Скандинавский «нейтралитет»

«Скандинавский нейтралитет» для поколения людей, родившихся в прошлом веке, кажется чем-то столь же обычным, как восход солнца и смена времён года. Между тем ещё 200 лет назад эти слова, произнесённые в обществе людей, разбирающихся во внешней политике, вызвали бы искреннее недоумение. Нейтралитет — понятие достаточно новое. Начало ему положили 5-я и 113-я Гаагские конвенции (1899 и 1907 годы), регулировавшие права и обязанности нейтральных стран на суше и на море, в мирное и в военное время. Именно с этого момента можно говорить про скандинавский нейтралитет, так что разговоры о «столетиях нейтралитета» Швеции или Дании (Норвегия и Финляндия — новообразования, во время оно попеременно входившие в состав то одной, то другой страны) немного натянуты, по крайней мере с юридической точки зрения. Скандинавы активно ставили на уши всю Европу с момента появления населения на Скандинавском полуострове. «Спаси нас Боже от ярости норманнов!» — молились в средневековых церквях. Протестантским львом называли шведского короля Густава Адольфа во время Тридцатилетней войны. Карл XII оказался разбит под Полтавой, но до этого он под эту самую Полтаву как-то попал! Разбив по дороге саксонцев и датчан... Серьёзнейшим аргументом в поддержку шведского нейтралитета была ампутация Россией «прибалтийской империи шведских королей». При Петре шведов лишили Прибалтики. Это не стало потомкам викингов поводом, для того чтобы успокоиться, но серьёзно ограничило военные возможности Швеции. А в 1809 году шведов лишили Финляндии, и активность королевства на военном поприще стала ещё меньше. Но не сошла на нет! На поле «битвы народов» под Лейпцигом шведские войска под руководством кронпринца Жана Батиста Бернардота более чем успешно сражались с Наполеоном. А затем тот же Бернардот вторгся в Данию, заставив датчан передать шведам Норвегию, что подтвердил Венский конгресс. Это был последний случай, когда Швеция официально объявила кому-то войну. Но это — официально... Почему только шведы? Ведь датчане тоже скандинавы? Ну, дело в том, что, когда говорят о «скандинавском нейтралитете», о Дании чаще всего речь не идёт: она нейтральной была значительно реже. В 1848–1851 годах датчане схватились с Пруссией за Шлезвиг. Шведы в этой войне поддерживали датчан, хоть шведская армия и не участвовала непосредственно в сражениях с пруссаками (товарные количества добровольцев в составе датской армии участвовали!), но на территории Ютландии вполне себе присутствовала. Потом была Вторая Шлезвигская война. В общем, записывать датчан в нейтралы стоит с большой опаской, хотя и их «нейтралитета» придётся коснуться... Впервые строгий нейтралитет (который на тот момент был чисто субъективным понятием, законодательно не утверждённым) шведы объявили как раз во время Второй Шлезвигской войны 1864 года. Впрочем, секрет нейтралитета был прост, как огурец: в сравнении с растущей и крепнущей на глазах Пруссией Швеция выглядела откровенно слабо. Поэтому природа объявленного «риксдагом сословий» нейтралитета была в банальном страхе: одно дело — строить по ранжиру германские княжества образца XVII века, а совсем другое — иметь дело с активно объединяющей «железом и кровью» вокруг себя Германию Пруссией. В 1912 году Дания, Швеция и Норвегия подписали совместную декларацию о нейтралитете: на дворе пахло большой войной и маленькие скандинавские страны решили, что участвовать в войне на любой стороне для них слишком большой риск. Как выяснилось, для всех подписантов это было сверхприбыльное решение! В той же Дании в 1914 году было 21 крупное производство мясных консервов, за четыре года их стало 148, экспорт в Германию вырос в 50 раз! У немцев в это время датчане получили презрительное название «гуляшбароны» — качества консервы были отвратительного, но выбирать не приходилось. За время войны золотовалютные резервы Дании выросли в два раза. Доходы населения выросли в полтора раза, объём промышленного производства — на 40 проц. Торговали датчане далеко не только консервами: в России датский капитал открыл оружейный завод фирмы Мадсен (благо мама Николая II была датской принцессой). Норвегия, только в 1905 году получившая независимость, уже в 1907 году подписала декларацию о нейтралитете с Англией, Францией, Германией и Россией. Привлекать молодую страну с армией в 110 тысяч человек на свою сторону было не слишком прибыльно для любой из великих держав, а вот норвежский торговый флот был огромным — почти восемь тысяч судов! Он принёс ей за годы войны прибыль в 18 миллиардов долларов (доллар в начале ХХ века имел несколько другую ценность, чем сегодня). Норвежцы поставляли в воюющую Европу медь и селёдку, причём селёдка тогда не только употреблялась в пищу, но и шла на выработку глицерина — сырья для производства взрывчатых веществ. Кроме того, норвежцы выгодно перепродавали немцам хлопок, закупленный в Англии и США. Всего за годы войны в Норвегии было создано 75 новых банков, общий банковский капитал увеличился в семь раз. Швеция в Первую мировую войну была «колеблющимся государством» — разрывалась между желаниями: с одной стороны, искренние симпатии «нордической расы» были на стороне немцев, с другой... С другой — слишком серьёзные коммерческие интересы были у шведов завязаны на торговлю с Великобританией и Францией. В общем, шведы решили посмотреть на датчан, а они, в свою очередь, слишком хорошо помнили немецкий сапог на пятой точке и получали слишком хорошие деньги, торгуя со всеми участниками, чтобы ввязываться в войну. Тем не менее силы, желающие вступления в войну, в королевстве были и весьма могущественные, например королева Виктория. Шведская армия и флот были, как бы это помягче выразиться... компактными: 25 тысяч штыков, один крейсер, 10 броненосцев береговой обороны, 50 миноносцев. Ни для Reichsmarine, ни для Royal Navy, ни для Российского императорского флота не конкурент. При этом в стране была достаточно сильная металлургия, на 90 проц. завязанная на английский уголь. В общем, шведы наконец-то решились не ввязываться, и это принесло дикие дивиденды! О поставках шведской руды в Германию известно хорошо. Гораздо меньше известно, что одних сапог для немецкой армии шведы поставили 4,5 миллиона пар. А ещё были поставки свинины, говядины, рыбы: поставки продовольствия в 1915 году выросли в пять раз. Традиционно — перепродажа хлопка, который воюющая Европа потребляла в астрономических количествах. Из России шведы вывезли зерна на 422 миллиона долларов в обмен на 150 тысяч винтовок. Поставка оружия — нарушение нейтралитета? Нет, не слышали! Уж больно деньги хорошие... Потом была Октябрьская революция в России, и на периферии «шведской сферы интересов» появились новые страны, в первую очередь Финляндия (Прибалтика шведов тоже по привычке волновала, но там традиционно сильнее было влияние Германии). Вылилось это в «Аландский кризис». Аландские острова расположены на самом входе в Ботнический залив — стратегическая точка (к тому же пересечение множества торговых маршрутов)! С 1809 года острова принадлежали России по Фридрихгамскому мирному договору. После Крымской войны Англия потребовала прекратить строительство здесь новых укреплений, этот статус продержался до 1914 года, когда Россия построила на островах базу подводных лодок. Большая часть населения здесь была шведами, но после революции Аланды отошли Финляндии. Когда до Стокгольма дошли слухи об арестах местных жителей, решивших, что революция — повод вернуться в состав Швеции, королевство отправило на острова эскадру. Небольшую, но для Финляндии вполне достаточную. Финны сделали ход конём: во-первых, они пригласили занять острова немцев. Во-вторых, посол Финляндии в Японии профессор Густав Рамстед сумел доказать японской делегации в Лиге наций, что острова принадлежат Финляндии (основываясь на том, что море в тех краях со стороны Швеции глубже, чем со стороны Финляндии). Почему финны сделали это заявление перед японцами? Потому что были уверены в поддержке делегации Страны восходящего солнца: у японцев были свои спорные острова, так что аргумент пришёлся в жилу! В общем, Швеция попыталась пободаться, но сил отстоять свою политику просто не хватило. Было найдено среднее арифметическое: острова отошли Финляндии, но местное шведское население получило широкую автономию. Тем не менее интереса к Аландам шведы не утратили: опасаясь захвата островов СССР или Германией, шведы разрабатывали планы совместного с Финляндией минирования Балтики вокруг островов. Большая роль в создании и разрешении кризиса досталась министру иностранных дел королевства Рикарду Сандлеру. Сей весьма влиятельный государственный муж был до такой степени противником нейтралитета, что во время Финской войны предлагал «оказывать активную помощь Финляндии», за что лишился кресла. Впрочем, не меньшее влияние на снятие Сандлера оказали обвинения немцев в пробританской ориентации политика. Вторая мировая война — эталонный образец шведского нейтралитета. В каком плане эталонный? В том, что данный нейтралитет был весьма прогерманским. Например, Швеция разрешила вермахту использовать свои железные дороги для транспортировки немецкой 163-й пехотной дивизии из Норвегии в Финляндию. Можно назвать такой шаг по отношению к СССР нейтральным? Возможно, я нетолерантен по отношению к старым заслуженным нейтралам? Что ж, это не только моё мнение. Уинстона Черчилля нельзя назвать другом нашей страны, но его отношение к шведскому нейтралитету выражалось словами: «Швеция играла на обеих сторонах ради выгоды». Впрочем, будем справедливы: придерживаться нейтралитета в ходе Второй мировой войны шведов подвигла та же причина, что и ранее, — слабость. Армия Швеции в межвоенный период имела всего с десяток старых танков, основанных на немецкой модели времён Первой мировой войны. Для дооснащения танковых батальонов было решено закупить 48 чехословацких танков и 20 танков отечественного производства L-60, вооружённых 20-мм орудием. Соответствующим образом росли военные расходы: если в 1936 году они составили 37 миллионов долларов США, то уже в 1937 году составили 50 миллионов, в 1938 году — 58,6 миллиона, в 1939 году скакнули сразу до 322,3 миллиона, а к 1942 году достигли 527,6 миллиона! Выросла и армия. 6 мая 1938 года королевство призвало всех лиц в возрасте 15 лет на короткие периоды военного обучения. Впоследствии четверть призванных была оставлена в армии для дальнейшего обучения. В 1940 году у Швеции появилось ополчение — небольшие группы бывших солдат, вооружённые лёгким оружием и снабжённые обмундированием, медикаментами и боеприпасами. Во время Финской войны шведский нейтралитет заиграл новыми красками! Так, шведы вместе с финнами установили минные поля вокруг Аландских островов, перекрыв Ботнический залив. Зачем? Ну, через Ботнический залив Швеция активно снабжала Финляндию оружием и боеприпасами, советские подлодки могли помешать этой идиллии. Да, способ обойти собственный нейтралитет шведы нашли в области филологии: они объявили себя не «нейтральной», а «невоюющей» страной! Что это означало? Ну, хотя бы то, что свыше 8 000 шведов отправились воевать с СССР в Финляндию, образовав Шведский добровольческий корпус. А также королевство отправило птенцам гнезда Маннергейма 135 402 винтовки, 347 пулемётов, 450 ручных пулемётов, 50 013 300 патронов, 14 артиллерийских орудия, 100 зениток, 92 противотанковых ружья, 301 846 снарядов, 300 морских мин, 500 глубинных бомб, 17 истребителей, пять лёгких бомбардировщиков, один транспортный самолёт и три разведчика. Треть финских истребителей пилотировалась шведскими летчиками. Полпред СССР в Швеции Александра Коллонтай докладывала: «Англия ловко разжигает традиционные симпатии шведов к “свободной” Финляндии. При остром нашем конфликте с Финляндией Швеция может примкнуть к английской ориентации и будет использована как база». От вступления королевства в войну на стороне Финляндии шведов удержал... Гитлер! В марте в Берлине произошла беседа между Свеном Гедином (шведским журналистом, путешественником и общественным деятелем прогерманской направленности) и фюрером III Рейха. Гитлер ясно дал понять своему собеседнику, что с точки зрения Германии политика Финляндии последних лет была совершенно бессмысленной, а с СССР у него пакт Молотова — Риббентропа. Более того, он завуалированно пригрозил Швеции войной в случае выступления в компании с Англией и Францией. Накануне Второй мировой войны мнения скандинавских государств по поводу нейтралитета разделились. Дания была в панике: у неё единственная сухопутная граница — с Германией, а по поводу боеспособности своей армии датчане иллюзий не питали. Всё это вылилось в пораженчество и сдачу страны Гитлеру. В Норвегии, напротив, были настроены воинственно, рассчитывая на помощь Англии, которая не помогла стране отбиться от немцев, и норвежцы также хлебнули все прелести оккупации. А вот шведы... В Швеции решили вновь сыграть в нейтралитет, но — вооружённый. Накануне войны были укреплены вооружённые силы — основой нейтралитета должна была стать высокая обороноспособность. Надо сказать, темпы роста экономики страны после получения «финансового допинга» в Первую мировую войну уступали только американским, так что вооружаться шведам было на что. Почти четверть расходов Швеции в 1939–1945 годах приходилась на военные заказы. Машиностроение почти на 90 проц. обеспечивало потребности вооружённых сил королевства. В Швеции не было своей нефти, но стараниями местных учёных было налажено производство нефти из горючих сланцев, коих в стране хватает. К началу Второй мировой войны армия королевства насчитывала 110 тысяч человек, но в первый же год была проведена частичная мобилизация, и число бойцов выросло в три раза. К концу войны вооружённые силы Швеции достигли численности в 600 тысяч солдат и офицеров. С техникой дела обстояли ещё лучше: если в начале войны танков у шведов было аж 13 штук, то к концу войны их число выросло до 800 единиц! Отлично оснащена зенитными орудиями фирмы «Бофорс» была шведская ПВО (помимо того, свои зенитки «Бофорс» продавала всем участникам войны!). ВМС Швеции во время войны стали вторыми на Балтике после ВМФ СССР: пять броненосцев береговой обороны, шесть крейсеров, 28 эсминцев, четыре подлодки, 40 патрульных катеров, один минный заградитель, восемь вспомогательных кораблей. Столь же динамично развивалась авиация, причём, кроме истребителей, активно строились и бомбардировщики со штурмовиками. Для нападения на ВМБ Балтийского флота СССР их вполне хватало, да и до Москвы некоторые модели вполне могли долететь. Нейтральные шведы одинаково охотно торговали с англичанами дефицитными шарикоподшипниками, выстроив целый флот «прорывателей блокады» — скоростных катеров, везущих джентльменам потребные им товары без оглядки на идущую войну. Точнее, помня о том, что она идёт, и задрав цены соответствующим образом. А немцам разрешили пользоваться для связи шведскими телефонными и телеграфными линиями во время вторжения в Норвегию. Во время битвы за Нарвик Швеция пропустила через свою территорию три немецких поезда по 30–40 опломбированных вагонов. Теоретически поезда были санитарными, но в реальности перевозили артиллерию, боеприпасы, средства связи... Часто приходится слышать рассказы о евреях, спасшихся в Швеции от Холокоста. Такие действительно были. Но было и сотрудничество с гестапо по линии сбора сведений о немцах-иммигрантах, сбежавших в «свободную Швецию». Ладно бы только о немцах! В гестапо передавались и списки шведских «радикалов», чтобы в случае оккупации страны немцы могли их сразу «изолировать» в концлагеря. Сохранилась переписка начальника шведской службы безопасности М. Лундквиста с шефом гестапо Г. Мюллером, в которой содержатся отправленные шведом в Берлин списки шведских коммунистов, немецких беженцев, советских дипломатических и торговых представителей. Нейтралитет шведской тайной полиции в принципе был... весьма однобоким. Ею преследовались общественные организации и частные лица, придерживающиеся антигитлеровской ориентации: вскрывались письма, прослушивались телефонные звонки. Протоколы аккуратно отправлялись «папаше Мюллеру», а ну как пригодятся? А вот «птенцы гнезда Геббельса» в королевстве чувствовали себя вольготно! Представитель Министерства пропаганды работал в Стокгольме до февраля 1945 года. Стоит ли удивляться тому, что в таких условиях в Швеции процветали фашистские партии? Появились они независимо от Германии и Италии (иногда даже раньше, чем в этих странах), но впоследствии шведские фашисты практически скопировали программные документы НСДАП. Да и не только их: форма шведских нацистов не отличалась от формы немецких штурмовиков. А вот коммунисты в королевстве были вынуждены уйти на полулегальное положение: их, в отличие от местных наци, арестовывали за каждый чих. При всём нейтралитете жизнь в Швеции во время войны не сильно отличалась от остальных воюющих стран: было голодно, продукты распределялись по карточкам, сильно выросли прямые и косвенные налоги, гражданские свободы основательно зажали, зато государственный контроль над экономикой процветал. Плохо было настолько, что в королевстве начались забастовки, о которых ранее здесь даже и не слышали! Экономика всё сильнее оказывалась завязанной на Германию: именно сюда шла большая часть шведского экспорта. Швеция стала одной из самых серьёзных опор экономики Рейха номер три. В каждом немецком танке или артиллерийском орудии было до 30 проц. шведского железа! Немцы заваливали «нейтралов» военными заказами, в результате чего шведские компании лопались от денег. До населения страны этот поток чаще всего не доходил, но Швеция погасила внешний долг и вновь, как и в случае с Первой мировой войной, сильно пополнила свои золотовалютные резервы. В банках королевства хранились ценности, награбленные немцами по всей Европе, в ответ немецким (а также румынским, венгерским, финским) предприятиям был открыт самый широкий кредит. Осенью 1941 года шведский король Густав V отправил Гитлеру письмо. Наверное, он выражал в нём озабоченность агрессивной политикой «великого фюрера германской нации»? Никак нет! Он выражал ему благодарность за решение «...разгромить большевизм, представляющий угрозу не только для Скандинавии, но и для всей Европы». Такие взаимоотношения между странами называются не «нейтралитет», а «сфера влияния». Не стоит строить иллюзий: Швеция была важной составной частью III Рейха. Важной как раз тем, что считалась самостоятельной и нейтральной, а значит, имела развязанные руки в плане торговли необходимыми для Германии товарами. Не страна, а «прорыватель блокады»... Фёдор Ступин