Suomen kaarti или о военной интеграции Финляндии в Российскую Империю

Победоносное присоединение Финляндии (1808–1809) немедленно поставило вопрос об интеграции местной элиты в общероссийскую систему, тем более что, как назло, сама эта элита была по преимуществу даже не финской, а шведской, оставаясь по происхождению, языку и культуре одинаковой с ещё недавним соперником. Ситуация, конечно, облегчалась тем, что многие представители аристократии сами активно шли на контакт с Россией, перейдя на этакую финскую идентичность: как говорил перешедший на службу Царю шведский государственный деятель Армфельт Густав Мориц, ‘’мы больше не шведы, русскими стать не можем, поэтому отныне будем считать себя финнами’’. И, тем не менее, интеграция новоприсоединённого края была делом отнюдь не простым. Могло ли быть как-то иначе?
Стране была дарована конституция и гражданские права, создавались финляндский Центральный банк, Сенат, Сейм. Гражданская и административная интеграция финляндской аристократии неизбежно ставила вопрос интеграции военной, и вскоре он был решён в положительном ключе.

Первые финские военные части начали формироваться практически сразу после присоединения Великого Княжества. Так, уже 18 сентября 1812 года императором и великим князем Александром I (1801–1825) был отдан приказ о создании трёх егерских полков, по два батальона из 600 человек в каждом, с общей численностью в 3600 человек.
Полки предлагалось использовать исключительно либо в самой Финляндии, либо же в других балтийских владениях России, создавая тем самым своего рода финскую национальную армию, помимо непосредственно русских частей, уже расквартированных в стране. Финансирование поначалу предлагалось добровольным, но позже, из-за предательски малого количества собранных денег, было решено, что Россия оплатит вооружение, а финское правительство — их размещение.
Первый из трёх полков, получивший 3-й порядковый номер, был сформирован уже в ноябре, в Выборге, т.н. ‘’Старой Финляндии’’, присоединённой к России ещё после Северной войны, и довольно скоро был направлен в Санкт-Петербург, охраняя столицу во время Зарубежного похода Русской Императорской Армии.

Уже летом 1813 года были сформированы 1-ый и 2-ой полки, с базами комплектации в Турку и Хямеэнлинне и Хейноле и Куопио соответственно. Впрочем, их роль в потенциальной обороне Финляндии была всё равно довольно маленькой: у них отсутствовали кавалерия, артиллерия и различные специальные отряды, так что в случае войны в Суоми, они бы играли разве что вспомогательную роль. Неудивительно, что первые два полка в 1819 году были переведены из егерей в общую пехоту. А вот судьба ‘’выборжцев’’ была намного интереснее.
Сначала, осенью 1817 года полк был разделён на две части, с отправкой одного батальона в Ваасу, а также отделением специального подразделения в 274 человека под командованием капитана Нильса Гиллинга, отправленного в Хямеэнлинну.

Затем, уже весной следующего года, 7 марта 1818 года в Пароле, с укомплектованием офицерами из двух других Финляндских полков, на базе этого отряда был создан 4-ротный учебный батальон, на следующий год в честь столицы Княжества переименованный в Гельсингфорсский учебный. Однако, из-за отсутствия подходящих казарм в Гельсингфорсе, расположение батальона так и осталось в Хямеэнлинне, с военным обучением в Пароле, а первым его постоянным командующим стал подполковник Герман Вэрхьелм.

22 февраля 1826 года он был переименован в Финский учебный стрелковый батальон, а в 1827 году прекратилась вербовка в остальные финляндские полки, с их и вовсе роспуском в 1830 году. Батальон остался единственной финляндской военной частью, ведущей преемственность с 1812 года. Скорее всего на царское руководство отрицательно повлиял пример Армии Царства Польского, в том лихом году практически полностью перешедшей на сторону повстанцев. Тем не менее, как покажут события после, в таком случае эти опасения в отношении финнов были абсолютно беспочвенны, и жители Великого Княжества оставались лояльными русской короне и много десятилетий спустя. Впрочем, быть может, дело было просто в нежелании тратить деньги на дополнительную охрану не такого уж и опасного направления. Последнюю и версию подтверждает и следующий факт.
В июле 1829 батальон был приглашён на царский смотр в Красное село, к югу от Петербурга. Император оказался настолько доволен финскими бойцами, что уже 27 июля 1829 года батальону были пожалованы права молодой гвардии с переименованием его в лейб-гвардии Финский стрелковый батальон и включением в состав 4-ой бригады 2-ой дивизии императорской гвардии, с сохранением, однако, финляндского начальства из-за по-прежнему базирования в ВКФ. После своего повышения батальон получил новую форму и своё собственное знамя, торжественно вручённое 17 сентября 1829.

С гвардейским именем статус батальона поднялся практически до невиданных высот. Отыне он стал желанным местом начала карьеры для многочисленной финляндской аристократии, использовавший его либо как трамплин для повышения в остальную Россию, либо же для занятия уютного местечка в самом Великом Княжестве. Если раньше в батальоне было всего два постоянных офицера — командующий и его адъютант, а остальные были лишь временно прикомандированными для обучения военнослужащих, то отныне число постоянных офицерских мест равнялось 17, что должно было подстегнуть интеграцию местной аристократии в Империю. Заодно сменился и язык приказов — отныне вместо шведского он стал русским. Впрочем, полковые записи и корреспонденция продолжали вестись на языке Линнея, а, со временем, полковые записи — ещё и на языке Лённрота.

Своё боевое крещение батальон получил в войне против польских мятежников, за участие в которой заслужил Георгиевское знамя. Отправка финской лейб-гвардии за пределы Балтийского бассейна была встречена с восторгом и гордостью за финляндских воинов, и батальон, в составе 746 бойцов, зашагал сначала в направлении Петербурга, а оттуда — через Каунас и Неман в Польшу.
В 1831 году в составе Гвардейского корпуса он участвовал в авангардном бою 4 мая под Остроленкой, 4 мая у Пржетице, при отступлении на Длуго-Седло и Пливки, 5 мая у Якаца, 8 мая при Рудках, 9 мая у Тыкочина, и, наконец, 25 и 26 августа при штурме Варшавы и её пригорода Воли. Уже довольно скоро финны заслужили славу хороших стрелков, на деле доказав свой гвардейский статус.
За всю Польскую кампанию, участвуя не в одном сражении, батальон потерял 10 человек убитыми, включая одного офицера, и уже весной 1831, с зимовкой в Биржае, что ныне Литва, вернулся в Гельсингфорс 10 апреля. Однако, из-за страшной эпидемии холеры, настигшей бойцов батальона, его небоевые потери были куда больше, и достигли 399 человек.
Во время мира лейб-гвардии Финский стрелковый батальон играл довольно важную роль в Великом Княжестве, как бы символизируя его особый статус в составе России. Не последнюю роль играло и то, что новые, построенные специально для гвардейцев, казармы находились в самом центре Гельсингфорса. Особо же статус финской гвардии подняло назначение Николаем I в 1845 своего трёхмесячного внука, будущего императора Александра III (1881–1894), в её почётные командиры, с дарованием первой роте почётного названия ‘’Роты Его Величества’’.

Позже эта традиция была продолжена вплоть до краха Российской Империи, а Александр III оставался почётным руководителем батальона вплоть до своей смерти в 1894 году. В списках личного состава батальона также с 1848 года числился и будущий император Александр II (1855–1881), с 1850 года — его так и не ставший царём старший сын Николай, а в 1868 и 1904 годах в батальон были зачислены будущий император Николай II (1894–1917) и цесаревич Алексей соответственно.

В мирное время батальон ежегодно принимал участие в военных смотрах в Красном Селе, причём, во времена Николая I, до приезда в Село он останавливался на несколько дней в Петергофе, проводя для Императора свои собственные, отдельные парады. Причём, по традиции, после каждого парада император самолично инспектировал свою часть, даря каждому военнослужащему по рублю, куску мяса (позже заменённого на херринг) и глотку горячительного. Позже, уже при Александре III, эта традиция, из, должно быть, лучших трезвеннических побуждений, была отменена.

В 1837–1846 годах батальон послал одного своего офицера на Кавказ, внеся таким образом свою лепту в присоединение этого края к России, а в 1849 финские стрелки участвовали в походе на Венгрию, но сразиться с противником, впрочем, им тогда было так и не суждено — к моменту капитуляции венгров они добрались только до Брест-Литовска. В 1854–1856 батальон был передислоцирован в Петербург, а затем в Латвию, и, наконец, в Беларусь, но так и не принял участия в боевых действиях. Вместе с тем, к сожалению, его довольно сильно подкосила холера, от эпидемии которой скончалось большинство бойцов подразделения.
В то же время, финны всё же смогли принять активное участие в Крымской войне на стороне России — при сохранении ими лояльности русским вообще, порядка двух тысяч финнов, а также частично и местных аландских шведов, приняли участие в героической обороне крепости Бомарсунд на Аландских островах 3–16 августа 1854 против в шестеро превосходящего англо-французского контингента, будучи ещё задолго до начала осады отрезанными от остальной Империи, но капитулировав только после частичного разрушения крепостных укреплений.

20 августа 1871 года батальон был наименован 3-м лейб-гвардии стрелковым Финским и включён в состав Гвардейской стрелковой бригады.

Финский батальон участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 годов, отлично показав себя в сражениях под Горным Дубняком, Филиппополем и других. Сам выход батальона из Гельсингфорса был торжественно обставлен парадом, посмотреть на который собрались многие горожане и все сливки столицы Великого Княжества. Участие финских лейб-гвардейцев в общей войне воспринималось не как угнетение, но, скорее наоборот, как большая честь и возможность показать финскую военную доблесть, повод для гордости за свой народ и свой край. 3 октября 1877 года батальон прибыл в Болгарию, и вскоре приступил к активным боевым действиям.
Финны поступили под командование победоносного фельдмаршала Иосифа Гурко. Уже 24 октября финская лейб-гвардия превосходно показала себя в битве под Горным Дубняком, будучи на острие одной из атак на эту укреплённую крепость, и потеряв тогда 20 человек убитыми и 95 раненными, 2 из которых скончались позднее. В дальнейшем финские лейб-гвардейцы приняли участие в битве за Софию 5 января 1878 и освобождении Филиппополя 15–17 января того же года, которое и стало их последней битвой в той войне.

Интересно, что несмотря на куда более большой масштаб сражения за будущий Пловдив, нежели за Горный Дубняк батальон потерял только 4 человек ранеными и ни одного убитым. Дойдя в дальнейшем до Сан-Стефано, полк подвергся эпидемии тифа, не прекращавшейся в плоть до возвращения домой. В результате, его общие потери за всю войну составили 24 человека убитыми, столько же умершими от ранений и 158 от эпидемии.
Память о финских освободителях жива в Болгарии и поныне — в парке Лавров, на месте поля боя за Горный Дубняк, среди прочих мемориалов павших воинов, есть и мемориал, посвящённый освободителям-финнам, а финские государственные лица принимают участие в официальных мероприятиях, приуроченных к годовщине битвы. За заслуги на поле боя, 29 апреля 1878 года батальону пожалованы права и преимущества старой гвардии.
В дальнейшем, после введения призыва в 1878 и первого осуществлённого призыва в 1881, порядка половины офицеров в новых батальонах составили именно ветераны Финского стрелкового батальона, а Вооруженные Силы Великого Княжества Финляндского возглавил бывший командующий Финской гвардией генерал Георгий Эдуардович Рамзай. Интересно, что непосредственно финские войсковые учения дважды посещал Александр III.
Призывная финская армия была отменена в 1901 году, с повелением призываемым финнам служить в общерусских частях, базируемым в Финляндии. 3-ий Финский лейб-гвардии стрелковый батальон снова стал представлять финские военные силы в одиночку.
Но на фоне убийства генерал-губернатора Николая Ивановича Бобрикова и всё более возраставших финских сепаратистских настроений, само наличие отдельной финской вооруженной части стало всё больше подвергаться критике в русском обществе. Вскоре её было решено упразднить.

9 июля 1905 года финская лейб-гвардия в последний раз отправилась из Гельсингфорса на военные учения в Красное Село. Через 10 дней лейб-гвардейцам стало известно об упразднении батальона в будущем. Новый генерал-губернатор Иван Михайлович Оболенский предлагал сделать это прямо во время учений — но вышестоящее руководство решило сделать это в более уважительной манере, официально упразднив 3-й Финский лейб-гвардии стрелковый батальон 7 августа 1905, уже после возвращения гвардейцев домой. Впервые с 1812 года Финляндия осталась без собственных вооруженных сил.
Во время гражданской войны белофиннами была создана ‘’Финская Белая Гвардия’’, занимавшая казармы бывшей финской лейб-гвардии, и возводившая свою преемственность именно к ней, однако, после Зимней войны, она была ликвидирована, с перепоручением охраны Хельсинки и церемониальных служб Хельсинкскому Гарнизонному Батальону. Впрочем, со временем собственно гвардейскую традицию было решено возродить, и в 1957 батальон был переименован в Гвардейский, с официальным возведением своей истории к 3-ему Финскому лейб-гвардии стрелковому батальону.

Отдельно стоит отметить и батальонный оркестр. Созданный ещё 1 апреля 1819 года, он поначалу состоял всего из трёх музыкантов. Так что, уже в ту же осень, во время смотра император Александр I оказался очень недоволен музыкальным сопровождением части и приказал русскому композитору Иосифу Тварянскому заняться батальонной аранжировкой. Он стал первым дирижером будущих гвардейцев, и оставался на своём посту вплоть до своей смерти в 1853 году, когда батальон уже полноценно стал гвардией. С тех пор оркестр приобрёл отличную репутацию, по всей Империи, а его музыкой наслаждался даже Александр III, по слухам, сам игравший на баритон-гудке.

Оркестр следовал за финской гвардией в ее экспедициях и потерял четырех музыкантов в битве за Горный Дубняк (как говорилось выше это были единственные потери батальона). Во время русско-турецкой войны батальон гвардии принял в качестве"сына полка" греческого сироту Алексея Апостола , который позже стал дирижером оркестра и, в конечном итоге, первым главным дирижером Сил обороны в независимой Финляндии!
Когда в 1901 году другие финские военные оркестры были упразднены, Апостол основал "Helsinki Horn Orchestra", состоящий из своих лучших музыкантов, который стал очень популярным.
Оркестр также считался преемником Гвардейского оркестра, который был официально упразднен в 1905 году, но вернулся в финскую армию в 1918 году и получил статус Государственного церимониального оркестрома. Сегодня он считается старейшим профессиональным оркестром Финляндии.

У финской гвардии был свой почетный марш, который использовался с 1818 года, так называемый Марш бывшего финского гвардейского батальона. Его исполняли только по торжественным случаям. Намного более известен так называемый "парадный марш Эрикссона", который сочинил в 1837 году прапорщик оркестр Эрик Эрикссон. Когда, в 1837 году марш был сыгран батальонным оркестром на совместных военных учениях в Красном Селе под Санкт-Петербургом, он стал настолько популярен, что император Николай I решил подарить его прусскому королю Фридриху Вильгельму III.
Марш был добавлен в официальный список марша прусской армии в том же году как Marsch 1837 aus Petersburg («Марш 1837 года из Санкт-Петербурга»). В годы независимости Финляндии дирижер гвардейского оркестра Ленни Линнала смог доказать финнское роисхождение марша, после чего он получил название « Финляндский марш». Сегодня это самый древний марш в финской армии!
Несмотря на политику русификации, осложнившую взаимные отношения, на главной площади Хельсинки, в самом сердце страны, до сих пор стоит памятник ни кому иному, как императору всероссийскому и великому князю финляндскому Александру II. В то время, как в самой России почти все памятники царям, за исключением разве что инженерно выдающегося памятника Николаю I в Петербурге, снесли, финны до сих пор сохранили памятник русскому царю в его полной неприкосновенности. (C.)