Выходной начмеда Ботокса

Рассказ начальника медицинской части подразделения «Эспаньола» (позывной Ботокс), записанный нашим постоянным автором, московским писателем, который и сам часто работает в госпиталях СВО в качестве волонтёра-медика. Монолог врача он воспроизвёл практически дословно, с сохранением стилистики и манеры речи.

Ну история такая, за две минуты не расскажешь. В общем, у меня был выходной. Я думал сперва отдохнуть в располаге, а тут позвонили с передовой, сказали – приехали мобики. У мужиков был минимум аптечек, они не понимали, как пользоваться жгутами, даже многие жгуты вообще в глаза не видели. И медиков у них в роте не было.

Короче, получается, меня двинули на проведение курсов по первой помощи для мобилизованных. Я взял с собой большую коробку ненужных лишних жгутов, производства «Медплант», у нас их не использовали. Ехали где-то час с лишним. Короче, добрался с этой коробкой на передок, вижу просто печальных персонажей, у которых в штатной аптечке были только советский ИПП, жгут «Альфа». И промедол – единственная ценность. Ну я провожу им занятия, всё рассказываю, показываю, мотаем жгуты, сидя, лёжа… И тут, значит, мне позвонила подруга из Мелитополя и спрашивает – что у вас там происходит?!!

Я ей – в смысле?

– Да написали, твой город разбомбили, где твоя располага, много убитых и раненых.

Я такой слушаю, не верю, говорю ей – бред, вообще поменьше смотри телевизор, типа это всё фигня. Потому что, если бы это случилось, уже сразу сообщили бы по рации, меня бы искали по всему белу свету. И короче, мы спокойно закончили занятия и поехали с передовой назад.

Едем мимо райбольницы, и я вижу: подъезжает огромное количество машин, военных, военно-медицинских, гражданских медицинских и просто гражданский транспорт и куча людей туда бежит. Не понимаю, что вообще происходит. Короче, едем дальше, мимо площади, и вижу такую картину: разбомблённые здания – попал Himars, лежит куча трёхсотых, куча двести.

Я хватаю медрюкзак, выбежал, бегу на площадь. Там уже бойцы моей медгруппы оказывают помощь, смотрят: убитые – неубитые, если двести, то всё, короче, до свидания, бежим к следующему. Лежат трёхсотые, лёгкие, средние, тяжёлые. Стараемся помочь сразу сначала средним, а потом уже тяжёлым, а лёгким говорим: бегите сами пешим порядком в больничку. Тяжёлых пытаемся вынести к себе в транспорт, но у нас одна «буханка», а вся площадь усеяна ранеными. Мы стали напрягать местных в округе, у кого стояли машины. Прямо подходили, говорили: ты водила? Да. Мы ему: ну открывай давай свою тачку, её упакуем полностью трёхсотыми и давай дуй на больничку. Ну и дальше так эвакуировали раненых, оказывали помощь прямо на месте.

Подбежала ко мне девчонка, кричит: «Дяденька, дяденька, помоги!» У неё кровь из руки. Я наложил жгут, наложил ипэпэшку, вколол обезбол, дал нашатырь, короче, а как-то машины на тот момент не было. Поэтому с этой девчонкой побежали в больницу, и по пути ей уже становилось плохо, её рвало, теряла сознание. В итоге пришлось её взять на руки и прямо с ней на руках бежать в приёмное отделение. По пути там уже мне встретились врачи-регуляры. Ну, они эту девчонку у меня перехватили и за подмышки, за ноги её тоже внесли в больницу.

Там всё приёмное отделение полностью переполнено трёхсотыми, весь пол в кровище, у смотровой лежат двухсотые, накрыты белыми простынями, трёхсотые в операционной, трёхсотые в смотровой, на пандусе трёхсотые, в коридорах раненые, лежат женщины, дети, старики, военные наши, местное население разное. Заполнена реанимация вся, заполнен кабинет КТ вообще. Просто протолкнуться некуда. Там ещё родственники, и тут эта катавасия идёт, суета, все кричат, плачут. Народу битком. Медиков мало, рабочих рук не хватает. Я выбегаю, помогаю в реанимации, делаю перевязку, старику на голову ИПП наложил, выбегаю – меня кто-то дёргает, типа иди сюда, в смотровую, там давайте осколок доставать у девчонки, прямо местно обезболили, извлекли осколок. Оттуда меня дёргают в операционную, забегаю, там помогаю накладывать гипс уже прооперировавшемуся. Только выхожу – меня останавливает анестезиолог, говорит, типа, иди сюда, набирай наркоз – пропофол, опиоиды, миорелаксанты, я помогаю ему проводить эндотрахеальный наркоз больному.

Вот выбегаю обратно, бегу в реанимацию, там уже главврач орёт – давайте больных теперь вот этих вывозить обратно на улицу, грузи их в машину, отправляем на Мелитополь, на госпиталь. Я их отправил, забегаю назад, меня дёргает чья-то мамаша – помоги моей дочке, типа у неё осколок в шее. Я смотрю: она нормально, там в мягкие ткани попало, но ничего страшного. Она в сознании, ей лет шестнадцать, стоит улыбается, ну, говорю, её в последнюю очередь, у неё всё норм, ничего страшного, пусть терпит. Я там дал указание медсестре, чтобы просто ей сделали противостолбнячную сыворотку и вкололи антибиотик.

Бегу обратно в оперблок, вывожу одного, кого уже прооперировали, завожу следующего, мне кто-то из реанимации кричит: «Ваня! Ваня! Надо капельницу поставить» – и тут меня дёргает хирург, говорит, стопэ, давай замывайся. Короче, я такой – а-а-а-а-а! Ну и всё, прямо с ходу меня хватают две медсестры, одна операционная, другая анестезистка, давай меня замывать, короче: я старую форму снял, надеваю одноразовую шапочку, бахилы, маску, очки, перчатки эти стерильные, халат. Мне дают подставку такую под ноги, я становлюсь прямо возле этого пациента, его накрывают простынёй, мы обрабатываем его бетадином, анестезиолог его, короче, нагружает, он ушёл в сон, заинтубировали, вкололи опиоды. Можно? Можно! Всё, поехали. Разрезаем тело и начали. У меня в руках коагулянт. Я работаю коагулянтом, хирург режет, я прижигаю нужные сосуды, короче, идёт операция часа три.

Вот я выхожу только покурить после операции, меня опять дёргают. Надо эти трупы везти в морг. Мы их на каталку, везём в морг, там их раздевают, завязываем ноги, руки, челюсти, короче, перекидывают их на столы. В общем, где-то, наверное, до трёх ночи возились.

Такой выходной. Это, наверное, был самый сумасшедший день, наверное, за всю мою жизнь, вообще за все войны. Но я очень благодарен этому опыту, потому что я теперь хотя бы понимаю в реале, что такое оказание помощи и сортировка при массовом поступлении пострадавших, что это вообще совсем не просто, что это уровень топ, которым может, кстати, похвастаться не каждый врач.

И узнал, что такое полный ад.

Записал

Роман Волков