Воспитание Воина. Олег Верищагин

Летом 2002 года в одном из подмосковных городков произошла вполне обычная для нашего времени история. Двое “закадычных друзей”-шестиклассников поехали кататься на велосипедах в заброшенную деревню. Там наткнулись на бомжа. Что произошло дальше — к чему описывать? Как незачем говорить и то, что бомжа найти не удалось.

Один из оперативников, ведших следствие, удивлялся: “Для нас всех до сих пор остаётся загадкой, почему мальчишки не убежали. Ведь для этого не было никаких препятствий. К тому же мальчики отнюдь не робкого десятка, да и выглядят старше своих лет. Непонятная история”.
И действительно, для меня тоже — фатально непонятная! Я уже писал об этом в своих статьях и обещал вернуться к теме. И вот возвращаюсь, хотя начало кое-кому может показаться странным.

Почему просто сразу не убежали? Почему не отметелили бомжа (не верю, что не справились бы вдвоём, я видел фоторобот этой помеси кощея с египетской мумией!)? Почему один “закадычный друг” по приказу безоружного хлипкого негодяя покорно связал другого и безропотно дал связать себя? Почему даже потом они сидели на месте, послушно считая до тысячи, как им велели? И что значит — не робкого десятка? Что под этим сейчас понимается? Умение пререкаться со взрослыми? Умение уже в этом возрасте “закинуться пивасиком” и покурить у школьного подъезда, показывая всем, как ты крут? Умение кидать петарды под ноги старушкам?

Да, прав следователь. Вроде бы непонятная история. Совсем.

В 1972 году была такая история. Двое мальчишек, ровесников этих, нынешних, “не робкого десятка”, столкнулись с бежавшим убийцей-рецидивистом. Едва ли он собирался делать с ними то же, что бомж в наши дни. Он собирался их просто убить, потому что они его увидели, а он был в бегах.

Недолго к тому времени, но всё-таки посещавшие секцию бокса мальчишки отходили взрослого “крутого” дядю так, что в милицию он попал в бессознательном состоянии. Им было страшно. Они сами об этом потом говорили. Но их было двое — двое друзей — и они решили драться. Мысль о том, чтобы покорно сдаться, им даже в голову не пришла.

Ну, вот и ответ. Бомжу не было надобности угрожать оружием, хватать, тащить… Прикажи он мальчишкам повеситься — они бы и повесились. Со слезами и просьбами, но повесились бы. Точно вам говорю. Потому что струсили. Мгновенно струсили.

Впрочем, это не их вина. В них просто исчезло что-то, что было у большинства их ровесников даже не тридцать — двадцать лет назад.

А если это и беда — то не только их, а целой страны. Нашей с вами Родины.

Трусость, ставшая чуть ли не органичной частью характера большинства потомков бойцов Куликова поля, Смоленска, Полтавы, Бородина, Шипки, Курска и Кандагара. И не только детей, но и взрослых.

Но эта трусость возникла не просто так. Она умело привита, заботливо выращена и тщательно культивирована.

Начинать разговор следует с того, что есть (или кто есть) личность и зачем вообще её формировать? Личность определяется в современном мире как любое дееспособное человеческое существо независимо от возраста и пола. Но подобное определение таит в себе зародыш болезни, поразившей сейчас всю планету — эпидемии пофигизма. Дело в том, что подобное “дарование прав личности” всем без разбора приводит к гипертрофированному чувству своей ценности, а значит — исключительности и неповторимости.

Между тем большинство из так называемых личностей невысоко ценятся. Это объективная точка зрения. Люди вообще являются материалом, из которого на свою потребу власть лепит то, что ей нужно. Если кто-то думает, что демократическая власть является исключением, то это заблуждение. Данная власть держится на воле толпы — электората. И этот электорат она умело формирует обещаниями корытца с похлёбкой, тёплого хлева и развлечений на все вкусы. Личности такой власти не нужны даже внутри самой себя, более того — они для неё опасны. Соответственно система формирования личности в современном мире предана анафеме, объявлена пережитком тоталитаризма и официально заклеймлена всеми возможными педагогическими и психологическими теориями.

Современная система воспитания держится на нескольких постулатах.

ПЕРВОЕ. Изначальность и первоочерёдность прав ребёнка.
ВТОРОЕ. Демонизация слова “долг” как калечащего “свободную волю” и “ранимую детскую психику”.
ТРЕТЬЕ. Уравнивание в правах ребёнка и взрослого.
ЧЕТВЁРТОЕ. Максимальное потакание прихотям (даже нежеланиям) детей, в которых видится некое “самовыражение” и “саморазвитие” личности.
ПЯТОЕ. Воспитание через внушение чувства своей неповторимости, чувства нигилистического индивидуализма.
ШЕСТОЕ. Разработка темы толерантности к происходящему вокруг.
СЕДЬМОЕ. Отказ от наказаний из-за их “жестокости”.

Следует сказать, что задачам современного общества эти постулаты соответствуют как нельзя лучше. На них воспитываются трусливые, страдающие огромным количеством комплексов, жестокие, лживые, безответственные, истеричные, неспособные на физические или духовные усилия, на творчество, с размытыми сексуальными и полностью отсутствующими моральными ориентирами существа, неспособные дать отпор даже уличному хулигану. То есть то, от чего наши предки отвернулись бы с омерзением, посчитав появление таких людей признаком вырождения нации. Но эти “личности” выгодны демократической власти. Они себялюбивы, покорны силе, не терпят тех, кто стоит выше среднего уровня, легко поддаются на обещания, льстящие их сластолюбию, тяге к красивой жизни и слабоволию, любят воображать себя пупом земли, без которого ничто в государстве не завертится. Ими очень легко и просто манипулировать.

Закладывается всё это с детства и характерно не только для России (даже не столько, мы-то ещё только вступили на этот путь!). Подобным образом воспитанный тип “хомо электоратус” господствует в западном мире.
Но мы будем говорить о людях другого типа и о том, как следует воспитывать не “электорат”, а Человека и Бойца. И начнём мы с постулата, без осознания и принятия которого на веру весь дальнейший разговор просто бесполезен. Хотя с точки зрения современной педагогики этот постулат звучит так же, как для правоверного католика Чёрная месса.

Итак.

Подросток личностью не является. Он формирующаяся личность, а это совсем другое. Настолько другое, что и рядом не лежало. Сундучок: что положим, то и будет лежать. И в первую очередь надо беспощадно подавить любую мысль в голове вашего подопечного, что он и в самом деле что-то собой представляет изначально и имеет какое-то мифическое “право” на “права”. Первой заповедью ваших подопечных должно стать следующее.

1. Каждое право нужно зарабатывать

Его нельзя получить, выпросить, украсть, купить — в этом случае оно перестаёт быть правом. На этом постулате и нужно базировать всю систему воспитания подростка: получить любую малость можно лишь действием, трудом, упорным и тяжёлым. “С самого начала” и “просто так” ничего не даётся.
Нужно учитывать только одно. Современный мир настойчиво и очень умело опровергает этот важнейший постулат своими легкодоступными и красивыми “идеалами” “сладкой жизни”, на которые подросток покупается крайне легко именно в силу того, что не является ещё личностью и не может противопоставить соблазну твёрдых жизненных установок. С современной “пластмассовой цивилизацией” вообще ужасно трудно бороться. Поэтому внушать подросткам вышеуказанный принцип может только тот, кто вызывает у них уважение и желание подражать. А точнее мужчина.

Засилье женщин в системе образования и воспитания давно стало национальной угрозой. Я уверен, что именно это было одной из причин, погубившей пионерско-комсомольское движение, и что именно от этого может погибнуть движение скаутов. Поймите меня правильно. Я ничего не имею против женщин. За исключением того, что мальчик, воспитанный женщиной, в лучшем случае переживёт в жизни массу неприятностей. В худшем — вообще скатится на дно. Конечно, есть исключения. Но они до такой степени редки, что строить на них систему нелепо. А уж в системе военно-патриотической подготовки женщин быть не должно. На мой средневековый взгляд, женщинам в армии в мирное время вообще не место, а кретинизм правительства можно чётко определять в процентах в точном соответствии с процентностью женщин в вооружённых силах государства.

Подростки тянутся к идеалу мужчины, хотят быть на него похожими, копируют его, встретив в реальной жизни, даже в походке и привычках. Но и те немногочисленные мужчины, которых предлагает школа, в значительном процентном количестве куда как далеки от такого идеала. Сейчас в школе не редкость педагог-мужчина, “откосивший” от армии — особенно это характерно для сельских школ. Не знаю, как кому, а мне пополам смешно и дико слушать от такого рассказы о мужестве наших воинов, о славе предков… А подростки ещё не научились смеяться. Они всё воспринимают всерьёз. И глупо думать, что они ничего не понимают. Поэтому в их душах возникает презрительное недоверие не только к учителю, но и к тому, о чём он говорит: мол, нас учит, а сам… Путь таким в школу должен быть закрыт накрепко и навечно. Настоящему же мужчине-наставнику поверят, даже если он скажет, что снег чёрный.

2. Долг перед Родиной и товарищами свят

“Я никому ничего не должен” — нередко можно услышать самодовольное высказывание из уст молодых. Должен. Должен родителям. Отечеству. Своей девчонке. Своим друзьям. Своим предкам. Никто из нас не свободен от этих долгов. Не может быть от них свободным. Не имеет права. А тот, кто пытается освободиться, — трус и подлец. Эту мысль вы должны довести до сознания ваших юных подопечных. Если понадобится — вбить, вколотить, врезать в их сознание. Вы должны научить их различать казённый “долг” перед государством и истинный Долг перед Родиной, которая одна на все времена. Вы должны внушить им, что самоуважение человека не допускает “никому не быть должным”, ибо это означает плевать на всех. Я не удержусь — процитирую!!!

“Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество. Вы слышали от отцов и дедов, в какой чести была у всех земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и города были пышные, и храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не… недоверки. Всё взяли бусурманы, всё пропало. Только остались мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша! Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чём стоит наше товарищество! Нет уз святее товарищества!.. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей… так любить, как русская душа, — любить не то чтоб умом или чем другим, а всем, чем дал Бог, что ни есть в тебе… Нет, так любить никто не может! Знаю, подло завелось теперь на земле нашей… Перенимают чёрт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой со своим не хочет говорить; свой своего продаёт… Милость чужого короля, да не короля, а паскудная милость… магната, который… чёботом своим бьёт их в морду, дороже для них всякого братства. Но и у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснётся оно когда-нибудь… Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество! Уж если на то пошло, чтоб умирать, — так никому ж из них не доведётся так умирать!.. Никому, никому!.. Не хватит на то мышиной натуры их!”
Н.В. Гоголь. «Тарас Бульба».

Не знаю, как у вас. У меня — мороз по коже от этих слов. От гордости, что и я русский. И недаром наши “образованцы” уже не первый год так настойчиво стараются “вычистить” экстремиста Бульбу из школьных программ…

Максим Калашников (Кучеренко), автор актуальнейших книг по проблемам современной России, точно замечает, что в нашей стране никогда не имели большого значения родственные (как на Западе) или племенные (как на Востоке) отношения. Опорой знаменитой русской “соборности” был домен — группа людей, сплочённая общностью интересов. Далее Калашников обращает внимание на то, что в наше время домен усиленно и целенаправленно разрушается (пример — многочисленные “риэлти-шоу”, где именно через втаптывание в грязь напарников по игре достигается успех), а вместе с ним разрушается основа русского мировоззрения, принцип: “сам погибай, а товарища выручай!”. Мы должны всеми силами противостоять подобным попыткам. Мысль о святости уз товарищества должна стать краеугольным камнем формирующегося сознания подростка. Тебе может не нравиться нос, причёска или манера говорить твоего соседа по строю. Ты можешь открыто высказывать ему своё недовольство. Вы можете отворачиваться друг от друга в повседневной жизни. Но, стоит возникнуть опасности для домена, все разногласия просто теряют смысл. Лучше откусить себе язык, чем выдать друга. Лучше погибнуть, чем допустить его гибель.

Могут сказать, что все люди устроены по-разному и у всех разная степень стойкости. Но это тоже вопрос воспитания. Надлежащим образом воспитанный человек не поймёт предложения, например, сообщить сведения о товарищах в обмен на избавление от физических мук. Улавливаете? Он не будет оценивать этого предложения, раздумывая, что выгодней (или этичней, или достойней). Он просто не поймёт сказанного, потому что такое предложение так же относится к другой системе ценностей, как глагол to be — к английскому языку. Для человека, не знающего английского, это просто набор звуков.

3. Жизнь — это бой

Не бессмысленное и бесконечное поедание слабого сильным, как трактуют бой телевизионные игры и ток-шоу, а именно бой, схватка за некие высшие принципы. Если не ошибаюсь (не уверен), это Гёте сказал:

Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день идёт за них на бой!

Этот принцип тоже долгое время подвергался осмеянию. Мол, задача человека просто жить (в кайф, да?), не задаваясь высокими вопросами и не терзаясь глобальными проблемами. Здоровей будешь. Но дело в том, что так живут животные, а человек не животное, как бы ни изгалялись на эту тему философы и психологи. Наши дети должны расти бойцами, понимающими, что сражение — с обстоятельствами, физическими врагами, болезнью, ленью — делает жизнь полнее, наполняя её незабываемым вкусом победы. Ни лишения, ни боль, ни физическое или моральное напряжение, ни своя или чужая кровь не должны вызывать у них страха.

Я глубоко и непоколебимо убеждён в том, что ни один лозунг не нанёс делу воспитания подрастающего поколения такого вреда, как распространившийся в 50-е годы прошлого века клич “Лишь бы не было войны!”. Смысл его был в том, что поколение, пережившее и въяве видевшее самую страшную войну в истории Земли, прилагало все усилия для обеспечения счастливого будущего своим детям. С чисто человеческой точки зрения это было объяснимо и заслуживало сочувствия. Голодавшие, убивавшие, исстрадавшиеся люди буквально из сил выбивались, чтобы их дети получили всё, что им, родителям, недодала судьба. Именно получили, а не заработали. Недокормленные, пожившие в землянках мама с папой запихивали в клювик своему ненаглядному чаду всё, что он пожелает, по первому его писку, чтобы отвести от него даже тень той беды, которая коснулась их. Вырастал же, соответственно, откормленный, наглый, спесивый и глупый эгоист, презиравший всех и вся (замотанных и “не видевших жизни” родителей — в первую очередь!), а также свято уверенный, что ему обязаны обеспечить всё, что он пожелает. Причём обязаны не только родители.

Такая система не стала тогда правилом, нет! Но и исключением тоже быть перестала. А поскольку воспитанные ею люди обладали невероятной пробивной силой в борьбе за личное светлое будущее, то к 80-м годам как раз они и оказались наверху в низовом и среднем звеньях управления страной. Что в известной степени и предопределило её крах. В наши дни система превратилась из частого, но не всеобъемлющего явления в правило. Детская группа “Непоседы” в одной из своих полушуточных песенок хотя и с горечью, но чётко выразила кредо современного воспитания, спев на мотив песни “Прекрасное далёко”:

Мы хотели бы стать чище и добрее,
Только в жизни это мало что даёт.
Пробиваются лишь те, кто понаглее, —
Как бы знать, что в будущем нас ждёт?

И даже в этой вроде бы осуждающей подобную практику строке отчётливо читается: “…в жизни это мало что даёт”. Для людей, воспитанных в подобных ценностных рамках, главное не то, что ты можешь дать, а то, что дадут тебе. Между тем государство, у которого берут, но которому не отдают, обречено на гибель.
Я искренне убеждён, что своя война должна быть у каждого поколения. Я не имею в виду горячую настоящую войну (хотя и она не самое худшее, если даже так и принято думать!).

Каждое поколение, прежде чем занять место отцов, должно пропускаться, как золотоносная порода через решето-грохот, через трудное, опасное, выматывающее физические и духовные силы дело, в ходе которого все ценности сами встанут по своим местам в подобающем им от природы и с начала веков иерархическом порядке, слова обретут первоначальный смысл, а чувства человека очистятся. Те, кто достойно справятся с делом, займут место наверху с тем, чтобы их дети (как, впрочем, и дети несправившихся!) уже лет через 15–20 повторили их путь и не допустили образования совковообразной или демократоидной “элиты”. Я уверен в том, что трудности очищают и закаляют человека.

4. Цель жизни — физическое и моральное совершенствование

Не знаю, как вам, а мне противно и смешно смотреть на негроподобных существ в телепающихся по земле безразмерных штанах, куртках, из-под которых торчат майки до колен, и дурацких кепочках козырьком назад, изъясняющихся жестами и междометиями. “Ну как же! — скажет критик. — “Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст!” Знаем, проходили…” Проходили, но, как видно, прошли мимо. Вдумайтесь без усмешки: да, не все, кто играл джаз, продали Родину. Но все, кто продали Родину, играли джаз… И это факт.

На мой взгляд, нет ничего более приятного глазу, чем строй суворовского училища в мрачно-торжественной ало-чёрной форме цвета крови и порохового дыма. Меня восхищали и восхищают эти — и такие — ребята. Я категорический противник любой бесформенности вообще, и не только в военной организации, но и в обычной школе. У формы есть и важная функция: она дисциплинирует. Форма обязывает, особенно если носят её не по обязанности. Конечно, и форма может обмануть. Но вы не задумывались, почему бандюги всех мастей любят выступать в амплуа военных и милиционеров? Да потому, что в сознании нашего народа форма чётко ассоциируется с честностью, порядком, надёжностью и готовностью помочь. Мальчик, добровольно надевший форму, уже на голову выше того, кто от неё шарахается. Просто потому, что он её надел.

Легко сказать себе: “Я хочу!” — и сделать то, что приятно. Куда труднее сказать себе: “Нельзя!” — или: “Надо!” Но подобные приказы самому себе как раз и возвышают человека над животным более всего. Вы должны внушить своим подопечным, что физическое и моральное совершенствование могут — и должны — быть главными заповедями русского и россиянина. Очень хорошо пишет тот же Максим Калашников: пусть там, на Западе, колются, живут в свальном грехе, носят нелепую одежду. Пусть! Мы не будем следовать за ними! Наши дети будут расти здоровыми, крепкими, готовыми протянуть руку другу и крепко врезать по зубам врагу. Они должны повторять вслед за великим русским поэтом:

И мечтаю я, чтоб сказали
О России, стране равнин:
“Вот страна прекраснейших женщин
И отважнейших в мире мужчин!”
Н. Гумилёв.

Это непросто, потому что требует усилий — и немалых, которых не требует постоянный “оттяг”. И тут снова вступает в дело роль личности руководителя. Настоящему мужчине, которому хочется подражать, поверят и пойдут за ним. А он научит их чураться псевдокультуры и клоунских одеяний, нечищеных зубов и хилых паучьих лапок с “татушками” — всех признаков “массцивилизации”. И научит их гордиться своей элитарностью, своим умением встать над тупым стадом, нуждающимся в рэп-погонялах.

5. Толерантность — это гибель чести, достоинства и отваги

На свете существует немало людей настолько трусливых, что они даже другим не могут позволить рискнуть собой. Толерантность, сиречь терпимость к мерзости, если переводить на нормальный русский язык, — это их знамя.

Смертельно опасной категорией таких людей являются те, кого я про себя называю “потурченцы”. Так на Балканах в ХV-ХIХ веках называли местных жителей, славян по крови, которые в чаяньи милостей или искренне поверив в вечную власть османов-завоевателей, переходили в ислам и становились верными слугами оккупантов. Так и в современной России существует тонкая прослойка подобных людей, занимающих, к сожалению, видное положение в общественной, а иногда и официальной политической жизни. Русские по рождению, они усвоили толерантно-растительный образ мыслей даже прочнее его отцов на Западе: у них поклонение ему доходит до отрицания права на самозащиту как нации, так и отдельных её представителей.
По их мнению, русским позволено только смиренно кланяться, искупая “имперское прошлое”. Навскидку можно назвать политика и общественного деятеля А. Асмолова, правозащитника Н. Ковалёва, писателя В. Крапивина… Подвизается тут и знаменитый детский писатель, ненавистник Гайдара-деда, автор бездарного сериала о Простоквашине (я не о первых книгах, действительно, весёлых и остроумных, а о многочисленных “продолжениях”!) Эдуард Успенский. Не помните, как в конце 80-х он вещал с экрана о “детском разоружении”, призывал уничтожать игрушечное оружие, гипнотизировал речами о всеобщем мире?
Не оттуда ли началось бедственное положение нашей армии сегодня?!

Что самое страшное — многие из этих потурченцев уже работают с детьми, прививая им “синдром позы эмбриона”, и их выкладки имеют официальную поддержку вплоть до включения в школьные программы!
Как правило, они выступают под благообразными лозунгами (ядоистечение Ковалёва — редкий пример открытой ненависти потурченца к тем, кто сохранил веру в ценности предков) “уменьшения агрессивности общества” или “воспитания терпимости в подрастающем поколении”. В переводе на русский язык, это разоружение нации перед лицом врага.

Если нашей стране и в самом деле объявлена война (а она объявлена — и не вчера, и не десять лет назад… и вовсе не международным терроризмом), то призыв к “толерантности” звучит более чем странно. Даже дико, как звучал бы призыв к пониманию целей и задач гитлеровцев в 1941 году. Мы — страна-армия и нация-воин. Если нас удастся переделать, мы перестанем существовать. Не думаю, что это сильно беспокоит потурченцев. Но меня — очень беспокоит.

Если же смотреть в более широком аспекте, то пресловутая толерантность ни к чему хорошему не ведёт даже в невоюющих обществах. Посмотрите статистику. Где самый высокий процент самоубийств? Где рядовыми болезнями стали расстройства психики? Где немотивированная жестокость захлестнула семьи и школы? Где расцвели половые извращения? Где бешеными темпами прогрессирует вырождение? В самых стабильных и мирных странах — Швеции, Швейцарии, Нидерландах, Дании…

Дело в том, что человек по природе своей нетолерантен. Его можно приучить так жить, внушив, что тёплый хлев, сытная кормушка и приятное времяпрепровождение — это и есть смысл жизни. Но подсознание будет бунтовать против этого, а поскольку “клапан закрыт” (охота и боевые единоборства запрещены, в войну детям играть нельзя, на улице голос повысишь — полиция скрутит, листик сорвёшь — “зелёные” насмерть зашибут, мужчины и женщины даже одеждой не различаются, в армии служить необязательно), то природные агрессия и жажда острых ощущений выплёскиваются “через швы”, приобретая дичайшие формы вплоть до самоистязаний, насилий над собственными детьми и выездов в воюющие страны на охоту за людьми.

Повторюсь: потурченцам всё равно. Мне — нет. И я призываю всех, кому в самом деле дорога Россия, вступить в борьбу с ними, в том числе и за детские души, которые они хотят оскопить своей толерантностью.

6. Наказание — необходимая часть воспитания

Современная система поощрений порочна. Поощрять вообще нужно реже, чем наказывать. Гораздо реже и очень скупо, а не по принципу “Вова вынес ведро с мусором — дадим Вове пятьдесят рублей, он хороший мальчик”. Вова должен знать, что выносить ведро — его обязанность, за которую не ждут поощрений, даже устных! Вот если Вова не вынес ведро, тут должно следовать наказание. И неважно, почему он этого не сделал. А если Вова выкопал во дворе новую яму под сортир, вот тогда можно коротко сказать: “Молодец”. Уверяю вас, что услышанное от действительно уважаемого и любимого человека это слово ценней, чем любые пятьдесят (или пятьсот) рублей.

Наказывать необязательно физически, хотя я сторонник возвращения и этого метода. Говорят, что наказание оскорбляет достоинство, но это ошибка. Достоинство — не врождённое, а воспитанное чувство. Человек, в самом деле обладающий достоинством (сколько бы лет ему ни было!), никогда не допустит действий, за которые могут наказать. На каждого действует своё, и наказание надо подбирать дифференцированно. Но оно необходимо. Просто, чтобы закрепить в подсознании мальчишки: сделаешь плохо — будет плохо. Это надёжный и очень эффективный метод, уберегающий самих же подростков от неприятностей в будущем.

***
Вот эти шесть истин вы должны сделать основополагающими в жизни своих подопечных, если хотите, чтобы они в самом деле стали мужчинами. Поверьте мне, они не устарели, эти истины, они просто состарились. Они не стёрлись — они только затёрты. И они не избиты, вернее, избиты настолько, что их пора реанимировать. Срочно!
Тысячелетия человечество жило ими. А за их нисповергателями только куцый хвостик времени, многим принёсшего деньги, но никого не сделавшего счастливым.

Теперь некоторые общие соображения касательно воспитания подростков. Нужно помнить, что во все времена и во всех цивилизациях (даже в нынешней, давящей любые здоровые инстинкты!) подростков отличали следующие взаимоисключающие, но благополучно в них уживающиеся качества: порой безрассудная отвага — и робость перед “обычной” жизнью; показная циничность — и тайное стремление к высоким идеалам и поступкам; скрываемая душевная ранимость — и открытая грубость; ниспровержение прошлых кумиров — и поклонение кумирам своим; трезвые суждения по многим вопросам, а в других — полная инфантильность; стремление поставить мир с головы на ноги при том, что они сами зачастую стоят в этот момент как раз на голове; мечта о приключениях — и нежелание мечтами делиться; насмешливость — и боязнь насмешек; нежелание ничего принимать на веру — и слепое доверие; тяга поскорее стать мужчиной — и неправильное понимание того, что это такое; беззаботность — и нередко тяжёлые размышления о будущем.

Те, кто уничтожает Россию, умело пользуются всеми этими качествами. Те, кто обязан её защищать, — просто не воспринимают подростков как класс.

Сожри тарелку макарон с кетчупом, не прикасаясь к ней руками и чавкая, как свинья, перед камерой — получишь 60 баксов! И вот парень лет 16-ти давится, чавкает, но ест. Как же — баксы!!! Я, конечно, понимаю, что его нашли и проинструктировали специально. Но всё равно не могу не вспомнить, как я читал о блокадном Ленинграде, где мать заставляла четырнадцатилетнего сына для еды вставать, садиться за стол и расстилать на коленях салфетку. Чтобы съесть те самые двести граммов “хлеба” с зубчиком чеснока, головку которого они нашли за диваном. Советская пропаганда, скажете вы? Но разве та мерзость, которую я описал выше, не пропаганда?! Пропаганда и реальность одновременно, как и эпизод с чесноком. Только первое — грязь и пропаганда грязи. А второе я не знаю как назвать. Героизм? Величие? Или просто желание остаться человеком в условиях, когда на это нет почти никакой надежды?

Для нас человеческие эти качества — великолепная база, на которой можно строить здание военно-патриотического воспитания. Дело в том, что в глубине души любой и каждый подросток хочет романтики, приключений, верной дружбы, чего-то яркого и необычного. Достаточно энергичным людям, объединившись, взяться за дело воспитания подрастающего поколения, и положительные стороны характера подростка станут нашими союзниками, а отрицательные “уйдут в подполье”, где каждый должным образом воспитанный человек легко может их контролировать.

И не надо говорить о том, что невозможно вырвать подростков из-под гипноза масскульта. Во времена Гражданской войны у большевиков не было более верных союзников, чем рабочие. Но и знаменитый каппелевский полк белых тоже состоял из рабочих сибирских заводов. Каппель привлёк их на свою сторону мужеством, честностью и тем, что сумел доходчиво объяснить им все минусы правления большевиков, и эти люди остались верны белому делу даже тогда, когда усомнились, предали и бежали многие чистокровные дворяне. Такова сила авторитета!

Отдельно — несколько слов о психологии.

Высосано из пальца

Так называемых психологов следует держать на максимальном удалении от воспитательного процесса. Эти люди опасны для воспитания нормальных мальчишек (девчонок, впрочем, тоже). Особенно, если учесть доминирующую в современной психологии фрейдистскую школу. В СССР существовала отличная школа Лурии, но, насколько мне известно, от неё давно ничего не осталось.
Поразителен сюжет, виденный мной по телевизору. В нём рассказывалось о семье человека, погибшего во время трагедии в “Норд-Осте”. Пятилетний сын погибшего любит играть с оптическим прицелом игрушечной винтовки — говорит, что “выслеживает террористов”, хочет “отомстить им за папу”.

И мать этого мальчишки таскает его по психологам, в ужасе восклицая: “По-вашему, это нормально?!” По-нашему — да. Ненормальным следует признать поведение мамаши, лечащей у сына чувство мужского достоинства и жажду справедливой мести. Слишком рано проснувшееся — да! Но такое поведение матери, её желание откорректировать бессознательную отвагу сына в сторону “толерантной” растительности — это тревожный симптом для государства, в котором матери веками благословляли детей на битву со злом. Со слезами. С тоской. Но благословляли, понимая, что иначе — нельзя.

Мне приходилось дважды беседовать с ребятами, прошедшими так называемую психокоррекцию после каких-то действительно тяжёлых событий. Зрелище одновременно жалкое и жуткое, но нормальными пацанами “откорректированных” уже не назовёшь. Между тем, к счастью, множество их ровесников, также переживших недюжинные стрессы, но скрывших это от родителей (или родителям, которых хватило ума не “лечить” ребёнка!), справились с их последствиями за два-три дня путём того, что просто выспались и плюнули на эти последствия.

Нужно всегда помнить, что “помощь” психолога ставит пациента в полную зависимость от оного и большинство психологов так или иначе этим пользуются. Как сказал один умный американец, “шизофреники — это те, кто строит воздушные замки. Параноики — те, кто в них живёт. А психологи — это те, кто выдаёт разрешение на строительство и получает за проживание арендную плату”.

Вообще стоит задуматься: психологи есть, потому что в них верят, или в них верят, потому что они есть? Что до успеха фрейдистской психологии, то он связан всё с той же скотски-оправдательной моралью, так греющей сердце западного человечка. Мол, если учёные доказали, что человек есть скотина, то что я-то могу поделать? С меня взятки гладки…

Следует напомнить, что вьетнамские и прочие синдромы, нервные расстройства и тому подобная ересь возникают от нескольких очень простых причин, не имеющих ничего общего с психологией.
Недостаток или полное отсутствие внутренней убеждённости человека в том, что он делает (расширенно — отсутствие “жизненного стержня”). Попробуйте представить себе нервное расстройство у крестоносца, сражавшегося с “неверными” в Палестине или “синдром Бородина” у ветерана Отечественной войны 1812 года! Не можете? Я тоже… Убеждённость — это непробиваемая броня, а фанатизмом её называют те, кто сам на искреннюю убеждённость не способен в силу слабости духа или циничности характера. Таким образом, деидеологизация воспитания — это лишение подростков этого самого “стержня”!

Заострение воспоминаний и переживаний на тяжёлых периодах жизни, так характерное для психокоррекции, широко применяемой сейчас психологами (в том числе и детскими!) и психоаналитиками. Память человека от природы приспособлена самоочищаться от тяжёлых воспоминаний, и выволакивать их на поверхность вновь — значит:

а) необратимо калечить психику;
б) ставить себя в полную зависимость от “врача”.

“Выбрось из головы!” — вот лучший совет.

Нужно помнить, что психика подростков невероятно гибка. События, превращающие взрослого в пускающего слюни идиота, не оставляют в их памяти и характере никаких следов. В сущности, подростку достаточно выспаться, хорошо п?