С Днём Победы! Продолжение
Спасибо за ваши поздравления с Днём Победы. Поздравления вы написали хорошие. Я тронута.
Я думаю, что это мой последний День Победы, и поэтому я хочу в этом посте написать обо всём, что я думаю и чувствую в связи с войной, и не только о мыслях и чувствах, но и о событиях. Хочу написать о том, что было перед войной, о самой войне и о после войны. Хочу написать о нас и о немцах, как так случилось, что немцы, которые внесли огромный вклад в мировую культуру, пошли за своим бесноватым фюрером, должна быть какая-то важная причина, и в этом нужно разобраться. Я хочу написать о бункере, где Гитлер, Геббельс и его супруга покончили с собой. Я хочу написать о Нюрнбергском процессе, только в прошлом году нам показали документальный фильм «Нюрнбергский процесс», не американский художественный фильм под этим названием, кстати, очень хороший, а действительно документальный фильм. И я там увидела главных соратников Гитлера и услышала их выступления, и всё это меня совершенно поразило. И я хочу написать также об отдалённых результатах Второй Мировой войны, о сегодняшнем дне. Что сегодня собой представляет и как живёт Россия, наследница Советского Союза, который переломил хребет Гитлеру и спас мир от коричневой чумы. И что собой представляет и как живёт Германия, страна, которая во Второй Мировой войне потерпела сокрушительное поражение. Я, конечно, не перечислила всё, что хочу написать в связи с последним в моей жизни Днём Победы. Но сначала я хочу повспоминать. Мне интереснее всего писать свои личные воспоминания. Я знаю, что я в нашем блоге уже вспоминала первый день войны и первые почти два месяца войны в Киеве, но я позволю себе это вспомнить ещё раз, теперь уже последний раз. Если вы всё это знаете и хорошо помните, то извините старуху.
Когда началась война, мы жили в Киеве. В песне поётся: «22-го июня, ровно в 4 часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война…». Вот 22-го июня ровно в 4 часа первая бомба Великой Отечественной войны разорвалась в 15-ти минутах ходьбы от нашего дома. Она попала на киностудию имени Довженко, правда, тогда она так не называлась, а называлась просто кинофабрика. Грохот разорвавшейся бомбы меня не разбудил. Я тогда не страдала бессонницей, как теперь, а спала крепким молодым сном. Меня разбудил мой младший брат Феликс, ему тогда было 11,5 лет. Он тормошил меня и говорил: «Линка, вставай, война. Настоящая!». Я встала, и мы пошли в бомбоубежище. Бомбоубежище было под всем нашим большим домом. В бомбоубежище было темновато и как-то скучно. Я послонялась по бомбоубежищу минут 20 и вышла. И больше за все почти два месяца бомбёжек, что мы ещё жили в Киеве, в бомбоубежище ни разу не спускалась. Напротив нашего дома, по другую сторону Брест-Литовского шоссе, был продовольственный магазин. Продавщица из этого магазина тоже не спустилась в бомбоубежище, она боялась оставить магазин. Я зашла в магазин и без очереди купила всё, что мне было нужно. Мы разговорились с продавщицей и подружились, и я стала делать покупки только во время воздушной тревоги. Ночью всё население нашего большого дома высыпало во двор, все стояли, задрав головы, и смотрели в небо. Мы видели, как по небу шарят прожектора, и когда в место, где перекрещиваются лучи двух прожекторов, попадает самолёт, начинают бить зенитки. И воздушный бой мы видели. Мы научились отличать наши самолёты от немецких по звуку, моторы наших самолётов тарахтели, почти как моторы моторных лодок, а у моторов немецких самолётов звук был низкий, ровный и прерывистый. Ночью, лёжа в постели, я слышала звук моторов немецких самолётов как будто над самым домом, и ждала, что сейчас бомба попадёт в наш дом.
Продолжение следует.