Настоящий советский человек. Кому страшен подвиг Маресьева?
18 мая 2001 года в Театре российской армии готовились чествовать Героя Советского Союза Алексея Маресьева. На сцене стоял самолет, прототип того, на котором летал летчик, с числом «85» на борту. Мероприятие было посвящено 85-летию героя войны.
Цветы на крыле самолета
Но ведущий Олег Марусев, выйдя к полному залу, сказал тихим голосом: «Алексей Петрович скончался». «Ох», — раздался в ответ не вскрик, а выдох горя и боли. Это была эмоция не кого-то конкретно — все, кто пришел, испытали потрясение от утраты. А потом, выходя на сцену, люди клали на крылья самолета цветы, предназначавшиеся ему, Маресьеву...
Майским днем 2001-го ушел от нас человек, но осталась память, осталась легенда. Но нужен ли российскому обществу настоящий советский человек?
Уроженец Камышина рос безотцовщиной: отец, на долю которого выпала Первая мировая война, умер от ран, когда Алеше было три. В детстве мальчик часто болел, перенёс тяжёлую форму малярии, последствием которой стал ревматизм. «Не жилец», — шептались соседи. Но Алексей с детства был упрямым и волевым, перед трудностями никогда не пасовал. Окончив школу и получив специальность токаря, он по примеру сверстников стремился в авиацию. Однако получал отказы: врачи полагали, что после перенесенных недугов летчика из него не выйдет.
Небо зовет
В 1934 году по комсомольской путёвке Маресьев отправился на строительство Комсомольска-на-Амуре. Там он начал заниматься в аэроклубе. Когда в 1937 году его призвали в Красную армию, мечта стала реальностью. Вначале он служил в 12-м авиапогранотряде на Сахалине, затем был направлен в 30-ю Читинскую школу военных пилотов, которую в 1938 году перевели в Батайск. В 1940 году Маресьев окончил Батайское авиационное училище, получив звание младшего лейтенанта. После окончания училища он был оставлен там инструктором.
В начале Великой Отечественной войны Маресьева направили в 296-й истребительный авиационный полк на Юго-Западном фронте. Первый боевой вылет Маресьева состоялся 23 августа 1941 года в районе Кривого Рога. Потери среди наших летчиков в первые месяцы войны были велики. Маресьев не просто выжил, но и записал на свой счет 4 сбитых немецких самолёта.
В марте 1942 года Маресьева перебросили на Северо-Западный фронт, в район «Демянского котла». 4 апреля 1942 года во время операции по прикрытию бомбардировщиков, атаковавших позиции окружённых немцев, самолёт Маресьева был сбит. При вынужденной посадке в глухом лесу, на территории, контролируемой немцами, лётчик получил тяжёлые травмы.
Фронтовая встреча
Книга писателя Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке» начинается с этого момента.
Фронтовой корреспондент узнал о летчике-истребителе, потерявшем ноги, но вернувшемся в строй, практически случайно. Приехал в августе 1943 года писать статью об отличившемся в боях подразделении и, разговаривая с пилотами, выяснил, что один из них ходит на протезах. Маресьев, который к тому времени убедился, что действительно способен полноценно воевать, записавший на свой счет сбитые вражеские машины, хотел выговориться, рассказать о том, что долго держал в себе.
А Полевой, записав этот поразительный рассказ, на время отложит его в сторону и вернется к нему, по признанию писателя, только в Нюрнберге, услышав от подсудимого Геринга: «Мы не знали советских русских. Человек Востока всегда был загадкой для Запада». Это настолько зацепило Полевого, что, подняв записи о «безногом летчике», он написал книгу за 19 дней. И уже летом 1946 года она была напечатана в журнале «Октябрь».
В книге автор поменял фамилию героя: реальный Маресьев стал книжным Мересьевым. «Наверное, он думал, что я сопьюсь», — шутил летчик. А если серьезно, то Полевой полностью потерял Маресьева из виду, не зная ничего о его дальнейшей судьбе. А сам Маресьев узнал, что его история прогремела на весь Советский Союз, тогда, когда «Повесть о настоящем человеке» стали читать по радио.
Правда на 99 процентов
В годы перестройки критики советского строя рассматривали «Повесть...» чуть ли не под лупой, пытаясь найти искажения реальных фактов. Но сегодня понятно, что прав был Маресьев, сказавший, что книга соответствует правде «на 99 процентов». Были и 18 дней борьбы в лесу, о которых и спустя десятилетия не любил вспоминать герой, и деревенские мальчишки, обнаружившие его, и отчаяние и опустошение после ампутации, и комиссар, заставивший его поверить в себя, и обучение танцам с медсестрами, и залихватская пляска, после которой врачи дали добро на возвращение в строй...
Привнесенной полностью была любовная линия: свою жену летчик нашел уже после войны. Да и появление в части Маресьева в реальности поначалу восторгов не вызвало. Многие не верили, что пилот на протезах сможет полноценно прикрывать того, кто окажется с ним в паре. Все вопросы снял командир эскадрильи Александр Числов, взявший Маресьева в ведомые. Алексей оправдал это доверие сполна, показав себя с лучшей стороны, после чего настороженность со стороны однополчан пропала раз и навсегда.
Сегодня известно всем то, что ставилось под сомнение в 1990-е: Маресьев действительно сбивал после возвращения в авиацию вражеские истребители и действительно спасал своих товарищей. «Повесть о настоящем человеке» уникальна тем, что совершенный подвиг не приукрашен, а описан максимально достоверно.
Он не забронзовел
Книга Полевого, как бы сказали сейчас, имела колоссальный мотивационный потенциал. То, что сделал Маресьев, заставляло сотни тысяч людей, попавших в сложные жизненные ситуации, собраться и бороться. Читая «Повесть о настоящем человеке», ты стыдился своих слабостей, ибо на фоне того, что преодолел Маресьев, все трудности казались сущей мелочью.
После того как имя Маресьева прогремело на всю страну, он не мог не превратиться в общественно значимую фигуру, его постоянно приглашали на разного рода мероприятия. Но Алексей Петрович в этом качестве старался прежде всего помогать людям. И, по словам тех, кто знал его лично, вовсе не стал забронзовевшим памятником самому себе. Когда открывали могилу Неизвестного солдата в Москве, Маресьев пронес факел по Александровскому саду, вручив его советскому лидеру Леониду Брежневу, которому предстояло зажечь Вечный огонь. Когда летчику пеняли на это, он спокойно говорил: «Я не для Брежнева старался, а для того парня, который там лежит, неизвестного солдата».
Своему сыну Виктору Герой Советского Союза однажды сказал: «Если узнаю, что ты, Витька, используешь мое имя в своих целях, запорю!»
Страх перед советским человеком
Алексею Петровичу часто предлагали написать воспоминания, на что он отвечал, что даром сочинительства обделен. А если бы был такой, как говорил летчик, то писал бы не о себе, а о тех, кто так же, как и он, вернулся в строй после потери ног: «Воевали многие, но не на всех нашелся свой Полевой».
Когда советские подвиги стали ставить под сомнение, Маресьев не давал интервью и не пытался никому ничего доказывать. Да и не должен был он, человек, прошедший через страшные испытания, опускаться до препирательств. Защитить героя от нападок должны были те, кто вырос на книгах о нем. Но они молча смотрели, как «Повесть о настоящем человеке» исчезает из школьной программы, а образ Маресьева перестает быть ориентиром для новых поколений.
«Но ты же советский человек», — говорил комиссар в госпитале, заставляя летчика, находящегося на грани отчаяния, снова поверить в себя. «Советскость» Маресьева стала невыносимой для тех, кто, дербаня страну, набивал себе карманы. Такие герои были бельмом на глазу у людей, прикрывших разговорами о демократии свою подлость. «Развенчатели советского мифа» и сейчас, цепляясь за высокие места, тщатся провернуть окончательную и бесповоротную «декоммунизацию».
«Повесть о настоящем человеке» была экранизирована один раз, в далеком 1948 году. Наверное, это и к лучшему: страшно подумать, в кого превратили бы Маресьева современные киноделы.
А будущим поколениям нужен тот, настоящий Маресьев. Настоящий человек без каких-либо оговорок.