А ля гер ком а ля гер

Самые страшные испытания для человечества оборачивались великим благом для искусства. От них идёт и материал – откуда было взяться «Симплициссимусу» или «Дневнику чумного года» без Тридцатилетней войны и Великой эпидемии в Лондоне, – и вдохновение вообще. Художники народ капризный, творить в спокойные времена вроде и приятно, но скучно. И творцу надо бы на своём веку что-то испытать – остался бы в истории Эрнст Юнгер без четырнадцати своих ранений в Первую мировую, заменившую ему университет? Добился бы таких высот пианист Пауль Витгенштейн, не оставь он свою правую руку где-то в соседнем окопе? Впрочем, я говорю банальности; всем известно, что счастливый художник – плохой художник. Эта заметка – тоже о несчастье и его парадоксально-положительном влиянии на искусство. Но влияние это выражается не в абстракциях вроде вдохновения или опыта, скорее наоборот – в цифрах бухучёта и суммах на банковских счетах.

Время действия – май 1914 года. Эрцгерцог Фердинанд жив и весел, а европейская интеллигенция хохочет при слове «война». Вокруг царят мирные удовольствия, и в первую очередь кино, только-только вышедшее из младенческого возраста и окончательно завоевавшее симпатии публики. Главные хиты – многосерийный «Фантомас» француза Луи Фейада и жгучие мелодрамы с датчанкой Астой Нильсен. Отечественное кино, которому не исполнилось ещё и шести лет, пользовалось за рубежом некоторой популярностью в силу своей экзотичности – «Русская свадьба XVI столетия» и прочие «Коробейники» способствовали этой репутации. Медленное взросление уже приносило плоды – в прошлом году начинающий постановщик Евгений Бауэр снял мрачную и стильную картину «Сумерки женской души». В моду начали входить мелодрамы в современном духе – с фраками и шляпками. Делалось всё на голубом глазу – восторг от созерцания подвижной фотографии не оставлял ни режиссёра, ни зрителя. Сюжеты были предлогом для того, чтобы покрутить ручку киноаппарата.

Идиллию эту нарушила война. Замечу – не разрушила. Наоборот, наш слабоватый кинематограф с началом тяжёлых времён вдруг воспрял духом. Примитивно устроенная логистика тех лет (не говоря уже о том, что главные наши противники – Германская и Австро-Венгерская империи – расположились как раз посередине Европы) сыграла здесь не последнюю роль: страна оказалась в культурном вакууме, без возможности закупать иностранное кино. А вот для наших кинопромышленников настали золотые деньки – изначально крупные игроки работали по лицензии и распространяли зарубежную продукцию, собственными проектами занимаясь в свободное время. Теперь, в условиях острой нехватки новых картин, отечественные киноателье начали работать на полную. Исчез любимый бандит Фантомас – получите взамен кинобоевик «Сонька – золотая ручка». На смену жестоким мелодрамам скандинавов пришёл всё тот же Бауэр, поднявший жанр на недосягаемые высоты. Аста Нильсен и сонм итальянских кинодив уступили место отечественным звёздам: красавицам Верам – Холодной и Каралли, не говоря уже о Витольде Полонском, Осипе Руниче и, конечно, Иване Мозжухине, чья звезда взошла благодаря гению Якова Протазанова.

Появился особый мир, полный прекрасных женщин и демонических мужчин – они влюблялись, расставались и убивали друг друга в порыве ревности или страсти. Опоры этого хрустального дворца пошатнули революции – сначала совсем неслышно; только Мозжухин в «Отце Сергии» Протазанова бежал из роскоши Петербурга в уединённую келью да Иван Перестиани в «Революционере» Бауэра сменил элегантный смокинг на солдатскую шинель; прочие герои продолжали упиваться декадансом. Но этот пир во время чумы продлился недолго – уже в 1919-м погибнут Холодная и Полонский, а «король экрана» Мозжухин и основатели нашего кино Дранков и Ханжонков разъедутся по миру; лишь немногие звёзды прошлого потом вернутся на родину. Через несколько лет весь мир услышит о новом, советском кино и увлечётся уже им. Король умер, да здравствует король!