Война, отвага и казацкая смекалка. Как разведчик фашистов перехитрил
Его судьба вполне могла лечь в основу приключенческого фильма. Во время Великой Отечественной войны Пётр Иванович Пырх – запорожец с казацкими корнями – несколько раз бежал из плена, служил в разведке, брал Будапешт, Вену, Белград, многократно награждён, а частью его боевого пути стал... Красноярский край. Историю героя рассказал «АиФ-Красноярск» его сын Виталий Пырх.
Строил ГЭС, ловил шпионов
Он родился в июне 1914 года, незадолго до Первой мировой войны, в селе Андреевка под Запорожьем, в поле во время жатвы. Младенца обмыли, завернули, а мать, чуть передохнув, встала и снова пошла вязать снопы. Трудился с малолетства. Уже в три года помогал пастуху пасти волов за небольшую пайку. В 16 лет строил ДнепроГЭС, после служил в армии, в кавалерийской дивизии НКВД, на границе с Ираном и Турцией. Прикрывали горные перевалы, задерживали лазутчиков.
После армии Пётр вернулся домой, устроился на завод «Запорожсталь» слесарем. Вскоре женился на хорошей девушке, работавшей на Днепровском алюминиевом заводе. «Замужество уберегло мою будущую мать от опрометчивого поступка, – рассказывает сын героя Виталий Пырх. – Незадолго до знакомства с отцом она собиралась ехать в Испанию, помогать республиканцам бороться с Франко, писала заявление в партком. Брак не дал этим планам осуществиться. В 1938 году родители поженились, появился на свет мой старший брат, потом сестра. А я родился в 1944-м».
Прыжок с обрыва
Второй раз он попал за колючую проволоку летом 1943 года, когда после Сталинграда немцы согнали в концлагерь под Днепропетровском несколько десятков тысяч мужчин, чтобы отправить в лагеря или на работы в Германию. Людей почти не кормили: раз в день привозили на подводе буряк (сырую свёклу), обратно теми же подводами увозили умерших. Ни в Германию, ни на тот свет Пётр не собирался. Единственный выход – побег.
«Отец вызвался сходить на Днепр за водой. С ним два автоматчика. Незаметно сошёл с тропинки, пошёл по самому краю днепровской кручи, поглядывая вниз. Конвоиры не волновались, курили. Какой дурак прыгнет? Высоко, внизу острые камыши. Но отец, углядев место, где камыш не рос, ринулся в реку. Ошарашенные немцы замешкались, потом начали стрелять. Решили, что беглец утонул или убит. Ретировались. А он тем временем по старинному казацкому методу дышал под водой через полую камышинку. Просидев до темноты в холодном осеннем Днепре, отец добрёл до хутора деда, где потом и укрывался до прихода наших. В тот вечер свалился с ознобом, заболел от переохлаждения. Да так, что появились нарывы на груди. От них на всю жизнь остались белые пятнышки – память о побеге.
Огненная эвакуация
В начале Великой Отечественной Пётр Пырх впервые избежал плена. Помогли смекалка и везение. Немцы наступали, и кадровый рабочий с товарищами под огнём врага спешно эвакуировал драгоценное заводское оборудование «Запорожстали».
«Демонтировали, паковали и грузили уцелевшие станки, трубы, кабель почти вручную на железнодорожные платформы, невзирая на обстрелы, – делится Виталий Петрович. – Потом историки назовут эту эвакуацию под огнём чудом. А тогда люди, не щадя себя, спасали всё, что могло пригодиться в тылу».
Гитлеровцам не удалось прорваться к Запорожью. Форсировав реку вверх и вниз по течению, они устремились на Донбасс и Харьков. А рабочим, раздав по одной винтовке на пятерых, командование отдаёт приказ: держаться до последнего, прикрывая отход кадровой дивизии из грозящего закрыться котла.
Когда через несколько дней немецкие мотоциклисты наткнулись на практически безоружных ополченцев, приняли их за партизан. Но, разобравшись, неожиданно проявили гуманность.
«Возможно, чтобы завоевать симпатии коренных украинцев, фашисты решили освободить жителей захваченных Одесской, Николаевской, Херсонской областей. Остальных ждал концлагерь. Отец, никогда не выезжавший из Запорожья, записался в одесситы и получил свободу в числе нескольких десятков человек».
Пырхов схрон
В октябре 1943 года освободили Запорожье. До марта 1944-го Пётр Иванович проходил у особистов проверку – это была обязательная процедура. А потом был призван в Красную армию, где и провоевал до мая 1945-го. Момент встречи с нашими определил всю его воинскую судьбу.
«Наши наступали, теснили фашистов по всем фронтам. Спрятаться в степи было почти невозможно. Но после побега из лагеря отец с товарищем вырыли среди поля укрытие, да так его замаскировали, что немцы, устроившие неподалёку пулемётную точку, даже не догадывались о соседстве. Врагов погнали, а парни выползли из укрытия, очень удивив наших. Поначалу их даже приняли за диверсантов, но разобрались. Отец с удовольствием рассказывал, что сам командир полка приходил смотреть на «Пырхов схрон», дивясь крестьянской смекалке. И сразу приказал зачислить новобранцев в батальонную разведку».
Стреляющие скалы
Как-то в Румынии его воинская часть вышла на определённый рубеж в Карпатах и внезапно была остановлена пулемётным огнём немцев. Это произошло в ущелье, по дну которого бежала горная речка, слева и справа возвышались неприступные, практически отвесные скалы. Узкая дорога, по которой шли наши войска, делала зигзаг, и всё, что по ней двигалось, тут же попадало под шквальный огонь установленного на высоте немецкого пулемёта.
«Пробовали снять немецкий расчёт артиллерийским снарядом – ничего не вышло, – рассказывает Виталий Петрович. – Тогда отец взял двоих бойцов, нашёл козью тропу и начал пробираться в тыл к пулемётчикам. Шли очень осторожно, тропинка то петляла на головокружительной высоте, рядом с отвесными скалами, то почти вертикально ныряла в заросшие кустарником распадки, из которых, казалось, вообще не было выхода. Но всё же добрались в тыл к пулемётчикам, обосновавшимся на площадке, выдолбленной в скале. Пулемёта там была два: один стрелял, а расчёт второго в это время пополнял боеприпасы. «Хенде хох!» – крикнул отец. Фашисты, набивавшие магазины патронами, потянулись к автоматам и тут же были сражены хлопцами. А тот, что стрелял, развернулся с пулемётом в руках прямо на отца. Батя дал упреждающую очередь – немец рухнул. Осмотрев точку, разведчики с удивлением обнаружили, что фашисты были прикованы к скале цепями и не могли оставить позицию. Тут и ели, и спали, и нужду справляли.
Пленил пятерых за раз
Храбро воевал Пётр Пырх. Был удостоен медалей за освобождение европейских столиц, «За победу в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», трёх медалей «За отвагу».
О его смелости свидетельствуют наградные листы: «... в городе Кральево (Сербия) 26.10.44 года, находясь в разведке переднего края обороны противника и натолкнувшись на засаду, в рукопашной схватке из огня своего автомата уничтожил 3 немцев, а 5 немцев захватил в плен». «В бою за село Луково Болевацкого округа... во время контратаки противника проявил смелость и решительность, огнём из своего автомата уничтожил 9 немецких солдат, чем способствовал отражению атаки и занятию населённого пункта».
«Отец был представлен к боевому ордену, но на его наградном листе кто-то приписал, что он был в плену, и вместо ордена отец получил тогда медаль, – сетует Виталий Пырх. – Клеймо бывшего узника сыграло свою незавидную роль ещё раз, в 1985 году, когда все участники войны к 40-летию Победы награждались орденами Великой Отечественной войны двух степеней. Однако отца эта награда обошла. И получил он её только после моего вмешательства.
Победу он встретил в небольшом австрийском городке Граце, к западу от Вены, и вскоре их дивизия была отправлена на восток, на войну с Японией. Но дойдя до Канска и Нижнеудинска, «застряла» на железнодорожных колёсах и до места назначения не добралась. Вернулся отец в Запорожье и работал на родном заводе «Запорожсталь» до самой пенсии – до 1969 года.
Мой отец был настоящим человеком в самом главном смысле этого слова: тружеником, главой семьи, мужем, отцом и честным солдатом. Ушёл в 1991-м. И я рад, что ему не пришлось переживать гибель великой страны, во имя которой он рвал жилы всю жизнь».