Не понимал сюжетов: 60 лет назад Хрущев устроил «порку» поэту Вознесенскому

Атаки на интеллигенцию В начале 1960-х в СССР сложилась непростая экономическая ситуация. И хотя страна взяла курс на коммунизм, который собирались построить к 1980-м, в некоторых городах начали выстраиваться очереди за хлебом. В Новочеркасске властям пришлось даже силой подавлять народное восстание (горожанам не понравилось, что им урезали зарплаты). Хрущев пытался сместить акценты с этих проблем – в частности, придумал и организовал встречи с интеллигентами, на которых многим из них сильно досталось (но обошлось без серьезных репрессий). Еще в 1962 году Хрущев обрушился на художников и скульпторов. "Некоторые из них творили, игнорируя стилистику соцреализма, которая тогда считалась единственно верной, – поясняет Metro историк, автор книг, посвященных культуре оттепели Михаил Гершзон. – Хрущев просто не понимал их сюжетов. Так, ДК имени Русакова (ныне – Театр Виктюка в Сокольниках) он назвал "уродливым сооружением, похожим на всех чертей"". А 7 марта следующего года в Кремле Хрущев "наехал" на молодого поэта Вознесенского. "К нему подошла только будущая жена" Поэт начал свою речь со следующих слов: "Как и мой любимый поэт, мой учитель Владимир Маяковский, я не член Коммунистической партии". Услышав это, Никита Сергеевич начал постоянно перебивать Вознесенского. "Это не доблесть, товарищ Вознесенский! – воскликнул он. – Почему вы афишируете, что вы не член партии? А я горжусь тем, что я член партии и умру членом партии!" Лидер СССР называл поэта в тот вечер опальным Пастернаком и предлагал оформить загранпаспорт, чтобы он покинул Родину. По словам Михаила Гершзона, Хрущев заранее знал, что вызовет Вознесенского "на ковер" – за то, что тот хвалил Пастернака, осужденного в 1958 году. "Никита Сергеевич счел, что своей критикой защищает устои страны. Вознесенский не собирался провоцировать Хрущева, когда говорил про Маяковского и партию. Просто в то время Маяковский переживал ренессанс. Главным советским поэтом его сделал Сталин, но фигуру Маяковского подавали однобоко. В 50-е ситуация изменилась. Маяковскому поставили памятник, возле которого собирались все поэты. Маяковский был ориентиром для остальных, хотя и не был членом партии. Вознесенский тоже им не был, хотя рос в "правильной" по тем меркам семье. Его отец был членом партии, ученым, который сооружал электростанции, доктором наук, то есть, поэт был человеком из рафинированной, академической среды. И Вознесенский не имел в виду никакой крамолы". Есть устойчивый миф, что после выступления перед Хрущевым Вознесенского подвергли тяжелым репрессиям – вплоть до того, что его якобы исключили из Союза писателей СССР. Но этого не было. "Даже в "хрущевский период" – а Никиту Сергеевича убрали в октябре 1964 года – Вознесенский не подвергся репрессиям, – поясняет Михаил Гершзон. – Так, еще летом 1964 года в крупнейшем издательстве СССР "Молодая гвардия" вышла его книга "Антимиры" тиражом в 60 000 экземпляров. Если бы он был в опале, разве позволили бы ему такое?" Интересно, что после разгромной встречи с интеллигенцией к Вознесенскому подошел только один человек – его будущая жена Зоя Богуславская. Он посвятил этому эпизоду одно из стихотворений: Орет судилища орда. Я прокаженным был, казалось. И только женщина одна Подошла, не отказалась. То, что Хрущев выступал перед представителями интеллигенции с таким апломбом, удивлять не должно. "Это характерная для него стилистика, – отмечает историк. – Агрессивная, свойственная только ему. За трибуной он был напористым, энергичным. Достаточно вспомнить, как он стучал ботинком по трибуне на сессии ООН". И хотя в стране наступила оттепель, все же многим приходилось серьезно фильтровать свои публичные выступления. "В узком кругу люди могли уже более свободно выражать свое мнение. Но за трибуной приходилось соблюдать рамки. То, что Хрущев говорил о возможном возвращении к "заморозкам", – было показным. Мол, у меня есть сила, я контролирую ситуацию. Вам предоставили некую свободу, но я могу решить и по-своему". По словам эксперта, подобные встречи с интеллигенцией после отставки Хрущева прекратились. "Новое руководство СССР сосредоточилось на решении экономических проблем, ему эти встречи просто были уже не нужны".