Личный долг Высоцкому. Как появился советский фильм про рыцаря Айвенго
В Советском Союзе знали и любили западную классику приключенческой литературы. За томами Майн Рида, Роберта Стивенсона, Фенимора Купера или Александра Дюма буквально охотились, проходя нелегкий квест со сдачей литературы и получением талонов на приобретение дефицитных изданий — например, из очень желанной серии «Библиотека приключений и научной фантастики». С кино было сложнее — например, за всех индейцев вместе взятых отдувался югославский актер Гойко Митич, который снимался в фильмах производства ГДР. Да и остальные приключенческие сюжеты к зрителям попадали стараниями отдельных энтузиастов. Так, киносериал про Шерлока Холмса у нас снял Игорь Масленников, главного советского Д’Артаньяна перенес на экран Георгий Юнгвальд-Хилькевич. А вот за Вальтера Скотта и рыцарскую атрибутику в СССР отвечал режиссер Сергей Тарасов — правда, он взялся за роман этого писателя из уважения к памяти Владимира Высоцкого.
«Скучнейшая бумажная работа»
Тарасов начинал вовсе не как режиссер. Прямо из армии он поступил в Военно-воздушную академию имени Жуковского и отучился там несколько лет, потом окончил экономический факультет ВГИКа, стал сотрудником Министерства культуры СССР и называл тот период своей жизни «скучнейшей бумажной работой». При этом он делал всё, чтобы перейти на какой-то другой, связанный с творчеством уровень — заочно выучился на сценариста, потом поступил на Высшие режиссерские курсы... Работал в системе Госкино, пытался пробить талантливые сценарии в жизнь, был знаком с Сергеем Параджановым. Именно его сценарий картины про альпинистов стал основой для режиссерского дебюта Станислава Говорухина «Вертикаль».
Правда, Тарасову итоговый результат не понравился. «Я был в горах, в Итколе, где снимался фильм, и там посмотрел отснятый материал. В гостиницу, где размещалась съемочная группа, я шел, совершенно убитый увиденным...», — вспоминал он в своих мемуарах «Осколки».
Тарасов и Высоцкий
С картиной его примирили только звучавшие там песни Высоцкого, с которым он познакомился лично. Они подружились, и Тарасов, уже начав самостоятельный режиссерский путь, пытался привлечь певца и актера в какой-нибудь из своих проектов.
Долгое время это сделать не удавалось. В фильме «Петерс» Высоцкий мог сыграть лидера эсеров Бориса Савинкова, но этот отрицательный персонаж в его исполнении начисто затмевал всех большевиков вместе взятых; от идеи пришлось отказаться. Для трехсерийного телефильма «Морские ворота» Высоцкий написал четыре песни — их зарубили на Центральном телевидении; в картине прозвучали композиции, написанные Юрием Визбором.
Тарасов писал, что идея «Стрел Робин Гуда» появилась во время работы над «Петерсом», примерно в 1972 году. В Ригу, где снималась лента, на пробы приехали Высоцкий и его коллега по Театру на Таганке Борис Хмельницкий; во время посиделок эти трое и придумали фильм безо всякой политики, но по мотивам средневековых английских баллад о благородном разбойнике. Хмельницкого на роль Робин Гуда вроде бы предложил сам Высоцкий, который себе скромно отвел роль менестреля; правда, существует версия, что изначально главную роль должен был играть как раз Высоцкий, но проверить это невозможно. Впрочем, когда дело дошло до начала работы над фильмом, Высоцкий по просьбе режиссера написал для картины шесть баллад и даже записал черновые варианты песен. А вот от роли шута-менестреля он отказался, поскольку уезжал во Францию.
Паулс вместо Высоцкого
Начало работы над «Стрелами...» было нормальным. Тарасов вспоминал, что ему спокойно утвердили всех актеров, которых он отобрал на пробах; то, что композитором фильма стал Высоцкий, тоже никого не оскорбило, а тексты баллад были утверждены в Госкино. Часть сцен отсняли на всё той же Рижской киностудии, но большую часть картины делали в Польше, в рыцарском замке Мальброк. Отдельные сцены Тарасов снимал под черновики баллад Высоцкого, которые звучали из установленных на площадке репродукторов. Но во время приемки готового фильма худсовет решил убрать Высоцкого.
Это решение было очень странным, Тарасов с ним был категорически не согласен и даже поскандалил — вопреки словам Высоцкого, что режиссер оказался «не боец». Впрочем, чиновники обошлись и без него — нашли монтажера, Раймонд Паулс написал новые песни, с которыми «Стрелы...» и выпустили в кинотеатрах по самой низшей прокатной категории. Но в СССР с приключенческими фильмами было плоховато, тираж в итоге допечатали, и картина заняла 11-е место в рейтинге 1975 года (28,9 млн зрителей).
«Умер твой Высоцкий... Понял? Теперь снимай...»
Тарасова за его демарши из кино никто не выгнал, но и чего-то крупного снимать не давали — он находился в легкой «полуопале». О смерти Высоцкого он узнал одним из первых — от Бориса Хмельницкого. А затем последовал звонок от зампреда Госкино СССР, который и запрещал Высоцкого в «Стрелах»: «Умер твой Высоцкий... Понял? Теперь снимай...»
Любопытно, что Тарасов не стал в книге называть его фамилию; скорее всего, это был Борис Павленок, который — по отзывам других кинематографистов — был в Госкино кем-то вроде «злого полицейского». Сам режиссер назвал этот звонок «странным».
Впрочем, ситуация вскоре прояснилась. Главред киностудии «Мосфильм» Леонид Нехорошев предложил Тарасову продолжить рыцарскую тему, а заодно дал фактическое добро на использование песен Высоцкого из «Стрел Робин Гуда». Нехорошев стал и автором сценария на основе романа Вальтера Скотта «Айвенго» — Тарасов хитрил, чтобы не столкнуться с цензурой в одиночку.
Выбор литературного источника понятен — Тарасов старался не отходить от времени Робин Гуда, которого снова сыграл Хмельницкий. И навзвание картины — «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» — не просто так содержит слово «баллада». В ленте удалось использовать четыре из шести песен Высоцкого; не вошли «Баллада о коротком счастье» (или «Баллада о лебедях») и «Баллада о ненависти».
«Съемочная группа у меня была золотая»
Впрочем, работа над «Айвенго» тоже не была чем-то безоблачным. Фильм мог и не состояться — в какой-то момент с его бюджета сняли сразу 100 тысяч рублей.
«Оказывается, сын Председателя Госкино СССР Ермаша окончил режиссерский факультет ВГИК. Ну и, естественно, собрался снимать свой диплом. А бюджет на кинопроизводство в том году был уже выделен и распределен. Значит, нужно сократить расходы на фильмы, которые укажет папа Ермаш, чтобы передать их на производство фильма любимого сыночка. Вот так..., — вспоминал Тарасов. — А нам и так выделили сумму, которую дают на съемки современной картины, причем камерной».
Ермаш-младший снял тогда «Лунную радугу» — весьма вольную и скучную экранизацию романа писателя-фантаста Сергея Павлова. Ну а Тарасов решил не сдаваться и идти — вернее, снимать — до победного конца: «Не буду рассказывать, как нам удалось снять фильм за такие деньги. Просто съемочная группа у меня была золотая».
Фильм вышел в прокат 23 мая 1983 года. Критики приняли его настороженно, словно чувствовали, что это была подгонка картинки под готовые песни. Зрители на такие тонкости внимания не обращали — «Айвенго» стал 9-м в рейтинге, за год его посмотрели 28,4 млн человек. Отметим, что этот результат был очень неплохим — у «Вокзала для двоих» Эльдара Рязанова тогда было 35,8 млн зрителей (и 3-е место).
Тарасов оценивал этот фильм однозначно — как память об ушедшем друге, с которым ему так и не дали поработать вместе.
«Главное, я отдал свой личный долг Владимиру Семеновичу Высоцкому...», — писал он.
Впрочем, мотивы создания «Стрел» или «Айвенго» были не так важны. В восприятии зрителей Сергей Тарасов тогда стал главным советским специалистом по экранизациям рыцарской прозы. Вскоре он снял «Чёрную стрелу» по Стивенсону, где действие происходит в XV веке; затем ещё раз обратился к творчеству Скотта — результатом стал фильм «Приключения Квентина Дорварда, стрелка королевской гвардии». Ну а перед самым распадом СССР вышел его фильм «Рыцарский замок» про противостояние Ливонского ордена и Руси. Впрочем, все они не наделали и толики того шума, который случался по поводу «Стрел Робин Гуда», и не смогли повторить успех «Баллады о доблестном рыцаре Айвенго».