Документальный фильм «Горбачев. Рай» (Gorbachev. Heaven) с 15 октября демонстрируется в нью-йоркском Музее движущегося образа (Museum of the Moving Image, сокращенно MoMI), расположенном в Квинсе. Параллельно он показывается в киноцентре Ванкувера (Канада), а с 29 октября в Laemmle Theaters в Лос-Анджелесе.
«Новый фильм Виталия Манского погружает в повседневную жизнь и неспешные свидетельства 90-летнего Михаила Горбачева, живущего в служебном доме под Москвой, говорится в анонсе фильма. – Фильм-портрет первого и последнего президента СССР, человека, который практически в одиночку начал демонтаж советской системы и предложил нежданную свободу миллионам людей в мире. Именно за это его одни превозносят, а другие проклинают. Так он и живет – между раем и адом».
Показы в Квинсе станут североамериканской театральной премьерой фильма, который уже получил фестивальные награды и широко показывается в разных странах. Объявлено, что открывающийся в ноябре документальный кинофестиваль RIDM в Монреале будет чествовать Виталия Манского как почетного гостя и покажет ретроспективу его фильмов, включая «Горбачев. Рай». Ранее компания Icarus Films приобрела для проката в США его нашумевшие фильмы «В лучах Солнца» и «Свидетели Путина».
«Фильм («Горбачев. Рай») еще более упрочил репутацию Виталия Манского как одного из наиболее глубоких ныне работающих документалистов, сочетающего умную браваду с формальным изяществом», – пишет Variety.
В фильме Горбачев называет Рейгана «настоящим динозавром». Он вспоминает падение Берлинской стены и старинные украинские песни. Он едет на могилу любимой жены и в узком кругу друзей встречает Новый год. В Театре наций, где поставлена пьеса о нем, с Михаилом Сергеевичем встретились Евгений Миронов и Чулпан Хаматова, сыгравших президентскую чету.
Виталий Манский родился в 1963 году во Львове. Дебютировал в кинематографе в 1989 году, с тех пор снял более 30 фильмов. Как режиссер, автор и продюсер, получил более 100 премий и призов в России и за рубежом. В качестве продюсера выпустил более 300 фильмов на разных каналах ТВ. В 2009 году вместе с Эльдаром Рязановым, Александром Сокуровым, Юрием Норштейном и другими стал учредителем альтернативного Союза кинематографистов России. Член Американской киноакадемии «Оскар». Президент международного фестиваля документального кино «Артдокфест». С 2014 года живет и работает в Латвии. Жена Наталья – генеральный директор студии «Вертов».
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал с Виталием Манским, находившимся в Риге, по сервису WhatsApp.
Олег Сулькин: Виталий, 20 лет назад вы сняли фильм «Горбачев. После империи». Эта годовщина – случайное совпадение?
Виталий Манский: Абсолютно! Я вообще не вижу никакой связи между этими фильмами. Даже если принять во внимание, что их оба я делал совместно с драматургом Александром Гельманом. Это фильмы про разные вещи. Кстати, участие Александра Исааковича было очень важным. Без него мы не смогли бы найти доверительную интонацию в общении с Горбачевым.
О.С.: С самого начала – шоковое ощущение. Огромный пустой дом. Сидит грузный человек перед светящимся экраном телевизора. Мы не видим его лица. А когда камера приблизится к нему, то увидим, что человек дремлет. Это Михаил Сергеевич Горбачев, сильно постаревший и, как скоро выяснится, передвигающийся с помощью ходунков и требующий помощи, когда нужно встать или сесть. Вы сразу задаете тон, как бы это сказать, этической беспощадности. То, что его нынешняя немощность будет выставлена на публичное обозрение, Михаил Сергеевич понимал? Он с полным осознанием этого согласился сниматься?
В.М.: В вопросе уже есть оценочное суждение, и меня это не очень устраивает. С другой стороны, вы имеете на это право. Я, конечно же, не буду пересказывать наши диалоги с Горбачевым, когда мы его убеждали. Его нынешнее состояние было одним из аргументов в этих доводах. И эти доводы были приняты. Во время съемок какие-то люди из его окружения пытались цензурировать отдельные моменты. Благодаря Горбачеву, мы работали в том объеме, который представлен в фильме. При этих попытках он говорил: «Не трогайте Манского! Он знает, что делает. Я ему доверяю».
О.С.: Вы с ним заранее обговаривали условия его участия в фильме?
В.М.: Сегодня все, кого снимают документалисты, будь то врач, сосед по лестничной площадке или грузчик продуктового магазина, знают, что надо все условия заранее обговаривать, составлять договор и так далее. Никаких подобного рода обременений со стороны Горбачева не было. Ни-ка-ких! Абсолютно уникальная ситуация. Поверьте, я в этой сфере давно работаю как автор своих картин, и вижу порой плачевные ситуации с моими коллегами. Когда, например, коллега снимает своего героя лет десять, а когда фильм готов, герой выражает свое несогласие и пытается через суд наложить вето на фильм.
О.С.: Как можно объяснить такую покладистость вашего героя?
В.М.: Мне кажется, что доверием.
О.С.: А присутствовало ли в позиции Горбачева желание появиться перед людьми, пусть и через фильм? Кто знает, будет ли у него еще такая возможность, дай бог ему здоровья.
В.М.: Мне кажется, он это осознает. И это осознание было еще одним аргументом в пользу его участия. В каком-то смысле Горбачев взял на себя функции соавтора фильма. Мы даже подумывали о том, чтобы указать это в титрах, но потом отказались – нас бы точно обвинили в пиар-компании.
О.С.: Я бы немного поспорил с утверждением о соавторстве. Одним из самых острых эпизодов фильма стал ваш спор с Горбачевым о распаде Советского Союза и суверенитете бывших советских республик. Вы от него требовали прямого ответа, что для него важнее, а он всячески уклонялся. В какой-то момент, когда разговор накалился, я даже подумал: вот сейчас он стукнет кулаком по столу и скажет, все, Виталий, разговор закончен. У него было такое выражение лица. Вы же его загнали в угол.
В.М.: Это правда. Но каждый раз после таких моментов мы продолжали разговор. У зрителя создается ощущение двух встреч с Горбачевым, и это мы делали преднамеренно. На самом деле было более десяти больших многочасовых съемок наших дискуссий. Более шестидесяти часов съемок.
О.С.: Ничего себе! А кому принадлежит отснятый материал?
В.М.: Латвийской студии «Вертов».
О.С.: То есть вам?
В.М.: Да.
О.С.: Могут ли возникнуть какие-либо препятствия, если вы решите обнародовать доверительные разговоры с Горбачевым?
В.М.: Никаких ограничений нет. Полная свобода действий. Так или иначе, мы эти материалы передадим в архивы, не уверен, что в российские – в силу моих представлений о том, что происходит в стране.
О.С.: В картине заметно, так сказать, присутствие отсутствующего. Я имею в виду Владимира Владимировича Путина. Ваш разговор с Горбачевым сопровождается присутствием эфемерного телевизионного Путина. Он постоянно в телевизоре. Второе присутствие Путина – в самой ткани разговора. И здесь было заметно, что Михаил Сергеевич уклоняется от конкретных оценок деятельности Путина. Почему он не говорит прямо? Неужели боится? Если не за себя, так, может, за дочь, за своих близких и соратников?
В.М.: Отсутствие ответа порой ценнее самого ответа. Мы акцентировали внимание на поставленных вопросах и невозможности для Горбачева на них ответить.
О.С.: В бесценных закромах отснятого материала, которым вы теперь обладаете, Горбачев был более откровенен в оценке Путина?
В.М.: Да. У него есть более четкие и определенные высказывания о Путине. Я не думаю, что Горбачев на меня обидится, если я скажу, что он не очень высоко оценивает нынешнего президента России.
О.С.: Любопытно, что деятельность другого президента, Бориса Ельцина, Горбачев оценивает гораздо жестче, употребляя такие слова, как «дурак» и «самодур». Это потому, что один лев давно повержен и на том свете, а другой при власти?
В.М.: Нет, не поэтому. Я вторгаюсь в область домыслов, но мне кажется, что Горбачев рассматривает свое, условно говоря, поражение и уход из власти, не как естественный политический процесс, а как проигрыш во внутрикремлевской игре. Ему казалось, что люди, получившие от него свободу, по каким-то причинам захотят сохранить главную несвободу. Ему казалось возможным сохранить Советский Союз, но не на принципах принуждения и диктата центра, а примерно так, как сейчас существует Европейский Союз.
О.С.: В фильме Горбачев говорит, что Путин три раза назначал ему встречу, но не пришел. Может, кто-то из помощников нынешнего президента посмотрит ваш фильм и подаст боссу гениальную идею встретиться с Горбачевым. Такой ход возможен?
В.М.: Нет. Я так не думаю. Путину совершенно не нужна встреча с Горбачевым.
О.С.: А для имиджа гуманиста?
В.М.: Нет. Путину больше не нужен имидж гуманиста. Он в это не верит. Он больше не занимается созданием фасадов. Он оголил фасады, которые теперь больше соответствуют его естеству. Через свои главные медиаресурсы он прямо формулирует претензии к Горбачеву – развал Советского Союза, падение Берлинской стены, утрата позиций России в Восточной Европе. Цитирую не дословно, но близко к тексту.
О.С.: Очень интересно было увидеть Горбачева как личность, как человека. Душевность его проявлена удивительным образом. Что-то открывается сокровенное в нем, когда он поет украинские песни, когда ностальгически вспоминает перепелочек и сельские просторы Ставрополья, когда вздыхает: «тогда был рай, а сейчас ад». Мне кажется, можно провести условную параллель между перепелочками Горбачева и саночками гражданина Кейна из фильма Орсона Уэллса. В вашем фильме мерцает тайна большой личности, его драма и трагедия.
В.М.: Я убежден, что Горбачев превратится в исторического персонажа, ему будут ставить памятники, да уже и ставят, в Европе и мире. Ему будут ставить памятники и в России, – не в сегодняшней России, конечно, а в будущей. И тогда, льщу себя надеждой, люди смогут посмотреть наш фильм и ощутить не холод металла памятника, а живую душу этой личности.
О.С.: Последняя часть фильма переносит Горбачева и вас в Театр наций, где режиссер Алвис Херманис поставил спектакль «Горбачев», где Евгений Миронов играет Михаила Сергеевича, а Чулпан Хаматова – его супругу Раису Максимовну. То, что фильм и спектакль вышли фактически одновременно, это совпадение?
В.М.: Абсолютное совпадение! Когда я переехал в Латвию, мы сдружились с Алвисом, но почему-то друг другу не рассказали о наших планах на Горбачева. Я узнал о его проекте случайно.
О.С.: Как вы думаете, у вашей картины будут проблемы в российском прокате?
В.М.: На сегодняшний день она куплена для показа на огромные территории. В Германии и во Франции ее показали по телевидению. Ее купили BBC, многие страны, включая США и Канаду. Но ни одного предложения из России не было. Картина в России была показана только в рамках Артдокфеста. Мы сделали восемь сеансов, на все были проданы все билеты. Показали также на выездной сессии Артдокфеста во Владивостоке. И все.
О.С.: Поразительно, что фильм о президенте широко показывают везде в мире, кроме страны, где он был президентом.
В.М.: Я не строю иллюзий относительно того, что происходит в России.