60 лет фильму «Перед судом истории»: как старый монархист оставил в дураках КГБ

Снятая на киностудии «Ленфильм» картина Фридриха Эрмлера - редкий в советском кинематографе пример работы, которая формально не была запрещена, но десятилетия пролежала на полке. А всё потому, что вместо пропагандистского фильма об идейной победе большевизма в России, «Перед судом истории» получился едва ли не крамольным: кино невольно убеждало зрителя, что правда в событиях революции и Гражданской войны — по меньшей мере не только на стороне красных. А испортил замысел исполнитель главной роли.

Все подробности - здесь

Есть смелое утверждение, что за последние 100-150 лет человечество морально не прогрессировало, а деградировало. И одним из ярких показателей этого стал нынешний уровень политических элит. Сегодня мы живём во время тотальной утраты политиками элементарной культуры. Многие из них позволяют себе в отношениях с оппонентами то, чего прежде воспитанный человек никогда бы не позволил. Хамство, невежество, приспособленчество, ловля хайпа стали новой реальностью. Чтобы понять, какими были раньше в России политики, стоит посмотреть документально-игровой фильм «Перед судом истории» с 84-летним Василием Шульгиным (1878 1976) в роли самого себя.

Кто этот мощный старик?

Шульгин прожил такую яркую и противоречивую жизнь, что на него можно навесить какие угодно ярлыки. Он был депутатом Государственной Думы трёх созывов, монархистом, националистом, который вместе с Александром Гучковым принимал отречение у Николая II. Власть большевиков он не принял, поэтому участвовал в Гражданской войне на стороне белых. Один его сын погиб при обороне Киева в 1918 году, второй получил сабельный удар на Перекопе и сгинул в психушке. Сам Шульгин покинул родину, но дважды нелегально пробирался в СССР, пытаясь его найти.

И это ещё не всё: Шульгин приветствовал приход к власти Гитлера, но, увидев злодеяния нацистов, отшатнулся от него. Во время Второй мировой войны он жил в Югославии, но в 1944-м был задержан и этапирован в Москву, где его приговорили к 25 годам заключения. В 1956-м, после 12 лет заключения, Шульгин вышел из тюрьмы и поселился во Владимире. Вскоре хрущёвский режим решил использовать его в своих пропагандистских целях. Шульгин встречался с населением и в "Открытом письме к русским эмигрантам" (1961) даже признал: "Мне кажется невозможным оставаться на старых рельсах. Надо признать, что наш поезд сошёл с пути, поскольку мы призывали свергать Советскую власть. Она есть один из устоев мира. И этим всё сказано".

Конечно, такой "кадр" не мог не быть использован КГБ. Там посчитали, что известный в эмигрантских кругах человек мог послужить компетентным органам в борьбе с антисоветской агитацией. И было решено создать разоблачающий фильм с его участием.

Сценарий по заданию КГБ

Сценаристом стал Владимир Владимиров, который в 1930-е годы под фамилией Вайншток снял несколько запоминающихся картин: "Дети капитана Гранта", "Остров сокровищ", "Юность командиров", потом стал директором "Мосфильма", а после войны превратился в журналиста, который тесно сотрудничал с компетентными органами. Владимиров-Вайншток провёл ряд бесед с Шульгиным и заключил договор с киностудией "Ленфильм" на написание сценария под названием "Дни". Кино восходило к одноимённым мемуарам Василия Витальевича, впервые увидевшим свет в 1920 году.

Режиссёром картины стал убеждённый коммунист Фридрих Эрмлер. За его плечами такие фильмы, как "Она защищает Родину", "Великий перелом", "Великий гражданин". Замыслом лауреата четырёх Сталинских премий, по его собственным словам, было запечатлеть на экране признание одного из лидеров белой эмиграции в том, что они проиграли, а коммунизм победил. Казалось бы, с престарелым Василием Шульгиным, жившем под надзором КГБ, проделать это будет нетрудно.

Строптивость главного героя

Эрмлер поначалу хотел найти такого же, как Шульгин, старого большевика, энергичного и волевого, чтобы в кадре было два лица из истории, но это сделать не удалось: почти все свидетели 1917 года с большевистской стороны, годившиеся для подобной роли, к тому моменту были на том свете. На роль "Историка", который с советских позиций должен был "опровергать" Шульгина, пробовались самые разные театральные артисты. Выбор пал на Сергея Свистунова, артиста Малого драматического театра Ленинграда.

Вроде бы не было ничего сложного в том, чтобы пройтись вместе с Шульгиным по знаковым местам и отснять диалоги на камеру. Но возникали трудности и иного характера. "Дед" а именно так Шульгин нередко подписывался в письмах к Эрмлеру не шёл ни на какие уступки и требовал убрать всё, что он не мог, и не хотел произносить. Фильм вместо серии обвинительных заключений и публичного самобичевания белогвардейца превратился в дебаты, итог которых совершенно не очевиден.

«Дедушка для битья»

86-летний контрреволюционер прекрасно понимал, как его хотят использовать. «Я дал согласие на съёмку, чтобы восстановить истину, а вовсе не для пропаганды», говорил он. Судя по всему, преданный своим идеалам монархист хотел показать, что против красных действовали патриоты России, искренне любившие Родину.

Шульгин пошёл лишь на совершенно необходимые уступки, для него не столь принципиальные он признал, что напрасно в своих книгах оскорблял Ленина, а коммунисты ныне делают для России немало; не спорил, что эмиграция не сумела победить большевиков и погрязла в распрях, и что часть эмигрантов запятнала себя сотрудничеством с гитлеровцами.

Но против правды, как он её видел, Шульгин не пошёл. Он отказался от самого главного признать, что белые проиграли идейно. Согласившись с достижениями Ленина, Шульгин тут же добавляет: «Я всегда отделял Россию, русский народ от коммунистов и советской власти». Признав поражение своей армии, говорит: «Мы не проиграли борьбы в мире идей, борьбы белой мысли против красной. Мы свою идею борьбы с коммунизмом вынесли с поля битвы, как выносят сбережённое знамя».

Важнее слов было психологическое воздействие, которое производит на зрителя Шульгин. Изящный, осанистый, уверенный и трезво мыслящий старик на фоне картонного Историка - Шульгин выглядит гораздо интереснее, убедительнее, мудрее и честнее. Спокойный и ироничный, он высмеивает Историка и говорит с ним как наставник с немного наивным подопечным.

Шульгин совершенно непохож на того, кем его пытаются представить — предателя России, виновного в «море крови» Гражданской войны. Он сохранил веру в правоту белой борьбы и право называть себя патриотом.

Три дня, которые потрясли...

Когда фильм был закончен, кинематографическое начальство оказалось в ужасе: для них это была чистейшая контрреволюция... Нет, его не запретили, а просто не стали выпускать в широкий прокат. В те годы власти уже стали использовать более тонкие методы борьбы с неугодными произведениями: каждый запрет вызывает скандалы, протесты, толки, статьи в западной прессе. Гораздо спокойнее дать фильму официальное цензорское разрешение, заплатить авторам по третьей, самой низкой категории, а потом... кто может проверить, сколько зрителей увидели тот или иной фильм?! итоге "Перед судом истории" показывали в Москве и Ленинграде всего три дня, и ажиотаж диссидентствующей публики был таков, что ленту сразу же изъяли из репертуаров.

К тому времени, как фильм «Перед судом истории» осел в хранилищах кинопроката, Эрмлер был уже в больнице, где и находился до самой смерти (он умер в 1969 году, в возрасте 71 года). Но не только болезнь сердца мучила старого режиссёра: душевные муки были не менее страшными. По свидетельству людей, хорошо знавших верного ленинца, он прекрасно понимал своё поражение, восхищался мужеством, достоинством, идейной убеждённостью и несгибаемостью Шульгина.