Россия закончила Первую мировую войну позорным миром, но геополитический ветер быстро переменился, и страна не понесла столь тяжёлое бремя. В первой части мы разбирали как торговаться, не имея ничего за спиной, а сейчас узнаем, как быстро рушить неприятные обязательства.

Илья Черников продолжает разбираться со взглядом Центральных держав на одиозное мирное соглашение.

Текст договора

Как таковой выработки текста договора на переговорах в Брест-Литовске 1–3 марта 1918 года не происходило, так как советская делегация прибыла с целью скорейшего заключения мира. Однако в данной статье мы рассмотрим то, как видоизменились положения Брест-Литовского договора со времён первых переговоров и до текста мирного соглашения.

Выведение войск с прибалтийских территорий обсуждалось в Брест-Литовске изначально и стало камнем преткновения при первых переговорах, теперь же это положение было закреплено в мирном соглашении. Людендорф отмечает:

«Потеря Эстляндии и Лифляндии была для России чувствительна; здесь можно и должно было сделать для России всевозможные льготы. Но рассуждать о том, возможно ли было бы пойти ещё дальше и возвратить восстановленной России Эстляндию и Лифляндию, тщетно, так как такой России налицо не было. В виду этого и по внутреннему стремлению, я высказался в пользу образования Балтийского союза».

Также РСФСР была обязана вывести войска с территории Османской империи из округов Ардаган, Батум и Карс. «Литва и Курляндия, как и Батум с Карсом, не являлись для России жизненным вопросом», — замечает немецкий главнокомандующий.

Остальные положения мирного соглашения звучали следующим образом:

• Россия тотчас же заключит мир с Украинской народной республикой, а последняя с Финляндией немедленно «очищаются от русских войск и красной гвардии».
• Россия будет способствовать возвращению Турции анатолийских провинций.
• Россия должна незамедлительно провести полную демобилизацию армии, «включая и вновь образованные нынешним Правительством части».
• Военные суда России на Чёрном и Балтийском морях, а также в Ледовитом океане либо переводятся в русские порты, где «должны быть интернированы до заключения всеобщего мира», либо немедленно разоружаются.
• Военные суда Антанты, находящиеся в сфере влияния России, рассматриваются как русские.
• Немедленно восстанавливается торговое мореплавание в Чёрном и Балтийском морях, а в Ледовитом океане блокада «остаётся до заключения всеобщего мира».
• «Германо-русский торговый договор от 1904 года снова вступает в силу», при этом добавляются к нему гарантии свободного вывоза и право беспошлинного вывоза руды.
  При возмещении за убытки частных лиц принимаются во внимание предложение германской стороны, а в отношении возмещения за содержание военнопленных — русское предложение.
• «Россия обязуется прекратить всякую официальную или поддерживаемую официальными органами агитацию или пропаганду против Союзных Правительств и их государственных и военных учреждений, также и в оккупированных Центральными Державам областях».

И наконец, последний, 10‑й пункт германских условий требовал в ультимативной форме их принятия:

«Вышеуказанные условия должны быть приняты в течение 48 часов. Российские уполномоченные должны немедленно отправиться в Брест-Литовск и там подписать в течение трёх дней мирный договор, который подлежит ратификации не позже, чем по истечении двух недель».

Такой пункт был скорее блефом. Все участники переговоров не могли себе позволить продолжать войну, но немцы казались крепче, разруха была в головах, но ещё не проецировалась на страну. Россия же по факту уже не могла представлять из себя государство, которое хоть как-то могло дать отпор врагу.

Людендорф считает условия договора справедливыми и не такими «варварскими», какие были представлены Германии в Версале:

«В общем, условия мира совершенно не затрагивали внутренне-политической и экономической жизни России и не заключали ничего не совместимого с достоинством самостоятельного государства, и имеющего характер порабощения населения. Очень поучительно сопоставить тот мир, который получила Россия, с тем, который она могла получить, а затем с тем, который наложен на нас теперь, хотя мы ни разу не отклоняли мирных предложений».

Гофман выступал за пересмотр Брест-Литовского мира. Он рассчитывал на то, что новое соглашение может расположить к себе Россию, что будет способствовать привлечению её в Четверной союз. Немецкий генерал также рассматривал возможность похода немецкой армии на Москву, так как по донесению майора Шуберта, военного атташе Германии в Москве, для смещения большевиков и создания нового лояльного союза правительства достаточно было двух батальонов. В своём плане он видит единственно верный путь успешного продолжения волны.

В последствия мира он записал ещё и моральное разложение армии. Произошло оно из-за переброски отдельных батальонов с Восточного фронта на Западный. Дело в том, что в этих батальонах были солдаты, которые поверили большевистской антивоенной пропаганде.

Реализация

Макс Гофман сообщает, что первые проблемы в исполнении положений Брест-Литовского мира обозначились на территории Украины:

«Верное своему принципу уважать право на самоопределение, лишь когда оно ему выгодно, русское большевистское правительство, как уже сказано выше, открыло военные действия против Украины и ее правительства, то есть Рады. Украинское правительство было свергнуто и прогнано».

Таким образом, Центральные Державы осознали, что если они желают получить хлеб в результате своего «хлебного» мира, то они должны были сами достать этот хлеб.

Впрочем, после заключения мира и сами украинские уполномоченные не скрывали безвыходного положения своего правительства и открыто обратились к Германии с просьбой о поддержке. Было ясно, что немецкое правительство не может игнорировать этой просьбы. Гофман пишет:

«Мы сказали „а“ и должны были теперь сказать „б“; мы признали законность украинского правительства и заключили с ним мир; мы обязаны были, следовательно, позаботиться, чтобы мир, который мы провозгласили, действительно осуществился, а поэтому в первую очередь должны были поддержать правительство, заключившее с нами мир».

Вследствие этого немецкие войска, примерно 50 пехотных дивизий, вступили на Украину. Наступление, главным образом по железнодорожным путям, быстро продвигалось вперёд; тем не менее во многих местах встречали сопротивление. Большевики, наступавшие для занятия Украины, сопротивлялись, но наиболее ожесточённые бои происходили с чехословацкими дивизиями, с которыми немецкая армия впервые пришла в соприкосновение.

Однако сопротивление было повсюду сломлено, и наступление проведено по всей Украине до степей Донской области.

Австро-Венгерское правительство желало мира и прекращения боёв и неохотно дало себя убедить, что при данных условиях мир невозможен и что, прежде всего, если Австрия желает иметь хлеб, который ей ещё нужнее, чем Германии, то она должна достать его себе сама. Поэтому немецкая армия начала наступление в одиночку, но вскоре их примеру последовали и австрийцы, и тут даже началось не лишённое трений соревнование в стремлении к достижению крупных целей. В то время как Киев бесспорно попал в сферу германских интересов, австрийцы завладели Одессой и примыкающей к ней железной дорогой.

Одно из условий мира с Советской Россией касалось, конечно, возобновления дипломатических сношений. За это время немцы и австрийцы достаточно узнали большевиков, чтобы правильно оценить опасность, которую могло бы создать для Германии и Австро-Венгрии большевистское посольство и учреждение таковых же консульств, как центров большевистской агитации. Гофман замечает:

«Да большевики ни на минуту и не скрывали, что их цель — мировая революция, и что первым шагом к ней они считают революционизирование Германии. Для пропаганды они пользовались всякой возможностью; попытался же известный Радек, один из членов мирной делегации, раздавать нашим солдатам агитационные листки из окон вагона».

Одним из условий Компьенского перемирия между Антантой и Германией от 11 ноября 1918 года являлся отказ последней от всех условий Брест-Литовского и Бухарестского мирного договоров. Страны согласия понимали, что столь выгодный немцам мир может повлечь рост их экономики.

13 ноября, на фоне революционных событий в Германии, Брестский мир был аннулирован решением советского ВЦИК. Вскоре после этого начался отвод германских войск с занятых территорий бывшей Российской империи, так как положение немцев было весьма плачевным, и теперь уже они не могли ничего противопоставить стране советов. Войска покинули украинские, белорусские, прибалтийские территории.

Как отмечает Гофман, несмотря на то, что самую широкую агитацию в связи с заключением «насильственного мира» вела Антанта, после отмены Брест-Литовского соглашения она «не подумала вернуть Польшу, Литву, Латвию, Эстляндию и Бессарабию своей бывшей союзнице России. Она изменила лишь форму зависимости отнятых у России областей».