Самые дикие обряды древних славян

Оптимисты говорят, что человечество развивается по спирали. Пессимисты при этом добавляют тезис о неизменности людской природы. История Древнего мира изобилует сценами насилия и жестокости. Это кровавые обряды, воинственные набеги, массовые казни и человеческие жертвоприношения. Судя по работам летописцев, во всем этом участвовали и славянские племена. Но если сравнить быт и нравы людей, живших более тысячи лет назад, с устоями современного общества, то изменения очевидны.

Междоусобная вражда

Как известно из трудов римских и византийских авторов, уже в VI веке славяне занимали обширную территорию от Балтийского до Черного морей, а в VIII веке они заселили Балканский полуостров. Уже тогда племена разделились на западные, южные и восточные. Известно, что они часто враждовали друг с другом, с соседями.
Ирина Станиславовна Пигулевская в книге «История, мифы и боги древних славян» (Москва, 2011 год издания) приводит отрывок из памятника древнерусской литературы «Повесть временных лет», предположительно написанного в начале XII века Нестором Летописцем. Поскольку исторический документ содержит лестные отзывы о быте и нравах восточнославянского племени полян, тогда как их соседи выставлены в дурном свете, И. С. Пигулевская обоснованно полагает, что автор «Повести временных лет» по своему происхождению принадлежал именно к «добрым людям».
Вот что говорится о соседних племенах: «А древляне жили звериным обычаем, жили по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них не бывали, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как и все звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены».
Налицо явная враждебность, существовавшая между полянами и древлянами. Достаточно вспомнить несколько жестоких расправ полянской княгини Ольги (около 920—969 гг.) над древлянами, которые убили ее мужа Игоря Рюриковича.
Впрочем, к радимичам, вятичам и северянам отношение у автора «Повести временных лет» тоже далеко не братское.

Человеческие жертвоприношения

Активист православного миссионерского апологетического центра «Ставрос» Федор Бабенко в статье «О человеческих жертвоприношениях славянского язычества» привел множество ужасающих фактов.
Например, Святослав Игоревич – внук легендарного Рюрика и сын княгини Ольги – возглавлял войско полян. Отказавшись принять христианство, он немало повоевал с византийцами. Весной и летом 971 года состоялось несколько сражений у болгарской крепости Доростол, которые описал средневековый хронист Лев Диакон.
«И вот, когда наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю предков множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили несколько грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра», – сообщил своим читателям византийский летописец.
Примечательно, что Лев Диакон, как и другие авторы того времени, по сложившейся традиции называет воинов князя Святослава скифами. Христиане той эпохи привыкли именовать так всех язычников с севера.
Другие средневековые авторы также отмечали в своих трудах, что славяне приносили в жертву не только пленных, но и младенцев. В подобных действиях уличали не только полян, но и радимичей, кривичей и северян. Например, известный историк Борис Александрович Рыбаков в своей книге «Язычество Древней Руси» (Москва, 1987 год издания) описал городище «Бабина гора», расположенное на берегу Днепра, где жили восточные славяне. Археологи установили, что это место являлось языческим святилищем некоего женского божества, предположительно Макоши. Из-за обилия детских останков – а черепа младенцев были захоронены в отдельной могиле – ученые сделали вывод, что речь идет о массовых жертвоприношениях малышей.
А в Тернопольской области Украины, на правом берегу реки Збруч (приток Днестра), который издавна населяли белые хорваты, археологи обнаружили настоящий культовый центр, состоявший из трех городищ: Говда, Бохит и Звенигород. Там жили служители, останавливались паломники. Многочисленные ямы с человеческими костями, взрослыми и детскими, не оставляют никаких сомнений: в течение нескольких столетий на этом месте проводились кровавые ритуалы жертвоприношений.
В Х—ХII веках, когда язычники открыто противостояли христианам, часто в роли подношения Перуну и другим богам вступали православные священнослужители или просто глубоко уверовавшие люди.
Вышеупомянутый сотрудник центра «Ставрос» Федор Бабенко в своей статье привел слова арабского путешественника Ибн Руста, автора рукописи «Известия о Хазарах, Буртасах, Болгарах, Мадьярах, Славянах и Руссах», написанной во второй половине IX века. В этом древнем тексте говорится: «Есть у них (русов) знахари, из коих иные повелевают царю, как будто они начальники их (русов). Случается, что приказывают они приносить жертву творцу их, что ни вздумается им: женщин, мужчин и лошадей, а уж когда приказывают знахари, не исполнить их приказание нельзя никоим образом. Взяв человека или животное, знахарь накидывает ему петлю на шею, навешает жертву на бревно и ждет, пока оно не задохнется, и говорит, что это жертва Богу…».
Поскольку арабский автор упоминает именно русов, то многие исследователи считают, что речь в его повествовании идет о племенах восточных славян: полянах, древлянах, вятичах, кривичах, белых хорватах, тиверцах и радимичах.

Самоубийства вдов

Трудно не заметить явного сходства в традициях славян и индусов. Например, у обоих народов существовал обычай, когда овдовевшие женщины совершали ритуальные самоубийства во время похорон своих супругов.
Византийский трактат «Стратегикон Маврикия», написанный на рубеже VI и VII веков, содержит упоминания о быте и нравах двух родственных племен: склавинов и антов. По мнению большинства исследователей, это предки южных славян, которые уже в те времена жили по берегам Дуная.
«Жены их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве», – так сказано в «Стратегиконе Маврикия».
А вот Ибн Руста не видит в этом обычае ничего романтического, он описывает ритуальное самоубийство довольно буднично: «И если у покойника было три жены и одна из них утверждает, что она особенно любила его, то она приносит к его трупу два столба, их вбивают стоймя в землю, потом кладут третий столб поперек, привязывают посреди этой перекладины веревку, она становится на скамейку и конец (веревки) завязывает вокруг своей шей. После того как она так сделает, скамью убирают из-под нее, и она остается повисшей, пока не задохнется и не умрет, после чего ее бросают в огонь, где она и сгорает».
Похожие описания содержатся и в трудах других путешественников. Разнятся лишь детали: одних женщин закапывали живьем в землю, других сжигали на погребальных кострах, способ умерщвления зависел от традиций конкретного славянского племени, а также от социального статуса покойника. Так, вместе с богачами часто хоронили не только жен, но и слуг.
Например, под Черниговом археологи нашли древнее погребение, получившее название «Черная могила». Это целый курган Х века, в котором два знатных воина нашли вечный покой вместе с женщинами, рабами, ценными предметами и оружием.
Кстати, на этих землях издревле жило племя северян, которые и основали Чернигов, по мнению большинства исследователей.
Еще один арабский географ Аль-Масуди в первой половине X века написал научную работу «Золотые копи», в которой попытался найти причину ритуальных самоубийств, совершаемых славянками во время похорон их мужей. Автор отметил: «Когда умирает мужчина, то сжигается с ним жена его живою; если же умирает женщина, то муж не сжигается; а если умирает у них холостой, то его женят по смерти. Женщины их желают своего сожжения для того, чтоб войти с ними (мужьями) в рай…».
То есть такой поступок считался единственно правильным для благочестивой супруги.

Смерть старикам

Валерий Георгиевич Анишкин и Людмила Валерьевна Шманева совместно написали книгу «Быт и нравы царской России» (Ростов-на-Дону, 2010 год издания), в которой отдельная глава посвящена обычаям славян. В ней упомянута и традиция убийства стариков собственными детьми, поскольку пожилые или больные люди считались бесполезной обузой для семьи.
При этом В. Г. Анишкин и Л. В. Шманева сослались на труды известного русского историка Сергея Михайловича Соловьева (1820—1879 гг.), который объяснял такой жестокий обычай с позиций сострадания и милосердия.
Предположительно, добрые и заботливые дети не могли позволить своим дорогим матушке с батюшкой умирать медленно и мучительно. Поскольку медицины как таковой в те времена не существовало, облегчить страдания больных и немощных стариков никак не получалось. Вот и приходилось, скрепя сердце, идти на такие меры.
При этом С. М. Соловьев и другие русские исследователи утверждают, что обычай убивать пожилых и больных родственников встречался преимущественно у западных славян, к которым относились: лютичи, лужичане, дулебы, волыняне, словинцы, руяне, полабы, смолинцы и древане.
Обычно стариков просто отводили в глухой лес и оставляли там, но в засуху могли и утопить, чтобы совместить избавление от «лишнего рта» с жертвоприношением, которое должно было вызвать дождь, так необходимый земледельцам.

Дочь не нужна

Помимо пожилых и больных, еще одной категорией людей, нежелательной в семействе, были девочки. Если рождение сына всегда считалось у славян поводом для праздника, то появление на свет очередной дочери воспринималось как досадная неприятность.
В первом томе «Истории государства Российского» Николая Михайловича Карамзина (1766—1826 гг.) есть такие ужасающие строки: «Говоря о жестоких обычаях славян языческих, скажем еще, что всякая мать имела у них право умертвить новорожденную дочь, когда семейство было уже слишком многочисленно, но обязывалась хранить жизнь сына, рожденного служить Отечеству».
Действительно, мальчик вырастал воином, а кому нужно много девочек? Тем более что их всегда можно украсть в соседнем племени.
Обычно новорожденную дочь мать должна была убить, размозжив ее головку о камень. Но в Полесье, где жили дреговичи, древляне и волыняне, бытовали свои поверья. Так, считалось, что для прекращения засухи младенца, как и старика, нужно утопить, а окончания зарядивших дождей пытались добиться, закопав новорожденную девочку живьем в землю.

Убивали колдунов

Древнерусский проповедник Серапион Печерский (Владимирский), живший в XIII веке, написал пять нравоучительных наставлений, именуемых «Словами». В этих текстах он сурово осудил современников, которые придерживались жестоких обычаев своих предков. Не нравились святому отцу и человеческие жертвоприношения, и умерщвления младенцев.
В четвертом и пятом «Словах Серапиона Печерского» есть упоминание о языческом обычае убивать людей, обвиненных в колдовстве, «по наущению волхвов». То есть христианский религиозный деятель признавал, что служители славянского языческого культа и в XIII веке пользовались авторитетом среди населения. Иначе их просто никто не стал бы слушать, а тем более – предавать смерти лиц, неугодных волхвам.
«Где сие есть в Писании, еже человеком владети обильем или скудостью? Подавать или дождь, или теплоту? О, неразумные! Все бог творит, яко же хочет; беды и скудость посылает за грехи наши и наказывая нас, приводя на покаянье», – взывал Серапион Печерский к своим читателям, убеждая их не поддаваться суевериям.

Уничтожение города

Владислав Владимирович Артемов в своей книге «Славянская энциклопедия» (Москва, 2011 год издания) написал, что на войне представители всех племен древнего народа «…проявляли непримиримую и беспощадную свирепость». Автор ссылается на труд византийского писателя Прокопия Кесарийского «О войне с готами», датированный VI веком.
В 533 году южные славяне (склавены) убили полководца Хильбудия, совершавшего жестокие набеги на их земли в рамках защиты Византийской империи от варваров. Поднакопив силы, славянские воины решили отомстить «цивилизованным народам» за перенесенные страдания. Пробный набег на Балканский полуостров, где располагались две исторические области – Иллирия и Фракия, предпринятый в 547 году, прошел удачно, и через два года трехтысячное войско снова отправилось в поход.
Если верить Прокопию Кесарийскому, разгромив армию византийского полководца Асбада, славяне сожгли его на костре. А захватив город Топер, располагавшийся на берегу Эгейского моря, варвары буквально уничтожили этот населенный пункт. Тогда около 15 тыс. мужчин были перебиты, а женщины и дети попали в рабство. Их имущество захватчики разграбили.
«И долго вся Иллирия и Фракия были покрыты трупами. Встречных они убивали не мечом, не копьем и не каким-либо иным оружием, а сажали на кол, распинали на кресте, били батогами по голове; иных, заперши в шатры вместе с быками и овцами, которых не могли увести с собою, безжалостно сжигали», – так описывает зверства славянских воинов византийский автор.
Правда, будучи представителем одной из противоборствующих сторон, Прокопий Кесарийский не упоминает о военных преступлениях византийской армии, совершенных во время набегов на варваров.
Кстати, вышеупомянутые склавины к Х веку разделились на племена смолян, сербов, хорватов, северцев, мораван, хорутан и неретвян.