1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31

Поиск города

Ничего не найдено

Гинзбург свободен!

0 564

Русские слыли искусными боевыми летчиками

Герой, первым сделавший «мёртвую петлю» «живой»

Как советский генерал, который заставил немцев перейти к обороне уже в первый день войны

Генпрокуратура готовит проект, который расширит возможности блокировки незаконного контента

К выходу фильма «Француз» — портрет Алика Гинзбурга, самого лихого и веселого борца за вашу и нашу свободу.

Когда Алика Гинзбурга в январе 1967-го арестовали во второй раз — за «Белую книгу» — то Ирину Жолковскую, уже делившую с ним горе и радости, но еще не успевшую оформить это дело на бумаге, вызвал кэгэбэшник.

Носитель холодной головы мыслил широко, государственно; «прорабатывал» молодую, перспективную преподавательницу МГУ: бросьте рецидивиста, займите место в рядах здорового советского общества.

…Утомившись уговаривать, бабахнул кулаком по столу: «Вы — жертва ложно понятого чувства долга!».
Пообещал очень трудную жизнь.

Так уж совпало, что и Алик Гинзбург незадолго до этого предложил Ирине то же самое — в ночном троллейбусе, отдыхавшем в депо у Миусской площади.

Из двух формально сходных предложений она выбрала единственное заманчивое.

Сегодня Ирина Сергеевна (Арина) поговорила с «Новой газетой» о Гинзбурге — самом лихом и веселом из всех великих борцов за нашу и вашу свободу.

Повод — художественная кинолента «Француз».

О кино и диссидентах

— Я только что посмотрела фильм и должна вам сказать, что это –пронзительное кино. Многослойное. Очень рада, что фильм вышел, и очень рада, что вот в такой интонации.

Мне очень нравится у Андрея Сергеевича Смирнова то, что в нем совершенно нет ни истерики, ни воспеваний никаких, а как-то все очень спокойно и достоверно. Воздух времени схвачен очень точно.

Для меня теперь и «Француз», и книга Владимира Орлова («Александр Гинзбург: русский роман»), и «Зеленый шатер» Людмилы Улицкой — перекликаются и создают такое правдивое полотно нашей жизни. То есть, не насмешливо-карикатурный образ диссидентов, как принято с одной стороны, и не мифологизированно-героический, как принято с другой...

А так как сейчас — и это счастливая для меня неожиданность — к истории диссидентства снова вдруг возник такой интерес, то еще и в этом смысле Смирнов попал в самую точку.

— Может, интерес объясняется тем, что мы опять проходим виток, когда люди из «самой стабильной организации в стране» (А. Смирнов) пытаются закатать ее в асфальт. И параллелей с 60-ми-70-ми — много. Так что диссиденты сейчас нужны как пример, как учителя…







Арина Гинзбург. 60-е





— Да, может быть, так. Я помню, как мы, наше поколение, трепетно относились к возвращающимся из лагерей. Они были для нас не то, что учителями, а каким-то примером человеческого выживания в ненормальных условиях, в ненормальном обществе…

И по-моему, последние несколько месяцев вдруг опять вернули какую-то надежду... Да, есть точка зрения некоторых диссидентов: ради чего мы боролись, зачем все это было? То есть «зачем» — как раз понятно: потому что мы делали это не «для истории», а для себя. Но когда мы разглядывали историческую перспективу, то казалось, что все безнадежно исчезло! Но нет-нет-нет! Не исчезло.

Я, к сожалению, понимаю, что моя песенка уже спета и я не дождусь, но все равно слежу за этим с огромным интересом. И с валерьянкой. (Улыбается).

Я была поражена, как сейчас проходило обжалование по делу Котова, когда 12 адвокатов на его суде выступали — причем добровольно, бесплатно, и — из тех, которым есть что терять. Я-то помню, как мы в диссидентское время адвокатов искали… У Алика был потрясающий защитник — Борис Андреевич Золотухин, который должен был стать председателем Коллегии адвокатов, но после того, как потребовал аликового оправдания, его отовсюду выгнали. Еще было несколько человек* — и всё. И это на всю страну. И если в то время все это наше сопротивление можно было сравнить с зернами, которые прорастали тут и там сквозь бетон, то сейчас это — поле, которое властям гораздо сложнее затаптывать.

И я чувствую, что нет, все это просто так не пройдет. Вот это московское лето и московские эти дела… И молодые люди поразительные появляются — вот этот мальчик Егор Жуков (и у него замечательный адвокат — Илья Новиков), и другие — на которых смотришь и не понимаешь, как они могли возникнуть, когда все вокруг зажимается.

— Хотя, чего тут удивляться, можно вспомнить самый близкий пример — Александра Гинзбурга…

— Да. У Васи Аксенова есть замечательный рассказ «ЦПКО им. Гинзбурга», в котором он точно отметил, что Алика просто втолкнули в политику. Что при нормальных условиях он, друживший с «лианозовцами», с поэтами, был бы каким-нибудь галеристом или издателем — оставаясь в рамках культурного поля. Но в тех условиях оставаться человеком, уважающим себя, и одновременно делать вид, что можно так жить, он уже не мог… Есть люди, для которых границы компромисса — это очень важная вещь, очень серьезная.

ФРАГМЕНТ

«Рыжий, огненный юнец, движитель богемы Алик Гинзбург. После той ночи я этого беззаботного юнца больше уже не встречал. Через две недели он был арестован и угодил в свою первую тюрьму на два года».

В. Аксенов.

Уже оказавшись в первый раз в лагере, Гинзбург в письмах друзьям отмечает: «Я чувствую, что это не последний мой лагерь», «Я сижу не в последний раз». Не хочет геройствовать ради геройства, не скрывает, как ему тяжело в неволе, как он ждет условно-досрочного освобождения (которого, конечно, ему не подарили). И одновременно красной нитью вот эта проблема: «Юрке (Галанскову — Прим. Ю.С.) передай, что мне нужны всякие стихи. С ними не так чувствуешь себя отрезанным ломтем».

То есть, оцените: сел за стихи, и уже из лагеря — просит добавки.







1998 год. Александр и Арина Гинзбург на фоне афиши спектакля, поставленного по их истории на Бродвее в 80-е





Арина Гинзбург: — Это же было то самое время помешательства на стихах. Вознесенский, Евтушенко, стадионы… «Стихи в воздухе»… Но когда Алик «Синтаксис» решил создать, над ним же смеялись ребята, коллеги из «Московского комсомольца»… Ведь это было совершенно немыслимо — вот так «без разрешения» издавать. Но он сделал, и это быстро набрало большой тираж, и — популярность. Ведь давали читать журнальчик с тем условием, что ты уже отдавать назад не будешь, но передашь кому-то еще и сам хотя бы четыре копии сделаешь, — сколько листов за раз могла «взять» машинка.

И у них с мамой дома был какой-то… не салон, конечно (16 метров в коммунальной квартире — Прим. Ю.С.), но какой-то дружеский, всегда открытый дом. Приходили поэты, барды, любые «настоящие люди»… Мама его, Людмила Ильинична Гинзбург, была уникальная. Мама-подруга. И девочки там сидели за столом — Наташка Горбаневская и другие — и тюкали на машинках день и ночь…

Но четвертый номер Алик уже выпустить не успел, его забрали. И тогда после обыска кагэбэшники «вывезли грузовик поэзии», как известно, на Лубянку свою...

— Гинзбург очень смешно рассказывал, как его первый следователь по делу «Синтаксиса» «очень любил поговорить о стихах». И Алик в благодарность за такую неподдельную любовь к поэзии сдавал ему потихоньку поэтов Серебряного века как своих подельников (потому что в «салоне» Гинзбургов нашли ведь не только «Синтаксис», но и горы другой любимой «запрещенки»).

— Да, Алик говорил ему, как гулял с Мариной Цветаевой. И следователь все записывал, и это все подшивалось в дело…

Пока туда не заглянул кто-то более сведущий... (И Алика не отправили на экспертизу в Сербского. Алик потом «удивлялся»: «Как ни странно, не следователя, а меня».Ю. С.).

Ну, Алик резвился. Он же не мог без этого. И вот фото, которое вы выбрали для обложки, где Алик в лагере — стоит, руки в карманы и широко улыбается. Оно очень его характеризует. В его лагере у вохровцев появилось определение: «улыбка Гинзбурга», и эта улыбка их очень доводила.







Алик Гинзбург в лагере за «Синтаксис». 1961





Он был свободный человек — ни адреса своего не скрывал, когда печатал «Синтаксис», ни намерений опубликовать «Белую книгу» за границей: если власть не отпустит «героев» этого сборника — Андрея Синявского и Юлия Даниэля.

Ниже — цитата из письма уже отсидевшего два года за «Синтаксис» Александра Гинзбурга председателю советского правительства А. Н. Косыгину. Это декабрь 1965-го, хотя оцените, как резонирует:

ФРАГМЕНТ ПИСЬМА ГИНЗБУРГА ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

«3. О роли КГБ в общественной жизни страны.

Время сейчас, конечно, не сталинское, но и сегодня КГБ является серьезным тормозом на пути развития общественных форм жизни…

Но я люблю свою страну и не хочу, чтобы очередные не проконтролированные действия КГБ легли пятном на ее репутацию.

Я люблю русскую литературу и не хочу, чтобы еще два ее представителя отправились под конвоем валить лес...»

Прочитал ли Косыгин письмо, пока так и не известно, но «валить лес» отправились не только Синявский и Даниэль, но и Гинзбург — за издание первой в стране столь полной, читающейся на одном дыхании, хроники политического процесса (и это в стране, где воздух распределялся по разнарядкам).

В это время Ирина Жолковская уже несколько лет была рядом с Гинзбургом, и даже уже стала для всех Ариной, как он ее любил называть. Арестовали его за пять дней до их свадьбы. Свадьба состоялась только в лагере — и только в результате долгой голодовки Гинзбурга, к которой массово присоединились другие заключенные. Про свадьбу пьеса написана — Zeks: когда-то давно прошла на Бродвее, а теперь сын Гинзбурга готовит ее на французском, и есть уже планы перевода на русский и постановки в одном известном московском театре.

В том же лагере Гинзбург провернул еще один знаменитый подвиг. Когда лагерное начальство решилось отдать ему на починку магнитофон, в котором «во избежание» предварительно отключили устройство записи, з/к Гинзбург, известный под кличкой «Русский народный умелец», умудрился записать на него коротенькие радиопрограммы — и передать на волю. За что ожидаемо поплатился, вместе с «подельниками», переводом из лагеря — в тюрьму со строгим режимом.

Но, он, кажется, никогда об этом не жалел.

И, господи, какая услада и сегодня слушать его радиопослание из тех времен:

«На этом мы заканчиваем нашу литературную передачу из лагеря, где начальником майор Анненков. Пишите нам по адресу: Мордовская АССР, станция Потьма, почтовое отделение «Озерный»... Передача была организована по недосмотру администрации. Вел передачу Александр Гинзбург».



ПРОДОЛЖЕНИЕ


Читайте также

Загрузка...

Загрузка...
Новости последнего часа со всей страны в непрерывном режиме 24/7 — здесь и сейчас с возможностью самостоятельной быстрой публикации интересных "живых" материалов из Вашего города и региона. Все новости, как они есть — честно, оперативно, без купюр.



News-Life — паблик новостей в календарном формате на основе технологичной новостной информационно-поисковой системы с элементами искусственного интеллекта, тематического отбора и возможностью мгновенной публикации авторского контента в режиме Free Public. News-Life — ваши новости сегодня и сейчас. Опубликовать свою новость в любом городе и регионе можно мгновенно — здесь.
© News-Life — оперативные новости с мест событий по всей Украине (ежеминутное обновление, авторский контент, мгновенная публикация) с архивом и поиском по городам и регионам при помощи современных инженерных решений и алгоритмов от NL, с использованием технологических элементов самообучающегося "искусственного интеллекта" при информационной ресурсной поддержке международной веб-группы 123ru.net в партнёрстве с сайтом SportsWeek.org и проектом News24.


Владимир Зеленский в Украине


Светские новости



Сегодня в Украине


Другие новости дня



Все города России от А до Я