в мае 44-го
0
2736
Уваж. Софья Багдасарова попросила меня написать про прототип диверсанта Мищенко из "Момента истины" В.О. Богомолова.
Насколько можно судить, впервые сам писатель упомянул о прототипе в письме, направленном 31 июля 1974 года в Министерство Обороны СССР:
Тема снова стала актуальной после экранизации книги. В частности, в статье в Белорусской деловой газете в декабре 2000 г. В.О. Богомолов писал:
Действительно: при описании своего героя автор, что называется, сгустил краски. Существовали белоэмигранты, несколько раз до войны ходившие на советскую территорию (например Г.С. Околович), существовали белоэмигранты, преподававшие в школах абвера (например, Б.А. Смысловский), существовали вербовщики и руководители групп (например, А.С. Малишевский), наконец, существовали исполнители (в том числе отправленные в советский тыл теми же Смысловским или Малишевским), но белоэмигранта, который объединял бы все четыре категории, не существовало.
Так что упоминание в поздних воспоминаниях В.Н. Буткова
является аберрацией памяти.
Теперь вернемся к прототипу. В розыскном списке СМЕРШа за 1944 год есть только один подходящий кандидат:
Впоследствии (возможно, уже после репатриации в июле 1945 г.) чекисты идентифицировали этого Грищенко как капитана Дмитрия Николаевича Чистякова, заместителя командира авиаэскадрильи 181 истребительного авиаполка, попавшего в плен в мае 1942 г. Дальнейшая его судьба неизвестна, но он, очевидно, был осужден.
Но существовал и диверсант Николай Грищенко, более того, существовало два Николая Грищенко, которые были заброшены на советскую территорию почти одновременно: первый 17 февраля, второй 9 марта 1944 года. В публикациях их довольно часто путают, и публикации о втором иллюстрируют документами первого. Но их забрасывали в Советский Союз разные ведомства, первого - СД, второго - абвер.
1. Грищенко Николай Кириллович. Старший лейтенант, 1914 г.р. село Бутурлиновка Воронежской обл., командир артбатареи 8 гвардейского стрелкового полка, попал в плен 10 января 1943 года, в качестве национальности указал "кубанский казак", содержался в шталаге 367 в Шепетовке. Был завербован СД и освобожден из плена с направлением в учебный лагерь предприятия "Цеппелин" в Зандберге. Там он попал в специальную группу, которую курировал белоэмигрант М.А. Семенов. Эту группу готовили к операции "Ульм" - высадке диверсионных групп на Урале. В составе первой (и как впоследствии оказалось, единственной) из таких групп Грищенко был выброшен в Юрлинском районе Молотовской области 17 февраля 1944 года. Командир группы белоэмигрант Игорь Тарасов вскоре после неудачного приземления покончил с собой. Грищенко повезло больше, он оказался одним из трех выживших. Радист тоже погиб, связи с центром у них не было. После многомесячных блужданий по лесам пайки закончились, и неудавшиеся диверсанты сдались местному участковому в Бисеровском районе Кировской области. Грищенко был приговорен к 8 годам ИТЛ, в 1955 г. вернулся к семье.
2. Грищенко Николай Данилович, 1914 г.р., место рождения неизвестно, попал в плен в сентябре 1941 г. (в ОБД Мемориал есть краснофлотец-разведчик Н.Д. Грищенко, но он 1920 г.р.). Закончил Борисовскую разведшколу, дважды успешно выполнял разведывательно-диверсионные задания в советском тылу, неоднократно награждался немцами.
Был выброшен с парашютом в Клинцовском районе Брянской области в ночь с 9 на 10 марта 1944 г. во главе группы из 9 человек. Согласно донесению, которое Л.П. Берия через несколько дней передал И.В. Сталину:
Четверо парашютистов явились с повинной, а остальные пять человек были арестованы 11 марта после вооруженного столкновения с нашей оперативной группой... По предварительным показаниям арестованных парашютисты окончили Борисовскую школу немецкой разведки и были выброшены с минского аэродрома двумя рейсами на самолете Хейнкель 111.
После ареста группы советские чекисты начали радиоигру под названием "Уголовники" и сумели арестовать двух курьеров, выброшенных в середине апреля для поддержки группы. Но игра закончилась не так как планировалось, потому что Грищенко, который вроде бы охотно и активно сотрудничал с чекистами, сбежал из бани. Впоследствии, после поимки, он обрисовал эту историю в лирическом ключе:
По всей видимости, именно после этого, т.е. в мае 1944 года, а не в 1943 г. как указывал В.О. Богомолов, началась масштабная операция по его поимке. Понятен и особый интерес Л.П. Берии к этой истории: ведь о первом задержании Грищенко было доложено Сталину. Ждали, что Грищенко направится на запад к линии фронта, чтобы пробиться к немцам, но он вместо этого двинулся на восток. Как сообщает В.Л. Телицын Грищенко ухитрялся обходиться без документов, выдавал себя за раненого красноармейца, на проверяющих орал, что они - шкурники, пристающие к человеку, проливавшему кровь за Родину. Так ему удавалось некоторое время путешествовать по СССР, промышляя скупкой и перепродажей продуктов, у него даже появилась подруга, сопровождавшая его в турне. Точные обстоятельства его ареста на данный момент неизвестны. Но так как к моменту ареста радиоигра была давно и надежна провалена, то Н.Д. Грищенко после поимки был приговорен к ВМН.
Насколько можно судить, впервые сам писатель упомянул о прототипе в письме, направленном 31 июля 1974 года в Министерство Обороны СССР:
Со всей ответственностью сообщаю, что во время Отечественной войны было по крайней мере три чрезвычайных розыска, которыми интересовался Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин и о ходе которых ему ежедневно докладывали, — это можно без труда проверить по архивам военной контрразведки.
Прототипом розыска группы Мищенко является чрезвычайный розыск резидента-вербовщика германской разведки Грищенко, только в моем романе значительно преуменьшены масштабы розыска: Грищенко ловили не только в тылах двух фронтов, как в романе; его ловили военная контрразведка, все органы государственной безопасности и внутренних дел не только в тылах всех фронтов, но и на всей территории страны. (Поймали Грищенко транспортные органы госбезопасности в Челябинске или Свердловске, за что один сотрудник был награжден орденом Ленина, а двое получили ордена Красного Знамени.)
Должен заметить, что по своей шпионской биографии персонаж романа Мищенко не имеет ничего общего с Грищенко.
Я не знаю, и возможно, сейчас нельзя точно установить, чем так насторожил И. В. Сталина переброшенный в единственном числе Грищенко, но целую неделю на огромной территории от Белоруссии и до Дальнего Востока творилось небывалое: оперативно-розыскные группы трех ведомств действовали круглосуточно, какой-либо отдых до завершения розыска был запрещен, для поддержания работоспособности оперативному составу выдавалось усиленное питание; о ходе розыска все органы докладывали каждые несколько часов, за поимку Грищенко были заранее обещаны правительственные награды. Это мероприятие, о котором ежедневно докладывали И. В. Сталину (повторяю: в моем романе масштабы розыска по сравнению с тем, что было в действительности, значительно преуменьшены), было столь впечатляющим, что не только бывшие розыскники, но и многие офицеры контрразведки из частей и сегодня, спустя 30 лет, помнят, что Грищенко имел рост 184 см (отчего задерживали и проверяли всех военнослужащих, да и гражданских, высокого роста) и был обут в кирзовые сапоги 43-го размера.
Прототипом розыска группы Мищенко является чрезвычайный розыск резидента-вербовщика германской разведки Грищенко, только в моем романе значительно преуменьшены масштабы розыска: Грищенко ловили не только в тылах двух фронтов, как в романе; его ловили военная контрразведка, все органы государственной безопасности и внутренних дел не только в тылах всех фронтов, но и на всей территории страны. (Поймали Грищенко транспортные органы госбезопасности в Челябинске или Свердловске, за что один сотрудник был награжден орденом Ленина, а двое получили ордена Красного Знамени.)
Должен заметить, что по своей шпионской биографии персонаж романа Мищенко не имеет ничего общего с Грищенко.
Я не знаю, и возможно, сейчас нельзя точно установить, чем так насторожил И. В. Сталина переброшенный в единственном числе Грищенко, но целую неделю на огромной территории от Белоруссии и до Дальнего Востока творилось небывалое: оперативно-розыскные группы трех ведомств действовали круглосуточно, какой-либо отдых до завершения розыска был запрещен, для поддержания работоспособности оперативному составу выдавалось усиленное питание; о ходе розыска все органы докладывали каждые несколько часов, за поимку Грищенко были заранее обещаны правительственные награды. Это мероприятие, о котором ежедневно докладывали И. В. Сталину (повторяю: в моем романе масштабы розыска по сравнению с тем, что было в действительности, значительно преуменьшены), было столь впечатляющим, что не только бывшие розыскники, но и многие офицеры контрразведки из частей и сегодня, спустя 30 лет, помнят, что Грищенко имел рост 184 см (отчего задерживали и проверяли всех военнослужащих, да и гражданских, высокого роста) и был обут в кирзовые сапоги 43-го размера.
Тема снова стала актуальной после экранизации книги. В частности, в статье в Белорусской деловой газете в декабре 2000 г. В.О. Богомолов писал:
Как и другие образы романа, это образ собирательный, типизированный — «есаула» и «лучшего диверсанта абвера» Ивана Григорьевича Мищенко в жизни никогда не существовало. Фамилия Мищенко была мною дана персонажу по созвучию с фамилией фигуранта самого крупномасштабного за войну чрезвычайного розыска 1943 года — Грищенко. Имя Иван он получил как весьма распространённое в России, а отчество Григорьевич было образовано по первому слогу фамилии Грищенко.
Действительно: при описании своего героя автор, что называется, сгустил краски. Существовали белоэмигранты, несколько раз до войны ходившие на советскую территорию (например Г.С. Околович), существовали белоэмигранты, преподававшие в школах абвера (например, Б.А. Смысловский), существовали вербовщики и руководители групп (например, А.С. Малишевский), наконец, существовали исполнители (в том числе отправленные в советский тыл теми же Смысловским или Малишевским), но белоэмигранта, который объединял бы все четыре категории, не существовало.
Так что упоминание в поздних воспоминаниях В.Н. Буткова
Богомолов в своей книге пишет, что Мищенко в конце концов попал в засаду "СМЕРШа" и убит в перестрелке. Но пишущий эти строки переписывался с Мищенко, когда находился во Французском Марокко. Я писал ему в Мадрид, где Мищенко обзавёлся семьёй (он женился на красивой и знатной испанке, имел детей) и благополучно жил. Он скончался в 1960 году от последствий своих ранений - Мищенко был ранен семь раз…
является аберрацией памяти.
Теперь вернемся к прототипу. В розыскном списке СМЕРШа за 1944 год есть только один подходящий кандидат:
ГРИЦЕНКО (возможно кличка), он же Грищенко Дмитрий Николаевич, урож. гор. Киева, украинец, проживал в гор. Киеве, улица Ворошилова, дом 4, окончил юридический институт, бывш. капитан Красной Армии, служил инструктором парашютного дела в одной из авиационных частей, по другим данным бывш. следователь Особого отдела НКВД 6 армии; 34, по другим данным 42 лет, высокого или среднего роста, плотного телосложения, шатен, на голове лысина, глаза черные, нос большой, толстый. Его семья проживает в гор. Киеве.
Агент германской разведки. В 1942 г. добровольно перелетел на самолете к немцам. С июня 1942 г. преподавал топографию в Полтавской разведывательной школе, в июле того же года, якобы, был направлен для работы на Полтавский аэродром.
Агент германской разведки. В 1942 г. добровольно перелетел на самолете к немцам. С июня 1942 г. преподавал топографию в Полтавской разведывательной школе, в июле того же года, якобы, был направлен для работы на Полтавский аэродром.
Впоследствии (возможно, уже после репатриации в июле 1945 г.) чекисты идентифицировали этого Грищенко как капитана Дмитрия Николаевича Чистякова, заместителя командира авиаэскадрильи 181 истребительного авиаполка, попавшего в плен в мае 1942 г. Дальнейшая его судьба неизвестна, но он, очевидно, был осужден.
Но существовал и диверсант Николай Грищенко, более того, существовало два Николая Грищенко, которые были заброшены на советскую территорию почти одновременно: первый 17 февраля, второй 9 марта 1944 года. В публикациях их довольно часто путают, и публикации о втором иллюстрируют документами первого. Но их забрасывали в Советский Союз разные ведомства, первого - СД, второго - абвер.
1. Грищенко Николай Кириллович. Старший лейтенант, 1914 г.р. село Бутурлиновка Воронежской обл., командир артбатареи 8 гвардейского стрелкового полка, попал в плен 10 января 1943 года, в качестве национальности указал "кубанский казак", содержался в шталаге 367 в Шепетовке. Был завербован СД и освобожден из плена с направлением в учебный лагерь предприятия "Цеппелин" в Зандберге. Там он попал в специальную группу, которую курировал белоэмигрант М.А. Семенов. Эту группу готовили к операции "Ульм" - высадке диверсионных групп на Урале. В составе первой (и как впоследствии оказалось, единственной) из таких групп Грищенко был выброшен в Юрлинском районе Молотовской области 17 февраля 1944 года. Командир группы белоэмигрант Игорь Тарасов вскоре после неудачного приземления покончил с собой. Грищенко повезло больше, он оказался одним из трех выживших. Радист тоже погиб, связи с центром у них не было. После многомесячных блужданий по лесам пайки закончились, и неудавшиеся диверсанты сдались местному участковому в Бисеровском районе Кировской области. Грищенко был приговорен к 8 годам ИТЛ, в 1955 г. вернулся к семье.
2. Грищенко Николай Данилович, 1914 г.р., место рождения неизвестно, попал в плен в сентябре 1941 г. (в ОБД Мемориал есть краснофлотец-разведчик Н.Д. Грищенко, но он 1920 г.р.). Закончил Борисовскую разведшколу, дважды успешно выполнял разведывательно-диверсионные задания в советском тылу, неоднократно награждался немцами.
Был выброшен с парашютом в Клинцовском районе Брянской области в ночь с 9 на 10 марта 1944 г. во главе группы из 9 человек. Согласно донесению, которое Л.П. Берия через несколько дней передал И.В. Сталину:
Четверо парашютистов явились с повинной, а остальные пять человек были арестованы 11 марта после вооруженного столкновения с нашей оперативной группой... По предварительным показаниям арестованных парашютисты окончили Борисовскую школу немецкой разведки и были выброшены с минского аэродрома двумя рейсами на самолете Хейнкель 111.
Руководителем группы является задержанный ГРИЩЕНКО Николай Данилович, он же НИКОЛАЕВ Николай Григорьевич, 1914 года рождения, украинец, бывший военнослужащий Красной Армии.
По показаниям арестованных парашютистов немецкая разведка перед ними поставила задачу осесть в брянских лесах и организовать бандитские группы, в которые вовлекать дезертиров и прочий преступный элемент с целью объединения этих групп в дальнейшем в вооруженные отряды для подрывной работы в нашем тылу.
По показаниям арестованных парашютистов немецкая разведка перед ними поставила задачу осесть в брянских лесах и организовать бандитские группы, в которые вовлекать дезертиров и прочий преступный элемент с целью объединения этих групп в дальнейшем в вооруженные отряды для подрывной работы в нашем тылу.
После ареста группы советские чекисты начали радиоигру под названием "Уголовники" и сумели арестовать двух курьеров, выброшенных в середине апреля для поддержки группы. Но игра закончилась не так как планировалось, потому что Грищенко, который вроде бы охотно и активно сотрудничал с чекистами, сбежал из бани. Впоследствии, после поимки, он обрисовал эту историю в лирическом ключе:
Когда я вышел из бани, на улице стоял ясный и теплый весенний день. Воздух и земля были пропитаны запахами весны. Вдохнув несколько раз свежий воздух, я очень захотел отправиться в лес, в поле, чтобы вдоволь надышаться весенними запахами. В это время мимо бани проезжала порожняя грузовая машина. Не знаю, какая неведомая сила подбросила меня к ней. Ухватившись за заднюю стенку кузова, я подтянулся на руках и забросил ноги в кузов. Прошло около часа, когда я пришел в себя, сначала хотел выскочить из машины и вернуться обратно, но было уже поздно: ведь мне все равно не поверят, что это был не побег, а мимолетный порыв, навеянный опьянившим меня весенним воздухом. И я решил бежать по-настоящему. Будь что будет.
По всей видимости, именно после этого, т.е. в мае 1944 года, а не в 1943 г. как указывал В.О. Богомолов, началась масштабная операция по его поимке. Понятен и особый интерес Л.П. Берии к этой истории: ведь о первом задержании Грищенко было доложено Сталину. Ждали, что Грищенко направится на запад к линии фронта, чтобы пробиться к немцам, но он вместо этого двинулся на восток. Как сообщает В.Л. Телицын Грищенко ухитрялся обходиться без документов, выдавал себя за раненого красноармейца, на проверяющих орал, что они - шкурники, пристающие к человеку, проливавшему кровь за Родину. Так ему удавалось некоторое время путешествовать по СССР, промышляя скупкой и перепродажей продуктов, у него даже появилась подруга, сопровождавшая его в турне. Точные обстоятельства его ареста на данный момент неизвестны. Но так как к моменту ареста радиоигра была давно и надежна провалена, то Н.Д. Грищенко после поимки был приговорен к ВМН.