том, как фокусник может быть экстрасенсом и с чем приходится сталкиваться, когда работаешь со зрителями.
– Как ты стал фаерщиком?
– Фаер-шоу занимаюсь уже одиннадцать лет, с моих пятнадцати. Раньше к огню рано не подпускали, потому что это опасно, я это сам понимал. Занимался полгода, и только потом сам взял в руки. Меня тренировали, элементы были несложные, поэтому за полгода все выучил до автоматизма. Обжечься было невозможно, если руки из того места, а так спалить себя можно и зажигалкой.
«Сейчас техническая база стала лучше и понимание процесса яснее – в каких моментах есть шанс удариться, обжечься. Со временем приходит ответственность – тогда-то мы были молодыми разгильдяями, пробовали всё подряд. Теперь до восемнадцати не пускаем к огню, в крайнем случае до семнадцати, и то с тренером».
И чтобы рядом была кожаная куртка или огнетушитель. Но до такого ни разу не доходило, новички не горели. «Старики» горели, джинсы палили, но это уже смешная ситуация.
С опытом огня не боишься, сердце не остановится от паники. От ожогов никто не умирает. До болевого шока обгореть не получается, это же не напалм, пламя успеваешь сбить. Мы выбираем только то топливо, которое горит исключительно на чём-то. Если брать спирт или бензин – то да, шок можно словить и обжечься – не проблема. А керосин – самый безопасный вариант.
– Что тебя привлекло в этом занятии?
– Ответ вряд ли понравится читателям – ничего. Просто пришёл убить время. Мне сказали: «Братан, там интересно», ну я и пришёл. Теперь умею только это.
– Это дорогое хобби?
– Когда начинал, я лепил себе реквизит из того, что было под рукой. Пои, основной мой инструмент, собраны были из чего попало — теннисные мячи, цепочки, найденные на улице, гайки, мешочки. Стоило всё это тогда рублей 100-150. Это для тренировок, а огненный, рабочий, обошелся в 700-800 рублей на то время. Вееры для выступлений кто-то варил сам, у кого-то проволока есть, у кого-то папа умел варить. За тысячу мог себе полный комплект собрать. Топливо тогда недорого стоило. Но сейчас всё поменялось, стало намного круче.
– Сообщество фаерщиков считается субкультурой?
– Мы скорее смесь всех подряд субкультур . Фаерщики как культура постепенно умирают, потому что те, кто начинали и окунались с головой, перестали крутить (огненные пои), и постепенно ушли – кто в жонглёры, кто в ведущие. Из тусовки мы перешли дальше по ивентовской (событийной) ветке. В принципе, из спинеров – тех, кто только крутит попадаются и панки и металлисты и быдло-гопники. Всё как положено. У нас, скорее, отдельный народ со своими подсубкультурами.
– Есть ли у этих людей что-то общее?
– Я бы не сказал, мы все разные. Есть те, кто этим занимается ради денег – я их фаерщиками не считаю. Остальные же – большущая семья. Я могу поехать в любой город, даже туда, где меня не знают. Если там есть те, кто кайфует от того, что делает, могут в гости принять. Там же напоят, накормят, с работой помогут, если надо. Ко мне тоже приезжали люди, которых я знать не знал. Просто писали: «Можно у тебя пожить три дня?».
– Члены группы воспринимали фаер-шоу как отдушину, хобби или как полноценную работу?
– Для большинства «стариков», кто больше 8 лет этим занимается, это уже часть жизни, что-то вроде ежедневного ритуала. Ты просыпаешься с утра, умываешься, чистишь зубы, занимаешься своими делами, вечером или днём потренируешься и идешь обратно домой. А кто-то делает это своей работой, тогда они уже ближе к ивент-сфере. Некоторые отваливаются, говорят что они коммерсанты и не хотят ходить на фестивали и развиваться – «Мы делаем красивое шоу, нас покупают, этого достаточно». А те, кто давно с нами, «мотыляют» чисто от души.
– В Волгограде культура развита?
– Она успела загнуться уже несколько раз. Лет восемь назад появлялось много новичков, мы все ездили друг к другу, обменивались опытом, был постоянный движ. Была общая тусовка. Сейчас только «старики» так между собой встречаются. Многие уехали в Москву, Краснодар, приезжают как к родственникам, чтобы только с нами потусить и позаниматься. Лет семь назад другие коллективы перестали меня звать на мастер-классы. До этого я приезжал и учил и гостей принимал. Сейчас бываю только в Астрахани. Иногда, звонят, просят сделать интенсив. После оплачивают дорогу и мы по шесть-семь часов тренируемся пару дней.
– Сильно боялся, когда взял огонь в руки?
– Это было так давно, что я почти не помню. Это было кайфово, скорее. Вот я пои крутил без пламени, а вот оно рядом со мной шумит. Я тысячи раз видел, как новички это делают, могу себя в них увидеть. Было круто, сердечко долбилось, адреналин зашкаливал, а сейчас даже если рядом со мной пыхает огнемёт, не испытываю эмоций.
– Хорошо это или плохо?
– В какой-то степени – хорошо. Уже не так страшно – ты, если что, можешь сам себя потушить, плюс начинаешь с опытом понимать, какие ожоги как лечить. Я горел несколько раз, но ничего страшного не случалось – одежда не синтетическая, на мне не поплавилась, я потушился, пару дней поболело и все. До сих пор, когда этим занимаюсь, ловлю ожоги, потому что делаю элементы, нарушающие технику безопасности. Как правило я нарушаю ее при новичках, которым интересно «что будет, если сделать вот так». Потом показываю результат. Бывало такое, что обжигал лицо и меня натирали лекарствами, потому что на следующий день нужно было идти в колледж на экзамены, а выглядело это страшно. Я был как принц огня из мультфильма про Аватара.
– А как в колледже относились к твоему увлечению?
– Всем было всё равно. Прикольно, парень что-то делает. Я с детства был такой. Про меня говорили, что умный, но веселый. Постоянно шутил, прогуливал школу, но при этом понимал, что к чему, учился неплохо. Всегда получал удовольствие от того, что кто-то улыбается или смеётся с того, что я делаю. Это сыграло в моей жизни большую роль, нежели образование.
К колледжу я ещё не умел себя подать, и меня не все замечали. Особенным меня считали только за манеру общения. Может, считали просто весельчаком, который что-то умеет.
– Где вы базировались, когда начинали?
– Мы всегда базировались в Краснооктябрьском районе. Один парень нашел полуподвальное помещение, которое предоставляли бесплатно. Дом Юношеского Творчества давал нам место, чтобы мы вели свой кружок и выступали от его имени, и вот мы уже там 11 лет.
– Как давно ты начал заниматься фокусами?
– Вот уже шесть лет. Меня подвигло только желание саморазвиваться. Просто надоел весь реквизит, который я крутил. Как-то получил в подарок кольцо, самое обычное, без всяких примочек. Было скучно носить его просто так. Подумал, что с ним можно делать ещё. Нашел трюки, как его крутить, катать.
– Что отличает фокусника от иллюзиониста?
– Это лично мой загон. Думаю, иллюзионисты – люди, работающие с огромными коробками и совершенно не умеющие общаться с людьми. А фокусник – тот, кто постоянно в контакте со зрителем. Стоит рядом, показывает что-то на расстоянии вытянутой руки. Плюс, фокусник – обширное понятие. К ним можно отнести менталистов (те, кто читает мысли), каких-нибудь трюкачей. Мне больше нравится называться фокусником. Иллюзионист – типа звучит по-взрослому и якобы дороже, но я этого не понимаю.
– Когда ты изучал фокусы, Нет, я начал этим заниматься просто из интереса. Никаких сопле-слюнявых историй на тему «я всю жизнь об этом мечтал, с детства читал книжки, смотрел фильмы, выступления Коперфильда, всегда хотел быть как он». Враньё, половина фокусников явно врут, когда так говорят. Дети всегда мечтают о чем угодно. Так же как я бы сказал, что хочу стать космонавтом, но не стал же ведь? Просто начал заниматься, понял, что получается, что нравится чужая реакция.
– Какие есть направления в искусстве фокусов?
– Менталисты, иллюзионисты, уличная магия. Основные три. Есть ещё наша сценическая иллюзионная магия,. Ближе к даже к цирковому искусству. Это когда выступающий показывает совершенно обычные фокусы, но выдает это за что-то невероятное. Но это ближе к «совку» – поролоновые цветы, бумажные голуби, распиленные женщины. Все клише о фокусниках которые вы можете представить, это все из совка.
Общество меняется, люди не хотят на свадьбах видеть дедушку, достающего кролика из шляпы, когда животное то ли живое, то ли в коме. Люди хотят общения, движения, чего-то быстрого. От этого меняемся и мы. Если двадцать лет назад бородатый фокусник с татуировками – это «да он по-любому сидел за шулерство», то сейчас чем больше ты отличаешься и привлекаешь внимание, тем лучше.
«Менталисты – это те, кто читает мысли и гнет ложки. Большинство из нас понимает, как это делать, но никто просто не углубляется. Если знать самые основы можно вообще пойти в экстрасенсы и делать вид, что помогаешь людям».
Я не могу смотреть передачи на ТВ, потому что знаю, что могу так же, один в один. Есть такой прием в ментализме – холодное чтение – когда ты задаешь вопросы, отвечая на вопрос собеседника. Например, я скажу: «С вашим родственником что-то случилось за последние полгода». Ну по-любому же, за полгода что-то произошло, и ты начинаешь прокручивать, перед тобой же профи.
Уличные фокусы – это то, с чего все начинают. На улице ты учишься приемам, учишься как общаться с людьми, подходить к ним. Дальше ты в этой нише либо остаешься, либо переходишь уже в более высокую лигу – на мероприятиях.
– Этому учат где-нибудь в Волгограде, или только самостоятельное изучение?
– В Волгограде – нет. Но есть несколько ВУЗов, где есть отдельная кафедра иллюзионизма. Это в Москве, Харькове или Киеве. И то, ты познаёшь там всё подряд – от клоунады и пантомимы до истории русского цирка.
– Какими качествами надо обладать, чтобы преуспеть?
– Усидчивость, харизма и хотя бы одна рука, не обязательно целая. Есть и однорукие и слепые профессионалы, но они из Америки.
Даже если ты будешь показывать крутые штуки, но не научишься себя преподносить, или продавать, выглядеть будет печально.
– А что для тебя харизма? Можно ли её развить?
– Харизму можно развить со временем. Но точно не за полгода. Не бывает такого, что ты прочитал книги об этом. В основном – надо наплевать на то, что о тебе думают, чтобы быть открытым к общению. И просто быть воспитанным, чтобы не говорить чепуху.
Для этой работы мне не пришлось меняться. Наоборот, я становлюсь ближе к самому себе. Как фаерщик, я не мог спорить с ведущим, например. Это же вроде как мой начальник на свадьбе, я же наемный рабочий. Со временем я понял, что они мне не нужны. Если я отрабатываю час на каком-то корпоративе, мне он будет только мешать. «Он такой же наемник, как и я. С пониманием этого работать стало намного легче.
– Есть ли смысл в чтении книг про харизму?
– За всю свою жизнь, как бы в меня не кидались помидорами, я прочитал от и до всего пять книг. Сейчас это желательно для эрудиции, для понимания всяких тонких отсылок, но время настало другое. Информация поступает моментально. Чем сжатее, тем лучше. Если хочешь чему-то научиться – залезай на YouTube, смотри видео.
– Ты брал себе учеников?
– Да, но были не то, что бы ученики. Я не настолько классный, чтобы считать себя учителем. Нет такого, что ты приходишь ко мне в пять утра и мы целый день медитируем. У меня есть несколько начинающих в Астрахани, с которыми я периодически делюсь опытом, но учить в полном смысле слова не учу. Иногда я сам у них чему-то учусь. Они находят что-то интересное, спрашивают как это сделать и я сам в этом разбираюсь по ходу.
– Какие есть стереотипы о твоей работе?
– «Что ни фокусник – то карманник». Каждый ведущий мероприятия считает своим долгом выдать что-то вроде: «будьте осторожнее, в зале работает фокусник». И считает, что он такой смешной, замечательный и молодежный.
«В 80% случаев говорят про волшебника Сулеймана: «все по-честному, без обмана», «ловкость рук и никакого мошенничества». Я слышу эти фразы чаще, чем «доброе утро».
Если говорить про повседневность, то чаще всего просят показать фокус. Тебя перестают воспринимать, как человека, в тебе видят того, кто развлекает. Да, это прикольно, но иногда достает. Доходит до того, что к тебе подходят пока ты ешь и просят что-нибудь сделать. Поэтому я с собой таскаю карты, фишки и монетки. Бывает, хочется просто кому-нибудь что-то показать на улице.
– На кого из зрителей ты больше ориентируешься: на детей или на взрослых?
– На тех, кому действительно интересно. На простых открытых людей. Мажоров не люблю – они считают что им все должны. Люблю работать для тех, чей заработок в районе двадцати-тридцати тысяч. У них нет лишних денег, они простые. И таких большинство, вот те, кто получит настоящее удовольствие.
«С детьми не всегда интересно. Я работаю контактно, а когда ты в группе детей, ты не имеешь права показывать что-то только одному из них. Приходится одно и то же воспроизводить много раз, даже если сделал что-то случайно».
Нужно, чтобы каждый потрогал шарик, фишку, взял тебя за руку, иначе они будут чувствовать себя обделенными и могут очень сильно на тебя обидеться.
– Ты сильно зависишь от мнения зрителей?
– В последнее время нет. Бывает, что обижаюсь на одного-двух зрителей из всей толпы. Бывают такие, из-за которых даже работать не хочется.
– «Был случай: я работал в зале на сто человек, и одной женщине не понравилось то, что я делаю, потому что много разговариваю. Дошло до того, что она пожаловалась ведущему. Оставшиеся полчаса я отработал молча, просто из вредности».
– Остальные же расстроились, что я замолчал и механически продолжал то, что делаю. Я считаю, основная задача фокусника – это как раз разговорить, увлечь зрителя. Но и профессиональная гордость все-таки должна присутствовать.
– Как выработать в себе броню?
– Для этого нужно только время. Мне несколько друзей-ведущих говорили, что я «стою» больше, чем мой ценник. Я к фокусам шёл два года. До этого шесть-семь лет работал с людьми, сначала как фаерщик, потом как классический и контактный жонглер. Последние пару лет я себя чувствую лучшим в среде, потому что мне так говорят другие люди.
– Что нужно помнить, когда работаешь на аудиторию?
– Надо подстраиваться под аудиторию, перед которой ты выступаешь. Представим ситуацию: ты на дне рождения у мужчины, всю жизнь проработавшего на заводе. Он с друзьями без жены в баре. Не станешь говорить «Добрый вечер, уважаемые господа. Сейчас вашему вниманию предстанет один из лучших, по его личному мнению, фокусников». Я могу с ними точно так же общаться, даже матом ругнуться. Меня будут воспринимать как своего человека.
«Надо сначала наладить контакт, а потом удивлять. Если речь идет о девушках в возрасте 40+, я периодически использую самую наглую лесть. Она мне прощается только потому, что я артист, и довольно харизматичный. Типа: «Девушки, вам точно есть восемнадцать?». Они понимают, что ты врешь, но из-за того, что ты артист, им это в кайф. Но если я на улице подойду с такой фразой, то скорее всего, мне знатно прилетит по голове мешком с картошкой».
Я не показываю детям карточные фокусы, не люблю. Очень редко, когда очень просят и приносят свои колоды. Это слишком взрослое. Не показываю фокусы с деньгами, потому что спрашивают, могу ли я сделать из тысячи пять тысяч. Говорю, что могу, но надо инвестировать. В процессе ты на эти стандартные вопросы придумываешь шуточные стандартные ответы. Например: «Если бы я мог, я бы не жил в Волгограде». Человек посмеялся и забыл о чем спрашивал. Еще надо работать на сто а то и на сто десять процентов. Надо чтобы тебя увидели все, чтобы один из ста человек не обиделся, что только к нему не подошли. Если я приезжаю на час работы, но не успеваю пройти по всему залу, обычно полчаса дорабатываю бесплатно, чтобы обойти всех.
– Тебя выматывает общение с людьми?
– Выматывает. Я часто общаюсь с таксистами на эту тему, потому что они меня постоянно видят, пока катаюсь по городу. Если у тебя больше одного-двух заказов в день, ты морально выматываешься и приезжаешь домой никакой. Даже если было круто, все равно устаешь. Это не работа на заводе, но все же.
Восполняю внутренние ресурсы чаще всего алкоголем, или полным отключением сознания. Залипаю на видео на YouTube. Все нормальные артисты пьют, потому что по-другому нагрузка на мозг и на нервы сумасшедшая. У меня был опыт работы барменом, и это был грузящий поток информации, потому что всем хотелось со мной поговорить. С фокусами то же самое, всем почему-то хочется поделиться со мной проблемами.
Алкоголь пью в умеренных количествах, не упиваюсь вусмерть. Только чтобы расслабиться после работы, как делают, наверное, многие.
– Бывали ли случаи, когда всё шло максимально не по плану? Как ты выкручивался?
– Каждый раз. Просто делаю то, что делаю. Если все проходит идеально каждый раз, это становится скучным. Иногда ты опаздываешь на заказ, иногда какой-то заказ задерживается, это предугадать невозможно.
«У меня был случай, когда я прямо со сцены вызывал такси. Понимал, что в одном месте меня задерживают, а в другом просят приехать пораньше. Я попросил своего напарника довести выступление до конца, а сам с вещами прыгал со сцены в такси».
К прочему, когда все идет не по плану, получаешь адреналин. От работы в обычном режиме такого уже давно нет. Не переживаю на тему того, понравлюсь я публике или нет, потому что знаю, что все получится. Если же нет, то я знаю, как выкрутиться. Я кайфую не от огня, а от форс-мажоров. Поэтому и люблю новогодние праздники, когда дни проходят в сумасшедшем режиме.
– На каких событиях востребованы фокусники и фаерщики?
В основном, свадьбы для фаерщиков, потому что это самое красивое завершение вечера. Люди вышли на улицу подышать, посмотрели на огонь, все красиво-прикольно, зажглось огненное сердце, фотограф доработал, а после часть гостей разъезжается по домам, а остальные вернулись в зал. Фокусники требуются до встречи, когда люди подъезжают в ресторан, а до банкета еще час. На корпоративах так же.
«Один раз даже на поминках пришлось работать. Это мечта любого артиста – поработать в максимально нестандартной ситуации. Фаер-шоу на похоронах – это то, чего хотела бы половина «стариков».
А на поминках, так получилось, что я работал в баре. Подошел молодой человек, сказал, что отец не любил когда грустно и попросил немного развлечь людей. Я согласился. В этом даже был некий сакральный смысл. Было несложно, ведь поминки сделаны не для грусти, а для приятных воспоминаний. Тем более, когда речь о выпивших людях.
– Какие еще минусы своей деятельности можешь назвать?
– Из-за фаер-шоу проблемы с суставами запястий, потому что повторяю одни и те же движения много раз по несколько часов в день. Со спиной ещё, когда на репетициях и выступлениях стоишь прямо, а возле компа сидишь абы как. С легкими из-за выдыхания огня, портится зубная эмаль из-за сопутствующих жидкостей.
«Есть два варианта жидкостей: одна относительно безопасная, но которую нельзя вдыхать, а вторая действует как кислота: разъедает ротовую полость, зубы, издевается над гортанью. Но когда дело идет к выступлению и времени думать нет, становится все равно».
Все время хочешь выступать. Без этого начинает ехать крыша. Из плюсов: я перестал зависеть от чужого мнения. Стало проще общаться с людьми. Есть возможность заработать где угодно и когда угодно буквально без реквизита. Много знакомых и связей. Я побывал в других городах, жил в Якутии месяц просто по приколу. Потому что могу. Я там даже мастер-классы проводил.
– Чем ты вдохновляешься?
– Ничем. Просто с юности привычка постоянно развиваться и узнавать новое без всяких там вдохновений. Разве что люди иногда: хочется, чтобы вон та девушка улыбнулась или ребенок перестал плакать. Вообще у меня сильный триггер на детский плач, сразу достаю все, что у меня есть, чтобы успокоить.
– Тебе хватает денег, заработанных на твоих увлечениях?
– Да, хватает, потому что я научился жить и на две тысячи в месяц. Перестал думать, что мне для комфорта нужна определенная сумма. Я сейчас одинок, как бы глупо это не звучало, я живу с мамой и с братом. Раньше снимал себе квартиру, но из-за специфики своей работы я боюсь одиночества. У меня буквально начинаются панические атаки – трясет и становится тяжело дышать. Если ты погружен в свою профессию, ты не можешь быть один.
Потому я и вернулся к маме. Все равно дома только ночую, а все заработанные деньги я отдаю ей. Сколько бы ни заработал, всегда хватает. Я еще научился зарабатывать в любой ситуации. Если нужны средства – могу поехать в ресторан, договориться на ближайшую субботу за две тысячи рублей, и меня возьмут с руками. Плюс могу даже поехать на набережную и работать «на шапку». Не вижу в этом ничего зазорного, ведь это тоже путь развития.