Симбирские интеллигенты на переломе эпох

Что переживают люди на переломе эпох, большинству жителей нынешней России объяснять не нужно. Они это испытали на себе. Менялась не только власть, а сам тип государства, общественные отношения и то, на чем это держалось – мораль. Чему учили вчера, оказалось не просто ненужным, но и вредным для жизни в новом обществе. Человек оказывался перед выбором, который зависел от морального стержня. Были те, кто воспевал любую власть, так как это выгодно. Таким было и есть легче всего. Но были и такие, кто оставался верным прежним идеалам. Римляне в эпоху Великого переселения народов жили на своей земле, но оказались чужаками и, чтобы существовать дальше, должны были учить язык варваров, следовать их обычаям, по возможности уклоняясь от наиболее одиозных. Мы говорим о тех, кто по разным причинам не уехал из нового государства (страна та же, государство другое). Герои данного очерка остались жить в той стране, где родились. Такие интеллигенты 1920–1930-х годов были типологически близки своим собратьям конца ХХ – начала ХХI века. Чужие для новой жизни, они честно доживали свой век и тихо сходили в могилу. Алексей Васильевич Годнев В июле 1920 года в Симбирске незаметно умирал старый, тяжело-больной человек, который еще не так давно был известен многим симбирянам. Теперь лишь местная газета «Заря» посвятила его кончине маленькую заметку: «13 июля сего года сошел в могилу один из старых симбирских педагогов честный труженик науки и хороший товарищ». Этим человеком был Алексей Васильевич Годнев. Представить дореволюционный педагогический Симбирск без Годнева было невозможно. В 1871 году двадцатиоднолетний молодой педагог по окончании в Киеве духовной семинарии определяется преподавателем математики и физики, а также немецкого языка в Симбирскую духовную семинарию. Преподавал он и в чувашской школе. «В Симбирской чувашской школе благодаря преподавателю А.В. Годневу математика была поставлена хорошо и процветала», – вспоминал позже И.Я. Яковлев. Алексей Васильевич Годнев (1850-1920), педагог. С 1894-го по март 1917 года начальник Мариинской гимназии В 1877 году Годнев начинает преподавать в Мариинской женской гимназии. Честный и добросовестный труд его не остался незамеченным. Ордена Святого Станислава II и III степеней, Святой Анны III степени, чин статского советника для выходца из недворянского сословия были хорошим признанием его заслуг на педагогическом поприще. В 1894 году А.В. Годнева назначили начальником Мариинской гимназии. На этой должности он оставался до марта 1917-го. Алексей Васильевич был не столько администратором, сколько человеком, влюбленным в математику, и в душе он оставался прежде всего учителем. Долгие годы Годнев работал над созданием учебника по геометрии, который бы позволил ученикам с меньшими усилиями постигнуть науку. В 1907 году вышла первая часть его труда «Из курса элементарной геометрии по новому плану». «Труд этот, – писал автор, – явился следствием моего недовольства современной постановкой построения элементарной геометрии, главным образом потому, что в них принимают участие далеко не все силы нашего логического аппарата и не играют надлежащей роли обширнейшие по содержанию логические обобщения». В 1912 году Алексей Васильевич праздновал 40-летие педагогической деятельности. Вот поздравление его коллеги, начальницы одной из симбирских гимназий Т.Н. Якубович: «Ваше 40-летнее стойкое служение на трудном, но славном посту русского просвещения, ваша личность, всегда внушавшая своим многочисленным ученикам и ученицам горячее стремление к добру, дают вам заслуженное право на общественное признание ваших заслуг». Кафедральный протоиерей, член IV Государственной думы С.С. Медведков отмечал «разумную практическую и продуктивную педагогическую и воспитательную деятельность» Годнева. Всколыхнувший страну 1905-й год привел Алексея Васильевича в политику. Его вполне устраивал Октябрьский манифест, согласно которому в России вводилась представительная форма правления в рамках законодательной Государственной думы. Поэтому Годнев вступает в Симбирское отделение «Союза 17 октября». Действующие под лозунгом «За веру, Царя и Отечество», октябристы выступали против революции. Симбирское общество, настроенное в начале революции противоправительственно, встретило их деятельность негативно. Впрочем, политическая карьера у Годнева не сложилась. По складу характера он не был борцом. Намеченный от октябристов кандидатом во II Государственную думу, он так и не смог ни разу выступить перед аудиторией. Однажды, взойдя на трибуну, Алексей Васильевич успел сказать лишь: «Мы, октябристы, умеренные люди…», после чего поднялся шум. Оратор был вынужден прекратить выступление и уйти с трибуны. Этого опыта ему хватило, чтобы извлечь уроки и больше политикой не заниматься. Однако теперь уже политика пришла в его жизнь: Февральская революция, отречение царя, падение монархии. Рухнуло то общество, в которое Алексей Годнев врос как дерево своими корнями. 30 марта 1917 года А.В. Годнев подает в отставку. Формальной причиной увольнения была болезнь. «Его доброе товарищеское отношение, при котором не чувствовалось холодного начальственного режима», – отмечала родительница одной из воспитанниц. Мариинская гимназия С Октябрьской революции начался тяжелый период в жизни заслуженного педагога. Жил он один, не вмешиваясь в происходящее. Жена умерла еще в 1910-м. Из пятерых детей кто-то учился в столицах, а кто-то редко навещал отца. «Годнев был заброшен дочерьми», – вспоминал позднее мемуарист. Даже несколько месяцев власти в Симбирске Комуча не вывели Годнева из добровольного уединения. Когда многие из его бывшего окружения в сентябре 1918 года покидали Симбирск, чтобы не попасть в руки советской власти, он остался в городе, приняв, как крест, и военный коммунизм, и новую идеологию. Его забыли и бывшие друзья, и враги. Он оказался настолько вне современности, что давно перестал привлекать к себе внимание. Угнетало Алексея Васильевича только одно – в каком положении оказалась ставшая ему родной Мариинская гимназия. Она не получала средств ни от советской власти, ни от Комуча. В конечном итоге гимназию закрыли, а через год ее преобразовали в советскую единую трудовую школу. Как в город, так и в школу пришли новые люди, для которых имя Годнева мало о чем говорило. Переживавший, как отмечал один из немногих не покинувших Алексея Васильевича друзей, огромные физические и нравственные страдания, никогда не жаловавшийся на судьбу, недоедавший, старый педагог тихо умер в изменившемся за последнее время Симбирске. О чем он думал, на что надеялся, можно только догадываться. Яков Ефремович Шостак Родился в 1868 году в Бобруйске Минской губернии в мещанской еврейской семье. Учился на медицинском факультете Киевского университета. После его окончания в 1892 году откликнулся на предложение Симбирского земства принять участие в борьбе с голодом и холерой в нашем крае. Он приезжает в село Мадаево Ардатовского уезда и устраивается врачом в земской больнице. В 1897 году Шостака избирают делегатом на губернский съезд врачей, где он зачитывает свой первый доклад «О современном состоянии медицины в Ардатовском уезде» – первое обращение Якова Ефремовича к статистике (впоследствии он будет лучшим губернским медицинским статистиком. – Авт.). В 1901 году Шостак перешел в Губернскую земскую больницу. Он занимал должности ординатора заразного, а затем хирургического отделения, заведующего гинеколого-акушерским и заразным отделениями. 1917 год застал его в должности заведующего хирургическим отделением. Яков Ефремович Шостак (1863-1938), врач и политик С 1903-го по 1913 год он преподавал гигиену в Симбирской чувашской учительской школе. Врачебные таланты Шостака, который лучше других врачей лечил трахому у прибывших в школу чувашских детей, отмечал и педагог И.Я. Яковлев. В 1907 году по инициативе Якова Ефремовича в Симбирске открылся дом для детей неизвестных родителей, которым Шостак безвозмездно заведовал до 1918 года. К 1917 году он – надворный советник, заведующий отделом народного здравоохранения Губернской земской управы, автор около двадцати научных и популярных работ. В отличие от А.В. Годнева, для которого политика была второстепенной, Яков Ефремович был одержим двумя страстями: медициной и политикой. Первая российская революция породила легальную либеральную конституционно-демократическую партию, с которой вплоть до 1918 года он связал свою жизнь. Шостак наряду с кн. С.М. Баратаевым, М.А. Малиновским, В.П. Волковым и А.М. Астаховым становится членом комитета партии. На выборах во II Государственную думу кадеты пытались, правда, безуспешно, объединить вокруг себя левые партии. Именно Я.Е. Шостак вел переговоры с социал-демократами и эсерами о совместном избирательном блоке. Он выступал на многих предвыборных собраниях, призывая население мирно переходить к буржуазной демократии. «Идея социалистической пролетарской республики, – говорил он, – не приложима к жизни Строить жизнь будет буржуазия». Период реакции сказался на кадетах. В 1908 году симбирский полицмейстер назвал имена четверых людей по городу, кто не скрывал свою принадлежность к партии. Одним из них был Я.Е. Шостак. Война укрепила положение кадетов. Вокруг них стали группироваться, как тогда говорили, прогрессистские элементы. Но в это время Яков Ефремович не был на первых ролях в партии. В жандармских донесениях его имя не упоминается – он меньше политик и больше врач. Свержение царизма сделало Я.Е. Шостака публичным политиком. Партия кадетов особой популярностью в Симбирске, и тем более в губернии, не пользовалась, но авторитет Шостака был достаточно высок. Он выступает на митингах, ведет организационную работу. Как и товарищи по партии, Яков Ефремович поддержал Временное правительство и его последующую политику. Манифест 17 октября Представляя партию, Шостак принимал участие в работе губернских органов при комиссаре Временного правительства. 23 июля 1917 года на заседании комиссии по разработке вопроса, связанного с созданием в губернии нового органа власти, Шостак выступил против, предлагая укрепить существующую власть и придать должный авторитет губернскому комиссару. Против его позиции выступили большевики, меньшевики, эсеры и бундовцы. В итоге, согласившись с созданием нового органа власти, Яков Ефремович внес дополнение, что твердая власть необходима не только для спасения революции, но и для спасения Родины. Так был создан Симбирский комитет спасения Родины и революции. Тогда же Я.Е. Шостак выступил за включение в состав комитета представителей буржуазных партий. Предложение это было отвергнуто. Установление советской власти Я.Е. Шостак воспринял внешне спокойно. Его избирают в комитет по выработке порядка перехода земских лечебных учреждений в подчинение Симбирскому совету народного хозяйства. Однако лояльность Я.Е. Шостака к новой власти была показной, он был ее противником и ждал ее гибели. Была, казалось бы, реальная надежда, что новое общественное устройство – это всего лишь кратковременный зигзаг российской истории. 22 июля 1918 года советская власть в Симбирске пала. На другой день после изгнания большевиков собравшаяся после долгого большевистского запрета Губернская земская управа провела распределение обязанностей. Одним из тех, кто стал сотрудничать с новой властью, стал Я.Е. Шостак, возглавивший непривычный для него отдел образования. В середине августа произошло перераспределение обязанностей. Теперь Я.Е. Шостак стал во главе близкого ему отдела здравоохранения. Денег у новой власти практически не было. Большевики увезли почти всю наличность, толстосумы тряхнуть мошной явно не желали, из Самары денежные поступления были минимальны. При таком финансовом положении удовлетворительно решать социальные вопросы было невозможно. Летом 1918 года в Симбирске началась эпидемия холеры. Люди умирали. Изменений к лучшему не было. 11 сентября 1918 года, когда возникла прямая угроза взятия Симбирска красными, комучевские власти решили эвакуировать раненых бойцов. Их погрузили на поезд. Вместе с ними в качестве хирурга оказался мобилизованный в Народную армию Я.Е. Шостак. Поезд уходил все дальше на восток. После колчаковского переворота санитарный поезд стал частью армии адмирала. В декабре 1919 года в районе Омска поезд был захвачен красными. Нехватка врачей в Красной армии спасла Шостака. Он продолжил служить на этом же поезде, но теперь уже в качестве мобилизованного в РККА, и лечить теперь ему приходилось красноармейцев. Митинг на Ишеевской суконной фабрике. Февральская революция. 1917 В январе 1920-го Колчака казнили. Дальше Байкала красные не пошли. Боевые действия приутихли. В апреле 1920 года Шостак назначен Сибздравом директором курорта Карачи Омской губернии. Он вполне освоился на новом месте, даже написал несколько работ, в том числе брошюру о курорте. В октябре 1920-го неожиданно для себя получил уведомление Народного комиссариата здравоохранения о переводе на работу в Симбирск. В Симбирской губернии в это время свирепствовали сыпной тиф и другие заразные болезни. Квалифицированных врачей не хватало, и тут вспомнили об Я.Е. Шостаке. Так судьба против его воли вернула Якова Ефремовича в наш город. Теперь он – только врач, и никакой политики. В Симбирске он стал заведующим заразным отделом, а с 1921 года заведующим лечебно-санитарным подотделом Губздрава, в 1925-м – заместителем начальника Губздрава. Также он вел курс социальной гигиены в местном акушерском техникуме. Это был добросовестный врач, ценимый начальством и населением. Еще в 1923 году приказом начальника Губздрава «в виду его долголетней работы в области здравоохранения, пользы, приносимой им в этом отношении», ему была установлена персональная ставка в 40 рублей золотом. В 20-е годы XX века выходят книги Шостака, посвященные вопросам развития местной медицины, где прослеживается прежде всего связь заболеваемости и социальных условий: «Связь экономического благосостояния с народным здравоохранением» (1922), «Лечебная сеть и ее деятельность (статистические данные за 1924 г.)» (1925), «Урожай и эпидемии в Ульяновской губернии за 1890–1927 гг.» (1928). Яков Шостак, оставаясь беспартийным, вел жизнь примерного совслужащего. Насколько был он искренен в поддержке той власти, с которой он ранее боролся? Насколько его устраивали новые ценности и социальные отношения? Наступили 1930-е, но никто не решился оклеветать или арестовать всеми уважаемого врача. Так и жил он на Старо-Казанской, 15/13. В 1938 году Я.Е. Шостак умер. На его смерть небольшой заметкой-некрологом в 1939-м откликнулся журнал «Советская медицина». Валерий Кузнецов, д.и.н., профессор кафедры истории Отечества, регионоведения и международных отношений УлГУ, ст. научный сотрудник Ленинского мемориала, Ульяновск