Кому достались капиталы светлейшего князя Меншикова
Кому достались капиталы светлейшего князя Александра Меншикова, одного из ближайших сподвижников Петра Великого и не менее знаменитого казнокрада? Этот анекдот уже давно красуется на разных интернет-сайтах. Некоторые даже строят фантастические планы: вот, мол, неплохо бы заставить всю Европу платить по процентам, набежавшим от этих капиталов. Их авторы и читатели не подозревают, что тайна-то уже 250 лет как полностью раскрыта.
Меншиков воровал много. И, как писал про него ещё историк Василий Осипович Ключевский, «палка не раз прохаживалась по спине петровского любимца». В том числе и за воровство. Хотя, как остроумно заметил тогда же Петру другой деятель его царствования, Алексей Курбатов: «Все из нас воруют, только кто-то больше, кто-то меньше» Шутка царю понравилась, он знал, что воровство было неизбывным свойством всех его сподвижников, да куда же без них денешься.
«Осталась у меня одна рука, да и в та вороватая» Это Пётр сказал ещё в 1699 году, когда умер Франц Лефорт. А под одной вороватой рукой Пётр разумел как раз того самого Меншикова, о котором у нас пойдёт рассказ.
Размер капитала: точные данные
Не следует думать, будто кроме казнокрадства, у Меншикова, «из грязи в князи» вознесённого Петром за то, что тот якобы «пирожками отменными торговал», не было никаких заслуг и талантов. Заслуги и таланты были несомненные. Среди них на первое место следует поставить военные. Меншиков стал первым русским полководцем, умело руководившим крупными массами конницы и умевшим их быстро перестраивать из конного в пеший порядок и наоборот. Именно действия Меншикова принесли русской армии блестящую битву над шведско-польскими войсками под Калишем в 1706 году – битве, незаслуженно забытой многими историками. Да и под Лесной, «матерью Полтавской виктории», и в самой Полтавской баталии Меншиков отличался одним из первых..
Но после Полтавы всё больше одолевали дела внутреннего управления. Вот тут и пригодился административный талант Меньшикова. Вся беда была в тот, что этот талант имел очень широкое применение. И всё больше к деньгам, которые лежали так, что уж очень нравились светлейшему князю своим расположениям, а тем более суммами.
Кстати, миф, будто Меншиков вывез из России сумму, равную нескольких годовым российским бюджетам того времени, это именно миф. В его заграничных банках – в Амстердаме и Венеции – по свидетельству француза на русской службе адмирала Гийома Вильбоа, человека очень небеспристрастного к тёмным делам этого дельца времён Петровых – находилось не более полумиллиона русских рублей того времени. Сумма, конечно, значительная. На покупку Прибалтики и побережья Финского залива у Швеции России после Ништадтского мира в 1721 году по тратила 2 миллиона ефимков (1,3 млн. рублей). Деньги у Меншикова водились немаленькие, особенно для частного лица.
Это были не все деньги, но значительная их часть осталась в России. Достаточно взглянуть на меншиковские дворцы на Неве, в Ораниенбауме, в Стрельне, в Раненбурге, чтобы понять: да Меншиков старательно вкладывал личные средства в роскошную недвижимость. Но вся эта недвижимость оставалась в России!
Сбылось пророчество Петра над Меншиковым
Тем не менее, неправедно нажитое богатство не бывает счастливым. Пришлось и Меньщиковым уже при своей жизни платить за грехи, как предсказал ему Пётр: «Меншиков в беззаконии зачат, во гресех родила его мать, и в плутовстве скончает живот свой, и если не исправится, быть ему без головы”».
В 1727 году судьба возвела Александра Меншикова, казалось, на высочайшую степень могущества. А всего через несколько месяцев низвергла в ничто, в ту грязь, из которой он был взят ко дворы и даже ниже. Ибо тяжелее всего лишиться богатства, чем быть бедным всю жизнь. Но неприятнее для Меньшикова то, что пострадали его невинные дети, одна из которых была уже просватана за юного императора Петра II.
Итак, что же выявила комиссия, обследовавшая преступления (не против казны, а якобы политические) Меньшикова и назначившая всей его семье наказанием лишение всего имущества и ссылку в гиблую часть Сибири? Это были три имения под Петербургом, два в Малороссии (Батурин и Почеп) и одно в Тамбовской губернии (Раненбург), около 100 тысяч душ крепостных крестьян и 4 миллиона рублей наличных денег, не считая драгоценностей. Что касается его капиталов, заблаговременно упрятанных за границу, то вокруг них разгорелась интрига.
Хитрая операция императрицы Анны Иоанновны
Как уже говорилось, капиталы эти не простирались до миллиона рублей. Когда правительство князей Долгоруких – врагов Меньшикова – потребовало возвращения этих денег в Россию, банкиры ответили, что эти деньги могут возвращены только семейству князя или его законным наследникам.
Не в этом ли кроется та милость, с которой новая императрица Анна Иоанновна, вступившая на престол в 1730 году, отнеслась к оставшимся в живых детям светлейшего?
В 1731 году Анна вернула из ссылки оставшихся младшую дочь Меншикова Александру и сына Александра. Им было возвращено движимое имение, титулы, но не дворцы с землёй. Императрица решила провести хитрую сделку, по которой часть заграничных капиталов семейства достались бы ей и её любимцам Биронам.
В 1732 году Анна женила младшего брата своего фаворита Эрнста Иоганна Бирона – 37-летнего Густава Бирона – на 20-летней Сашеньке Меншиковой. Оба сделались обладателями немалого состояния. Одновременно Саша Бирон, прозябавший прапорщиком гвардии, сразу возводится в её штабс-капитаны. И вряд ли всё это делается за бесплатно, из одной милости.
Любопытно, что если Саша Меншикова-Бирон умерла при родах через четыре года, то её брат прожил неплохую жизнь, закончив её уже генерал-аншефом при Екатерине II. В 1752 году при императрице Елизавете он получил сестрино приданое, правда, неясно, сколько денег из него не было израсходовано Биронами.
Итак, главное – капиталы Меншикова вернулись в Россию
Итак, западные банкиры наотрез отказывали отдавать деньги детям Меньшикова, пока те не были бы достаточно свободны, то есть приближены ко двору. Ясно, что свадьба Бирона и Меншиковой была сыграна, чтобы получить эти деньги. С этой же целью был возвышен юный князь Меншиков (при этом из его суммы была явно удержана сумма за штабс-капитанский патент).
Но сколько всё-таки в точности денег из меншиковских капиталов вернулось наследникам, вряд ли мы когда-то узнаем. Скорее всего, это была довольно исчерпывающая сумма. Другое дело, что в царствование Анны Иоанновны она досталась в основном не детям светлейшего сподвижника Петра, а Биронам, а потом Российскому государству и лишь частично – единственному сыну Меншикова.
Так что меньше верьте байкам про то, будто вся западная промышленность XVIII века была выстроена на деньги, выкраденные Меншиковыми из России.