Обращение Нидерландов в ЕСПЧ по сбитому Boeing скрывает правду о вине Киева
Следствие Нидерландов покрывает свои просчеты в деле Boeing, которые все больше похожи на сговор с СБУ с целью очернить Россию.
МИД Нидерландов вызвал посла РФ Александра Шульгина после отказа Москвы участвовать в консультациях по гибели Boeing рейса MH17, который был сбит летом 2014 года в небе над Донбассом. Причиной отказа России стало то, что Нидерланды осуществили целую серию «недружественных действий» — в частности, подали жалобу против России в Европейский суд по правам человека до промежуточных итогов консультаций и до вынесения какого-либо вердикта по основному процессу, который продолжается в Амстердаме и еще только должен назвать виновных в гибели лайнера.
Почему Нидерланды в вопросе расследования катастрофы MH17 ставят телегу впереди лошади, пытаясь любыми способами получить решение ЕСПЧ до окончания основного процесса? И какие новые факты были озвучены за последние месяцы, с учетом которых версия о «российском комплексе «Бук» становится все более похожей на фальшивку от СБУ?
На эти вопросы отвечает обозреватель ФАН.
Неудобные обломки
Основной процесс по делу о гибели лайнера Boeing-777 рейса MH17 идет в Амстердаме с 9 марта. За это время на слушаниях следствие предоставило солидный объем материалов, большая часть которых ожидаемо призвана подтвердить основную версию следствия — пассажирский лайнер был якобы сбит комплексом «Бук», находившимся в распоряжении ополченцев ДНР и попавшим к ним из России. Однако целый ряд доказательств игнорируются и сознательно не доводятся до суда, так как их наличие в деле тут же разрушает стройную картину «российского следа».
Наиболее показательными проигнорированными доказательствами стали семь частей зенитной ракеты от «Бука», которые были найдены на месте крушения и торжественно представлялись на пресс-конференциях Совместной следственной группы (JIT). Следствие старается всячески откреститься от этих доказательств.
Дело в том, что 17 сентября 2018 года на брифинге Министерства обороны РФ было объявлено о рассекречивании архивных данных производителя ракеты. Исходя из этих данных, серийный бортовой номер 886847379, обнаруженный на обломках, соответствует ракете 9М38, которая 29 декабря 1986 года была отправлена железнодорожным транспортом в войсковую часть 20152 — 223-ю зенитно-ракетную бригаду, входившую в состав Прикарпатского военного округа и дислоцировавшуюся в городе Теребовле Тернопольской области Украинской ССР. В Россию эта ракета не возвращалась, находясь вплоть до июля 2014 года в распоряжении Украины.
Таким образом, серийные номера обломков ракеты явно указывают на то, что она была запущена Украиной, и этим фактом никак нельзя обосновать «российский след» в гибели Boeing. Поэтому на судебном заседании 8 июня 2020 года прокурор Тийс Бергер сообщил, что следователям не удалось установить, произошли ли эти детали от ракеты, сбившей MH17. Эти осколки, среди которых — трубка Вентури, корпус ракетного двигателя, стабилизирующее крыло и кабель передачи данных, по утверждению следствия, «могли прибыть в этот район до или после 17 июля 2014 года».
Это показательное замечание, сделанное Бергером и прошедшее мимо прессы, наглядно показывает, насколько избирательно и предвзято подходит следствие к доказательной базе, произвольно вводя или исключая те или иные доказательства из дела. Ведь если исходить из логики произошедшего, то главным доказательством выстрела из «Бука» должны быть как раз обломки ракеты, поскольку именно она является «орудием убийства».
Пропавшие «бабочки»
Еще более интересно другое неудобное доказательство, которое тоже «засветилось» в суде. Речь идет об описании предполагаемых поражающих элементов ракеты, которые были извлечены из обломков лайнера, а также из тел экипажа и пассажиров.
Главной особенностью боевых частей современных зенитных ракет 9М38М1 комплексов «Бук», стоящих на вооружении России, являются специфические поражающие элементы — двутавры, часто называемые «бабочками». Всего внутри боевой части, которой снабжены ракеты 9М38М1 комплекса «Бук», находятся 1870 двутавров — это главный тяжелый поражающий элемент ракеты.
А вот в старых ракетах 9М38, стоящих на вооружении Украины, к числу которых относилась и упомянутая выше ракета с бортовыми номером 886847379, двутавров нет. Старая боеголовка «Бука» содержала только элементы в форме куба и параллелепипеда — так называемые «плитки» и «стержни». Иными словами, наличие «бабочек» или их следов прямо указывало бы на российскую ракету, и нидерландское следствие с удовольствием представило бы такие доказательства… если бы они имелись в наличии.
Однако этого не произошло. Согласно отчету JIT, из 1870 «бабочек», которые находились в боевой части «Бука», только один поражающий элемент этой формы был обнаружен в кабине пилота и еще один — в теле пилота. Куда же подевались остальные?
Обвинители постарались объяснить их отсутствие тем, что «поражающие элементы при взрыве потеряли свою форму», о чем заявил прокурор Бергер на том же заседании 8 июня. Всего, с учетом такого допущения, Нидерландский институт судебной экспертизы (NFI) смог установить, что из 29 поражающих элементов, извлеченных из тел, и 341 элемента, найденного в обломках, 16 частиц «могли быть «бабочками», потерявшими свою форму.
Однако даже с учетом такого допущения найденных поврежденных двутавров крайне мало: в боеголовке ракеты 9М38М1 «бабочки», «плитки» и «стержни» соотносятся как 1870/4100/1870. Исходя из такой пропорции, «бабочек» в обломках должно было найтись 80–90 штук, но никак не 16 и уж точно не 1–2.
Но самым показательным доказательством отсутствия «бабочек» стал характер повреждений конструкций лайнера. Следственный эксперимент, который еще в 2015 году провел производитель ракеты «Бука», российский концерн «Алмаз-Антей», показал, что при использовании современной модификации ракет 9М38М1 на обломках самолета неизбежно остаются характерные следы в форме «бабочек» — ведь в лайнер они должны были бы попасть еще неповрежденными. Но ничего подобного на фрагментах сбитого Boeing попросту нет!
При этом значительную часть вещественных доказательств украинская сторона передала Нидерландам с вопиющими нарушениями так называемой chain of custody. Под этим термином подразумевается документированная цепочка передачи образцов, которая должна обеспечить сохранность и неизменность улик, а также отсутствие несанкционированного доступа к ним.
В реальности же важнейшие доказательства катастрофы в небе Донбасса, тела пассажиров и экипажа, а также обломки сбитого лайнера, хранились в необорудованных помещениях Завода им. Малышева в Харькове, а доступ к ним был очень слабо регламентирован и осуществлялся заинтересованной стороной — Украиной.
Хотелось бы узнать, почему, по мнению следствия, обломки ракеты могли «подбросить», а пару крохотных поражающих элементов — ни в коем случае?
А был ли «Бук»?
Не менее любопытное событие произошло на слушаниях 22 июня, когда защита смогла ознакомиться с докладом экспертов NFI, который, кстати, так и не был обнародован.
В своем отчете NFI не исключило возможности того, что в воздухе и на земле было больше взрывов, чем один. Кроме того, эксперты Института судебной экспертизы допустили, что модель повреждений MH17 совместима с ракетами класса «воздух-воздух», а именно Р-33 и Р-37. Такие типы ракет используются самолетами Су-27, которые стоят на вооружении ВВС Украины, и активно применялись во время конфликта на юго-востоке Украины.
Вторым моментом, на который защита обратила внимание суда, стал отчет Нидерландского аэрокосмического центра (NLR). Защита выяснила, что NLR даже не стал рассматривать возможность того, что рейс MH17 мог быть сбит ракетой другого типа, нежели 9М38М1 от «Бука». Версия о российском комплексе в этом отчете была принята без каких-либо доказательств — опять-таки, исключительно со ссылкой на два поражающих элемента в форме двутавра. При этом оставшиеся элементы, общим количеством 370 штук, просто не были взяты в расчет. Странная избирательность, не правда ли?
При этом даже эти двутавры, детально описанные в отчете NLR, по весу оказались меньше заводских стандартов: они весили 5,7 г и 6,1 г вместо 8 г. Конечно, уменьшение веса является обычным эффектом при столкновении поражающего элемента любой ракеты с препятствием. Что было, кстати, наглядно продемонстрировано в натурном эксперименте «Алмаз-Антея». Вот и описание этого эксперимента было включено в отчет NLR, однако в нидерландском документе был стыдливо опущен тот факт, что в эксперименте «Алмаз-Антея» все сохранившие форму двутавры после взрыва ракеты весили более 7 грамм, а отнюдь не 5,7 или 6,1 грамма, как непонятные куски железа, возможно подброшенные в обломки на заводе в Харькове…
Процесс все больше напоминает фарс
В целом, изначальная версия о «российском комплексе «Бук», с которой голландские следователи пришли в суд, на глазах рассыпается под грузом неудобных, а то и прямо противоречащих ей фактов. Более того, вещественные объекты: обломки, осколки поражающих элементов и прочее «железо» с места катастрофы — недвусмысленно указывают на совсем иного виновника гибели лайнера — Украину.
Судя по всему, от главных обвиняемых по делу никто не ожидал активных ответных действий. Но энергичная позиция защиты, которая действует в интересах одного из подозреваемых, Олега Пулатова, уже позволила выявить то, что следствие как минимум некритично относилось к материалам, которое получало от СБУ. А то и вовсе действовало в сговоре с этой украинской спецслужбой.
В частности, позиция обвинения зиждется на ряде телефонных «прослушек», которые были предоставлены СБУ. Но эти материалы имеют цензурную лакуну: на них загадочным образом отсутствует участок переговоров ключевых обвиняемых в промежутке между 14:58 и 15:37 дня катастрофы, которая, напомним, произошла в 16:20 местного времени.
При этом СБУ явно не хотела раскрывать первичные, необработанные данные. Все звуковые дорожки были предоставлены следствию в виде отдельных звуковых файлов, в то время как метаданные, показывающие служебную информацию о записях, были сознательно исключены из материалов для суда. Таким нехитрым образом легко скрыть «ненужные» разговоры, которые могли бы свидетельствовать о том, что ополченцы не сбивали самолет, — или произвольно отредактировать файлы.
Сомнений в редактуре файлов практически нет: именно по этой причине из числа обвиняемых в середине августа стыдливо исключили ополченца Игоря Безлера, которого изначально также обвиняли в катастрофе лайнера.
На показанной в суде записи Безлер заявил следствию, что не имеет отношения к трагедии MH17. Он сообщил, что запись с его голосом, представленная суду в качестве «доказательства» его причастности к катастрофе, является подлинной, но специалисты СБУ сознательно сократили ее, обрезав так, чтобы скрыть правду. Безлер заявил, что на оригинальной аудиодорожке речь идет о сбитом украинском штурмовике Су-25, а не о лайнере MH17. А это, в свою очередь, означает, что Киев попросту подделал доказательства причастности России и донецкого ополчения к катастрофе Boeing.
Поэтому нынешняя попытка Нидерландов вынести обязывающее решение через механизмы ЕСПЧ, в котором Россию «авансом» признали бы виновной, — это не более чем неуклюжая попытка скрыть неудобную правду. А она такова — процесс по делу о катастрофе рейса МН17 все больше напоминает фарс, в котором защита не оставила от версии обвинения камня на камне.