Полтавская баталия: битва земная и небесная

Ощетинившаяся частоколами, затворившаяся крепкими воротами проездных башен, зорко вглядывающаяся вдаль бойницами башен сторожевых – такой предстала Полтава взору шведского короля Карла XII, войска которого подошли к ней в конце марта 1709 года. Впрочем, «последнего викинга» это не испугало: «Достаточно нескольких пушечных выстрелов, и она падёт», - самоуверенно заявил завоеватель, привыкший к покорности Копенгагена и Нарвы, Клишова и Львова. Однако вопреки всему она не пала. С высоты Монастырской горы, куда непрошенный северный гость вскоре перенёс свою ставку, изгнав из келий Крестовоздвиженской обители монахов, он мог видеть (для этого и подзорной трубы, в общем-то, не требовалось) не только бастионы и кронверки, форты и люнеты, блокгаузы и реданы, но и кресты на куполах Спасской, Воскресенской, Сретенской и Георгиевской церквей. И слышать звон колоколов, призывавших на молитву жителей города и защитников крепости, которых вместе было лишь около пяти тысяч человек – против многодесятитысячной, сильнейшей в Европе армии оккупантов, всё ещё победоносной, но уже обречённой на поражение. Перед европейским завоевателем встали настоящие цитадели духа, твердыни веры, крепости мужества и отваги.

Шведской армии был уготован крах с самого начала её вторжения в Малороссию. Насилия над населением усугублялись поруганием веры, чем обрекался на вечный позор и незадачливый союзник свеев гетман Мазепа. «Шведы, ругаясь с икон святых и попирая их ногами, заставляли также и Мазепу поругаться оным и потоптать ногами чудотворный образ Богородичный в селе Дегтяревке, что над Десною, бывший в каменной тамошней церкви, им Мазепою созданной, и что сей образ испускал тогда жалостный стон, а Мазепа, стоя на нем, отрекался от своей веры и присягал на веру Шведскую. Эхо об этом раздалось тотчас на всю Малороссию…» Героическая оборона Полтавы продолжалась без малого сто дней: с 1 апреля, когда полностью сомкнулось кольцо блокады, и до 27 июня, когда победоносная Полтавская битва разорвала стальные обручи, стиснувшие город-крепость.

Вера в Бога и верность присяге помогли полтавчанам и солдатам гарнизона преодолеть и жестокость кровопролитных штурмов, и нехватку съестных припасов. Лишь один (!) из осаждённых, некто Илько Поберий, предложил сдаться на милость завоевателя. Предателю дали возможность исповедаться, причаститься Святых Таин - и тут же, на церковном дворе Спасского храма, дружно его порешили. Нам бы, нынешним, такое единодушие… …А освобождение близилось. К Полтаве скорым маршем двигалась Русская армия. С нею шла к осаждённому городу святыня – образ чудотворной Тихвинской Божией Матери, родовая икона главнокомандующего графа Б.П. Шереметева.

С ним была и ещё одна икона, точнее складень преподобного Сергия, взятый по повелению Петра I из Троицкой обители в 1703 году «с иеромонахом Феодосием Губиным да с иеродияконом Ионою нижегородским… во утверждение и надежду Российских войск, и в защищение для непрестанного в походах церковного служения и всяких христианскому народу треб». К армии поспешал и сам государь. Он вёз с собою крест от Животворящего Древа Креста Господня, присланный с Афонской горы и хранившийся с 1594 года, то есть со времён царя Фёдора Иоанновича, в ризнице Московского Кремля. Он был «восьмиконечный, изготовленный из золота, длиной в пять вершков и шириной чуть меньше, являлся произведением ювелирного искусства и хранил мощи святых». Пётр перед сражением взял крест, знаменовался им, целовал его и возложил на себя со словами: «Ты мне щит и шлем и непобедимое оружие на врага, на тебя единого упование мое».

Во время яростной атаки на втором этапе Полтавского сражения этот крест действительно защитил государя – одна из пуль, пущенных в упор, была после боя обнаружена застрявшей в этом священном обереге. Кроме афонского креста Пётр I привёз в армию из Харькова и Чудотворный образ Казанской Каплуновской иконы Божией Матери. Эта икона была явлена на Слобожанщине в сельце Каплуновке, принадлежавшем царскому стольнику и ахтырскому полковнику Ивану Ивановичу Перекрёстову, в 1689 году. Вскоре она прославилась чудотворениями. Была надёжной защитой казаков Ахтырского полка, отправленных в Ингерманландию (иначе Ингирию, Ижорскую землю, на юго-востоке от Финского залива). Царь был очень доволен их службой. Не забыл он и об иконе: в церковь села Каплуновки было вложено Евангелие 1699 г. московской печати, украшенное по царскому указу серебряным позолоченным окладом, с надписью по краям: «1705 г. февр. 25 д. по указу В.Государя построено сие евангелие в Ингерманландской канцелярии на Государевы деньги Ахтырского уезда в с. Каплуновку в церковь Пресв. Богородицы весом серебра 15 фунт. 4 золотн., а на позолоту 35 червонцев».

Спустя четыре года государь встретил эту икону в Харькове, куда она была вывезена от возможного поругания шведами, и вместе с её хранителем священником Иоанном Ильиным Умановым взял с собою, направляясь к Полтаве. Любопытно, что Карлу XII вместе с Мазепой – то ли союзником, то ли заложником, кружившим по окраинам Слобожанщины, тоже привелось заранее соприкоснуться с будущей Споспешницей Полтавской победы. Переночевав в Каплуновке, которую шведский монарх наутро приказал сжечь, Карл «пришёл в великое удивление», наблюдая из окна, почему никак не загорается деревянный храм Рождества Богородицы? Спросил об этом у Мазепы. Тот «не хотел непостижимых чудес Божией Матери прославить, однако ж ответствовал королю, что в сей церкви находится икона преславними чудеси на всю Европу прославленная». Тогда король с гневом сказал: «Смотри де церкви одной без иконы не могли зажечь. А где она сама присутствовать будет, там нам очень ненадежно будет». В канун генерального сражения Пётр совокупил полки свои на поле под Полтавою. Он призывал на них помощь Божию, молясь перед святыми образами преподобного Сергия, Каплуновской Божией Матери, Честного Животворящего Креста Господня. Ими благословляли войска.

Стоя перед своими гвардейцами, Пётр говорил: «Вы были самовидцы, колико дерзкие неприятели храмов Божиих православного нашего закона, в конские обратили стойла, колико осквернили алтарей, попирая ногами Святыню, на которую и зрети недостойны, ругаясь образам Святых и посмеяваяся истинной нашей вере… Оставим ли таковые ругательства и презрение наше без отмщения? да не будет!..» После молебна «три крати Государь Петр Алексеевич омывай слезами Святую икону, просил о победе неприятелей…» (что происходило на глазах у всего воинства Петрова) «и помощию чудотворной иконы совершенную победу совершил». Потому-то народный голос и указывал на Каплуновскую икону «как на истинный источник победы». В «Акафисте Пресвятей Богородице явления ради Чудотворныя ея иконы Казанския» так и сказано: «Видев царь Петр, яко от святыя иконы Богоматерни благодатию Божию содеваются многия чудеса, приемлет ю в путеводительницу воинству своему и в день брани на свеев в щит и покров, и победив до конца врага, помощию Богоматери, тем камень совершенный во основание новаго царствующего града положи, икону же твою чудную, яко общение, яко щит и ограждение, в сердце града постави».

Уточним: в Санкт-Петербург впоследствии ушёл список с образа Споспешницы Полтавской победы. Подлинную Каплуновскую икону после Полтавской виктории Пётр I взял с собою в Москву, где по его указу она была украшена серебряным позолоченным окладом с драгоценными камнями и венцом над главой в виде короны, помещена в серебряный киот и так возвращена в Каплуновку. Стечение народа к ней было столь велико, что в это небольшое сельцо постоянно ездили, за 20 километров, сослужать иеромонахи Ахтырского монастыря. А приношений от паломников оказывалось всегда так много, что за счёт этих доходов направлялись пособия бедным обителям, содержались школы Белгородской епархии (к которой относилась в то время Каплуновка) и даже Харьковский коллегиум, единственный на Левобережье, воспитавший многих видных архипастырей, государственных деятелей и писателей. В царствование другой великой государыни, Екатерины II, по указу её и члена Святейшего Правительствующего Синода епископа Белгородского и Обоянского Порфирия было установлено регулярное празднование этой иконе в день её появления в Каплуновке 11 сентября. А новый владелец села, вице-губернатор Москвы П.П. Коновницын обратился к императрице с просьбой освободить Каплуновский храм от монастырских сборов, поступающие же средства обратить на постройку храма, подобающего иконе, столь прославленной. Екатерина изъявила на то своё согласие, и дивный храм, заложенный в начале 1780-х, вскоре был воздвигнут.

Увы, после Великой Отечественной войны, в период новых гонений на Церковь, он был разрушен. Уцелели только металлические решётки верхних окон (их под куполом было не менее 15: каждая двух саженей длины, в полсажени ширины). Возрождённая уже в наше время церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Каплуновке, ныне Харьковской области, ничем не напоминает прежний величественный храм. Она ютится в бывшей церковной сторожке. Хотя и была любовно восстановлена, а теперь трепетно опекаема жителями села. Безусловно, святынь на поле Полтавской битвы было - физически и потаённо - много больше, чем мы описали.

Незримо предстоял перед полками Петра I святой Сампсоний, в чей день, 10 июля по нынешнему календарю, и случилась «преславная виктория». Его почитание, дотоле на Руси малоизвестное, незримо связало навеки Полтаву и Санкт-Петербург, где выросли Сампсониевские храмы. Насколько известно, более их нет нигде. В войсках Петра пребывал в качестве простого солдата будущий святой Иоанн Русский, как мы точно теперь знаем – полтавчанин. Эти факты требуют обстоятельного рассказа, но ограничимся на сей раз повествованием о Каплуновской иконе. Этот чтимый образ сохраняется и ныне во многих музеях, начиная от Эрмитажа и до сельского Пархомовского, что близ Каплуновки; во многих церквах – от Санкт-Петербургского Сампсониевского собора до Ахтырского Свято-Преображенского храма и иных.

Не исключая и Полтавы, где в Троицкой церкви Крестовоздвиженского монастыря тоже есть чтимый образ Казанской Каплуновской Божией Матери, написанный во второй половине XVIII века. Остаётся добавить, что на 300-летие Полтавской победы, в 2009 году, иждивением, как прежде говорили, замечательного подвижника из Москвы Владимира Максимова (его колоритный типаж не раз помещал на свои исторические полотна один из самых известных художников современной России Павел Нестеренко; одну из таких работ, названную «Портрет русского офицера», мы приводим) была создана икона «Полтавская-Победная» (художник К.Н. Назаров). Копию этой иконы по просьбе её творцов автор этих строк отвёз тогда же, в 2009 году, в село Каплуновку. И вот в канун праздника Дня Святой Троицы, в нынешнем году отмечавшегося 31 мая, мне сообщили по телефону, что эта икона замироточила. Сначала понемногу, потом всё обильнее и обильнее. А Троица – особый праздник, день рождения Церкви. Пётр I, кстати, праздновал в Петербурге годовщины Полтавской победы именно на Троицкой площади. И для верующего сердца мироточение Каплуновской иконы – видимый знак того, что Небо помнит о той славной победе. Стало быть, и русскому человеку о ней забывать нельзя.

Юрий ПОГОДА

Источник: fondsk.ru