Интервью кандидата в президенты Владимира Зеленского

Согласно последним социологическим опросам, Владимир Зеленский может получить большинство голосов избирателей на выборах президента Украины 31 марта. Во втором туре, по прогнозам, он побеждает любого конкурента, в том числе Петра Порошенко и Юлию Тимошенко.

Зеленский дал большое интервью ТСН.Тиждень, в котором рассказал о возвращении Крыма, панибратских разговорах с представителями МВФ и русскоязычном телеканале.

Мы публикуем полную версию беседы.

— Владимир, Вы наконец решились прийти в студию почти на родной канал. Я уже представляю себе реакцию недоброжелателей. А и правда, почему вы так редко даете интервью? Фактически не ходите на ток-шоу. Это такая тактика? Боитесь сказать лишнее?

— Нет, я ничего не боюсь. Во-первых спасибо, что вы меня пригласили. Честно говоря, и тактика, и нет. Я не хочу, как вам сказать… Ток-шоу для меня… приходят туда люди, приходят разные политики.

— Конкуренты.

— Конкуренты, да.

— Жесткие вопросы.

— Нет. Дело вообще не в вопросах. Просто политики, когда они собираются вместе, начинают ругаться. Такое дог-шоу, а не ток-шоу.

— Ну видите, а избирателям как раз важно услышать о всех этих проблемах, потому что они все очень насущные. И несмотря на ваши высокие рейтинги, вы все равно до сих пор остаетесь для избирателей темной лошадкой. Они не знают до конца всех ваших планов. И, в частности, по ключевым темам давайте мы сейчас пройдемся. Прежде всего о вопросах войны и мира. В 2014 году вы готовы были стать перед Путиным на колени, чтобы не было даже намека на военный конфликт. Так вы тогда сказали. Путин вас не услышал…

— Это было перед началом войны. Я сказал: я готов стать даже на колени, только не ставьте на колени Украину.

— Да, это полная цитата.

— Не надо вырывать часть. Я и сейчас готов на все ради этого. Не как кандидат в президенты, как гражданин Украины.

— Это был эмоциональный спич, тогда еще не было военных действий, но теперь война.

— Но мы все чувствовали, что будут военные действия, поэтому все были на таких эмоциях.

— А теперь вы готовы стать главнокомандующим. Как остановить войну, что делать с Донбассом и с Крымом? Есть ли у вас план?

— Если мы победим – это будет первый шаг к возвращению Крыма. Почему? Потому что я считаю, что возвращение Крыма возможно (может сейчас кто-то расстроится) только после смены власти в России. Своим примером, если мы изменим эту власть, мы покажем – так может быть. Вот такие как мы новые приходят, а значит и у нас так можно.

— Эта мысль понятна.

— Это во-первых.

— Донбасс.

— По поводу Донбасса, вы знаете, здесь есть несколько путей. Первый – дипломатический. Очевидно, мы понимаем, что у нас есть Минские договоренности. И все говорят, что они не работают, но тем не менее надо продолжать минский процесс. Хотелось бы его расширить.

— Вы считаете, что его можно реанимировать, оживить и он будет работать?

— Ретрансформировать. Я бы даже сказал трансформировать.

— Это как?

— Ну, добавить представителей США и Великобритании. Но вы знаете, мне кажется, номер один, что должно быть – это серьезная информационная война. Люди, которые сейчас живут на временно оккупированных территориях Донецка и Луганска – «Л/ДНР» — могут потерять связь с нами. Они потеряли ощущение, что они украинцы.

— Как побеждать в этой информационной войне? Что надо сделать?

— Поэтому я б открыл русскоязычный телеканал, который транслирует на территорию Донбасса, который транслирует в мир. Мы говорили об этом, кстати, с американскими экспертами. Все, честно говоря, поддерживают мою позицию.

— Как его транслировать на Донбасс? Вы в курсе, что там глушат сигнал?

— Там глушат сигнал. Но я вам скажу, что, если это будет транслироваться повсюду в Европе, если это будет транслироваться благодаря интернет-источникам… Во-вторых, это, конечно, повышает уровень нашей страны. Поднимать экономику в нашей стране. Когда все увидят, что у нас Украина развивается, мы побороли коррупцию. Вместе с вами. Вместе.

Извините, Алла, но у нас же сейчас нашей небольшой командой получается. Все ищут какие-то наши бэк-офисы. У нас же получается сейчас выигрывать выборы. Конкретно получается.

— Мы о вашей команде, как вы выиграете выборы, еще поговорим. Вы сказали поднимать экономику. Давайте поговорим об экономических вещах, которые важны для людей. В отличие от ваших конкурентов. Вы почти ничего не говорите о тарифах на газ. Снижать их будете? Знаете как?

— Вы знаете, нас с вами ждет два ближайших прыжка повышения тарифов на газ в мае и октябре, согласно договоренностям с МВФ. С представителями МВФ я также встречался. И я хотел понять: вам действительно так важно? Мы говорили достаточно так недипломатично, по-панибратски. Вам действительно важно, чтобы наши люди умирали? Чтоб у них не было возможности заплатить эти тарифы? Вам действительно это важно? Давайте честно признаем.

— И что они сказали?

— Нет. Важно только одно – есть договоренности: государство должно платить по счетам. Вы взяли кредиты – вы должны оплачивать. Им не важно где вы берете деньги. Им важно показать, что у вас есть альтернативные источники.

— А у вас они есть?

— Есть несколько шагов, как говорится, наполнить страну деньгами: во-первых, мы предлагали закон Линкольна. У них, кстати, тоже родился в этот закон в связи с мошенничеством в оборонпроме. Но это еще во времена Линкольна. Это было, правда, 150 лет назад. Потом поддержал этот закон, реанимировал и новую трансформацию ему предоставил Рейган — один из величайших американских президентов. И в новых условиях этот закон прозвучал при Маккейне. Что очень интересно — на самом деле это работает. Ты говоришь, что этот человек коррупционер? У тебя есть доказательства? Ты предоставляешь эти доказательства прокурору. Прокурор должен в течение 60 дней рассмотреть дело и взыскать с коррупционера деньги. При чем в двойном, в тройном размере.

Мы предлагаем нулевую декларацию, налоговую амнистию людям, которые зарабатывали деньги и просто прятали их. Нормальные люди. Мы говорим не о торговле наркотиками, оружием, кражах из бюджета. Мы говорим о других людях – это гастарбайтеры, бизнесмены мелкие, средние, на которых давили правоохранительные органы. Эти люди должны открыться, вложить деньги в украинскую экономику. Инвестировать в нашу страну. Появятся рабочие места.

— Они должны… А как вы будете их стимулировать? Если они не захотят этого делать, будут бояться.

— Мы разговариваем с коллегами и все говорят: Да, конечно, мы очень хотим. Дайте нам правила игры. А правила очень просты — положи деньги. Боишься в коммерческий банк? Поставь деньги в государственный банк, а оттуда потом инвестируй в бизнес. Откройся. Заплати 5% государству.

— Я вас поняла.

— Начнем с чистого листа.

— Вы упоминали о МВФ. В свое время в Квартале вы критиковали власть за то, что она брала кредиты со всех сторон.

— Да.

— Если вы выиграете выборы. Это означает, что вы не будете брать кредиты в других международных институциях?

— Когда я встречался с МВФ, они сказали: вы думаете, что мы очень рады каждый раз приезжать в Украину? Мы брали деньги — мы должны их отдавать. Разрывать контракты мы с ними не имеем права. Это имидж страны.

— Вы знаете, что 2019-2020 годы – это пиковые выплаты.

— Как они только увидят, что мы боремся с коррупцией, мы не воруем, не строим никаких схем. Мы действительно хотим… Господи! Все, что ми все хотим — жить в нормальной свободной демократической стране. Все!

— Это правда. С экономикой все?

— Очень много всего, нет времени, встретимся еще. 

— Ладно. По поводу языка. Он среди приоритетов действующего президента. Будет ли означать ваша победа, что вопрос украинского языка перестанет быть государственным приоритетом? Считаете ли вы, что нужно защищать украинский? Или нет?

— Украинский язык защищается главным законом Украины — 10 статья Конституции Украины. Государственный язык единственный. Государственный язык — украинский. Что еще говорить об этом? Но власть должна защищать и помогать другим людям, другим гражданам, которые разговаривают на другом языке.

— Ну, простая вещь. В случае победы, будете ли вы требовать от государственных чиновников, чтобы они публично по крайней мере общались только на украинском?

— Ну я думаю, что они на работе, прежде всего, должны говорить на украинском. Но в жизни, в обществе разве мало? У нас могут быть госслужащие, другие люди, из других стран.

— Хорошо. Смотрите, у нас в стране, действительно огромная беда — власть обещает бороться с коррупцией и ворует. Где гарантия, что вы будете другим?

— Даже обидно как-то звучит.

— А представьте себе, вы попадаете на эту самую высокую должность. Вокруг вас не так быстро изменится окружение. Возможно, вы свое маленькое окружение измените, но будет очень много соблазнов, которые мало кто выдерживает.

— Это звучит очень жестко. Но в любом цивилизованном обществе должна быть альтернатива забастовки, альтернатива майдана. Есть цивилизованной способ убрать президента, который погряз в коррупции или разворованы хотя бы один раз — это закон об импичменте, которого нет. Очень простой способ. Не хотите доверять? Не хотите верить моему опыту и опыту моего окружения? Что я все вел, я вел честно и честно вел свой бизнес? Нет проблем. Давайте примем одним из первых законов, что, собственно говоря, мы и хотим сделать — закон об импичменте. И все. Если человек сделал что-то не то, человек украл — пожалуйста, вышвырните его с поста.

— Вы в фильме «Слуга народа» показали, как это трудно сделать. Провести через парламент… Видимо, хорошо знаете… Если вдруг вы не выиграете президентские выборы? Вы пойдете на парламентские со своей силой?

— Да, обязательно.

— Для того, чтобы принимать такие законы?

— Да, обязательно.

— По поводу подозрений в коррупции и сотрудничестве с Россией? Вы обещали выйти с кипрской компании, которая имеет акции в России.

— Я не просто вышел из этой компании, я подписал выходы, независимо от того как завершатся выборы, вообще из всех структурных компаний «Студии квартал 95», одним из учредителей которых я есть. Это на пути. Это длинная юридическая цепочка, но для этого не надо ждать пять лет. В течение нескольких месяцев завершится вся юридическая сделка.

— По поводу вашей новой стратегии. Вы призвали народ помочь написать вам программу. Что из этого получилось?

— Ну, вы знаете процентов на 50 люди нас в каких-то вопросах останавливали, в каких-то дополняли. Например, я скажу один из пунктов, который нам действительно помогли люди сделать — как наладить нормальный инвестиционной климат в Украине. Когда люди знают, что такое ДУСя (Государственное управление делами — Ред.), в которой очень много разных предприятий, какие-то там, извините, пионер-лагеря, бывшие турбазы, здания, спортзалы. И государство на все это тратит деньги, на зарплаты людей, которые обслуживают эти непонятные здания, на коммуналку…

— Они предлагали отказаться, да?

— Нет. Пожалуйста, пусть эти предприятия выставят на приватизацию. Пусть заходит инвестор, западные инвесторы. Пусть заходит и развивает эти предприятия.

— Хорошо, а по поводу народного голосования за министров? Всех очень интересуют фамилии. Кого вы видите министром экономики?

— Вы знаете, могу вам сказать, люди очень интересно голосовали. На многие должности, кого они предлагали, был и доктор Комаровский. Саакашвили они видели и премьер-министром, и министром экономики.

— Они предлагали, а кого выбрали вы? На ком вы останавливаетесь?

— Я вам скажу так: до конца второго тура, если мы пройдем, я постараюсь представит основную пятерку первых самых важных.

— А почему не сейчас?

— Сейчас не могу. Начиная с 2014 года, каждый из нас в Украине помогал армии как мог. Ребята защищали Краматорский аэропорт и они нас туда пригласили. Руководил им Сергей Кривонос. Пригласил — мы приехали. С того времени мы в прекрасных отношениях. Когда я решил баллотироваться в президенты, действительно уже встретился с кандидатом в президенты Сергеем Григорьевичем Кривоносом и я ему сказал честно: в нашей новой команде, если мы выиграем, я бы хотел видеть вас руководителем Генштаба. Он сказал: я с большим удовольствием.

— А через два дня он снялся с президентской гонки в пользу действующего президента.

— Я просто не готов сегодня называть какие-то фамилии. Я просто не знаю чем все это может закончится.

— А кстати, кто кроме народа главные советники ваши? К чьему мнению будет прислушиваться Владимир Зеленский, если победит?

— Во-первых, у нас есть большое количество профессиональных юристов — наших юристов Иван Баканов и Руслан Стефанчук, есть большая ІТ-команда, есть еще несколько уважаемых экспертов в различных сферах. В сфере антикоррупционных органов.

— Вы можете назвать фамилии?

— Я не готов вам сказать. Я могу, но просто боюсь, что эти люди потом пострадают. Рябошапка — хорошо.

— Откуда деньги на выборы? Вы уже не раз заявляли, что Игорь Коломойский вам не помогает. Но это затратная история и я не думаю, что вы ведете свою избирательную кампанию только за свои собственные сбережения.

— Вы знаете, я вам хочу сказать, что все политики, которые ведут кампании за счет каких-то финансовых групп, олигархов или бизнесменов, я считаю, что всех их обманывают. Мы с вами говорили, что кампания стоит сегодня 100-150 миллионов долларов. Все об этом заявляют. Наша кампания сегодня стоит 70 млн гривен. Это мои деньги, деньги моих компаньонов, основателей «Студии квартал 95» и деньги друзей. Поэтому мы фактически сегодня… Думаю, три миллиона долларов будет стоить вся наша предвыборная кампания.

— Вас упрекают в том, что трансляция слуги народа на нашем канале — почти неприкрытая агитация. С точки зрения чистоты ведения кампании. Видите ли вы в этом видите нарушение правил?

— Нет. «Слуга народа» появился до всех политических историй в нашей жизни. Это популярный фильм, сериал, которые любят миллионы людей.

Вы помните сериал «Сваты», который транслировался в нашей стране, его тоже пытались обернуть так сказать в политическую обертку, но на самом деле и его закрыли. И Служба безопасности Украины немало для этого сделала. Сегодня это не получится. Я в это не верю. Я не считаю это агитацией. Это наша мечта. Мы показали, какую страну мы видим и о которой мечтаем. Может ли быть мечта агитацией, не мне судить.

— Вы упомянули о «Сватах». Если вы станете президентом, вы их вернете?

— Я здесь к чему? Вы знаете, если я буду президентом, я не буду тем президентом, который в телефонном режиме давит на решение суда. Вы знаете. Я думаю, если я не буду давить на суд, суд и так вынесет справедливый приговор этому сериалу. Я думаю и так увидит этот сериал зритель.

— Хорошо. Что самое трудное для вас в этой избирательной кампании, вы вообще не жалеете что ввязались в этот бой?

— Нет. Я не жалею.