Вспоминая Высоцкого: зачем он ездил на Донбасс и искал следы Нестора Махно

Геннадий Чародеев Для народа Нестор Махно – личность легендарная. О его жизни до сих пор рассказывают так много баек и анекдотов, что уже и не понять, где заканчивается реальность и начинается миф. То ли он был с красными, то ли бил красных. Не то погиб во время Гражданской войны, не то дожил до 100 лет в эмиграции. А еще говорили, что сам Николай II был далеким родственником Махно и царь личным указом спас анархиста от смертной казни. Среди сторонников Махно ходили разговоры, будто Нестора «пуля не брала и клинок не резал». Находились и такие, кто утверждал, что под батькой убили два десятка коней, но за все время Гражданской войны ни разу не ранили самого анархиста. На самом деле, судя по личным записям Махно, за годы войны он был ранен 12 раз! Более того, в одном из последних сражений пуля вошла Нестору в затылок, а вышла из правой щеки. Большевистские газеты даже раструбили на весь мир, что командарм погиб. Однако оказалось, что врачи довольно быстро подлатали его, и Махно с ближайшими сторонниками бежал в Румынию. Махновцы, носившие красные звезды на головных уборах, не гнушались набегами и грабежами. Однажды они провернули «Золотую операцию», отобрав у Добровольческой Армии два обоза с деньгами и ценностями. Они предназначались для оплаты услуг англо-американских союзников, поставлявших войскам генерала Деникина. Кстати, до сих пор ходят слухи, что где-то в Гуляйполе Махно зарыл все награбленное. Клад до сих пор ищут энтузиасты. На самом деле, как когда-то рассказал мне близкий друг Высоцкого Давид Карапетян (1939-2007 гг.), с которым они исколесили всю Донецкую область, Володя уже все знал о Махно и его деяниях. «Как-то он пришел ко мне и ни с того ни с сего задумчиво сказал: «Оказывается, Махно никого не расстреливал, хотя постоянно грозился, мол, «лично расстреляю!» Это всё вранье, что нам про него рассказывают». Я буквально подскочил на стуле. Володя рассказал, что Валерий Золотухин утверждён на роль Махно в фильме «Салют, Мария» и что ему для работы над ролью принесли из спецхрана рукопись воспоминаний Галины Кузьменко, вдовы атамана. Я бросился к Золотухину, но тот заявил, что впервые слышит об этом», - рассказал Давид Карапетян. В итоге мучительных раздумий профессиональный переводчик с итальянского, далекий от режиссерской профессии человек, Давид Карапетян задумал написать сценарий о махновской вольнице и уговорить Андрея Тарковского сделать по нему фильм. "Мало того, мне страстно хотелось, чтобы Нестора Махно в фильме играл Владимир Высоцкий и чтобы в финальной сцене, после перехода жалких остатков махновской армии через Днестр, Высоцкий спел бы «Охоту на волков. Какой кадр! Румынская погранзастава, Высоцкий-Махно и - «Но остались ни с чем егеря!" - мечтал переводчик. Американский исследователь Марк Цыбульский вообще считает, что в тот момент Высоцкий идеей друга заинтересовался, но в Донецк ему надо было по другой причине. Он нуждался в деньгах, а некий фарцовщик из тех кроев обещал ему заплатить большую сумму, если Высоцкий запишется на студии в Донецке. Но и это сорвалось. Зато договорились о двух концертах: один бесплатный – для утренней шахтерской смены, другой платный – во Дворце культуры Донецка, для всех желающих. «Не теряя времени, Володя изъявил желание спуститься в забой. Переоделись мы в какую-то спецодежду, напялили каски. Спустились на километровую глубину, на так называемый горизонт. Походили там по вентиляционному штреку, понаблюдали. Увиденное нас потрясло: то была сущая преисподняя. Как могут несчастные шахтеры выдерживать это в течение целой смены?! Через пару минут я уже задыхался от нехватки воздуха», - вспоминал Карапетян в своей книге «Владимир Высоцкий. Воспоминания». А вот, что рассказывал очевидец тех событий шахтер Владимир Корж: «В шахте побывали, Высоцкий с шахтёрами пообщался, посмотрел, как рубят уголь... Выехал, с нами в бане помылся, в шахтёрской настоящей. Попробовал вкус шахтёрского угля. После этого мы сидели, пили чай, кофе, разговаривали, Володя пел песни...» На другое утро Высоцкий дал большой концерт в переполненной нарядной шахте – специально для горняков. Спел он им и «Черное золото», но слушатели прореагировали на нее без восторга. Тогда Володя исполнил несколько легких песен – для бодрости, перед выходом на смену, и расшевелил аудиторию. «Из Макеевки мы выехали довольно рано, - продолжал Карапетян. - И наконец-то, добрались до цели нашего путешествия. Смотрю во все глаза на махновскую столицу: хаты, повозки – ни одной автомашины. Казалось, время остановилось и отбросило нас вспять. Узнав адрес племянниц Махно (Степная улица, 63), подъехали прямо к их дому. На наш стук вышла сама Анастасия Савельевна Мищенко – сплошная опаска и настороженность. Какая-то баба с возу, увидев нас, кричит ей: «Ну, шо, опять до Махна?!» Чистая украинка, Анастасия Савельевна плохо говорила по-русски. Но ее младшая сестра, прожившая много лет в Сибири и по характеру более открытая, помогала «переводить» двум «москалям» рассказы сестры. Чтобы завоевать ее доверие, Высоцкий и Карапетян, задавая вопросы, намеренно величали дядю только по имени-отчеству - Нестор Иванович. Это сработало, и племянница, постепенно преодолевая подозрительность, стала рассказывать все, что помнила. Первый же рассказ Анастасии Савельевны сильно смутил гостей. А дело было так. Какой-то махновец отнял буханку хлеба у жителя Гуляйполя. Тот пожаловался батьке, обидчика быстро отыскали, он во всем признался, просил о снисхождении, но Махно был неумолим и лично расстрелял виновника из маузера. Выслушав этот эпизод, «сценаристы» молча переглянулись... Племянница рассказывала в основном о мирном, начальном периоде деятельности Махно, когда он был избран председателем Гуляйпольского совдепа, страстно агитировал за безвластные советы и вольные коммуны, где вместе с крестьянами-бедняками могли бы трудиться и кулаки, и «кающиеся» помещики. Оказывается, Махно очень любил выступать на митингах, был невероятно энергичен и целеустремлен. «Церкви он не трогал, – подчеркнула родственница атамана. – Но попов мог расстрелять, если те шпионили». Обе племянницы возмущались тем, как показывали их дядьку в кино: «Это неправда, он не был таким!» Но на вопрос Высоцкого, как Анастасия Савельевна относится к деятельности дяди, та ответила буквально следующее: «Отрицательно, потому что из-за него пострадали все мы, его близкие». Вот и борись после этого за народное счастье! «Племянница не преувеличивала. Позже, уже в Москве, я узнал, что ее отец, старший брат и сподвижник батьки, ветеран Русско-японской войны, был расстрелян большевиками – главным образом из-за своей фамилии. Другого брата, мирного, богобоязненного крестьянина Емельяна, расстреляли гетманцы – по той же причине. Третий, Григорий, погиб в бою с деникинцами. Тестя Махно, отца Галины Кузьменко, ликвидировали красные – также за родственную связь. Дом самого батьки сжигали неоднократно – то гетманцы, то белые, то красные. Оставшись без крова, он некоторое время ютился с семьей в тесной хате родителей Анастасии Савельевны, хотя мог реквизировать лучший дом в Гуляйполе. Впрочем, позже спалили и эту хату», - вспоминал Давид Карапетян. Давид спросил Анастасию Савельевну, нет ли у нее фотографий дяди? Оказалось, кое-что есть. Она вынесла снимок Махно с дочкой Леной: прелестная девочка лет восьми – десяти рядом с отцом – симпатичным, интеллигентным, при галстуке и с шашкой на боку. Этот снимок сильно удивил Высоцкого. Показала племянница и большую настенную, грубо ретушированную фотографию дяди и письмо от Махно – вместе с фотокарточкой оно спокойно пришло из Парижа в начале тридцатых. Племянница заверила, что, кроме этого письма, у них от дяди ничего больше не осталось; что с этого снимка можно снять копию, но нам она его не отдаст, потому что уже приезжали какие-то люди из города, взяли фотографию с Махно и не вернули. «А о чем Нестор Иванович вам писал? – поинтересовался Высоцкий. И без того длинный рассказ Анастасии Савельевны о своем знаменитом предке письмо дополнило общую картину последних лет жизни Нестора Ивановича Махно. После победы революции большевики объявили его вне закона. Он еще раз кратковременно вошел в перемирие с действующей советской властью, даже совершил подвиги с Повстанческой Армией на Перекопе. Но вскоре атаман под черными знаменами отмежевался от красных. Он бежал из СССР, хотя был приказ не выпускать Махно любыми силами. За границей украинского анархиста ждала тяжелая судьба - странствования по Румынии, Польше, Франции. Оказавшись в Париже, некогда бравый атаман, а теперь подточенный тяжелыми болезнями человек, Махно прозябал в нищете и брался за любую работу. Наконец стал журналистом, писал статьи, очерки, книги. Все невзгоды и радости на чужбине с Нестором Махно делила его жена Галина. В 1934 году батька умер от туберкулеза. Мало, кто знает, но именно махновцам, а не буденновцам принадлежит первенство «изобретения» пулеметной тачанки – грозного оружия времен Гражданской войны. На таких тачанках передвигалась пехота, армия численностью до 35 тысяч человек при 50 орудиях и 500 пулеметах одолевала до 100 км в сутки, это почти в три раза быстрей передвижения по уставу кавалерии. Командарм Махно за заслуги перед Советской властью, за мужество и смелость был награждён орденом Боевого Красного Знамени под номером 7. Как сказал «НИ» писатель Федор Раззаков, ни сценарий, ни фильм так и не получились. Видимо, Давид Карапетян был далек от режиссуры, ни одна студия страны не приняла бы его заявку на фильм о «враге народа и бандите» Несторе Махно. Высоцкий это хорошо понимал и ничего не сделал, чтобы пробить «опасную» тему. Да и у самого Владимира Семеновича в начале 1970-х кино стало уходить на второй план. Сейчас на Донбассе снова неспокойно и люди, слушая песни Владимира Высоцкого, часто задают себе вопрос: а что бы он сказал об этой войне Недавно в интервью программе «Лично знаком» на этот вопрос ответил сын поэта Никита Высоцкий: - Отец считал войну страшной бедой для народа. Он вряд ли стал бы лезть в большую политику. Высоцкий бы писал о страхе и страданиях простых людей. Да он уже все сказал в своих стихах: «Проложите, проложите вы хоть тоннель по дну реки, но, смотрите, затупите ваши острые клыки»…