Забить Арабатскую стрелку. Какой будет российско-украинская «война»
Лучшие умы человечества гадают, какие формы может принять конфликт в случае дальнейшего игнорирования руководством Украины Минских соглашений и продолжения военного освоения территории Украины блоком НАТО. Лучшие из лучших предупреждают, что Путин не повторяется и конфликт будет таким, каким его никто не может и представить. Но прогноз — всё, постфактум — ничто. Поэтому рискнем.
В конце января Александр Чалый, бывший украинский дипломат из той редкой уже породы «свидомых в галстуках», в эфире украинского телеканала (см. с 5:15) вогнал аудиторию в ступор:
«Вообще-то меня часто спрашивают: „А что у Путина в голове? Как Путин будет действовать?“. Еще раз повторю, если вы хотите понять, что будет делать Россия, внимательно слушайте, что говорит Владимир Путин. Всё, что он говорит, он приблизительно это делает. Перед тем, как делать, он обязательно об этом говорит. Я вспоминаю свой диалог с Ишингером (Вольфганг Ишингер, немецкий дипломат, посредник ОБСЕ по урегулированию украинского конфликта, председатель ежегодной Мюнхенской международной конференции по безопасности. — прим. EADaily) в 2014-м или 2015 году, и тогда он мне сказал: „Очень жаль, что мы не услышали его во время его выступления на Мюнхенской конференции в 2007 году“. Я был в зале тогда и видел реакцию западных лидеров, западной интеллектуальной элиты. Вначале она была настороженной, потом в некоторых случаях они ухмылялись, даже смеялись, считали: „Ну, ты слишком много хочешь и вряд ли ты это получишь“. Но Путин приблизительно всё, что он наметил в 2007 году, последовательно делает».
«Возникает второй вопрос, — продолжает Чалый. — Как он это будет делать? Если вы хотите понять, как он будет делать, особенно в каких-то критических, пограничных ситуациях, очень просто: посмотрите и представьте, как в этой ситуации будут действовать США. И Путин будет просто идти за этой формулой. Зеркально. Потому что в этом есть смысл его позиции: „Мы — страна, равная Соединенным Штатам. Поэтому мы требуем к себе такого же отношения, как США требуют к себе. И если кто-то в отношении нас не проявляет должного в кавычках внимания, то мы будем действовать точно так же, как США, потому что если им можно, почему нам нельзя?“. И вот если эти два принципа вы будете держать в уме, вы всегда более или менее точно спрогнозируете следующие шаги России».
Нельзя полностью согласиться с украинским дипломатом. Россия не может позволить себе действовать «точно так же», как США — грубо и бесцеремонно. А также, парадокс, спонтанно и беспомощно. Нет, мы вовсе не утверждаем, что американская дипломатия некомпетентна. Просто она вынуждена учитывать факторы, далекие от дипломатии. Когда госсекретарь США Энтони Блинкен грозит России «санкциями из ада», он озвучивает идеальные представления о санкциях очень разных групп. С одной стороны — лоббистов корпораций в Конгрессе, с другой — «простого» (мы не говорим и никогда не скажем: «тупого») американца, который конгрессменов выбирает. Ну, вроде тех простых американцев на улицах Сан-Диего, Калифорния, которым пранкер Марк Дайс предлагал подписать петицию в поддержку «плана президента» нанести ядерный удар по России в качестве очередной «санкции». Большинство соглашалось, пересаживало детей с правой руки на левую и подписывало.
Но американской дипломатии вполне доступна и «стратегия непрямых действий», в конце концов, англосаксы её и разработали (см. одноименную книгу Бэзила Лиддел Гарта). Так, в 2014 году США ни в коей мере не надеялись, что так называемые «санкции» сами по себе нанесут прямой и существенный вред экономике России. Расчет делался на ошибочную реакцию правительства РФ, а именно на то, что власти РФ прибегнут к нерыночным мерам, вернутся к распределительной экономике, что действительно разорвало бы экономику «в клочья». Возможно, эти влажные мечты и проскользнули в известном выступлении Барака Обамы.
А за 10 лет до этого, после первого неудачного штурма Цхинвала летом 2004-го, Михаил Саакашвили принял рекомендации американской разведывательно-аналитической кампании Stratfor и перешел к стратегии «булавочных уколов» — обстрелов, захватов «серых зон», мелких провокаций. Каждую из которых можно было отыграть назад и каждой из которых было недостаточно в качестве Casus belli, но которые, в конце концов, вынудят «медведя» убежать (см. «Пятидневная война. Как это было на самом деле»). Ту же стратегию освоил киевский режим почти сразу после подписания «Минска-2», а украинский как-бы военный аналитик Алексей Арестович даже назвал её «своей» стратегией «тысячи порезов». Тем не менее, стратегия непрямых действий носит во внешней политике США скорее вспомогательное значение.
Но что мешает России применить её в отношении киевского режима? Ничего. Более того, у России нет других «методов против Кости Сапрыкина». Широкомасштабное военное вторжение практически исключено. Более того, даже в случае локальных операций важнейшим (!) условием будет сведение к минимуму потерь личного состава ВСУ. Там, где будет невозможно переподчинение, придётся делать всё возможное для их вывода в места постоянной дислокации и эффективного их контроля. Уверены, с большинством из них нам еще вместе служить. Тем более невозможен экономический удар по Украине. Это почти бессмысленно в военном отношении, поскольку речь идет о краткосрочной кампании, но создаст гуманитарные проблемы и чревато репутационными потерями для России: состояния войны нет, а Россия не использует газ, электричество, уголь и экономику вообще в политических целях — это альфа и омега внешней политики РФ.
Еще одна сложность. Она как в капле воды отразилась в одном маленьком эпизоде берлинской встречи советников лидеров государств Нормандской четверки 10—11 февраля. Встреча длилась девять часов, но уже где-то посередине советник канцлера ФРГ Йенс Плётнер посетовал на то, что ему «пора гулять с собакой». Будем надеяться, что благодаря этому эпизоду ещё какое-то число небратьев осознало своё место в системе европейских ценностей. Но с другой стороны, эпизод показал: западные партнеры не будут по настоящему принуждать Киев к выполнению Минских соглашений. Не будут от слова «никогда». Иначе им придётся признать, что «санкциям» подвергалась не та сторона. Хуже того, «санкции» — акты экономической агрессии — против России воодушевляли киевский режим на продолжение войны (чего он и не скрывал). А отсюда самое страшное признание: ответственность за 15 тысяч погибших в этой войне лежит не только на Киеве, но также на Париже и Берлине.
И, наконец, самая главная сложность, мешающая исполнению Минских соглашений. На Украине отсутствует государство — система управления, которой граждане делегируют свои властные полномочия. Это страна, где 20 миллионов могут избрать президента и парламент, а 20 тысяч «нацистов-активистов» могут этого президента свергнуть, а парламент разогнать. Президент может подписать международное соглашение, а его преемник — заявить, что соглашение ему не нравится и он выполнять его не будет, потому что «народ (читай: нацисты-активисты) его не поймёт». Согласно местному «нарративу» это называется «свободой» и «достоинством». Но такая практика предоставляет России и определенные возможности.
Всего один дополнительный штрих к экономическому положению этой страны. Как напомнил в эфире того же телеканала (см. с 41:20) бывший премьер-министр Украины, президент Украинского союза промышленников и предпринимателей Анатолий Кинах:
«Взять структуру нашего государственного бюджета, в котором более 40% затрат направляется на обслуживание внутреннего и внешнего долга, не на развитие. А более 50% доходной части бюджета запланировано за счет новых заимствований».
Если киевский режим готов отказаться от заимствований (а воюющей стране в долг не дают), это его выбор.
Россия может добиться выполнения Минских соглашений только постоянным военным давлением, «уколами-порезами», которые спровоцируют перманентный политический кризис на Украине, чехарду правительств и полный коллапс того, что еще называется «украинской государственностью» и «украинской экономикой».
Первой целью может стать Арабатская стрелка. Её северная часть, которая на момент передачи полуострова от РСФСР в состав УССР была частью Крымской области и лишь через год была передана Херсонской области. Что ж, в 2014 году оставили по недосмотру часть Крыма Украине. Исправим. Неужели Леонид Кравчук из-за этого бросится на фронт со своим парабеллумом? Заодно посмотрим, а кто бросится? Только батальоны женской территориальной самообороны Херсонской области или Львовской тоже?
Несколько сложнее, но возможны и гуманитарные мероприятия по обеспечению Крыма водой. Украинские власти могут, конечно, настаивать на том, что канал — не река и на него международное законодательство о распределении трансграничных водных ресурсов не распространяется. На что Россия может ответить: «Это другое». Охранять ирригаторов, ведущих работы на створе Северокрымского канала, может какой-нибудь из российских ЧОПов, имеющих лицензию на работу за рубежом. В мире группу таких ЧОПов почему-то называют «ЧВК Вагнер». При необходимости можно охранять и чоповцев. Разумеется, с позиций, которые удобны для предотвращения противоправных действий: на запад — по Днепру до самой Покровской стрелки напротив Очакова или даже до острова Березань: военные и гражданские суда Украины проходят в устье Днепра по согласованию. На восток — вдоль другого канала, Каховского, до Молочного лимана под Мелитополем. Никакой оккупации! Сугубо гуманитарные мероприятия по согласованию с украинским правительством. Если согласует. Если не согласует, работы ведем и предлагаем их согласовать. Заодно смотрим, выйдут ли, наконец, к Херсону крыжопольские хлопцы с деревянными автоматами. Ну, в крайнем случае, выйдут ли они же к Верховной Раде и Офису президента.
И самое вероятное. Как известно, «формула Штайнмайера» (Франк-Вальтер Штанмайер — президент ФРГ, бывший глава МИД. прим. — EADaily) предусматривает временное (!) вступление в силу закона Украины «Об особом порядке местного самоуправления в ОРДЛО» для того, чтобы сделать возможным проведение выборов в ДНР и ЛНР. В случае если ОБСЕ признает выборы состоявшимися, закон вступает в силу на постоянной основе. Несмотря на то, что этот закон в нарушение Минских соглашений не был согласован с ЛДНР, и на то, что Владимир Зеленский на Парижском саммите Нормандской четверки в декабре 2019 года обязался имплементировать его в украинское законодательство, даже это сделано не было.
Так, что мешает России вот так же временно (!) до полного выполнения Украиной Минских соглашений признать, повторим, временно, ДНР и ЛНР? Признать, разумеется, в их конституционных границах (в границах бывших областей), но не настаивать на немедленном отводе ВСУ от линии соприкосновения: всё же она указана в «Минске-2». Однако оставить за собой право в любой момент потребовать отвода в течение шести или 12 часов. И еще раз: Россия не выходит из Минских соглашений! Зеленский говорит, что ему «не нравится ни один пункт» документа одобренного Совбезом ООН? Россия всегда готова к подписанию нового договора на нейтральной территории — в Киеве.