Христос и самарянка: тот самый вопрос
Человека увлекает бездна теоретических вопросов, прямо его не касающихся, и оттого человек остаётся бесплоден. Есть ли жизнь на Марсе? Куда делись динозавры? Каков геологический возраст Земли? И так далее, и так далее.
И невозможно вернуть или обратить человека к духовной реальности, если не задеть его за живое. Живым же здесь называем нечто скрытое и нравственное, составляющее стыдную тайну.
Вот Христос, сидя на колодце, беседует с женщиной. Он и так, и эдак пытается заговорить с ней о вещах духовных, о живой воде, которую не нужно черпать, о том, что Богу нужно поклонение в духе и истине. Женщина не понимает.
Она стандартно ссылается на обычаи народа (отцы наши здесь поклоняются, а ваши — там), под водой благодати понимает просто воду (колодец глубок и черпака нет). Одним словом разговор не клеится. И тогда Христос говорит ей: «Приведи мужа». С этого момента всё меняется.
Христос, зная всё, знает и нашу личную жизнь, достойную сожаления. Обратим внимания на ту мягкость и осторожность, с какой Он задаёт женщине вопрос. Он словно бережно снимает с раны присохшую повязку. Не говорит: «Что ж ты, милая, спишь с кем попало? С шестым живёшь уже!», или нечто от таковых.
Он говорит: «Приведи мужа». Она отвечает: «Нет у меня мужа», а Он показывает, что знает о ней больше, чем она ожидает. Вот теперь можно и о духовных вещах поговорить!
Схема проста и гениальна. Человек современный привык жаловаться без малого на всё мироздание. Человек охватывает жадным умом неохватное, и ты ему говоришь слово, он тебе — двадцать. Вдруг посреди бесплодного разговора обо всём на свете звучит вопрос: «Ты в долг брал на неделю? Уже месяц прошёл. Почему не отдаёшь?» Всё. Шарик сдулся. Пафос испарился. Теперь можно говорить предметно.
Мы ровным счётом ничего не понимаем в жизни или понимаем всё, но лукавим и «съезжаем» с серьёзных тем, пока нас не припрут к стенке убийственным вопросом, проникающим в самые внутренности.
— Ты зачем чужую тайну разболтал?
— Начальство ругаешь, а сам деньги из кассы приворовываешь?
— У тебя же жена — красавица. Сколько ещё будешь по девкам ходить?
И так далее. Это, быть может, единственный способ направить ум большинства людей в конструктивное русло. «Приведи мужа».
То, что у Христа получалось мягко и сострадательно, у святых Его временами выходило не так мягко. К Парфению Киевскому, скажем, приходило много почитателей и почитательниц.
Одна такая умилённая, с кроткими глазками, вся в бриллиантах однажды пришла за советом или за молитвой. А он (на то и юродивый) вышел к ней с руками в дерьме и вытер руки о её дорогое платье. При этом спросил оскорблённую богомолку: «Долго ещё будешь мужу изменять?»
Это по сути то же, что «приведи мужа». Это возвращение человека с ложных небес на подлинную землю. Только степень строгости, полагаю, соответствует степени лукавства дамы и её слепоты относительно себя и своей духовной жизни.
Точно так же и отцы древности боялись потерять простоту и увлечься тонким исследованием вещей, от них не требующихся. Для этого стремились видеть грехи свои и плакали о себе, как о мёртвом. Это называлось у них «оплакивать своего мертвеца», и занятие это должно было ставить живую душу в покаянии перед Живым Богом, а не уносить её в заоблачные теоретические дали.
Итак, Господь знает, что именно у нас спросить, чтобы мы не задирали носа. Сей спрашивающий голос слышен в совести. Иногда кажется, что легче палец отрубить, чем ходить с раной в сердце и чувствовать себя клеймёным злодеем. Слава Богу за эти раскалённые внутренние вопросы!
Правда, справедливости ради нужно добавить, что не все люди в ответ на вопрос Бога смиряются и изменяют разум в лучшую сторону. Так Каин, уже проливший братскую кровь, услыхал жуткий вопрос Всевидящего: «Где Авель, брат твой?». Вместо того, чтобы завыть, заплакать, упасть на колени, он нагло ответил: «Разве я сторож брату моему?»
Думаю, что в это время у него был вид дерзкого, самоуверенного, «самодостаточного» человека. Такого человека, которому дьявол и в сердце проник, и на плечи уселся.