Программа Глазьева: Шесть причин, почему критики ошибаются
Обнародование распоряжения Межправительственного Совета Евразийского экономического союза об утверждении кандидатуры Сергея Юрьевича Глазьева в качестве министра ЕАЭС по интеграции и макроэкономике спровоцировало информационную бурю в августовском затишье. Многочисленные сетевые аналитики принялись упражняться в трактовках мотивов этого кадрового решения, а также оценках профессиональных качеств экономиста.
Большинство из них при этом «фатально» промахнулось, так как Сергей Глазьев, начиная с 2012 года, работал советником Президента России не по экономике, а по вопросам развития региональной экономической интеграции – то есть, совершенно по иному профилю. Однако, будучи академиком РАН и представителем Президента в Национальном финансовом совете, он, как принято сейчас говорить, всегда занимал проактивную позицию в выработке стратегии опережающего развития российской экономики, развернув «мозговой центр» из числа ученых-экономистов, промышленников и патриотически настроенной части деловой элиты, который генерировал программные предложения и рекомендации. И вопреки тенденциозному мнению ограниченных в своих представлениях комментаторов, многие такие наработки, как бы им ни хотелось думать, поддержаны руководством страны и успешно реализуются, несмотря на то, что, едва появившись, эти идеи, а также их автора оппоненты, исповедующие принципы рыночного фундаментализма в самом вульгарном его разливе, всячески маргинализировали, искажали содержание, вырывая его из контекста.
В общем, весьма примитивное оппонирование тому, кто не одно десятилетие последовательно выступает за социально и промышленно ориентированную рыночную экономику, кто привык с цифрами и аргументами парировать несостоятельные доводы и обосновывать свои рекомендации. От дебатов по экономическим темам с Глазьевым в прямом эфире все эти деятели неизменно отказываются: они лишь умеют «подгавкивать» по команде, боязливо выглядывая из своих «будок». А оказавшись за одним столом с Глазьевым на совещаниях у Президента, они - это случалось неоднократно - «немеют», демонстрируя полное отчаяние умственного тупика.
Но речь не о них, всем (и, прежде всего, им самим) всё и так хорошо известно, поэтому не станем воспроизводить их стиль дискуссии исподтишка, а остановимся на некоторых содержательных «претензиях» к предложениям и прогнозам академика Глазьева, которые были высказаны накануне порталом РБК, прибегшим к интересному жанру оценки его профессиональной деятельности – перечисления вырванных из контекста прямых речей по самым острым вопросам, начиная с 2013 года.
В отношении предупреждений о токсичности доллара и необходимости дедолларизации экономики следует отметить, что они появились задолго до введения американцами первого пакета санкций в связи с вхождением Крыма в состав Российской Федерации. В частности, Глазьев писал в 2013 г.: «Пора от слов переходить к делам и в части дедолларизации и деофшоризации экономики, прекращению оттока капитала, переводу на рубли внешнеторговых операций, созданию национальной платежно-расчетной системы. Необходимые для этого меры хорошо известны и успешно применяются в практике многих стран… Главный удар следует нанести по источнику финансирования американской глобальной гегемонии, подорвав центральную роль доллара в эмиссии мировых валют.
Фото: Anikin Denis / Shutterstock.com
Предлагается делегитимизировать доллар как валюту страны-агрессора, которая используется им в противоправных целях, включая финансирование военных интервенций и преступлений, террористических организаций, спекулятивных атак и иной подрывной деятельности против других стран, а также произвольную конфискацию их активов и блокировку расчетов. Необходимо незамедлительно принять меры по дедолларизации российской экономики, устранению зависимости от доллара во взаимной торговле и совместной инвестиционной деятельности с государствами ЕАЭС, ШОС, БРИКС, вытеснению доллара из Евразии как токсичной валюты…».
На токсичность американской валюты для российского валютно-финансового рынка, суверенных сбережений и уязвимость активов наших компаний в США Сергей Глазьев последовательно обращает внимание все эти годы. Последние события показывают, что эти предупреждения более чем оправдались. По мере ухудшения положения США в торговой войне с Китаем антироссийские санкции усиливаются и приобретают всеобъемлющий характер. Они охватывают сферу использования доллара, где американцы имеют возможность ареста счетов, конфискации активов и сбережений, блокировки международных платежей и расчетов. Достаточно вспомнить выгодный для американцев налет на «Русал» и вытеснение его со своего рынка, блокировку расчетов по ряду операций ВТС, целенаправленно организованный паралич работы китайских банков по обслуживанию российских клиентов, не говоря уже об аресте активов ряда российских юридических и физических лиц, список которых быстро расширяется. В скором будущем в него могут быть включены все государственные банки, а также экспортно-ориентированные корпорации. Не исключен и арест долларовых активов Банка и Правительства России.
Именно в этом контексте, имея ввиду весь комплекс обстоятельств, Глазьев рекомендовал российским денежным властям прекратить кредитовать экономику страны-агрессора (а как иначе можно обозначить санкционера, игнорирующего все возможные глобальные сдерживающие механизмы и уложения?) и перенаправить выводимую за рубеж валютную выручку в опережающее инвестирование в реальный сектор экономики, а ключевым средством сбережения сделать золото. В 2018 году, в числе прочего, он предложил «незамедлительно распродать из золотовалютных резервов все долговые обязательства США, Канады, Великобритании, а также номинированные в валютах этих стран ценных бумаг с приобретением эквивалентного объема активов стран ШОС, БРИКС и золота. Долю золота в резервах увеличить с нынешних 20% до 55% (как у стран ЕС), Централизовать в ЗВР за счет целевой кредитной эмиссии Банка России валютные активы контролируемых государством банков и корпораций (более 50 млрд. долл.)». Как говорится, - никакой казуистики, только факты и осмысленный анализ.
В отношении проводимой США мировой гибридной войны и её исхода
Проработка Сергеем Глазьевым сценариев развития и исхода нынешнего геополитического противостояния с заключением о лидировании в этой баталии стран Азиатского цикла накопления капитала (прежде всего, Китая) основана не на «голой» и столь привычной либералам-рыночникам политологии, а на научном знании. Получившая мировое признание разработанная им теория последовательного замещения технологических и мирохозяйственных укладов (достаточно открыть Википедию, чтобы получить доказательства) - болезненный процесс, сопровождающийся структурным кризисом, экономической депрессией, обострением военно-политической напряженности. Властно-хозяйственные отношения (мирохозяйственные уклады), сложившиеся в ходе предыдущего цикла эволюции мировой экономики, защищаются заинтересованными в их продолжении элитами и обслуживающими их институтами любыми средствами, вплоть до мировых войн. Но победителем в этих войнах всегда оказывался новый лидер, носитель более эффективной системы производственных отношений, институты которых затем копировались другими странами, распространяясь в мире и формируя новый мирохозяйственный уклад.
Неслучайно в приведенной РБК цитате Глазьева упоминается Великобритания, которая «в прошлом веке, стремясь сохранить свое лидерство, организовала две мировых войны между наиболее опасными для себя конкурентами, но так и не смогла удержать свою колониальную систему, эксплуатируемую в настоящее время американскими ТНК». В той же статье, откуда столь неумело вырван фрагмент «на потеху публике», утверждается:
Сегодня уже США организовывают мировую гибридную войну, чтобы сохранить контроль над своей периферией. Но ее главным результатом становится стратегический союз России с Китаем и усиление последнего в качестве лидера нового мирохозяйственного и, со временем, технологического уклада…
Фото: BravissimoS / Shutterstock.com
Вряд ли найдутся желающие поспорить с этим тезисом, тем более что решение Китая о прекращении наращивания своих долларовых резервов обозначило предел бесконфликтного разрешения противоречия между расширенным воспроизводством американских долговых обязательств и глобальными инвестиционными возможностями. По прогнозу академика Глазьева, «данный процесс неизбежно приобретет в скором времени лавинообразный характер, что повлечет разрушение финансовой системы США и всего основанного на ней нынешнего мирохозяйственного уклада…». Цифры? Да, пожалуйста. За три последних десятилетия КНР добилась впечатляющих успехов: из глубокой периферии мировой экономики она шагнула в число лидеров, выйдя в 2014 году на первое место в мире по физическому объему ВВП и экспорту высокотехнологичной продукции. За три десятилетия объем ВВП вырос в Китае в 30 раз (c 300 млрд. долл. до 9 трлн. долл. по текущему курсу юаня к доллару), промышленного производства – в 40-50 раз, валютных резервов — в несколько сотен раз (с нескольких десятков млрд. долл. до 4 трлн. долл.). По уровню экономического развития, измеряемого показателем ВВП на душу населения, Китай поднялся с места в конце списка беднейших стран до места в первой тридцатке стран (среднего достатка).
Китай становится мировым инженерно-технологическим центром. Доля китайских инженерно-технических и научных работников в их мировой численности достигла уже в 2007 году 20%, удвоившись по сравнению с 2000-м годом (1420 и 690 тыс. соответственно). Согласно прогнозам, к 2030 году в мире будет насчитываться 15 млн. инженерно-технических и научных работников, из которых 4,5 млн. человек (30%) будут составлять ученые, инженеры и техники из КНР. К 2030 году Китай по объему затрат на научно-технические разработки выйдет на 1-е место в мире, и его доля в объеме мировых затрат составит 25%.
После появления аббревиатуры «БРИК» в 2001 году объем ВВП указанных стран увеличился более чем в 3 раза, на них пришлась треть прироста объема мирового производства. «Пятерка» (с присоединением Южно-Африканской Республики), занимая 29% суши (без учета Антарктиды), имеет почти 43% мирового населения. По доле в суммарном валовом продукте мира по ППС удельный вес БРИКС составляет почти 27%, но по вкладу в прирост мирового продукта в 2012 году доля «пятерки» свыше 47%. Вместе страны БРИКС занимают четверть мирового производства высокотехнологичной продукции с перспективой увеличения этой доли до 1/3 к 2020 году. Расширяются расходы на научные исследования и разработки, совокупный объем которых по странам БРИКС приближается к 30% от общемирового объема.
О политике Трампа
Нет сомнений в том, что США есть что терять, а поскольку сугубо экономическими методами – даже посредством торговой войны - разрешить эту «головоломку» вряд ли удастся, в ход со стороны будут идти исключительно методы военно-политического принуждения. Именно поэтому, предвидя победу Трампа на выборах в США, Глазьев высказывал убежденность в том, что американская политика в отношении периферии, как обозначают и Китай и Россию (как две перечисленные в Стратегии национальный безопасности США угрозы) стратеги Госдепа и Пентагона, не изменится. Трамп твердо заявил о своей приверженности идеям американского глобального лидерства в духе «Америка прежде всего», но с тем же набором догм и принципов, на которых строится традиционная политика демократов-неоконсерваторов.
Приход Трампа к власти академик Глазьев, вопреки приписываемому ему, характеризовал так: «Трамп может прекратить эту тенденцию (утверждении глобальной гегемонии США посредством повсеместного ведения мировой гибридной войны – прим. Царьграда). Если он понимает, что ее продолжение будет означать катастрофу и для мира, и для США. Но пока убедительных признаков изменения политики США в отношении России нет. Можно предположить, что Трамп отменит экономические санкции, поскольку они подталкивают Россию в объятия к Китаю и явно невыгодны США. Но реальным критерием прекращения антироссийской агрессии Вашингтона может быть только прекращение поддержки неонацистского режима на Украине и создание международного трибунала по расследованию преступлений против человечности, военных преступлений и геноцида русского населения, совершенных при участии американских должностных лиц и инструкторов. Пока американские спецслужбы не оставят в покое Украину, заверения Трампа о желании восстановить дружеские отношения с Россией следует считать демагогией для отвода глаз. Это вполне в духе англосаксонской политической традиции в отношениях с Россией, о которой нелишне вспомнить». Эта позиция академика Глазьева абсолютно определенно зафиксирована в его вышедших в серии Изборского клуба монографиях «Битва за лидерство в XXI веке», «Рывок в будущее», а также многочисленных публикациях СМИ.
О синхронном воздействии на российскую экономику санкций США и политики мегарегулятора
К Украине как плацдарму для развязывания США гибридной войны против России Глазьев обращался неоднократно, в том числе, будучи куратором создания Таможенного союза (ответственным секретарем Комиссии Таможенного союза), куда Украина, несмотря на объективные оценки выгод для ее экономики, так и не присоединилась, что послужило спусковым крючком к совершенному направляемыми США необандеровцами антиконституционному государственному перевороту в Киеве. Ниже мы вернемся к этому вопросу.
Пока же уточним отношение к проводимой экономической политике академика Глазьева (РБК и некоторые другие либо с ней оказались незнакомы, либо сознательно делают вид, что незнакомы), полагаемого главным критиком денежно-кредитных властей. И справедливо полагаемого: если бы его предупреждения были своевременно восприняты, то российская экономика не оказалась в ловушке стагфляции и не понесла бы таких катастрофических потерь: 25 трлн. рублей недопроизведенной продукции и более 10 трлн.рублей несделанных инвестиций, десятки тысяч банкротств предприятий, сокращение на 1 млн. малых предприятий.
В своей программной статье «Санкции США и Банка России: двойной удар по национальной экономике» Сергей Глазьев писал:«Решение Банка России 25 июля 2014 года об очередном повышении базовой ставки кредитования до уровня 8% годовых совпало по времени с введением следующего пакета санкций против России со стороны США и ЕС. Оба этих события имеют сходные последствия: ухудшение и без того неудовлетворительных условий кредита для российского бизнеса. И если мотивация американских законодателей понятна – нанести ущерб российской экономике, «задыхающейся» от хронического недостатка долгосрочных кредитов, – то мотивы Банка России вызывают вопросы. Свое решение об увеличении процентной ставки Банк России мотивировал тем, что «возросли инфляционные риски, связанные, в том числе, с усилением геополитической напряженности и ее возможным влиянием на динамику курса национальной валюты, а также обсуждаемыми изменениями в налоговой и тарифной политике». Таким образом, Банк России пытается нивелировать независящие от него факторы, усугубляя их негативный эффект на и без того падающую деловую и инвестиционную активность. Как убедительно показывает опыт проведения подобной макроэкономической политики в России и других странах с переходной экономикой, ее результатом неизбежно становится стагфляция – одновременное падение производства и рост инфляции. Именно это и произошло: после повышения ставки рефинансирования экономика страны погрузилась в депрессию на фоне оживления экономической активности в соседних странах…». Как подчеркивал Сергей Глазьев, «неадекватность политики Банка России задачам экономического роста уже стала привычным пунктом ее критики, на которую его руководство традиционно отвечает монетаристскими догмами…»
Фото: Ovchinnikova Irina / Shutterstock.com
К факторам охватившего российскую экономику кризиса обычно относят внешние - санкции и падение мировых цен на нефть. Внутренние факторы, обусловленные произошедшим в это же время изменением макроэкономической политики - повышение процентных ставок и перевод курса рубля в свободное падение - обычно стараются привязать к внешним как «естественную» реакцию денежных властей на антироссийские санкции. Но что если рассмотреть эти факторы как самостоятельные? При таком подходе выясняется, если они и зависят друг от друга, то в обратной последовательности. О намерении перехода к «таргетированию» инфляции было объявлено задолго до принятия антироссийских санкций. За полгода до этого решения Банк России начал повышение ставки рефинансирования, одновременно заявив о планах по переводу курса рубля в режим свободного плавания. Еще до этого он уступил основную часть своих акций в Московской бирже коммерческим российским и зарубежным финансовым организациям.
Только после того, как Банк России утвердил планы по отпусканию курса рубля в свободное плавание и другие составляющие перехода к политике «таргетирования инфляции», приватизировал Московскую биржу и приступил к повышению ключевой ставки, были введены санкции. К этому времени политика ЦБ по повышению ставки рефинансирования уже повлекла замедление экономического роста. После этого под натиском валютных спекулянтов, начавших играть против рубля в условиях падения цен на нефть, Банк России досрочно перешел к политике «таргетирования» инфляции, которая на практике свелась к резкому увеличению ключевой ставки и отправке курса рубля в свободное плавание при отказе от введения каких-либо валютных ограничений. Именно после этих действий Банка России началось падение деловой и инвестиционной активности при бурном росте валютно-финансовых спекуляций. Выжимаемые банками из реального сектора деньги направлялись на финансирование валютных спекуляций и затем уходили в офшоры.
В условиях трехкратного превышения процентных ставок средней рентабельности реального сектора трансмиссионный механизм банковской системы, обеспечивающий перевод сбережений в инвестиции, фактически остановился – доля инвестиционных кредитов в активах банковской системы упала до 5%. Центральный банк вместо того, чтобы поддерживать кредитование экономики, стал изымать из нее деньги, прекратив рефинансирование банковской системы. После изъятия основной части ранее эмитированных по этому каналу денег ЦБ продолжил политику сжатия денежной массы посредством продажи своих облигаций и открытия депозитных счетов.
Академик Глазьев доказал, что дестабилизация российской валютно-финансовой системы стала результатом хорошо спланированной операции, в которой противник (санкционер) использовал Банк России и Московскую биржу как инструменты финансового обслуживания спекулятивной атаки с целью разрушения механизмов воспроизводства российской экономики. Как он констатировал: «объектами атаки были избраны основные параметры регулирования валютно-кредитного рынка: обменный курс рубля, обрушение которого моментально приводит к резкому «всплеску» инфляции и падению уровня жизни населения, и ключевая ставка, чей «взлет» останавливает кредитование производства, влечет его сокращение, сокращение инвестиций и снижение конкурентоспособности национальной экономики. Оба этих параметра определяются ЦБ, поэтому главным условием успеха данной операции стала именно нейтрализация ЦБ как основного игрока на валютном рынке. Для этого заблаговременно были подменены целевые показатели денежно-кредитной политики. Банк России ввел произвольную трактовку своей конституционной обязанности по обеспечению устойчивости национальной валюты как индекса потребительских цен, фактически исключив общепринятый показатель обменного курса…».
Таким образом, если случившееся в 2014 году, а также поныне пожинаемые последствия тех событий расценивать как специальную операцию, то можно провести ее детальную декомпозицию. Удар по российской экономике, как заключили эксперты под руководством академика Глазьева, «включал три составляющих: введение санкций с целью закрытия внешних источников кредитования российских компаний; повышение процентных ставок для блокирования их внутреннего кредитования; обвал курса рубля в целях макроэкономической дестабилизации, провоцирования паники, обесценения доходов и рублевых сбережений граждан. Если считать перечисленные факторы кризиса российской экономики взаимосвязанными звеньями одного замысла, то разделить их влияние на независимые составляющие можно только условно».
О влиянии денежно-кредитной политики на реализацию задачи рывка в экономическом развитии
Маргинализируемые по заказу основных бенефициаров проводимой экономической политики идеи Сергея Глазьева, исходя из объективного анализа искусственных ограничений осуществления рывка в экономике, выдвигает следующий основной тезис: «Осуществлению поставленных Президентом задач опережающего развития российской экономики, препятствуют дисфункции государственной системы управления, возникшие вследствие отсутствия механизмов ответственности должностных лиц и криминализации ряда важнейших институтов ее регулирования».
Следует напомнить, что под рывком понимается достижений целей поставленных в президентском указе «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации до 2024 года», что предполагает существенный – не менее 10% в год - прирост инвестиционной и инновационной активности. Необходимый для этого, а также для достижения социальных целей рост деловой активности должен составлять не менее 6% прироста ВВП в год при таком же приросте доходов населения. Объективно говоря, имеющиеся в стране производственные, трудовые, сырьевые и научно-технические ресурсы позволяют выйти на эти, и даже вдвое более высокие параметры экономического роста, что потребует соответствующего увеличения денежного предложения, включая ежегодный прирост кредитования оборотных средств и капиталовложений в основные фонды производственных предприятий не менее чем на 15% и 20% соответственно.
Сергей Глазьев. Фото: Вячеслав Прокофьев/ТАСС
Академик Глазьев выявил основные дисфункции в системе управления развитием экономики и предложил свои рецепты их преодоления. Подробно расписать эту массивную работу, проведенную им в предшествующие несколько лет, формат газетной публикации не позволяет, но выводы, каждый из которых опирается на скрупулезное изучение системных проблем на конкретных примерах, говорят сами за себя: «ЦБ, вместо создания кредита для финансирования инвестиций, как это делают все центробанки мира, высасывает деньги из экономики. Вместо обеспечения стабильности рубля, позволяет спекулянтам раскачивать его курс. Государственные банки, вместо кредитования инвестиций, финансируют спекулятивные операции и присваивают собственность заемщиков. Суды, вместо рассмотрения дел по существу, штампуют сфабрикованные правоохранительными органами обвинения с целью легализации рейдерского захвата имущества (о появившемся в практике взаимоотношений госбанков и законопослушных заемщиков феномене залогового рейдерства с авторскими к нему комментариями С.Глазьева мы подробно писали – прим. Царьграда). Вместо финансового оздоровления предприятий, оказавшихся в критическом положении вследствие ухудшения макроэкономической ситуации, они подвергаются криминальным банкротствам, а российская экономика превращается в кладбище разоренных заводов. Правительство саботирует реализацию поставленной задачи рывка в развитии экономики, подменяя системную работу по ее решению имитацией бурной деятельности по решению рапортоемких задач…».
В аналитических записках критикуемого за свою принципиальную позицию Глазьева главе государства, Совет Безопасности России и другие заинтересованные центры принятия решений регулярно направлялись исчерпывающие разъяснения происходящего в экономике, с перечислением фамилий, названий спекулирующих структур, объемов потерянных средств, критически необходимы для финансирования инвестиций. От «гавкающих из будки» на это опять звучат опостылевшие наблюдателям мантры «Глазьев вновь предлагает все отнять и поделить», или «Экономика по-венесуэльски», или «Откат назад, в СССР», или что-то родственное. Сознательное замыливание – известный демагогический прием группы тех, кто кровно заинтересован в сохранении статус-кво с тотальным диктатом государственных банков частному предпринимательству и гражданам.
Естественно бенефициары такой гипертрофированной политики развития будут бесконечно долго лукаво улыбаться, слушая программные позиции посланий Президента Федеральному Собранию, считая себя повелителями судеб и денежных единиц, а на призывы сплотиться и «дать стране угля» - ссылаться на неблагоприятную внешнюю конъюнктуру. Эта работа на публику и жонглирование несуществующими цифрами в духе Минэка, Росстата и ЦБ камуфлирует их тотальную профнепригодность, что Глазьев неоднократно и весьма выпукло показывал. Поэтому эти господа как огня боятся полноценного действия закона «О стратегическом планировании», который позволил бы, наконец, установить предлагаемую Сергеем Глазьевым персональную ответственность функционеров за результаты своей деятельности. Поэтому они начинают волком выть, когда слышат
призыв вписать деятельность государственной банковской системы в исполнение закона «О стратегическом планировании» с ее переориентацией на решение задач повышения инвестиционной активности. Банк России, понятное дело, не согласен на уточнение своих полномочий в соответствии с его конституционными обязанностями, а также на приведение денежно-кредитной политики в соответствии с целями и установками президентских указов, а также с общепринятой в развитых странах практикой обеспечения расширенного воспроизводства экономики. Но, прежде всего, пока столь «элегантным» способом как залоговое рейдерство собственность добросовестных предпринимателей не перекочевала в авуары госбанков и срощенного с ними криминалитета, Глазьев предлагает «восстановить государственный контроль над процедурами банкротства, централизовав его в одном ведомстве с сохранением возможности саморегулирования в данной сфере. Провести декриминализацию института банкротства путем введения прозрачных автоматизированных процедур проведения аукционов и механизма ответственности арбитражных управляющих за эффективное управление имуществом, исключив манипуляции с результатом торгов. Допустить в процедуру банкротства корпоративное управление и трудовые коллективы».
Этот вопрос, поставленный академиком Глазьевым, равно как и многие другие, не имеет ничего общего с идеологией или искусственно вбиваемым водоразделом «государственник/рыночник», как бы это ни пытались представить некоторые комментаторы. Это вопрос здравого смысла, элементарного выживания и оздоровления всей экономической системы, пораженной системным недугом. Глазьев ссылается на пример США в сфере банкротства, где две трети так или иначе управляемых государством процедур приводят к финансовому оздоровлению предприятий. Значит ли это, что, обращаясь к этой проблеме, он – главный либерал, поскольку либералам нравится все, что происходит за океаном? Или, напротив, он – государственник, поскольку полагает, что без разумного государственного регулирования в чувствительных для экономики сферах не обойтись? Над этой философской дилеммой РБК и другим любителям жанра замазывания всего и вся в исключительно черное и белое следовало бы поразмышлять детальнее.
Или над природой массовых протестов на улицах российских городов. Наша прогрессивная общественность, подпитываемая и наставляемая несколькими ведущими вузами и экспертными центрами, которые любят оппонировать исподволь и избегают публичных дискуссий, скажет, что причина в «кровавом мордоре», «закручивании гаек» и «ограничении свобод». Но это – эклектика протеста в пределах МКАД.
Фото: www.globallookpress.com
Но те, кто считает деньги, - предприниматели, действующие в правовом поле, и подавляющее число граждан скажут, что протест возник на сугубо экономической почве. Академик Глазьев в своих выкладках детально объясняет его происхождение, констатируя факт резкого (на треть) падения доверия населения ко всем ветвям власти и связывая это с продолжающимся в течение четырех лет снижением реальных доходов населения, сопровождающимся запредельным уровнем социальной дифференциации.
Неспособность Правительства добиться экономического роста при наличии огромных неиспользуемых ресурсов на фоне экономического чуда в Китае и возобновления экономического роста в странах Запада вызывает падение авторитета власти, ее восприятие большинством населения как некомпетентной и недееспособной, - свидетельствует Глазьев. - Предпринимательское сословие шокировано деятельностью Банка России по уничтожению кредита и запугано нарастающим рейдерством со стороны сетевых сообществ должностных лиц госбанков, силовых структур, судов и фискальных органов.
И это не измышления на пустом месте, а правдивая характеристика действительности. Обратимся к цифрам: около 65% предпринимателей считают, что уголовное преследование используется как инструмент передела собственности, а российское законодательство не предоставляет достаточные гарантии для защиты бизнеса от криминального рейдерства и коррупции. В связи с этим от 35 до 50% представителей малого и среднего предпринимательства высказывают желание продать свой бизнес, не видя перспектив его развития в условиях проводимой макроэкономической политики и коррумпированной правоохранительной и судебной системы. Фактически, как неоднократно показывал академик Глазьев, руками государственной банковской системы удушается развитие экономики, что создает устойчивые предпосылки для создания революционной ситуации.
Глазьев говорит о многоаспектной ответственной работе, если угодно, властно-идейной трансформации, предполагающей реализацию целого ряда логичных установок, которые, как показывает практика, все же принимаются за точку отсчета, но, к сожалению, со значительным отставанием. Помимо весьма конкретных, точечных (и, «что характерно», рыночных) мер в макроэкономической сфере, эти авторские установки таковы: рывок в развитии экономики на основе нового технологического уклада, вывод ее на траекторию опережающего развития, новую индустриализацию, резкое повышение инвестиционной и инновационной активности; обеспечение социальных гарантий и повышение уровня жизни населения, рост производительности труда и заработной платы, создание условий для реализации творческих способностей личности; соблюдение законных прав предпринимателей, защита бизнеса от произвола фискальных и правоохранительных органов; возрождение ценностей патриотизма, служения Отечеству; защита семейных ценностей; поддержка РПЦ и других традиционных конфессий; обеспечение национальных интересов и безопасности; евразийская интеграция, Большое евразийское партнерство. К этим уже объявленным, но плохо реализуемым исполнительной властью задачам следует добавить необходимость соблюдения базовой для российского общественного сознания ценности социальной справедливости. Ее воплощение включает в себя: повышение уровня оплаты труда, введение прогрессивной шкалы налогообложения доходов и имущества, налога на наследство, налога на прирост капитала вследствие приватизации, выравнивание зарплат в госсекторе как бюдж