Е. Холмогоров: "Разрушать больше нечего"

pstrongВетеранские вести публикуют интервью Егора Холмогорова порталу Русская беседа. В нем политолог рассуждает о противостоянии с Западом, о возможной победе Дональда Трампа на выборах, об интересах России и США, о национальной идетичности и единстве нашей страны./strong/p pnbsp;/p pstrongЧасть первая./strongbr /strongИз Парижа ndash; с любовью/strong/p pРусская беседа: Егор, добрый день. Я хорошо помню, что ещё четыре года назад твой Инстаграм был полон фото из Франции, что очень раздражало. Любить Россию в Булонском лесу легче, чем в Обнинске. Затем был Крым, и весь твой Инстаграм был заполнен фотографиями милой сердцу Тавриды. Теперь снова Париж. Но это уже другая поездка во Францию? Это уже другая Франция? Ты уже сам ndash; другой?/p pЕгор Холмогоров: На самом деле мои попытки laquo;откататьraquo; Шенген в 2012-13 годах объяснялись предчувствием, что очень скоро весь этот стиль жизни laquo;коктейли-шенгены-евро по 40 рублейraquo; закончится. И мне хотелось успеть посмотреть знаковые для меня вещи в европейской культуре ndash; Олимпию, Дельфы, Рим, Флоренцию, готические соборы Франции, Сан-Суси Фридриха Великого. Всё то, что Достоевский называл laquo;священными камнямиraquo; и laquo;страной святых чудесraquo;. Было ощущение, что я могу всего этого не увидеть, а, как знать, может, всего этого по тем или иным причинам не станет. В общем, почти всё успел посмотреть./p pКрым ndash; это другое. Крым ndash; образ жизни, моя стихия. В те самые годы, когда я смотрел на laquo;святые чудесаraquo;, побывать в Крыму означало связываться с украинской погранслужбой, которая меня, мягко скажем, не любит. Сейчас мне на Украину запрещён въезд как угрозе нацбезопасности. Надеюсь, он продлится недолго, так как это провалившееся государство самоупразднится. В любом случае, помешать мне гулять по Севастополю оно уже не может./p pНапротив, Крым сейчас наполнен русскими милитаристскими символами. Главное, что запомнили мои дети от этого лета ndash; парад на День ВМФ в Севастополе. Сын по возвращении неделю всем рассказывал впечатления в садике. Он, посмотрев панораму laquo;Оборона Севастополяraquo; и полазив по танкам на Сапун-горе, превратился в маленького милитари-маньяка./p pА у меня в глазах отложилась картинка ndash; чудесный мыс Тарханкут, солнце, море, скалы, гроты, а среди этого ndash; не скрываясь ndash; комплекс ПВО С-400, осуществляющий фактическую бесполётную зону над Чёрным морем. И как-то это очень по-домашнему: мы тут на своей земле. Русское оружие великолепное и очень домашнее при этом./p pВ Париже ты меня поймал почти случайно. Я никогда сам сюда бы не поехал, я в 2011 году в этом городе едва не умер из-за французского правила не продавать антибиотики без рецепта, а потому у меня с этим городом напряженные отношения. Но меня пригласили на laquo;Бердяевские чтенияraquo;, отказаться было просто невозможно: обсудить с французами Бердяева, Соловьёва и Де Местра, посетить дом и могилу Бердяева, посмотреть на laquo;путинские купола, закрывающие вид на Эйфелеву башнюraquo; (кстати, с определённой точки они и в самом деле соперничают) ndash; все это очень интересно./p pЯ, впрочем, не был уверен, что французы меня впустят. Дело в том, что прибалты любят вносить в свои списки невъездных действующие на весь ЕС перечни обидчиков Украины, но, видимо, французы во внимание этого не принимают./p pЧтения были очень интересными ndash; острая и яркая дискуссия о европейских ценностях и демократии с французами. Причём иные французы были радикальней и неполиткорректней нас. Я сказал о том, что единственные европейские ценности ndash; это христианские ценности. Античность известна нам только в христианской передаче. Ни один атеист не происходит прямо от язычников, минуя христиан. А современные ценности типа демократии ndash; не обладают свойством устойчивости и всеобщности. У половины стран Евросоюза демократия появилась 70 лет назад. О чем тут всерьёз говорить?/p pЕщё поговорили о Достоевском и гуманизме. Как раз о том, о чём тут выразился Быков. Мол, Достоевский порождает Моторолу. Редкий случай, когда я с Быковым согласен./p pПрозрения Достоевского о детском страдании ndash; это абсолют христианского человеколюбия, высочайший русский вклад в мировую гуманистическую традицию. Но забудем ли, что именно когда Достоевский сочинял эти строки laquo;Братьев Карамазовыхraquo;, он вступил в спор с другим гуманистом ndash; Толстым. Граф считал, что война есть зло, и потому выступал против русского вмешательства в балканские дела, против войны в помощь терроризируемым османами православным братьям. Достоевский отвечал ему, что война нужна и неизбежна именно из соображений человеколюбия. Сможем ли мы спокойно смотреть на то, как башибузуки разрывают на части, жарят на костре, накалывают на штыки болгарских детей? Россия, разумеется, спокойно смотреть на такую жестокость не смогла. Мы вмешались и победили, и каким бы свинством не отплатила нам за ту защиту Болгария ndash; наша совесть чиста. Но не растерзает ли нас совесть за то, что собственных русских детей мы спасти не смогли меньше чем в ста километрах от границы? У нас Надя Савченко по Москве ходит на двух ногах! У Моторолы совесть тут была чиста. Он сделал, что мог, и ему есть, что сказать Достоевскому, когда они встретятся./p pВ общем, в Париже было весело. Происходило это всё в библиотеке laquo;Тьерraquo;, и дух этого либерально-консервативного политикана был явно недоволен. Зачем-то сбросил со стены портрет Победоносцева. Но мы повесили опять. Очень душевно было в Кламаре в доме Бердяева. Мы сперва покопались в книжечках в его кабинете, а потом устроились на кухне и затеяли дискуссию ndash; существует ли русская философия. О Соловьёве, Несмелове, том же Бердяеве. Очень яркая и горячая была дискуссия, каких я давно не слышал. Все-таки гений места, бердяевский дом, имеет значение./p pИзменился ли Париж? Не особенно. Видимо, в центре размножиться беженцам не дают, хотя какие-то люди, спящие на улице, есть в большом количестве. Но, в целом, это всё-таки, конечно, уже Парижбад. Особенно это чувствуется в пригородах. Хотя на всей Европе сейчас появились какие-то странные потёртости, которых ещё два года назад не было. И ещё они стали кричать. Идёшь по улице, а навстречу тебе какие-то люди, которые кричат, очень громко говорят, иногда сами с собой. Два года назад такого не было, а теперь и в Вене, и очень много в Париже. Происходит какое-то развинчивание психической агрессии./p pИзменился ли я? Не особо. Я и раньше вполне готов был пожертвовать всеми laquo;священными камнямиraquo; Европы ради маленькой русской деревеньки. И сегодня тем более. Помню, как года полтора назад либералы ужасно истерили по поводу моей формулы laquo;пожертвовать Римом ради Горловкиraquo;. Просто сегодня эта формула ndash; не просто риторика. Мир балансирует на грани войны и вполне вероятно, что в определённый момент нам придётся для себя решить: мы европейцы и общечеловеки или русские? Для меня этот вопрос давно решён./p pР.Б.: Ты говоришь о войне. И я говорю о войне. И я воспроизведу главную к нам по этому поводу претензию. Ты её слышал и знаешь о ней. laquo;Идите воевать сами, возьмите автомат, разнеженные столичные людишкиraquo;. Я не спрашиваю тебя о том, готов ли ты воевать. Я хотел спросить о том, можно ли войну остановить?/p pЕ.Х.: Гераклит говорил, что война (полемос) есть отец всех вещей. Она делает каждого тем, что он есть. Богов ndash; богами. Людей ndash; людьми. Рабов ndash; рабами. Свободных ndash; свободными. Автомойщика ndash; эпическим героем. Украинцев ndash; бойцами батальона laquo;Торнадоraquo;./p pПоэтому остановить войну значит остановить генезис вещей. Это возможно либо со Вторым Пришествием и окончательным онтологическим оформлением бытия, либо с полным уничтожением. Войну можно только оттянуть. Оттянуть ndash; значит выиграть время. Когда вы видите пацифиста ndash; всегда ищите, в чью пользу он тянет время./p pЧто до laquo;взял автомат и пошёл быстро в окопыraquo;, то на это сто раз отвечали мои друзья ополченцы: там нужны те, кто что-то умеет на том поле битвы, желательно ndash; военные профессионалы. Время дилетантов прошло довольно быстро. А вся эта болтовня наших врагов ndash; она именно о том, что им хотелось бы убрать такого профессионала, как я, с его поля битвы./p pМоя задача ndash; думать и формулировать, и даже враги вынуждены, в общем, признать, что мои мысли часто материализуются. Всегда должен быть человек, который скажет: воссоединение русского народа для нас ndash; высшая ценность, и оно должно быть достигнуто. И так получилось, что именно на этом я стою и не могу иначе./p pИменно поэтому я не рвусь совершать показательные туристические вояжи в ЛДНР. Я и без них знаю, что людям там тяжело, страшно и непросто, а угроза нависающего предательства ранит. Регулярно выделяю деньги на гуманитарные караваны, которые организует моя бывшая жена Наташа Холмогорова и её РОД./p pА красоваться в каске рядом с ополченцами, а потом писать в тылу про laquo;наших братьев украинцевraquo; и laquo;ребят из laquo;Азоваraquo;? Я не хочу оплачивать возможности милитари-туризма такой ценой. Приближенность в данном случае означает связанность. Лучше уж я буду подальше, зато в сто первый раз повторю: laquo;Русский народ должен быть единraquo;./p pА что касается риска собственной шкурой, скажу вот что. Слова о том, что у человека мысли, который не держит в руках оружия, этот риск меньше, они бы могли сказать Олесю Бузине. Но он уже не услышит./p pР.Б.: Однако нет ли ощущения, что мы ndash; Россия ndash; влезли в войну, не до конца представляя всех рисков? Это Кутузову хорошо было сдавать Москву, что сдавать сегодня?/p pЕ.Х.: Мне кажется, мы влезли в войну, недооценив, насколько мы сильны. Если бы было понимание, как сильна Россия, как мало может нам сделать Запад и как они нас боятся, я думаю, вопрос с Киевом всё-таки решился бы уже весной 2014. Угроза потерять Москву существует как раз, если ничего не делать. Той весной я, начиная с вызвавшей изрядный скандал статьи laquo;Ястребы невмешательстваraquo;, повторял тезис: любые наши уступки на Украине ndash; это базы НАТО в Харькове и Киеве ndash; нож в миллиметре от сердца, за 500 км от Москвы. При такой геополитической конфигурации Россия будет просто невозможна./p pА мы всё играем в дальние геополитические игры. Надеюсь, всё-таки затем, чтобы их выиграть, после чего все ближние будут выиграны без боя. Иначе незачем./p pНо факт остается фактом. Даже наш единственный авианосец, который так смешит персонажей вроде Альфреда Коха, у них вызывает мандраж, поскольку они понимают, что на самом деле значит русская эскадра в Ла-Манше. Смерть России должна быть мирной и без столкновений. Война с Россией для Запада означает чудовищный материальный и человеческий дефолт, совершенно для них неприемлемый. Вся западная стратегия построена на том, что мы сдадимся без боя. Следовательно, разрушить её можно проще простого. Не сдаваться. Сопротивляться. Усиливаться. Наступать. Наносить удар за ударом./p pР. Б.: Историк Андрей Тесля на страницах laquo;Русской беседыraquo; говорил не так давно о том, что нам всем надо обрасти обывательщиной, ходить сто лет по одному и тому же бульвару, есть в тех же самых кафе. И, говорил он, шансов у нас маловато./p pЕ. Х.: Я после Парижа на пару дней заехал в Вену. Город идеального комфорта. Австрийцы, потеряв империю, построили на её месте роскошный отель с уютным рестораном. В Австрии действительно масса комфорта. Дорогого комфорта. И там есть бульвары столетней давности, кафе с историей, вроде laquo;Димеляraquo; с laquo;Захертортомraquo; (хотя я его не люблю, больше люблю laquo;Империал Вена Тортraquo;)./p pНо на самом деле всё это по большей части новое. Придуманное недавно и специально на туристическую распродажу ndash; вот вам Моцарт, вот императрица Сиси, вот солдатики вермахта, если хотите... Это очень уютное и комфортное постимперское существование. Я туда езжу нервы лечить. Хотя иногда эта сонливость бесит. Знаешь, за что я помимо прочего зол на Гитлера? Он ввёл в Австрии очень жёсткие законы о рабочем времени. Магазины строго с 9 до 18, в воскресенье закрыты. Музеи тоже, но хоть открыты в воскресенье. Мир жаворонков, в котором мне нет места. Очень злит и очень мне не нравится сползание Москвы в тот же формат унылых вечеров, когда всё закрыто./p pНо в целом, в России всё наоборот ndash; тут постоянное время вперёд, тут всё время что-то новое. Тут история движется. Даже когда комфорт ndash; это комфорт нововведённый, вроде широких собянинских улиц или поездов МЦК.br /Современная Европа производит впечатление мира, где геологические движения остановились. Хотя это иллюзия.br /Гитлер был 70 лет назад. 100 лет назад ещё существовали империи. 150 лет назад Виолле ле Дюк построил Нотр-Дам-де-Пари на месте разрушенного якобинцами средневекового собора, при этом нагородил фэнтезийной отсебятины типа химер (которые всем теперь кажутся традицией). То есть древность и неподвижность ndash; зачастую иллюзия, созданная богатыми людьми, у которых были деньги тратиться на создание таких иллюзий./p pА у нас всё трясётся, магма хлещет, дым коромыслом. Тут история ещё не закончилась. При этом её ресурс приходится размазывать тонким слоем по огромному пространству. И этот слой оказывается слишком тонким, всё время рвётся. Рвётся сильнее, чем у них. Скажем, наш Петергоф после войны был в руинах. Их Потсдам ndash; нет. Мы тамошних дворцов не тронули. И вот уже получается там старина, а у нас ndash; новодел. Хотя, в целом, пустоты в застройке Берлина оставляют чувство удовлетворения, что не одним нам досталось./p pНо у нас исторические дефолты слишком часты и с ними нужно заканчивать. Масло истории надо мазать гуще. Мне в этом смысле очень нравится то, как оживают сегодня монастыри: монахам ведь не нужен дом в Майами и они стараются оставить наследие будущим поколениям не родственных им по плоти людей./p pИ вот в одном месте на Угре соорудили прекрасное здание под диораму великого русского художника Павла Рыженко laquo;Стояние на Угреraquo;, а это его последний шедевр, фантастическая картина. В другом, при слиянии Угры и Оки, роскошный уютный сад, необыкновенный вид на реки и целая коллекция надгробий XVI-XVII веков ndash; фантастически интересная. И, в общем, так везде. Всюду социальные группы, которые не связывают будущего с эмиграцией и офшорами, создают здесь мощный культурный слой. Главное им не мешать, а то на каждого созидателя тут же целая бригада покомандовать: в Тюмени хотят памятник Ермаку поставить ndash; набегают граждане с татарской общины протестовать, в Орле поставили Ивану Грозному как основателю ndash; тут же целое нашествие патриотов заграницы: читать нотации и плеваться в лицо./p pА по мне любой акт, любой жест, любой ход, увеличивающий у людей чувство духовной оседлости ndash; хорош. И москвичам просто надо запретить в это вмешиваться, будь их воля ndash; у нас тут была бы пустыня Невада. Иван III им Кремль поставил, а они ему памятника не возвели, зато лезут учить всех, кому можно ставить, а кому нельзя. Кстати, Ивану III обязательно нужно поставить памятник в Кремле ndash; большой и красивый комплекс основателю русского государства./p pР.Б.: Очень хорошо. Но война и дым коромыслом ndash; это же вещи связанные. Нам же обыватель навязывает laquo;мир без вариантовraquo;, потому что хочется бульвара. Верните нам сыр, верните нам Париж./p pЕ.Х.: В России сыр делают всё лучше и лучше. Даже удивительно ndash; всего 2 года прошло. Я думал, на это уйдет лет 10. Бульвары в Москве лучше парижских и венских. Кафе работают дольше, и кормят у нас зачастую вкуснее. Метро в Париже некрасивое и очень тяжёлое, особенно когда ты с чемоданом. А в не самом мигрантском пригороде Кламар, сев в автобус, понимаешь, что ты во Франции только потому, что вокруг тебя одновременно и арабы, и негры (а более ndash; никого). Были бы только арабы ndash; я бы решил, что это сектор Газа. Были бы только негры ndash; подумал бы, что я в Бужумбуре./p pТо есть никакого абсолютного превосходства в качестве в Париже или даже в Вене нет. Мы ездим туда за культурными воспоминаниями: laquo;Я ужинал с друзьями в Латинском квартале у прекрасной церкви Сен-Северин периода пламенеющей готикиraquo;. А что при этом ты заказал краба, которого ты не мог разделать, так как панцирь у него железный, а приспособлений тебе не дали, было неловко, мерзко и очень хотелось есть ndash; об этом ты не напишешь. То есть laquo;Парижraquo; ndash; это самовоспроизводящийся миф, и мы с тобой тоже в его самовоспроизводстве участвуем, начав разговор именно с этой точки./p pНу а интеллигентское laquo;верните нам Парижraquo; ndash; это проявление не космополитизма (где хорошо ndash; там Отечество), а патриотизма ndash; патриотизма заграницы. Для патриота заграницы любая заграница ndash; Отечество, а любая Россия ndash; чужбина. Соответственно laquo;вернуть Парижraquo; очень просто ndash; надо просто туда вернуться. Но они не хотят туда возвращаться, потому что никому там не нужны. Все, кто был там нужен, в Париж уже вернулись./p pР.Б.: Спорить не буду. К вину и сыру равнодушен. Но война-то как нам поможет в обустройстве мира? Потому что не так давно у себя в Фейсбуке ты рассказал читателям о том, как изуродован описанием Питер Брейгель. Процитирую:/p plaquo;Сегодня в Kunsthistoriches museum (KHM) мне дважды наплевали в рожу причем на одну и ту же тему. Брейгель. Избиение младенцев. Пронзающая душу картина. Точная художественная рифма слезинке ребенка Достоевского. Каждый раз когда приезжаю в Вену иду в KHM чтобы хотя бы 5 минут на нее посмотреть и подумать о жизни. И вот они ее сняли. Надеюсь временно - на какую-нибудь выставку./p pНо мало того что сняли. Заглянул в их новый актуализирующий экспонаты музея путеводитель и сблеванул. То же самое происходило в украинских деревнях при Сталине, боснийских во время сербского террора в 90-х и Сирии сегодня. Мозгопромывалка конечно работает на всех парах. Никакому среднеевропейцу не придет в голову подумать о том, что в украинских деревнях при Сталине ничего подобного не происходило (хотя происходило немало другого плохого), что в Боснии убивали сербских детей, а в Сирии детей убивает прежде всего прозападная оппозиция./p pИм никто не скажет, что классическим местом избиения младенцев стали Донецк и Горловка в 2014-2016, когда артиллерия ВСУ и батальоны типа Торнадо убили более 100 детей. Нет никакого шанса что им об этом хотя бы кто-нибудь расскажет. Зато в Украинских деревнях при Сталине./p pВозникает вопрос о том, что после этого делать с Европой и Америкой. По сути нужна вторая денацификация и прочистка мозгов. Хотя и первая не особо помогла. А как это сделать? Ясно что переубедить их нельзя - слишком мощная машина работает с той стороны. Вот пробралась даже в музейный каталогraquo;./p pЯсно, что нам их придётся побеждать веками: так это глубоко./p pЕ.Х.: Для начала нам нужно, чтобы война помогла нам в том, чтобы не победили нас. Потому что на советской laquo;борьбе за мирraquo; нас уже победили без единого выстрела, если не считать выстрелы ельцинских танков по Белому дому./p pПротивостояние хорошо уже тем, что оно определяет нашу идентичность и увеличивает независимость. Человеку хотя бы задают вопрос laquo;ты за наших или за ихнихraquo;, даже если он на него отвечает не то, что хотелось бы. Война устанавливает нас, и этим помогает./p pЧто касается их ndash; то для того, чтобы они начали нас слушать, их надо загнать в угол. Для чего тоже нужна война. Главное при этом не повторить ошибок Александра I и советской власти ndash; победив, первым делом начинать просить прощения за то, что мы осмелились благородных господ потревожить. На сей раз придётся заставить господ относиться к нам всерьёз. Пусть ненавидят ndash; лишь бы боялись./p pСтрах повышает внимание. Я заглянул в венский книжный и внезапно обнаружил там гору книг о России. По большей части это русофобские поделки от писулек Каспарова до чудовищной галиматьи Монтефиоре laquo;Романовыraquo;. Есть блокбастер какого-то отставного генерала laquo;Война с Россией. 2017raquo;. То есть России они всё равно не знают и не понимают, но интерес явно проснулся. Они чувствуют опасность и хотят понять. В Париже в знаменитой лавке laquo;Шекспир и компанияraquo; стоит огромная биография Путина: laquo;Новый царьraquo;. Там, кстати, подробно разъясняется, что значит laquo;Крым нашraquo;. Рядом, правда, стоит белиберда Алексиевич и книги во славу Украины. Но что-то пошло не так: авторы книг про Украину носят фамилии Плохий и Иуда./p pНа самом деле нам нужно проводить кампанию по разъяснению им, что такое Россия. И, может, настроения сдвинутся./p pЧасть Европы у нас есть все основания привлечь на свою сторону по их собственным внутренним соображениям. Ведь сегодня в мире только Россия защищает хоть что-то похожее на традиционные ценности: нормальная семья, право носить нательный крест, ставить на Рождество ёлку, не быть совсем уж политкорректным. Соответственно, люди с аналогичными староевропейскими ценностями смотрят с надеждой именно на нас. Иногда даже царит восторженный культ Путина, потому что он ndash; последняя надежда. Не надо этот порыв к традиции преувеличивать: большинство оболванено пропагандой политкорректного тоталитаризма, но меньшинство со здравым смыслом достаточно сильно, чтобы быть стратегическим фактором. Как в Европе религиозных войн протестантские и католические меньшинства составляли серьёзную резервную армию для стран с одной с ними религии, так же будет и тут. То есть как раз миром их пропаганду не перепропагандить, а вот в конфликте появляются серьёзные внутренние ресурсы на нашей стороне, потому что враги всей этой политкорректно-глобалистской машины видят, что мы ndash; враги их врагов, и оказываются на нашей стороне./p pstrongII/strongbr /strongЧасть вторая./strongbr /strongТрамп против машины/strong/p pР.Б.: Но не забываем ли мы, что тот же Трамп не будет отстаивать наши интересы? Он будет отстаивать интересы США всё же./p pЕ.Х.: Так нам и нужно, чтобы он отстаивал национальные интересы США, которые можно согласовать с русскими национальными интересами. У США нет никаких национальных интересов на Украине или в Эстонии (laquo;пригороде Петербургаraquo;, как высказался соратник Трампа Ньют Гингрич). С Трампом, если бы он стал президентом, мы бы смогли согласовать повестки и нашли бы даже общий ценностный язык политического реализма. Клинтон же предполагает лишь одно: полное подчинение либерал-глобалистской мировой машине в её лице и смерть для всех, кто осмелится спорить. Она не понимает России, она слишком нас недооценивает, уверена, что мы рухнем от первого удара, и именно по дури вполне может пойти на обострение, которое способно перетечь в ядерную войну потому, что мы не уступим. А на сей раз, думаю, мы не уступим. Вот почему нужен Трамп ndash; это глобальный сигнал: думайте своей головой, а не головой мирового начальства./p pР.Б.: А Трамп точно свободен от этого начальства?/p pЕ.Х.: Чем конспиролог отличается от политолога? Тем, что он точно знает, что сейчас в голове у Ротшильда. Я не конспиролог, что у кого в голове ndash; не знаю./p pЯ практический историк, я стараюсь наблюдать историю и даже на неё воздействовать. И я вижу, что в Америке сейчас поднялось мощное движение: старая Америка против новой уже-не-Америки. И я, конечно, на стороне старого. Я почти всегда на стороне старого./p pЧем закончится это движение? Может, Трамп выиграет и начнёт революцию. Может, выиграет и не начнёт, а всё будет как обычно. Может, он проиграет, и начнётся гражданская война. А может, он все сольёт. Я не знаю. Я не знаю, кто знает./p pНо вот что я могу утверждать точно: ход истории уже изменился. Мы уже видели необычные, неожиданные и небывалые вещи. Трамп уже вышел за флажки, когда отказался от поддержки антироссийского консенсуса. laquo;Ньюйоркерraquo; уже вышел с обложкой, где Путин держит Библию для присягающего Трампа, и это всего через 20 лет после того, как американцы гордились, что подделали выборы в России./p pЕсли даже Клинтон въедет в Овальный кабинет ndash; она въедет туда с убитой репутацией после сфальсифицированных выборов (rigged elections). Миллион голосующих мертвецов. Три миллиона зарегистрированных в нескольких местах. Пять ndash; голосующих мигрантов, не имеющих права голоса. Лопающиеся от примитивной лжи мейнстримные медиа. Американскую демократию схватили за горячую киску и вытащили под софиты в чем мать родила. И как-то это плохо выглядит и дурно пахнет. И Клинтон, даже если она станет POTUS, придется с этим как-то жить и править. Клеймо laquo;фальсификатораraquo;, которое она пыталась прилепить Путину в 2011-12, теперь будет на ней. Причём, если Путин пересобрал свою легитимность в марте 2014 так, что, наверное, он сейчас легитимней английской королевы, то Хиллари такая пересборка не удастся. Она не сможет сыграть на патриотизме и антироссийских настроениях, так как они ею же разрушены. Американцы уже научились ржать в голос в ответ на формулу laquo;во всем виновата Россияraquo;./p pТак что Трамп в любом случае уже необратимо изменил историю США и мира, пока ещё находящегося под их гегемонией. Именно этого не понимают те, кто у нас ставит на Хиллари и мечтает бухнуться ей в ноженьки, чтобы простила, не взыскала и вернула домик в Майами (а они, конечно, опасней беззубых страдальцев по Парижу). Они думают, что заломят шапки пред владычицей морскою, а на деле склонятся перед беззубой старухой, сидящей у разбитого почтового сервера. Глупо-с./p pР.Б.: А разве мы говорим ещё о гегемонии стран, а не о гегемонии корпорации Apple?/p pЕ.Х.: Ну, о какой гегемонии Apple можно говорить?br /После Стива Джобса один гаджет хуже другого, новаторских прорывов нет, амбициозные проекты сворачиваются. Вообще, есть ощущение, что цифровая эра упёрлась в свой потолок.br /Господа ndash; это, конечно, не производители продукции, а финансисты. Хиллари ndash; рука Уолл-Стрит. Но и финансисты могут питаться, только если их постоянно страхует коррумпированное государство. Иначе пузыри и банкротства, как в 2008. И таким государством-страховщиком являются США. Именно там обосновалась штаб-квартира мировой олигархии. Но эта олигархия для самого тела-носителя всё более разрушительна. Американцы или эту олигархию от себя прогонят, или США умрут ndash; сперва цивилизационно и экономически, а затем и политически./p pР.Б.: О смерти США я слышу много лет. О смерти Европы писал ещё Шпенглер. Но вот когда же? Добрые люди устали ждать. Одного laquo;краха доллараraquo; даже на моем коротком веку случалось три-четыре, прямо laquo;вот завтраraquo;. Не выдаём ли мы желаемое за действительное?/p pЕ.Х.: В чудесном фильме laquo;Большая игра на понижениеraquo;, посвященном ипотечному кризису в США, есть замечательный момент. Герои, поставившие всё на то, что кризис будет, видят, что невыплаты по ипотеке растут, а курс обеспеченных этой ипотекой ценных бумаг при этом абсурдно повышается. Рынок отказывается реагировать на сигналы./p pПросто потому, что это никому не выгодно: все в доле, все в долгах, все привыкли получать бонусы, никому, кроме этой кучки маргиналов, кризис не выгоден. Люди потеряют дома, работы, страховку. Минимум 40 тысяч человек умрут. Всем было бы лучше, чтобы кризиса не было. Но он не может не произойти. Однажды где-то пузырь лопнет, и начнётся паника./p pТак и тут. Крах США не выгоден никому. В том числе и нам. Нам достаточно, чтобы они от нас отстали. Научно он неизбежен, но технически его будут оттягивать сколько возможно, потому что никому не надо. Но однажды что-то где-то перетрётся и порвётся. И процесс будет не остановить./p pВ этот момент самое гиблое дело ndash; оказаться в конце пищевой цепочки, среди тех, за чей счёт решают все проблемы. А для России это весьма вероятно. Мы слишком экономически слабы и слишком запутались в этой системе. Чем раньше мы начнем выпутываться, тем лучше./p pР.Б.: Логичный вопрос: как выпутываться? Нам обещают 20 лет стагнации./p pЕ.Х.: Выпутываться из чего? Нам хотя бы для начала перестать запутываться. А мы запутываемся в главном вопросе об идентичности и единстве страны./p pВот Конституционный Суд Якутии постановил, что Республика Саха (Якутия) существует для обеспечения и развития якутского народа и вся является его исторической родиной. Ладно, что это исторически не совсем правда и всё было сложнее: якуты переселились с юга, вытеснив тунгусов. В конечном счёте, русские тоже пришли. Ладно, что это постановление КС Якутии так странно истолковывает пункт конституции республики, который гарантирует права русских-старожилов./p pНо вот вопрос: а где историческая родина у русских? По конституционным документам её нет. По внутренним регламентам наших административных структур, негласным, но действенным, денег на развитие русской культуры выделять нельзя. Не laquo;можно не выделятьraquo;, а laquo;нельзя выделятьraquo;: чувствуешь разницу? Когда хотят выделить деньги на русских, записывают это как на laquo;поддержку казачестваraquo;, тем самым пестуя мысль, что казакам выгодней не быть русскими, поддерживая сепаратизм рублём./p pГлавный удар все наши враги всегда наносят по единству России. И этот удар иногда бывает очень опасным, как в 1917-18 или 1989-91. А каков фактор единства России? Это то, что у нас всюду живут русские, всюду говорят на русском, всюду русская культура не только в высоком, но и в бытовом смысле. Более сильного фактора единства России нет. И вот мы его ослабляем собственными руками./p pДолгое время нам врали, что гоняют русский национализм и придавливают русскую идентичность потому, что они якобы подрывают единство страны: мол, другие народы, увидев улучшение положения русских и укрепление самосознания, возмутятся и разбегутся./p pНо, во-первых, русская идентичность оказалась фактором восстановления единства. Без неё, без русского языка, на одних советских мемуарах Крым бы в родную гавань не пришёл, а двинул бы в какую-нибудь другую./p pА во-вторых, разве подавление русской идентичности и глушение (подчас буквальное) русского национализма укрепило это единство? Как мы видим на примере Саха ndash; нет. Все остальные, пока русский стоит лицом к стене, резво что-то пилят, огораживают, нарезают себе исторические родины. Скоро вся моя страна будет состоять из чьих-то чужих исторических родин, если не прозвучит голос русского:/p plaquo;Всё это моя историческая родина. Всё это полито моей кровью и орошено моим потом, всё это отмолено у Бога моими святыми и присягнуло моим царямraquo;./p pВот тогда у нас будет одна единая Родина. А иначе состоится очередной laquo;выпускraquo; Школы Чужих Государств, как это случилось в 1991 и стоило нам много боли и страданий. И до сих пор стоит на Донбассе, где мы боимся сказать, что война идёт потому, что наш народ сперва Ленин-Сталин, а потом Горбачев-Ельцин-Кравчук распилили ножовкой по живому телу./p pstrongIII/strongbr /strongЧасть третья./strongbr /strongМара и Наталья/strong/p pР.Б.: Хорошо. Мы вернёмся к экономике. Наш народ ndash; не Ленин и Сталин, а Мара Багдасарян, которая пишет о том, что Наталье Поклонской, депутату ГД, лучше бы помолчать о гонщиках на laquo;Гелендвагенахraquo;. И это ndash; символический акт новой войны. Какая-то девица, не пойми откуда вылезшая, выговаривает свысока одному из символов возвращения Крыма./p pЕ.Х.: Я знаю, кто такая Наталья Поклонская, что она сделала для моей Родины, на какой риск пошла, сколько laquo;очковraquo; на мировой арене для нас завоевала, знаю её взгляды и её глубоко уважаю. Она святая ndash; она думает, что laquo;золотая молодежьraquo; ест хот-доги. Из этой оговорки понятно, какой простой жизнью она сама живёт./p pКто такая Мара Багдасарян и что она сделала для моей Родины, я не знаю. Не хочу строить фантастических гипотез на основе фамилии, просто не знаю. Поэтому Маре Багдасарян лучше помолчать./p pЯ подозревал, что зря, конечно, Поклонская идёт в депутаты, так как теперь на неё всякий будет разевать рот. У прокурорства есть всё-таки обаяние власти. Но Поклонская ndash; символ. И по сути она права. Поэтому ничего кроме дружного обозления народа хамством в отношении Поклонской не добиться./p pКак и хамством в отношении других русских символов. Вот нахамили Фёдору Емельяненко. Потом что-то непонятное случилось с его дочкой ndash; там вопрос быстро из публичной плоскости скрылся./p pНо я был на следующий день на встрече молодёжного форума с Патриархом Кириллом. И когда Святейший упомянул Емельяненко, зал, который до этого нестройно похлопал лишь в начале речи, взорвался овацией. Десять тысяч человек хлопали с ожесточением./p pЭто не laquo;грозное русское молчаниеraquo;. Это посерьёзней. Это напоминание о том, что атаки на наше достоинство вызывают ясную реакцию. И конечно, если держать на замке тему Новороссии, стараться вообще забыть о том, что Русская Весна была, при этом позволяя такие вот скачки, то эксплозия запросто может превратиться в имплозию./p pНа каждый роток, конечно, не накинешь платок. Но вот этой Маре он точно нужен поплотнее./p pР.Б.: Но она, эта Мара, интересна нам не потому, что что-то там говорит (все они болтают без умолку, эти дети), а потому, что она ndash; символ нулевых с его лозунгом laquo;обогащайтесьraquo;. И либералы в экономике ничуть не отказались от этой идеи. У кого-то стагнация на 20 лет, у кого-то ndash; laquo;Гелендвагенraquo;./p pЕ.Х.: Обогащение нулевых базировалось на очень простой идее: распродаже всего и вся, деиндустриализации, разрушении экономики. Пусть десять тысяч этих laquo;совковых проловraquo; погибнет, зато я куплю сынуле шестисотый laquo;Мерседесraquo;./p pПотом в эпоху нефтяного бума возник некий компромисс. Никто не умирает. Просто я покупаю сынуле laquo;Гелендвагенraquo;, а вы себе берёте в кредит laquo;Ниссан Альмераraquo;, а то и laquo;Инфинитиraquo;, я покупаю дом в Майами, вы едете загорать в Тай. И все довольны./p pНо эта эпоха закончилась. Больше нет денег ни на laquo;Ниссанraquo;, ни на Тай, ни на содержание районной поликлиники, ни на гранты молодым предпринимателям. И возвращается тот самый роковой вопрос 90-х: сколько тысяч человек ты съел ради laquo;Гелендвагенаraquo;?/p pМы возвращаемся к самой примитивной ситуации классовой борьбы ndash; и, конечно, долго мы в одной стране с этими парнями на laquo;Гелендвагенахraquo; не проживём. Потому что их позицию выразила мгимошница Бажаева: laquo;Везде лучше, чем в Рашкеraquo;. То есть если власть и собственность перейдут к этому поколению, они пустят страну под снос, и вопрос встанет: мы или... Никакого laquo;ониraquo;, конечно, быть не может, просто страна умрёт./p pПри этом положение осложняется тем, что разрушать больше нечего. Всё, что можно было сдать в металлолом, сдал папа 20 лет назад. Единственный способ сделать так, чтобы и богатые и бедные были относительно целы ndash; это создавать новые стоимости. То есть реиндустриализация. Позабыть весь этот бред про постиндустриализм, экономику услуг, сравнительные преимущества на мировом рынке и прочую белиберду из учебника laquo;Экономиксraquo;, взяли в зубы Фридриха Листа, Витте, Менделеева, их современных толкователей типа Райнерта и Ха Джун Чанга и начали производить./p pПроизводить всё, что мы можем произвести: от зубных щёток до сверхсовременных станков. Производить всё, что до сих пор закупали. Не вестись на разводку, что laquo;в Америке это лучшеraquo;. Сегодня у них лучше ndash; завтра у нас. Выбросить из головы ахинею, что у нас климат не позволяет развить промышленность, протестантской этики не хватает для трудовой дисциплины и прочую чушь. Её специально выдумывают англосаксы, чтобы тормозить промышленное развитие других народов и специально подбрасывают через дураков и шпионов.br /Нет никакой предопределённости. laquo;Айфоныraquo; не растут в Калифорнии на деревьях. Их разрабатывают, и если работать ndash; всегда можно сделать лучше. Вот техзадача: сделать по-настоящему надёжную долгую батарею, чтобы она не разряжалась и не взрывалась. Сделаем ndash; и laquo;Русфонraquo; отберёт у laquo;Айфонаraquo; и laquo;Самсунгаraquo; минимум треть рынка. И так в любой сфере.br /Для этого нужны только воля к труду, некоторые инвестиции (не иностранные) и чёткая убеждённая государственная промышленная политика. Но именно она находится у нас в руках рабов учебника laquo;Экономиксraquo;. И они, конечно, ничего кроме мажоров на laquo;Гелендвагенахraquo; произвести не могут. Не могут даже добиться того, чтобы этот самый laquo;Гелендвагенraquo; собирали в России. Поэтому самый главный вопрос сейчас ndash; вопрос промышленной политики. Или мы начинаем проводить её с энергичностью архитектора корейского чуда генерала Пак Чжон Хи, или и в самом деле 20 лет стагнации и кровавого Пиночета./p pa href=http://rbeseda.ru/holmogorovПродолжение: Русская беседа/a/p