Халатность или попустительство? Почему Генрих Гиммлер избежал суда

На днях выходит в свет книга «Суд народов», посвящённая Нюрнбергскому процессу. Председатель Российского исторического общества Сергей Нарышкин предварил этот труд предисловием, в котором заметил: «Целый год – с ноября 1945-го по октябрь 1946-го – в стенах нюрнбергского Дворца юстиции длился открытый и публичный «Суд народов». Осуждению подверглись не только вдохновители бесчисленных преступлений германского нацизма, но и объединившая их идеология – всепроникающая тотальная система расовых нацистских принципов». Однако этих самых «вдохновителей бесчисленных преступлений» нужно было сначала поймать, что было задачей нетривиальной. Некоторые бежали от справедливого суда и возмездия в мир иной, другие пытались скрываться. О том, как удалось задержать и раскрыть рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, кто его буквально схватил за руку, а кто чуть не упустил и по чьей вине этот нацистский преступник так и не предстал перед судом, рассказывает автор книги «Суд народов», писатель, историк, общественный деятель, с 2000 по 2016 г. зам. Генерального прокурора РФ Александр ­Звягинцев. Кто поймал Гиммлера? Александр ­Звягинцев: Адольф Гитлер, «наци № 1», ушёл от суда человечества – совершил самоубийство в обречённом Берлине 30 апреля 1945 г. За ним покончил с собой министр народного просвещения и пропаганды Геббельс, предварительно вместе с женой отравивший шестерых своих детей. Но и арестованных заправил Германии было немало. Были схвачены главный адмирал флота Дёниц, в последние дни перед крахом назначенный Гитлером главой Третьего рейха, фельд­маршал Кейтель – начальник штаба Верховного главнокомандования, Риббентроп – министр иностранных дел и другие фигуры из выс­ших эшелонов власти. Кто-то из арестованных некоторое время пребывал в растерянности и рассчитывал если не на полную безнаказанность, то на особое к себе отношение. Рейхсмаршал Геринг, задержанный 9 мая 1945 г. американскими военными, настаивал на встрече с командующим оккупационными войсками США Дуайтом Эйзенхауэром и был удивлён, что генерал на его просьбу не отреагировал. Рейхсфюрер СС Гиммлер при аресте сразу назвал британцам свою фамилию, ожидая, видимо, почётных условий, – 24 мая 1945 г. агентство Рейтер хвастливо заявило, что Гиммлер задержан частями 2-й армии Великобритании. Но в дей­ствительности его поймали у местечка Мойнштадт 21 мая красноармейцы Василий Губарев и Иван Сидоров, которые входили в состав английского патруля под командованием капрала Морриса. Константин Кудряшов, «АиФ»: Красноармейцы в британ­ском патруле? Это была совмест­ная акция командования РККА и Британской армии? – Не совсем. 10 мая 1945 г. начальник сборного пункта майор Годлевский и английский подполковник Праудлок решили, что нужно создать дополнительную комендантскую роту, куда войдут английские солдаты и русские военнопленные, освобождённые союзниками. Так Сидоров и Губарев туда и попали. Впрочем, они и сами могут о себе рассказать – в Государ­ственном архиве РФ и в архиве ФСБ хранятся их показания по обстоятельствам задержания Гиммлера. Вот как в английский патруль попал Сидоров: «Я, Сидоров Иван Егорович, русский, беспартийный... Родился в 1920 г., в мае месяце, образование две группы... В Красной армии с 7 июня 1941 г. В боях участвовал под гор. Жлобин... Попал в плен в 1941 г. 17 августа. В плену находился в лагерях гг. Бобруйск, Барановичи, Остров, Торн, Маленбург и Эльбинг. Освобождён вой­сками союзников 29 апреля 1945 г. в лагере «Санпостль»... Записался добровольно в комендантскую роту русского лагеря. Несли охрану лагеря, а через день выезжали вместе с английскими солдатами на патрулирование дорог и окрестных деревень». А вот Губарев: «Я, Губарев Василий Ильич, 1916 г. р., русский, беспартийный, неграмотный... Отечественная война застала меня в артполку, где я служил ездовым. Принимал участие в боях в Запорожской области, где и попал в плен 8 сентября 1941 г. Во время плена находился в лагерях: в Днепропетровске, Дрогобыч, Оснабрюк. Освобождён был 4 мая 1945 г. войсками союзников... Добровольно записался красноармейцем комендантской роты лагеря российских военнопленных. 21 мая 1945 г. я вместе с моим напарником, красноармейцем той же роты Сидоровым Иваном был назначен в состав смешанного патруля. Вместе с английскими солдатами, старшим которых был капрал, фамилию не знаю, мы на машине патрулировали дороги села в районе местечка Мойнштадт». Какой была служба по-английски? – Ну хорошо, они в патруле. Но командует ими всё-таки английский капрал, и, по идее, они выполняют его распоряжения. Может быть, часть успеха в задержании Гиммлера принад­лежит и англичанам? – Вряд ли. Если бы Губарев и Сидоров действительно выполняли все распоряжения капрала Морриса, то Гиммлер легко бы мог уйти, причём не единожды. Надо только как следует ознакомиться с показаниями наших красноармейцев, и станет понятно, что англичанам хвалиться совсем нечем. Их дей­ствия можно квалифицировать в лучшем случае как недостаток бдительности, а в худшем – как халатность на грани неполного служебного соответствия. Скажем, тот же Губарев об обязанностях смешанного патруля рассказывал так: «Высадившись из машины, мы задали английскому капралу, являющемуся начальником патруля, вопрос: «Какой порядок патрулирования?» Он ответил: «Если хотите, то ходите двое, но в 13 часов приходите кушать, а в 20 часов уедем обратно в лагерь»... Вечером, примерно в 19 часов, мы снова встретились с английскими солдатами из нашего патруля. Спросили, когда поедем в лагерь. Они сказали: «В 20 часов. Если хотите, то отдыхайте». После этого англичане пошли в дом пить кофе, а я и Сидоров снова вышли на окраину деревни». Обратите внимание – английский патруль фактически бросает выполнение своих служебных обязанностей. Конечно, приятнее скоротать часок болтовнёй за кофе, чем снова шагать с винтовками, отслеживая каких-то немцев. Тем более что капрал не против и даже составит компанию. Но что же произошло за этот час? Дадим слово Ивану Сидорову – его рассказ чуть подробнее: «Пошли по окраине деревни. Вскоре я увидел, что на дорогу из кустов вышли три немца. Шли они кустами, намеревались перейти дорогу – и снова в лес. Мы стали кричать, но неизвест­ные не перестали двигать вперёд. Тогда мы побежали за ними. Губарев выстрелил. Один немец остановился, но двое продолжали двигаться к лесу. Губарев снова властно крикнул и знаком показал: «Стой! Идите все сюда!» Оба мы взяли немцев на мушку. Тогда они остановились. Один из задержанных, оказавшийся впоследствии Гиммлером, был одет в серого цвета плащ офицерского покроя, брюки гражданские, ботинки солдатские. На голове чёрная шляпа, левый глаз перевязан чёрной повязкой. В руке он держал палку-костыль. Плащ был наглухо застёгнут. На руке были часы с компасом». – То есть на долю англий­ских патрульных осталась только первичная проверка задержанных и их препровождение дальше по инстанции? – В общем, да. Но и здесь они себя проявили не лучшим образом. Им на блюдечке поднесли одного из самых матёрых нацистов. А они чуть было не предоставили Гиммлеру уникальный шанс уйти. Вот что записали со слов Сидорова: «Всех троих мы доставили в деревню, в дом, где были английские солдаты. Это было приблизительно в 19 часов 30 минут. Английские солдаты выскочили и стали спрашивать у задержанных документы... Капрал не мог прочитать документы и стал совещаться, как поступить. Задержанные жестами и отдельными словами пытались объяснить, что они идут из госпиталя. Гимм­лер показал на завязанный глаз и на левую ногу на костыле и пытался убедить солдат, что он больной. Английские солдаты сказали нам: «Отпустить надо. Они больные». Но я и Губарев знаками показали: «Нет, надо отправить в лагерь». В лагере мы сдали задержанных английскому офицеру и переводчику». Откуда такая халатность? – Скажите, такое легкомыслие – это частный случай капрала Морриса или оно было свойственно всем союзникам? – Не всем, но многим. Разумеется, в разной степени. В архиве Службы внешней разведки хранятся документы, которые могут это подтвердить. Рассекречены они сравнительно недавно и публикуются сейчас впервые. Весьма любопытна в этом плане шифротелеграмма от 30 мая 1945 г. № 7370, 7383. Вот несколько фрагментов: «Для полноты картины сообщаю информацию о положении в американской и английской зонах оккупации... На дорогах контрольно-пропускных пунктов и патрулей нет. Военная полиция американцев разъезжает на «Виллисах» и мотоциклах, но нигде не было видно, чтобы полиция кого-либо задерживала или проверяла. Только после ареста правительства Дёница в Гамбурге, Ганновере и других городах обнаружены наряды военной полиции на окраинах, проверявшие документы у гражданских лиц... Можно утверждать, что на всей территории союзников ими оставлена в полном составе существовавшая при Гитлере полиция порядка, в том числе и СС, за исключением руководящих лиц... Встречалось много лагерей немецких военнопленных, особенно в английской зоне оккупации, но охраняются они очень слабо, пленные получают увольнение в город. Везде отмечается более строгое и суровое отношение к немцам американцев, чем англичан». Любопытно, что ещё до ареста Гиммлера и Дёница генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, подписав акт о капитуляции, допустил ряд высказываний, одно из которых отчасти проливает свет на то, как немцы оценивали роль СССР, Англии и США в войне. Шифрателеграмма № 6281, 6282, 6286 была рассекречена только в конце 2019 г.: «Докладываю информацию, связанную с подписанием германскими представителями акта о капитуляции... Кейтель дважды подчёркивал, что во время этой войны только русский и немецкий народы, показав свою силу и способность, перетерпели большие страдания, в то время как англичане и американцы от войны почти совсем не пострадали». – Получается, что русские вели себя в своей зоне оккупации гораздо более жёстко, чем англичане и американцы – в своей? – Такие выводы делать нельзя ни в коем случае. Контрольно-пропускные пункты на дорогах, усиленная охрана лагерей военнопленных, патрулирование, комендантский час – это обычные меры в зоне оккупации. Просто в советской зоне к этому делу подходили более ответственно. А что касается жёсткости... Вот фрагмент ещё одной шифротелеграммы. Она датирована 15 мая 1945 г.: «Передаём сообщение о положении в районе соединения наших войск с американцами и в оккупированном американцами городе Шверин... С немецким населением англичане и американцы ведут себя очень резко: имеются случаи избиения и расстрелов немцев при малейшем отклонении от предписания союзного командования... Из разговоров с немецкими гражданами в городе Шверине выяснилось, что основная масса немецкого населения стремится вернуться на свои старые места и по этому поводу обращались к нам с просьбой содействовать им в ускорении получения разрешения от американцев на нашу сторону». Ещё одна шифротелеграмма, на этот раз из Берлина, от 20 мая 1945 г., показывает истинную картину того, что было в совет­ской зоне оккупации: «Население Берлина удивлено, если не сказать ошеломлено, мероприятиями советского командования и отношением к немцам со стороны русских, так как ­нацистская пропаганда о русских зверствах, несмотря на всю её вздорность, воспринималась немцами с большим доверием. Теперь же, видя, что вместо обещанных виселиц и массовых пыток, казней и уничтожения немецкого народа Советский Союз помогает наладить жизнь населения, немцы задают вопрос, чем объяснить такое великодушие». Кто помог свести счёты с жизнью? – Возвращаясь к сюжету о поимке Генриха Гиммлера, нельзя не задать главный вопрос – почему он, уже схваченный и идентифицированный как рейхсфюрер СС, всё-таки сумел покончить жизнь самоубийством и уйти от суда? – Официально считается, что он до последнего момента прятал во рту ампулу с цианидом, а уже после разоблачения, во время медицинского осмотра, раздавил её зубами и через 15 минут скончался. Это версия английской прессы 1945 г. Её, кстати, приводит в своём недавно рассекреченном донесении начальник Политпросвет­отдела Управления уполномоченного СНК СССР по делам репатриации полковник Логунов. Но кроме неё в этом донесении от 6 августа 1945 г. указаны и другие версии: «Не удалось точно установить обстоятель­ства смерти Гиммлера. В частных разговорах английские офицеры давали противоречивые и путаные сведения... Английский переводчик Ковачевич рассказал, что у Гиммлера ещё на гауптвахте обнаружили какие-то таблетки. Гиммлер заявил, что это лекарство от желудочной боли, и ему оставили их. Во время допроса в Бремерферде Гиммлер якобы проглотил эти таблетки и отравился... Капрал Моррис рассказывал советским репатриантам, что при обыске Гимм­лера на гауптвахте в Зидорфе он обнаружил у него две ампулы с жидкостью и хотел их изъять. Гиммлер заявил, что это лекарство от желудочной боли, и ему их оставили. В Бремерферде якобы Гиммлер проглотил эти ампулки и через 15 минут умер». Эти сведения – ещё один штрих к тому, как к своим обязанностям относились англичане, которые, по идее, должны были быть заинтересованы в суде над видными нацистами в той же мере, что и их союзники по антигитлеровской коалиции, в частности СССР. Но особого внимания заслуживает вывод, сделанный полковником Логуновым, который может навести на мысль, что самоубийству Гиммлера просто не препятствовали: «Обстоятельства отравления и место погребения Гиммлера объясняются различно. Необходимо через разведывательные органы, путём агентурной проверки, установить – отравился ли в действительности Гиммлер, или его отравление было инсценировано».