"Воскрешал из мёртвых": Невероятная история пленного хирурга Синякова

В год празднования 75-летия Победы Царьград продолжает рассказывать невероятные истории тех, кто сражался за свободу и мирное небо. Сегодня речь пойдёт об удивительном и скромном человеке - челябинском хирурге Георгии Синякове. Рискуя собственной жизнью, он спас сотни военнопленных от неминуемой гибели в фашистском концлагере.

Оперировал под пулями

Георгий Фёдорович Синяков родился 6 апреля 1903 года в селе Петровское Воронежской губернии. В 25 лет он окончил медицинский факультет Воронежского университета и трудился врачом в больнице, день за днём оттачивая мастерство хирурга. Его призвали на фронт с первых же дней войны. Не смыкая глаз, Синяков оперировал раненых солдат. Он всегда был верен своей профессии. Оказавшись в октябре 1941-го в окружении у деревни Борщёвка под Киевом, он продолжал оказывать помощь бойцам, несмотря на то что немцы были уже в двух шагах от госпиталя. Он отошёл от операционного стола только тогда, когда гитлеровцы под дулом пистолета приказали ему бросить это "ненужное занятие".

Так Георгий Синяков оказался в немецком плену. Сперва его поместили в концлагерь в Борисполе, потом направили в Дарниц. В мае 1942 года он оказался в Кюстринском международном лагере для военнопленных в 90 километрах от Берлина.

Кюстринский лагерь был построен в июне 1940 года на окраине деревни Альт Древиц. Первоначально он служил местом содержания нескольких тысяч солдат и унтер-офицеров из Польши, Франции, Великобритании, Югославии и Бельгии. Советские военнопленные стали поступать в лагерь в июле 1941 года. Для их содержания была отведена отдельная территория, огороженная в три ряда колючей проволокой. Заключённых других лагерных зон поддерживал посылками и медикаментами Красный Крест, советским военнопленным в этой помощи было отказано. Среди русских смертность была самой высокой. По имеющимся данным, всего в Кюстринском лагере погибло свыше 12 тысяч военнопленных.

Лагерная проверка

В лагере пленных ежедневно косили инфекции, голод, холод и пули. Немецкие охранники ради развлечения с вышек стреляли по узникам как по мишеням. Самым страшным наказанием был местный лазарет, где над измученными людьми ставили медицинские опыты. Пленным вводили экспериментальные препараты, забирали у них кровь. В целях ещё большего увеличения смертности в лазарете оборудовали специальную комнату, где замораживали ещё живых "штрафников".

Выяснив, что Георгий Синяков – медик по профессии, немцы решили назначить его лагерным хирургом. Но перед этим устроили русскому врачу экзамен – поручили провести сложную операцию по резекции желудка. Посмотреть, на что способен Синяков, собрались немецкие надзиратели и специалисты во главе с доктором Кошелем. Многие фашисты были уверены, что уровень русского хирурга – не выше рядового немецкого санитара. Еле держась от слабости и недоедания на ногах, бледный, оборванный и босой, Синяков блестяще прошёл испытание.

С тех пор он сутки напролёт помогал раненым, делал как перевязки, так и сложнейшие операции, даже не имея необходимых инструментов. Он видел, что его помощь пленным в лагере крайне необходима. Получая усиленный паёк, он часто отдавал еду тем, кто в ней больше всего нуждался. Военнопленный Кюстринского лагеря Илья Эренбург вспоминал:

К концу ноября 1944 г., доведённый до полного изнеможения, я должен был погибнуть. Но меня спасли двое. Русский военнопленный доктор Синяков Георгий Фёдорович, который начал работать в лазарете, и немец-переводчик капрал Гельмут Чахер. Благодаря им меня поместили в отдельный бокс для больных туберкулёзом, куда немецкий персонал старался не заходить…. Хлеб стали давать ежедневно из расчёта 1 буханка на 6 человек.

Организовывал побеги пленных

Однажды Георгий Синяков спас от смерти получившего тяжёлые раны сына одного из гестаповцев. С тех пор немцы прозвали его "чудесным русским доктором" и прониклись к нему уважением. Стали во многом доверять. Он получил возможность свободно передвигаться по лагерю, заходить в любые бараки. За помощью к нему даже стали обращаться жители соседних деревень. И он никому не отказывал. Вскоре Георгий Синяков возглавил в лагере подпольный комитет. Он рассказывал о положении дел на фронте, поднимал боевой дух военнопленных и даже организовывал побеги.

Заключённых других лагерных зон поддерживал посылками и медикаментами Красный Крест, советским военнопленным в этой помощи было отказано. Среди русских смертность была самой высокой. Фото: Scherl/Globallookpress

Под номерами умерших в инфекционных бараках, куда фашисты боялись сунуть нос, русский доктор прятал узников, готовившихся к побегу. Ежедневно вместе с трупами ничего не подозревающие немцы свозили за пределы лагеря и живых подопечных Синякова. Весь план побега от и до тщательно разрабатывало подполье. Пленных снабжали картой местности, часами, компасом и провизией. Известная лётчица Герой Советского Союза Анна Егорова-Тимофеева после войны рассказала, что обязана чудесному русскому доктору Синякову жизнью. Именно он спас её от неминуемой смерти в Кюстринском концлагере.

Всех пленных согнали в колонну, и, окружённая озверелыми конвоирами, немецкими овчарками, она потянулась по Кюстринскому лагерю. Меня несли на носилках, как носят покойников на кладбище, товарищи по беде. И вдруг слышу голос одного из несущих носилки: "Держись, сестрёнка! Русский доктор Синяков воскрешает из мёртвых!

(Из воспоминаний Героя Советского Союза лётчицы Анны Егоровой-Тимофеевой)

Анна Егорова попала в немецкий плен после того, как её самолёт был сбит 22 августа 1944 года в воздушном бою над Студзянками. Она получила серьёзные ожоги и ранения. Немцы решили устроить публичную казнь Егоровой, но сперва отправили её подлечиться в надежде раздобыть у неё важные сведения перед расправой. Егоровой повезло. Она попала в руки к Синякову. После войны в своей автобиографии она рассказала о том, как Георгий Фёдорович маскировал её затягивающиеся раны под страшные гнойные области на теле. Выглядело это так ужасно, что немцы боялись даже приближаться к русской лётчице. А на самом деле в то время, как гитлеровцы думали, что Егорова при смерти, она шла на поправку. 

"За несчастье не награждают"

Когда гитлеровцам стало понятно, что война проиграна, они решили ликвидировать всех военнопленных. Синякову пообещали, что его не тронут. Тогда Георгий Фёдорович без капли сомнения пошёл на переговоры к лагерному руководству. Вероятнее всего, он смог убедить уже почти побеждённых немцев не приводить бессмысленные смертные приговоры в исполнение. Нацисты покинули Кюстрин без единого выстрела. 31 января 1945 года лагерь был освобождён бойцами из 5-й ударной танковой армии генерала Берзарина.

В 1946 году военный врач Георгий Синяков был демобилизован. Он переехал на постоянное место жительство в Челябинск.

В 1961 году в "Литературной газете" был опубликован рассказ лётчицы Егоровой о её чудесном спасении и героическом докторе Синякове. Георгию Фёдоровичу посыпались письма со всей страны со словами благодарности. Писали ему и те, кому он подарил вторую жизнь.

Скромный врач-хирург прожил 74 года. Он умер 7 февраля 1978 года в Челябинске. Он так и не был отмечен особыми наградами. Сам чудесный русский доктор всегда говорил:

Плен – это беда, несчастье. А разве за несчастье награждают? Моя награда – жизнь, возвращение домой, к семье, к работе и эти письма от людей, которым я помог в час тяжкого горя.