Мария Будберг – покорительница мужских сердец
Мария Закревская-Бенкендорф-Будберг – одна из самых ярких и загадочных женщин XX века.
На Западе её величали «русской миледи» и «красной Мата Хари». По некоторым версиям, Закревская работала сразу на три секретные службы: советскую, английскую и германскую, хотя прямых доказательств этому нет. Её называли авантюристкой, шпионкой, коварной соблазнительницей. Но вместе с тем неотразимой и чарующей женщиной, обладающей внутренней притягательной силой.
Современники считали Марию правнучкой жены московского генерал-губернатора Аграфены Закревской, которую Вяземский называл «медной Венерой» и которой Пушкин посвящал стихи. В действительности она была младшей дочерью полтавского (по некоторым данным черниговского) помещика, а затем сенатского чиновника Игнатия Закревского, никакого отношения к семье московского губернатора не имевшего. Отец Маши был человеком просвещённым. Он выписал своим детям гувернантку из Англии, научившую нашу героиню, её брата и двух сестёр бегло говорить по-английски.
Мария родилась в 1892 году в Полтаве. Получила образование в Институте благородных девиц, потом отправилась в Лондон, где в посольстве работал её сводный брат. Здесь же она познакомилась с будущим мужем, дипломатом Иваном Бенкендорфом – потомком графского рода, однако титула не имевшего. Они обвенчались в 1911 году, а вскоре Иван Александрович был назначен секретарём русского посольства в Германии, и молодые переехали в Берлин. Мура, как все её называли, с головой окунулась в светскую жизнь и даже была представлена кайзеру Вильгельму на придворном балу. В 1913 году у Марии Игнатьевны родился сын. Она ждала второго ребёнка, когда началась война. В августе 1914 года Бенкендорфы были вынуждены вернуться в Россию.
После рождения дочери Мура начала работать в военном госпитале в Петербурге. Её муж служил в военной цензуре. От Февральской революции они укрылись в Эстонии, где под Ревелем (современный Таллин) у Бенкендорфа было родовое поместье. Но тут грянул Октябрь, и несмотря на уговоры мужа, Мура решила вернуться в Петроград в надежде выяснить, что же происходит в столице. В это время пришло трагическое сообщение: взбунтовавшиеся крестьяне убили мужа. Имение подожгли, а гувернантка чудом спасла детей, укрывшись с ними у соседей. Связь с Эстонией оборвалась, теперь она была отделена от России границей.
Положение Муры казалось безвыходным: петроградскую квартиру Бенкендорфа реквизировали, старые знакомые куда-то исчезли. За помощью она обратилась в английское посольство. И неожиданно встретила там дипломата Роберта Брюса Локкарта, с которым была знакома ранее. Он приехал во главе особой британской миссии, чтобы установить неофициальные контакты с большевиками. Главная цель Локкарта – помешать заключению Россией сепаратного мира с Германией, поскольку это соглашение ставило под удар все военные успехи союзников. Брюс был очарован жизнелюбием и стойкостью Муры, её природным умом и чувственностью. Они страстно полюбили друг друга и в 1918 году переехали в Москву.
Вскоре Локкарт оказался в водовороте заговора «трёх послов», организованного дипломатическими представителями Великобритании, Франции и США с целью свержения большевистской власти в России. Заговор был раскрыт. В ночь с 31 августа на 1 сентября в квартиру Локкарта ворвался отряд чекистов, её обитателей арестовали и отвезли на Лубянку. Брюса вскоре отпустили, и он бросился выручать Муру. Сэр Локкарт обратился к заместителю председателя ЧК Якову Петерсу с просьбой освободить Закревскую, которая ничего не знала о заговоре, но был вновь арестован.
А потом произошло нечто неожиданное: Муру, бывшую жену царского дипломата, обвинённую в «сожительстве с иностранным шпионом»… отпустили. Почему? Существует две версии. Первая – её завербовали. Вторая – она вступила в любовную связь с Петерсом. Хотя одно не исключало другого, но доказательств этому нет. Через несколько дней Мура и Петерс неожиданно появились у Локкарта в камере. Впрочем, место заключения дипломата камерой можно назвать условно: его содержали в небольшой уютной квартире бывшей фрейлины императрицы в Кремле. В конце сентября Локкарт был освобождён и выслан из страны «в обмен на освобождение российских официальных лиц, задержанных в Лондоне». Спустя много лет в своих «Мемуарах британского агента» он напишет о Муре так: «Что-то вошло в мою жизнь, что было сильней, чем сама жизнь. С той минуты она уже не покидала меня, пока не разлучила нас военная сила большевиков».
Мура вновь оказалась в отчаянном положении и вернулась в Петроград. У неё не было прописки, а следовательно, и продовольственных карточек. Помог Закревской старый знакомый Корней Чуковский. Он знал, что Максиму Горькому, организовавшему издательство «Всемирная литература», требуется секретарь. Мура, поселившаяся в огромной густонаселённой квартире пролетарского писателя, стала совершенно незаменима. Она печатала на машинке, переводила иностранные статьи, вела переписку Алексея Максимовича. У неё установились хорошие отношения с первой женой писателя Екатериной Пешковой (они давно развелись) и его второй женой – актрисой и революционеркой Марией Андреевой. Горький постоянно нуждался в притоке новых, ярких впечатлений, а их могла обеспечить только женщина.
Недаром он однажды заметил: «Самое умное, чего достиг человек, – это любить женщину». Через некоторое время Мура, которая была моложе Алексея Максимовича на 24 года, стала его гражданской женой. Их роман продолжался почти полтора десятка лет. «Буревестник революции» называл Марию Игнатьевну «железной женщиной» и посвятил ей роман «Жизнь Клима Самгина». В интервью английскому телевидению она вспоминала: «Горький был очень человечным. В нём была целая Вселенная… Он защищал гонимых людей и многих из них прятал в собственном доме».
В 1920 году в Россию приехал Герберт Уэллс. Он остановился у своего давнего друга Горького. Собратья по перу проводили долгие вечера в откровенных беседах. Переводчицей была Мура, а днём она гуляла с Гербертом по городу, показывала ему достопримечательности Северной столицы. Уэллс встретился в Кремле с Лениным и написал обо всём увиденном книгу «Россия во мгле». В некоторых источниках упоминается весьма пикантная история. Ночью английский гость, мучимый бессонницей, заплутал в незнакомой квартире, ошибся дверью и… оказался в комнате Муры. А утром проснулся с ней в одной постели. Трудно сказать, насколько правдива эта история, но некоторые западные биографы Уэллса полагают, что они тесно сблизились именно в это время.
В 1921 году Закревская приехала в Таллин, чтобы повидаться с детьми, и была арестована. Её приняли за советскую шпионку. От неприятностей Муру спас адвокат, который добился её освобождения. Он посоветовал Муре выйти замуж за эстонского подданного. Это давало ей возможность беспрепятственно видеться с детьми и свободно перемещаться по Европе. Нашёлся и жених, лишённый наследства игрок и бездельник барон Будберг. За материальное вознаграждение, по одной из версий деньги дал Горький, он согласился на фиктивный брак с Мурой и сразу же исчез из её жизни.
Между тем здоровье Горького ухудшалось, сказывалась болезнь – застарелый туберкулёз. В 1924 году Алексей Максимович уехал в Италию, к тёплому морю, в страну, которую он очень любил. Мура подолгу жила с ним на вилле в Сорренто, а позже перевезла туда и детей, с которыми писатель сразу подружился. Дука (домашнее прозвище Горького) предлагал ей узаконить их отношения, но Мура отказалась. Больше всего она ценила свободу. Мария Игнатьевна много путешествовала. В Вене произошла её встреча с Локкартом, и они сразу поняли, что к прошлому возврата нет, но виделись часто. Мура являлась для бывшего возлюбленного, считавшегося экспертом по русским делам, ценным источником информации.
В конце 1920 годов Горький стал задумываться о возвращении в СССР. Мура безоговорочно поддержала его. Причина проста: тираж книг Алексея Максимовича на иностранных языках катастрофически снижался, и если он не вернётся в ближайшее время, то и на Родине его забудут. Однако сама возвращаться в Советский Союз Мура не собиралась. Горький уехал, оставив Муре часть своего архива. Его нельзя было везти в СССР, там была переписка с эмигрантами, оппозиционерами, просто знакомыми, выступающими против сталинской тирании. Баронесса вместе с детьми переехала в Лондон и стала фигурировать как «спутница и друг» Уэллса. Ему тогда было шестьдесят пять.
На Родине Горького ждала триумфальная встреча. Его поселили в роскошном особняке, принадлежавшем до революции миллионеру Рябушинскому. Нижний Новгород переименовали в город Горький. Алексей Максимович активно участвовал в подготовке к первому съезду советских писателей. Но его поездки по стране и круг общения стали постепенно ограничивать. Буревестник оказался в золотой клетке, из которой не мог улететь.
Чем же не угодил Горький Сталину? Вероятно, тем, что вступался за старых большевиков: Каменева, Рыкова, Бухарина. А может быть, тем, что отказался писать биографию Сталина. Великий вождь таких вещей не прощал. В 1936 году здоровье Горького значительно ухудшилось, и Мура приехала в Москву проститься с умирающим писателем. Говорят, уступая оказанному на неё давлению, она привезла с собой архив Горького, необходимый Сталину для организации судебных процессов 1937−1938 годов. Однако некоторые исследователи считают, что архив так и не попал в руки «вождя всех народов». Мура настаивала на том, что чемодан с рукописями и письмами пропал в Эстонии.
Все последние часы перед смертью Горького Мария Игнатьевна находилась вместе с ним. Это породило многочисленные слухи о том, что она помогла Алексею Максимовичу уйти из жизни, отравила его. Впрочем, историки скептически оценивают причастность Будберг к смерти Горького, ведь ей разрешили уехать в Англию. Если бы она выполнила задание Сталина по устранению Горького, вряд ли он выпустил бы такого опасного свидетеля за пределы СССР.
Мура возвратилась в Лондон. Её любовные отношения с Уэллсом продолжились, она стала хозяйкой его литературного салона. Но, как и с Горьким, упорно отказывалась связать себя узами брака. «Она проводит со мной время, ест со мной, спит со мной, но не хочет выходить за меня замуж», – жаловался писатель. Их связь длилась около тринадцати лет, до самой смерти фантаста. Уэллс завещал ей сто тысяч фунтов стерлингов.
Будберг обладала обширными знакомствами, вращалась в литературных кругах Лондона, встречалась с Бернардом Шоу, Сомерсетом Моэмом, писала сценарии, занималась переводами, консультировала сериал Би-Би-Си «Война и мир». В английской прессе её называли «интеллектуальным вождём». Однако Будберг долго находилась под наблюдением британской контрразведки МI5. Вот донесение одного из агентов: «Эта женщина очень опасна. Она может выпить огромное количество спиртного, особенно джина, и не терять головы».
В 1968 году Мария Игнатьевна приезжала в Москву на празднование столетия со дня рождения Горького. Это была уже совсем не та Мура, которую так любили и которой восхищались многие мужчины. Она постарела, пополнела, передвигалась с трудом. И всё-таки в ней сохранились величие и аристократизм.
Осенью 1974 года Будбег переехала к сыну в Италию, где и скончалась на 83-м году жизни. Незадолго до смерти сгорел хранящийся в трейлере возле дома её богатейший архив. Давным-давно она сказала: «мемуаров не будет» и унесла свои тайны с собой.