Неоднозначный гетман

А родился будущий полководец казаков в 1582 году в Галичине, возле местечка Самбор, в семье мелкого православного шляхтича.

В те времена старую знать, предки которой возвысились еще при Руси, уже давили, но еще не полонизировали окончательно, и отношение ее к католицизму и Польше было неоднозначным: между лояльностью и открытым бунтом.

Православный Сагайдачный

Образование юноша получил тоже своеобразное – Острожский коллегиум. Это место, где православные учили православных под покровительством князей Острожских – лидеров православной же шляхты. Именно образование сделало Сагайдачного тем, кем он в итоге стал, ибо ярко выраженная православная позиция – не лучший старт карьеры для небогатого шляхтича, которых в Речи Посполитой было больше, чем в любой другой стране Европы на душу населения, а высокий уровень образования и амбиций – не те факторы, которые позволяют тихо прожить жизнь на родовом хуторе.

К счастью для таких людей, в ту эпоху был выход – Сечь.

Казаки принимали всех, там беглый крестьянин мог сражаться в одном строю со шляхтичем, и их соратник – татарин, принявший православие, тоже никого бы не удивил. Есть мозги и таланты военные – и ты желанный кандидат в казаки.

Опять же – романтизировать запорожцев не стоит, Сечь – она была не для борьбы с басурманами, это было, но не это главное, не для защиты православия, как в «Тарасе Бульбе», казаки бунтовали против Польши часто, но так же часто потом бунтовали и против православной Москвы. Сечь – некий аналог пиратских республик, с целями что ни на есть пиратскими, а именно – наживы.

И чем-то национальным там тоже не пахло – у людей, выбравших профессией риск жизнью ради наживы, таких глупостей не бывает. При этом объективно Сечь действительно сдерживала произвол поляков против малороссов и освобождала христианских рабов. Правда, освобождала и сдерживала попутно, когда это не отвлекало от главной задачи – прибыли.

Там наш герой по фамилии Конашевич и получил кличку – Сагайдачный, за талант в стрельбе из лука, и быстро выдвинулся по местной карьерной лестнице.

Объективно – юный, образованный и обученный военному ремеслу шляхтич явно превосходил что беглых крестьян, что прочую вольницу. Такие, как он, в тех местах – товар штучный и дорогой, тем более что юноша оказался очень даже талантливым воином и командиром, видящим сильно дальше классического «сходил в набег – выпил – погиб».

Спустя 18 лет и кучу походов в 1616 году Сагайдачный становится гетманом.

То было время казацкой славы, когда флотилии «чаек» ходили походами в Крым, собственно, Турцию, да и на все Черноморское побережье Османской империи. Даже окраины Стамбула и те подвергались грабежу. Да и так правительство Речи Посполитой охотно нанимало казачьи отряды для войн на окраинах в тот момент великого государства. Самое время для проявления талантов и карьеры многообещающего казака. Тем более другой у него и быть не могло: православных в Варшаве не любили, а казаков – не любили вдвойне.

Первый успех

Первым успехом гетмана стало взятие Кафы в 1616 году, нынешней Феодосии, которая была главным невольничьим рынком в Крыму. В том же году набегам подверглись Трапезунд, Синоп и Стамбул. Освобождено множество христианских рабов, ослаблена Османская империя и спасены тысячи русских, что, несомненно, говорит в пользу казаков.

Но уже в следующем году за скромную сумму в 20 тысяч золотых запорожцы идут в качестве наемной пехоты на Москву под знаменем королевича Владислава и ведут себя с православными ничем не лучше, чем с османами. Правда, терпят поражение под Воронежем, а турки в это время разоряют Сечь.

Вообще, в какой-то момент запорожские походы стали сильно мешать полякам: ведя борьбу за Россию, воевать еще и с Портой было безумием.

В итоге Сагайдачному предложили прекратить походы взамен на (называя вещи своими именами) взятку в 10 тысяч золотых в год. Запорожцы это не восприняли, и Сагайдачный потерял гетманскую булаву. Правда, новый гетман тоже не блеснул, и всего через несколько месяцев булава возвращается к Сагайдачному. Теперь – для нового похода на Москву.

Владислав никак не мог успокоиться и в 1617 году дошел до Вязьмы, где большая часть его наемного войска разбежалась. И тогда в Варшаве вспомнили о казаках. И в июне 1618 года казаки двинулись на Москву.


То есть они занялись привычным для себя делом: грабежи, убийства, торговля пленными... Только вот с нюансом – этот раз жертвами были не мечети, а православные храмы, не басурмане, с которыми воевал «благородный Робин Гуд», а такие же православные. Впрочем, для профессиональных наемников и людей, живущих грабежом, разницы не было, просто в случае с турками был повод выставить себя едва ли не святым защитником Руси, а здесь – нет, но ничего страшного, профессия такая у черкесов-казаков была, донские во время Смуты вели себя ни разу не лучше. Тем более поляки снова отвалили 20 тысяч звонкой монетой.

До Москвы воинство Сагайдачного дошло, и совместно с поляками разграбило все ее окрестности на несколько дней пути. А вот взять город не смогло, и по итогам Деулинского перемирия убралось прочь, вместе с поляками и несостоявшимся русским царем Владиславом.

А вот по возвращению в Речь Посполитую человек, уничтоживший множество православных и множество же обративший в рабов, занялся снова... защитой православия. Причем занялся серьезно, и не только воюя с турками и татарами. Так, огромные средства он вкладывал в Киевское православное братство, именно он восстановил в Киеве православную митрополию, ликвидированную после Берестейской унии, чем фактически спас православие на нынешней Украине.

Он же в 1621 году спас Речь Посполитую (а значит – и православных Украины, и Белоруссии) от турок, сыграв решающую роль в Хотинской битве, где османское войско было разбито, а Польша спасена.

И он же просился на службу к Михаилу Федоровичу, которого активно помогал свергнуть полякам.

Все это делал один человек, тот самый Петр Конашевич-Сагайдачный, умерший в 1622 году и завещавший огромные суммы на ремонт и восстановление церквей и православным братствам.

Кем он был?

Героем или злодеем?

Как по мне, так ни тем и ни другим.

Был он человеком своей эпохи и своего круга. Православная шляхта в Речи хотела автономии от Варшавы и сохранения православия, и на этом был и воспитан Конашевич, за это и боролся. Казаки хотели денег и стать с непонятных то ли беглецов, а то ли и бандитов, реестровыми на службе польской короны – он воевал и за это.

А у политика принципов нет, надо – спасаем рабов в Крыму, надо – превращаем в рабов единоверцев. Надо – служим Варшаве, а не хочет Варшава, инициируя урезание реестра с 20 до 3 тысяч человек (а 20 они тянуть физически не могли, да и не за чем) – предлагаем меч Михаилу Федоровичу.

То была сложная эпоха и непростые времена, и только спустя 32 года Малороссия-Украина выберет конкретную сторону, а лишь через сто лет после провала авантюры Мазепы этот выбор станет необратимым.

Если же не искать ни героев, ни предателей, и не натягивать настоящее на прошлое – был гетман Сагайдачный человеком неординарным и лично храбрым, правда, как и любой наемник – не особо страдал принципами.