«Побил рекорд и рухнул в пропасть». Как алкоголь погубил легкоатлета Ященко
Пожалуй, в советской легкой атлетике в период активной подготовки к домашней Олимпиаде 1980 года 20-летний прыгун в высоту Владимир Ященко был самим видным спортсменом. По талантливому парнишке из Запорожья с яркой внешностью буквально с ума сходили все девчонки. Его прекрасно знали в лицо и не давали прохода на турнирах, где бы их ни проводили.
Прогрессом заинтересовались даже ученые
Тогда, в 1978-1979 годах, никто еще не мог представить, что это пик карьеры Ященко. По всем прогнозам советский прыгун должен был стать Олимпийским чемпионом-80 и, возможно, с мировым рекордом. Спортсмен входил в последнюю плеяду прыгунов, перелетавших через планку перекидным способом, а не фосбери-флоп, как это делают современники.
Карьера Ященко развивалась настолько стремительно, что даже для тренеров это было огромным сюрпризом. Он попал в этот вид спорта достаточно поздно — в 12 лет. Через пару лет оказался у Василия Телегина и стал прогрессировать на глазах. Ему чуть изменили технику прыжка, и всего за год Володя стал брать высоту 2,03 м вместо 1,70. Обычно так не бывает.
Ященко показал себя трудоспособным и работящим. Уже в 17 лет он побил юниорский рекорд легендарного советского атлета Валерия Брумеля, прыгнув на 2,22 метра. Феномен спортсмена даже решили изучить ученые.
«Феноменальные Володины способности однажды заинтересовали даже специалистов космической медицины: они попросили его приехать в Москву для тестирования. И, согласно их выводам, Ященко был "запрограммирован” матушкой-природой на прыжок высотой в 2 метра 50 сантиметров! Да, собственно, он и не прыгал в общепринятом понимании этого слова — он летал над планкой», — рассказывал его тренер Телегин.
Настоящей звездой легкой атлетики на взрослом уровне он стал после матчевого юниорского турнира между США и СССР в Ричмонде 1977 года. В 18 лет он побил один за другим три мировых рекорда! Сначала для юниоров (2,27 м), буквально в следующие же попытки — рекорд Европы для взрослых (2,31), а под конец и мировой рекорд (2,33). Это был настоящий триумф для Владимира Ященко и советской команды. Он хотел прыгнуть еще выше в следующей попытке, но не вышло.
«Стараюсь после победы поднимать планку выше рекордной. А когда, скажите, ещё знакомиться с новой высотой? Пусть не получится в этот раз — зато буду знать, какая она. Это всё равно что в незнакомую речку нырнуть — сперва страх ощущаешь, неизведанность... Потом-то легче», — говорил Ященко.
Роковой турнир в Каунасе
За год до старта Олимпиады уже шла целенаправленная подготовка к главному турниру в жизни Ященко. Попутно он выигрывал различные соревнования вроде чемпионата Европы в Праге или чемпионата Европы в закрытых помещениях в Вене. Но уже тогда его тренер Телегин понял — у Володи есть проблемы с коленом. Не критические, но требующие специальной подготовки к Играм. Его ни в коем случае нельзя было перегружать. А возникли они из-за того, что его сорвали на внеплановый турнир в Милан, где ему потребовалось прыгнуть аж 22 попытки, хотя обычно на турнирах хватало пяти-шести.
Где тонко — там и рвется. Ященко в 1979 году больше не должен был участвовать ни в каких турнирах, а только работать над восстановлением беспокоящего колена. Когда личный тренер Телегин укатил с семьей в отпуск, именно в этот момент главный наставник сборной СССР по легкой атлетике Анатолий Стрижак вызвал Ященко на отборочные соревнования к Кубке мира в Литве. Будь рядом Телегин — он точно смог бы настоять на том, что принимать участие в мало кому нужном мероприятии просто нельзя. Но Володя покорно махнул головой и поехал в Каунас.
Одним из аргументов Стрижака было присутствие высокого начальства, которое хотело увидеть всех в деле перед домашней Олимпиадой. В то время любили говорить громкие слова и мотивировать речами. Но чиновники не приехали, а потому спортсмены больше расслаблялись, чем тренировались. Тогда и случилась личная трагедия Ященко. Как именно это произошло, подробно рассказывала советская прыгунья в высоту Тамара Быкова, находившаяся рядом в секторе и видевшая всё собственными глазами.
«Погода в тот день была дождливой и холодной, соревнования перенесли в легкоатлетический манеж... У Володи был лишний вес, он долгое время не тренировался и был просто не готов к прыжкам. На сборах по линии СССР у него был индивидуальный график.
На высоте 2,24 м он разбежался и при отталкивании упал в прыжковую яму. Моментально с громкими возгласами убежал из зала. Я побежала за ним. Ещё никто в тот момент ничего не понял. Я искала его в темном коридоре манежа. Пробежав мимо дверей кабинетов, я нашла его забившегося в угол, он закрыл лицо руками и что-то говорил, я услышала только: "Колено, колено”... Я могу сказать, что все были потрясены происходящим. Вот и вся правда», — вспоминала в своём письме Быкова.
«Бутылку водки даже не прятали»
Это стало началом конца для Ященко, оставшегося без домашней Олимпиады. Еще до полученной травмы в Литве были сведения, что спортсмен не прочь был расслабиться алкоголем в компании друзей — шестовиком Трофименко и прыгуном в длину Цепелевым. Сам Владимир признавался в этом известному тренеру Евгению Загорулько: «Сидим втроём на пляже. Подходит Креер, а мы бутылку водки даже не прячем. Тот нас уговаривает выйти на тренировку. А если бы вы там были, то я бы знал: сейчас Петрович даст мне этой бутылкой по башке, и дисциплина наладится», — вспоминал сам Загорулько.
Далее карьера Ященко пошла исключительно под откос. Сначала его ждали две неудачные операции в столичном ЦИТО. Однако верные друзья помогли с хорошей клиникой в Австрии, где местные врачи сотворили настоящее чудо, по сути заново собрав колено. И в 1983 году Владимир снова вышел на прыжковый сектор, чтобы начать все заново. Впрочем, хватило его ненадолго — вскоре он получил еще одну тяжелую травму крестцовых позвонков, после чего окончательно завязал со спортом. «Побил рекорд — и рухнул в пропасть», — говорили про него знакомые.
Наверное, он мог стать тренером, наставником для другого юного прыгуна в высоту или же просто завести семью и детей. Но некогда звездный спортсмен выбрал для себя другой путь, заливая депрессию от несчастной жизни алкоголем. Причем в последние годы жизни он предпочитал это делать в одиночестве. Так и умер — в 40 лет в одной из больниц Запорожья после «посталкогольной комы».