Забытые победы 43-го. Годовщина освобождения Харькова
77 лет назад – 16-го февраля 1943 года – Харьков был освобождён войсками Воронежского фронта под командованием генерала Голикова, в ходе операции «Звезда».
Это была заключительная стадия Воронежско-Харьковской стратегической наступательной операции, стартовавшей 13-го января 1943 года. В тот день Воронежский фронт (будущий Первый Украинский), который с июля 42-го вёл активную оборону вдоль рек Дон и Воронеж, перешёл в наступление с двух плацдармов на правом берегу Дона: Урыв-Сторожевого и Щучьенского (на последнем был мой дед, Пётр Прокофьевич Лисичкин), а также от Кантемировки. До конца января, разгромив противостоявшую группировку противника в Воронежской области, войска генерала Голикова перенесли боевые действия на соседние области – Харьковскую и Курскую (Белгородской тогда ещё не существовало: она создана в 1954 году, за счёт смежных районов Курской и Воронежской областей). Наступление развивалось крайне стремительно, несмотря на сложные погодные условия, усталость войск и другие очевидные трудности: была военная необходимость продвинуться как можно дальше на запад, пока противник не успел перебросить новые войска из Европы вместо разгромленных на Верхнем Дону, и создать прочный оборонительный рубеж.
Операция «Звезда», посвящённая непосредственно освобождению Харькова от немецко-фашистских захватчиков, получила своё название благодаря тому, что запланированные удары по Харькову, действительно, должны были наноситься со всех сторон, силами пяти армий Воронежского фронта – на карте это напоминало пятиконечную звезду с центром в Харькове.
Однако, уже в ходе наступления, Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин внёс коррективы в план операции: исходя из необходимости скорейшего захвата пространства в бывшем тылу противника, пока он не пришёл в себя, теперь надо было взять ещё и Курск, а это более чем 200 километров севернее Харькова. Исполняя этот приказ, три армии фронта из пяти – 60-я, 38-я и 40-я, ушли, соответственно, на Курск, Обоянь и Белгород (правда, 40-я должна была после Белгорода развернуться на 180 градусов и ударить на Харьков с севера). Непосредственно для взятия Харькова осталась только 3-я танковая генерала Рыбалко, а также севернее неё 18-й стрелковый корпус, из которого «на ходу» формировали новую армию под номером 69, и южнее танкистов Рыбалко действовал 6-й гвардейский кавалерийский корпус.
Харьков, как уже не раз бывало в его истории, оказался заложником своего статуса крупнейшего «хаба», как сказали бы сейчас: по объёмам грузооборота, Харьковский железнодорожный узел занимал 3-е место в Советском Союзе. Недалеко от Южного вокзала, в Новосёловке, находится самая большая в бывшем СССР железнодорожная развязка: из одного направления тут рождается шесть, из которых затем появляется еще два (на втором месте Екатеринбург: там есть развязка на 7 направлений). И эта, что у Новосёловки – единственная трёхуровневая рельсовая развязка в бывшем СССР (см. фото к статье, снимок сделан с третьего уровня). В частности, в Харькове пересекается направление Москва – Симферополь с направлением Европа – Поволжье.
Поэтому, когда в конце января 1942 года Адольф Гитлер принял запоздалое решение о деблокировании так называемого Сталинградского «котла» силами Второго танкового корпуса СС, то этот корпус, находившийся на переформировании во Франции, выдвигался по железной дороге до конечной станции Харьков, а далее должен был пробиваться на Сталинград своим ходом. Первые подразделения корпуса начали прибывать в Харьков как раз 2-го февраля, когда деблокировать было уже некого (напомню, названная дата – это и есть окончание Сталинградской битвы). Но зато эсэсовские танкисты включились в борьбу за Харьков, о котором они до этого вряд ли вообще слышали. К счастью, их прибытие производилось поэтапно, и к началу операции «Звезда» в Харьковской области были только отдельные подразделения дивизий «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас Райх», которые вступали в бой прямо «с колёс» (в данном случае – с железнодорожной платформы), тогда как третья дивизия – «Тотенкопф», ещё ехала в районе Киева.
После тяжелейших боёв в начале февраля на рубеже реки Северский Донец, с передовыми частями дивизий «Лейбштандарт» и «Дас Райх», 3-я танковая армия Воронежского фронта 10 февраля овладела городом Чугуев – последним крупным опорником немцев на пути к Харькову. В этот же день командующий армией генерал Рыбалко поставил своим войскам задачи, связанные с непосредственным штурмом Харькова:
- 48-й гвардейской стрелковой дивизии к исходу 11 февраля сосредоточиться в районе Кулиничей для удара на Харьков с востока.
- 15-му танковому корпусу с 160-й стрелковой дивизией к исходу 11 февраля занять рубеж Лосево – Логачёвка и атаковать Харьков с юго-востока.
- 62-я гвардейская стрелковая дивизия во взаимодействии с 12-м танковым корпусом должна была развивать наступление в направлении Новопокровка – Введенка, и к исходу 11 февраля сосредоточиться в районе Федорцы – Боровое, для атаки на Харьков с юга (сейчас и Федорцы и Боровое, не путать с райцентром Боровая, – в черте Харькова, район Жихорь, чуть западнее Логачёвки и Хролей).
- 111-й стрелковой дивизии наступать на Терновую – Хмаровку и к исходу дня 11 февраля быть готовой к атаке на Харьков с юго-запада.
- 184-я стрелковая дивизия наступала в общем направлении Старый Салтов – поселок совхоза им. Фрунзе (не путать с посёлком завода Фрунзе), имея задачу до конца дня 11 февраля занять исходный рубеж для последующей атаки на Харьков с северо-востока.
- 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу, совместно с 201-й отдельной танковой бригадой предстояло выйти в район Песочин – Люботин и быть готовыми атаковать Харьков с запада.
В течение 11–13 февраля соединения правого (северного) фланга и центра оперативного построения 3-й танковой армии, преодолевая упорное сопротивление противника, отбрасывали его от Чугуева к Харькову. Обладая преимуществом в подвижности, эсэсовские танкисты сумели организованно совершить отход к Харькову. Ощутимые потери в этот период понесла только 320-я немецкая пехотная дивизия. Она до января 43-го удерживала участок фронта по западному берегу Дона, затем прорывалась оттуда на запад из окружения. Из-за отсутствия горючего в ней были уничтожены все механические средства тяги, и дивизия перешла на гужевой транспорт, конфискованный у местного населения. В качестве тягловых животных в основном использовались волы, которые тянули орудия, радиостанции и аппаратуру связи. К 13-му февраля, когда эта дивизия уже находилось на подступах к Харькову, ей удалось установить связь со штабом Второго танкового корпуса СС. Его командир, Пауль Хауссер, организовал встречный удар для деблокирования этой дивизии, силами танкового батальона «Лейбштандарта» под командованием Иоахима Пайпера. В результате 40-километрового рейда по советским тылам, Пайпер вывел 320-ю дивизию из окружения в районе Змиёва. Как писал о ней впоследствии немецкий генерал Э. Раус: «…Дивизия мало чем походила на обычное немецкое войсковое соединение. Более чем странная смесь оружия, боевой техники, гужевого транспорта и носилок; маленькие и огромные косматые лошади, волы, быки и коровы в сопровождении солдат, одетых в такие фантастические зимние одежды, – все это создавало впечатление выступления бродячего цирка… К 14 февраля 320-я пехотная дивизия встала плечом к плечу с танковыми дивизиями «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Дас Райх» и «Великая Германия» на оборону Харькова…».
На левом (южном) фланге 3-й танковой армии, с 11-го февраля начались сражения 6-го гвардейского кавалерийского корпуса с превосходящими силами противника. Дело в том, что здесь просматривалась явная аналогия с проходившим одновременно сражением за Луганск, которое в это время вели войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Ватутина. Там, напомню, 8-й гвардейский кавалерийский корпус был заброшен в тыл противника – так называемый Дебальцевский рейд к западу от Луганска, разрушил коммуникации и парализовал работу тыловых служб – и во многом поэтому немцы были вынуждены оставить Луганск 14-го февраля.
По этой причине, немецкое командование крайне высоко оценило угрозу вследствие глубокого продвижения 6-го гвардейского кавалерийского корпуса южнее Харькова. Поэтому, вместо контрнаступления с выступа в районе Великого Бурлука против 69-й армии, частям дивизии СС «Дас Райх» было приказано отходить на западный берег Северского Донца, и, совместно с отдельными подразделениями дивизии «Лейбштандарт», создать подвижную группу для контрудара по прорвавшемуся в обход Харькова 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу. Руководство этой подвижной группой было возложено на командира танковой дивизии СС «Лейбштандарт» Йозефа Дитриха.
Контрудар эсэсовцев южнее Харькова начался рано утром 11 февраля. Меньше всего проблем в продвижении вперед испытывал разведывательный батальон Курта Мейера на бронетранспортерах «Ганомаг», который уже 11-го февраля в 12:30 вышел к Новой Водолаге. Куда большие трудности встретились на пути центрального «острия трезубца» — двух полков «Лейбштандарта»: селение Борки они попытались атаковать с ходу, без разведки. Плохо подготовленная атака провалилась под огнем замаскированных советских противотанковых орудий на окраинах Борков. Последующая немецкая атака на Борки без поддержки танков, силами пехоты также не дала результата вследствие сильного пулеметно- минометного огня засевших в деревне спешенных советских кавалеристов.
… Где подарком из подарков,
Как труды ни велики,
Не Ростов им был, не Харьков –
Населенный пункт Борки …
Однако, дальнейшее продвижение 6-го кавалерийского корпуса было остановлено, и он сосредоточился в районе Новой Водолаги. Тем временем, в ночь с 11 на 12 февраля к Мерефе прибыл ещё один мотоциклетный батальон дивизии «Дас Райх». 12 февраля этот батальон при поддержке танкового батальона дивизии «Лейбштандарт» попытался захватить Новую Водолагу, но все атаки были отбиты 6-м гвардейским кавалерийским корпусом.
13 февраля к этой атаке присоединился ещё один танковый батальон дивизии «Дас Райх», и это принесло противнику долгожданный успех: 6-й гвардейский кавалерийский корпус отступил на юг (в сторону Днепропетровска) из района Новой Водолаги и Борки, форсировал реку Уды и занял новые оборонительные позиции: 11-я гвардейская кавалерийская дивизия отошла в Мелиховку, 33-я гвардейская кавалерийская дивизия — в район Охочее (в 20 км южнее Борки), 201-я танковая бригада сосредоточилась на северной окраине Мелиховки.
В 5:00 следующего дня сражение продолжилось танковой атакой противника при поддержке бомбардировочной авиации. На этот раз эсэсовцы наступали не «трезубцем», а четырьмя боевыми группами различной численности. На западном фланге двигался мотоциклетный батальон «Дас Райха», который достиг деревни Староверовка. Наиболее сильная, центральная боевая группа (полк «Дер Фюрер» дивизии «Дас Райх») добилась наименьших результатов и дошла только до Рябухино (в нескольких километрах к северу от Охочее). Разведбат «Лейбштандарта» под командованием Курта Мейера двигался увереннее, но вскоре был вынужден остановить наступление из-за нехватки горючего. Наибольших результатов добилась четвёртая, самая восточная группа – танковый батальон «Лейбштандарта» под командованием Иоахима Пайпера, который вышел к Береке (в 10 км от Охочее) и по существу перпендикулярно перерезал полосу наступления 6-го гвардейского кавалерийского корпуса. Однако как таковой угрозы окружения для кавалерийского корпуса не было. Да, он получил сильный удар во фланг, был частично раздроблен, но охвата фронтальное наступление эсэсовцев добиться не могло. Кавалеристы вместо дальнейшего наступления на запад, просто развернулись лицом на север (к Харькову) и, окопавшись, отражали атаки эсэсовцев в районе Мелиховки, Охочее и Береки. За спиной у них были наши – уже упомянутый Юго-Западный фронт генерала Ватутина, наступавший по Донбассу. Снабжение частей кавалерийского корпуса, коммуникации которого были перерезаны Пайпером, производилось по воздуху при помощи самолетов-ночников У-2.
В Береке немецкое наступление было остановлено. Окопавшиеся вокруг этого населенного пункта кавалеристы успешно отразили все атаки. Наступавшие эсэсовцы понесли существенные потери, не добившись сколь-нибудь заметного успеха. Но плохо было то, что кавалеристы не выполнили боевую задачу, ведь они должны были обойти Харьков с юга и соединиться с наступавшими от Белгорода частями 40-й армии, передовые отряды которой к 14 февраля уже достигли района Люботина и Богодухова. С другой стороны, у немцев тоже было всё плохо: если обход Харькова с юга им удалось предотвратить, то оборона восточнее и севернее Харькова к этому времени рассыпалась. Выводить из района Береки эсэсовские части и бросать их на Дергачи было уже поздно.
Тем не менее, в 5:10 утра 14 февраля, получив приказ об удержании Харькова любой ценой, немецкое командование приказало прекратить атаки на 6-й гвардейский кавалерийский корпус под Берекой и отойти назад на север, ближе к Харькову, для его обороны. Напоследок, 17-го февраля передовой эсэсовский отряд под командованием Иоахима Пайпера устроил массовую казнь жителей сёл Ефремовка и Степановка (это в 8 километрах южнее Охочее и в 10 километрах западнее Береки).
В целом, битва танкистов с кавалеристами южнее Харькова оказалась решающей, хотя и незаметной на первый взгляд. У немцев было не так много танков: ещё не все соединения прибыли в Харьков, а прибывшие – истаяли в боях. Например, дивизия «Дас Райх» на 13 февраля могла выставить боеготовыми только 21 танк и 18 САУ. Недостаток своих танков положил начало использованию в «Дас Райхе» трофейных советских танков. Захваченные в ходе этих боёв один KB и пять T-34 получили немецкие экипажи (на самом деле, конечно, бывшие наши – типа власовцев), раскраску и немецкие опознавательные знаки, и использовались в боях в составе танкового батальона «Дас Райх». В «Лейбштандарте» на 13-е февраля было 53 боеготовых танка и 21 САУ, но ценность этого бронированного кулака значительно снижало его использование в атаках на закрепившийся к югу от Харькова 6-й гвардейский кавалерийский корпус, а не на восточном направлении против основных сил Воронежского фронта – 3-й танковой и 69-й армий.
Севернее Харькова, к 12 февраля армейская (т.е. не эсэсовская) танковая дивизия «Великая Германия» оборонялась уже строго фронтом на север, спиной к Харькову. Если на востоке её правый фланг смыкался с немногочисленными оставшимися там частями дивизии «Дас Райх» в районе деревни Циркуны (сейчас это пригород Харькова), то её левый (западный) фланг висел в воздухе: здесь разведывательный батальон «Великой Германии» оборонялся в районе Дергачей, в нескольких километрах к северу от Харькова, а сосед слева у этого батальона просто отсутствовал, поскольку остатки немецкой 168-й пехотной дивизии откатывались из Белгорода на запад к Богодухову, и локтевую связь с ними установить не удалось.
Наступавшая на этом участке 40-я армия генерала Москаленко, таким образом, занимала крайне выгодное оперативное положение: она обошла с севера, через Белгород, оборонительные рубежи противника, подготовленные им восточнее Харькова вдоль реки Северский Донец. Это означало, что ее удар по Харькову и в обход него с северо-запада и запада мог оказать решающее содействие более южным – 69-й и 3-й танковой армиям Воронежского фронта, которые вели тяжелые бои на дальних подступах к Харькову с востока и юго-востока.
Выдвигаясь из Белгорода, главный удар 40-я армия наносила в центре своего оперативного построения. Здесь ударную группировку армии составили 25-я гвардейская, 340-я, 183-я, 305-я стрелковые дивизии и 4-й танковый корпус. Они получили задачу наступать вдоль шоссейной и железной дорог на юг, обходя Харьков с запада. 303-я стрелковая дивизия прикрывала ударную группировку армии с севера, 107-я – с запада, 309-я – с юго-запада. При этом 107-й дивизии было приказано наступать на Томаровку – Борисовку – Грайворон (последний она освободила 16-го января), а 309-й дивизии – на Богодухов (освобожден 17 февраля).
Не имея теперь сплошного фронта обороны, остатки немецкой танковой дивизии «Великая Германия» и 168-й пехотной пытались оказать сопротивление в отдельных опорных пунктах и на узлах дорог, но с каждым днем их положение становилось все более безнадежным. Особенно после того, как 12 февраля в сражение на харьковском направлении был введен 4-й танковый корпус генерала Кравченко, преобразованный к тому времени в 5-й гвардейский танковый корпус. После этого темп наступления ударной группировки 40-й армии еще более увеличился. Она находилась теперь уже на ближних подступах к Харькову – практически на Алексеевке и Холодной Горе.
13-го февраля были освобождены Дергачи – северный пригород Харькова. В эти дни 40-я армия потеряла сразу двух командиров полков, которые за личное мужество и умелое руководство войсками были удостоены звания Героя Советского Союза посмертно, а их имена носят улицы Харькова. Первый из них – командир 227-го стрелкового полка майор Энвер Ахсаров. В ночь на 14 февраля, части 340-й и 183-й стрелковых дивизий завязали бои на северо-западных окраинах Харькова. Противник, собрав силы, яростно контратаковал, но в бою, длившемся целый день, немцам так и не удалось выбить полк из Алексеевки. Во время отражения одной из атак командир полка майор Энвер Ахсаров погиб в рукопашной схватке; сейчас его имя носит одна из главных улиц Алексеевского жилмассива.
Второй – полковник Казакевич. В полдень 14 февраля 1943 г. 25-я гвардейская стрелковая дивизия, обходя Харьков с северо-запада, освободила Ольшаны – крупный населенный пункт на шоссе Харьков – Богодухов – Сумы. Оставив здесь 81-й гвардейский стрелковый полк полковника Казакевича, усиленный двумя артиллерийскими полками и саперами, главными силами дивизия повернула на Харьков. В ночь на 15 февраля полк овладел деревней Гавриловка, отрезав немецким войскам пути отхода из Харькова. С утра противник предпринял здесь контратаку незначительными силами, которая была успешно отражена. Но к полудню обстановка резко изменилась: немецкие атаки стали следовать одна за другой, мощь их нарастала. Находясь все время в боевых порядках подразделений, командир полка Казакевич своевременно реагировал на все изменения обстановки, всем своим видом и поведением внушал окружающим спокойствие и уверенность. Он погиб в тот момент, когда соседний, 73-й гвардейский стрелковый полк уже входил в Харьков через пригород Холодная Гора. Именем полковника Казакевича, похороненного в поселке Ольшаны, названа улица на Салтовке (параллельная улице Барабашова). Вообще, каждый, кому доводилось ездить по этой трассе, без труда припомнит минимум полдесятка братских могил и монументов только между Подворками и Ольшанами, в том числе маленький и всегда тщательно покрашенный танк «Т-60» на постаменте, с живыми цветами.
Тем временем, генерал Рыбалко 12 февраля ставил подразделениям 3-й танковой армии задачи по захвату Харькова и недопущению отхода оборонявших его частей противника. 6-й гвардейский кавалерийский корпус получил задачу образовать заслон к западу от Харькова с перехватом дорог, ведущих на запад и юго-запад (без учёта фактического положения дел в зоне операции корпуса, ведущего тяжёлые оборонительные бои в районе Береки). Очистить Харьков от немецких войск и занять оборону в 15—50 км к западу от него планировалось уже к 13 февраля. Однако 11 февраля соединения 3-й танковой армии еще вели бои на восточных подступах к Харькову.
15 февраля соединения 3-й танковой армии начали охватывать Харьков с востока и юго-востока, но встретили ожесточенное сопротивление противника на рубеже Кулиничи – Котляры. В течение дня части 15-го танкового корпуса, 48-й и 62-й гвардейских стрелковых дивизий и 179-й отдельной танковой бригады отразили пятнадцать немецких контратак на рубеже Лосево – Основа. После этого противник укрылся в каменных зданиях на восточной окраине поселка Основа и сильным огнем остановил продвижение советских пехотных подразделений.
Тем временем в структуре командования оборонявших Харьков немецких войск произошли существенные изменения. С полуночи 14 февраля, оборонявшая Харьков армейская группа генерала Ланца перешла в подчинение командующего группой армий «Юг» фельдмаршала Манштейна. 14 февраля Манштейн направил генералу Ланцу свой первый приказ: об удержании Харькова любой ценой и при любых обстоятельствах.
Генерал Ланц в 8 часов утра 14 февраля вылетел в Мерефу, где располагался штаб Второго танкового корпуса СС, для координации дальнейших действий с его командиром Паулем Хауссером. У него уже не было никаких иллюзий относительно возможностей подчиненных ему войск удержать Харьков. Для этого нужны были свежие соединения или крупные резервы, которых уже негде было взять.
Единственной надеждой на спасение была свежая «Тотенкопф», прибывавшая в эти дни из Франции по железной дороге. Уже 14 февраля прибывал «Туле» - первый полк этой дивизии. Фельдмаршал Манштейн назначил «Тотенкопфу» сойти с поезда и сосредоточиться в районе города Валки, в 40 километрах к западу от Харькова, и готовиться к нанесению контрудара. Одновременно, будучи реалистом, Манштейн отдал приказ о перемещении штаба группы генерала Ланца из Харькова в Полтаву. Свой штаб группы армий «Юг» Манштейн перенёс из Донецка в Запорожье.
После полудня 14 февраля обстановку в войсках противника вокруг Харькова можно было назвать критической. В 15-30 командир дивизии «Дас Райх» отправил в штаб Второго танкового корпуса СС донесение, в котором сообщал, что его резервы исчерпаны, и удерживать фронт к востоку от Харькова дивизия больше не в состоянии. Фактически он ставил ультиматум: если до наступления ночи его дивизия не получит приказ на отход из Харькова, она и все остальные немецкие части будут потеряны.
Получив этот ультиматум, Пауль Хауссер запросил по радио у генерала Ланца разрешения отдать приказ на отход из Харькова в 16:30 часов 14-го февраля, и при этом так же безапелляционно, как и подчинённый ему командир дивизии, ставил ультиматум: если до 16:30 Ланц не отдаст такой приказ, то он, Хауссер самостоятельно примет соответствующее решение.
Ответ генерала Ланца был столь же безапелляционным: Хауссеру напоминали о предыдущих директивах фельдмаршала Манштейна на удержание города в любых обстоятельствах, и напоминали, что отход эсэсовской танковой дивизии «Дас Райх» приведет к повисанию в воздухе правого фланга соседней армейской танковой дивизии «Великая Германия». О том, что сама «Великая Германия» уже давно потеряла локтевую связь с соседом слева и, обойдённая там 40-й армией генерала Москаленко, сама откатывалась назад, при этом умалчивалось.
Реакция Хауссера на эти увещевания была мгновенной. В 16:45 14-го февраля он отвечает донесением в штаб генерала Ланца, что уже отдал приказ на отход «Дас Райха» на запад. Сорока минутами спустя Ланц отправляет Хауссеру ответ, представляющий собой напоминание о приказе Гитлера защищать Харьков «до последнего человека». А в 18:00 генерал Ланц, не ограничиваясь перепиской, сам позвонил Хауссеру и потребовал от него отмены приказа об отходе из города. Командир эсэсовского корпуса попытался сослаться на сложность выполнения приказа удерживать Харьков уже начавшими отходить войсками. Но Ланц был непреклонен, и в 18:15 Хауссер по радио передает командиру дивизии «Дас Райх» приказ об отмене отступления и об удержании города «до последнего человека».
Однако остановить начавшийся отход было уже почти невозможно. Реакция командира дивизии была схожей с реакцией самого Хауссера несколькими часами ранее. В 22:00 из штаба «Дас Райха» поступило донесение о том, что отходящие части дивизии уже находятся «вне радиоконтакта» и сообщить им об отмене предыдущего приказа на отход не представляется возможным. Несмотря на недвусмысленные приказы от верховного командования, дивизия «Дас Райх» уходила из Харькова по заснеженным улицам города в темноте февральской ночи.
В ночь с 14 на 15 февраля и в последующее утро обмен приказами и донесениями продолжился, но уже не на уровне командиров корпуса и дивизии, а гораздо выше. На этот раз в нем принял участие штаб группы армий «Юг». В 2:40 ночи фельдмаршал Манштейн по радио напомнил генералу Ланцу о приказе Гитлера удерживать Харьков при любых обстоятельствах. В ответ, в 11:00 генерал Ланц направил Манштейну донесение об обстановке. Указав на отсутствие резервов и недостаток танков, он утверждал, что удержание существующих позиций приведет к большим потерям при негарантированном результате, то есть удержании Харькова.
Вскоре Ланцу позвонил начальник Генерального штаба Вооружённых сил Германии Курт Цейцлер. Ланц стал убеждать Цейцлера, что дивизия «Дас Райх» будет окружена и уничтожена, если ей не будет разрешен отход. Выслушав его, Цейцлер пообещал скорейший ответ Гитлера. Он прибыл вскоре после полудня — «приказ удерживать город остается в силе».
Однако Хауссер не был склонен участвовать в новом «Так называемом Сталинградском котле». В 13:00 15 февраля он берет ответственность на себя и приказывает своему начальнику штаба готовить приказы на отход из города. В 13:05 Хауссер проинформировал штаб генерала Ланца, что уже отдал своему корпусу приказ на отход. Его аргументация была категоричной: приказ «держаться» поступил «слишком поздно», чтобы его выполнить, – «мною все уже решено, эвакуация Харькова началась».
В своих мемуарах фельдмаршал Манштейн заметил по поводу этих действий Хауссера: «Если бы Харьков был оставлен по приказу какого-нибудь армейского генерала, то Гитлер, несомненно, предал бы его военному суду. Но так как это был любимчик фюрера и танковый корпус СС, который, — действуя, впрочем, совершенно правильно, — избежал окружения, этого не произошло...».
Финальный штурм Харькова тремя армиями Воронежского фронта начался с утра 15 февраля, после мощного огневого налета 10-й и 8-й артиллерийских дивизий прорыва. В последней, поддерживавшей 69-ю армию, был мой дед, офицер артиллерийской разведки. По его воспоминаниям, главным артиллерийским ориентиром служило здание Госпрома, которое было хорошо видно (разумеется – в бинокль) из любой точки Харькова. Его и сейчас легко найти на фото, прилагаемом к статье: вдалеке, посередине, на его крыше стоит красно-белая антенна. Противник отходил по улицам горящего города на запад, прикрываясь сильными арьергардами, в том числе 30-ю новейшими САУ «Штурмгешюц».
69-я армия генерала Казакова (бывший 18-й стрелковый корпус) заходила в Харьков с востока – через нынешние жилмассивы Салтовка и Рогань. Овладев восточной частью города в течение суток, войска 69-й армии сосредоточились в районах платформы Руднева – пос. Халтурина – ст. Левада – пос. Шевченко – пос. Ворошилова.
3-я танковая армия генерала Рыбалко основными силами (62-й гвардейской стрелковой, 160-й и 184-й стрелковыми дивизиями) штурмовала юго-восточные районы города, а частью сил (12-й танковый корпус и 111-я стрелковая дивизия) уничтожала противника в районе Васищево – Боровая, препятствуя отходящей от Змиева немецкой группировке прорваться на Харьков. В 15 часов 15-го февраля части 3-й танковой армии овладели поселком Герцена и перерезали Змиёвское шоссе (нынешний проспект Гагарина). Через час была очищена от немецких подразделений железнодорожная станция Основа, силами 62-й и 48-й гвардейской стрелковых дивизий. Оставив 62-ю гвардейскую стрелковую дивизию гарнизоном в Харькове, части 3-й танковой армии выдвигались на рубеж Песочин – Коротич – Берминводы – Южный, т.е. западнее Харькова.
Но наибольший вклад в освобождение города внесла 40-я армия генерала Москаленко. Она подошла раньше других, со стороны Белгорода, и в лучшем состоянии, поскольку в её полосе сопротивление противника было минимальным: на данном участке у немцев стояли обычные армейские подразделения, а не эсэсовские танковые (которые прикрывали Харьков с востока).
Пехота 40-й армии, заходя в город со стороны нынешних районов Алексеевки и Холодной Горы, овладела пригородом Залютино, выбила противника из поселков Красный Октябрь, Лозовеньки, Пятихатки. В 8 часов утра 15-го февраля в Померки ворвалась 100-я стрелковая дивизия. При поддержке артиллерии её части скоро достигли парка имени Горького и Ипподрома.
25-я гвардейская стрелковая дивизия и 5-й гвардейский танковый корпус вышли к Южному вокзалу и соединились там со 340-й стрелковой дивизией.
340-я стрелковая дивизия к 13 часам, очистив от противника северо-западную часть города, также продвинулись в район Южного вокзала и соединились там с передовым полком 25-й гвардейской стрелковой дивизии.
В 11:00 подразделения 183-й стрелковой дивизии прорвали оборону немецкой танковой дивизии «Великая Германия» в районе Дергачей и вышли к северным окраинам Харькова. В 14:00 начался отход «Великой Германии» в район города Люботина к западу от Харькова.
К исходу дня пути отхода противнику на Богодухов и Люботин были отрезаны.
К 17 часам 15-го февраля войска 40-й армии очистили от противника всю западную часть города. Достигнув центра города, части 25-й гвардейской, 305, 340, 183, 100-й стрелковых дивизий и 5-го гвардейского танкового корпуса продолжали очищать его от мелких групп противника.
16 февраля подразделения 183-й и 340-й стрелковых дивизий очистили «самую широкую и самую большую из всех площадей Европы», как выразился до войны писатель Олесь Гончар, – площадь имени Дзержинского (сейчас она называется «площадь Свободы», в честь партии Олега Тягнибока), включая нынешнее здание Облгосадминистрации и Госпрома. На крыше Госпрома группа автоматчиков 1142-го стрелкового полка 340-й дивизии под командованием лейтенанта Шевченко сбросила немецкий флаг (красный с чёрной свастикой) и водрузила советский (красный с серпом-молотом и одной звездой). Можно себе представить чувства людей лейтенанта Шевченко, если и в наши дни иностранные туристы пишут о Госпроме такие отзывы (встречалось в Интернете): «Крутое, эпичнейшее здание», «Одно из самых невероятных зданий Земли, когда-нибудь оно займет место рядом с египетскими пирамидами, Стоунхенджем, готическими соборами», «Хорошо помню, когда впервые увидел это невероятно брутальное здание и прошел под ним улицей пешком, был сильно поражен. Не восхищен, не удивлен, а именно поражен, до глубины души»…
… Я поездил по миру, и знаю:
Обойдите весь белый свет,
Столько улиц… таких, как Сумская,
Ни в одном зарубежье нет.
Как и нету бетонных изломов,
Что волшебною волей людей
Воплотились в громаду Госпрома
Только в Харькове, больше нигде…
К 12 часам 16-го февраля Харьков был полностью очищен от противника. Город не подвергся сильным разрушениям, а некоторые заводы, частично использовавшиеся немцами для ремонта боевой техники, достались советским войскам прямо на ходу.
Ситуация с Харьковом была аналогичной взятым в те же дни Луганском, Славянском, Ростовом-на-Дону: войска противника, опасаясь попасть в новые версии так называемого Сталинградского «котла» (который завершился всего за две недели до этого – 2-го февраля), предпочитали уходить из городов – чтобы позже, приведя себя в порядок, снова их штурмовать с таким упорством, словно эти города построили сами. Покидая Харьков, армейская танковая дивизия «Великая Германия», две эсэсовские танковые дивизии («Дас Райх» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер»), 320-я пехотная дивизия, и полк «Туле» прибывающей третьей танковой дивизии СС «Тотенкопф» занимали позиции к западу от Харькова.
Когда Гитлер узнал, что его приказ относительно удержания Харькова проигнорировали, с ним случился припадок неконтролируемой ярости. Несколько придя в себя, он 18-го февраля вылетел в Запорожье – штаб группы армий «Юг» фельдмаршала фон Манштейна, пытаясь разобраться на месте и переиграть ситуацию.
В этот же день в противоположном направлении (из Харькова в Москву) вылетел начальник Генерального штаба СССР маршал Василевский, уже полтора месяца находившийся непрерывно в наступающих войсках Воронежского фронта (со дня старта от берегов Дона) – он посчитал свою задачу выполненной.
Однако немецкие войска не были блокированы и уничтожены, поскольку не полностью выполнил свою задачу 6-й гвардейский кавалерийский корпус. Обходя Харьков с юга, он отвлёк на себя крупные силы противника, но не смог дойти до конца и соединиться с 40-й армией западнее Харькова, чтобы замкнуть окружения, выпустил немцев из «котла».
Имя командующих армиями – генералов Москаленко (40-я армия) и Рыбалко (3-я танковая) до настоящего времени носят улицы Харькова, несмотря на декоммунизацию. Вообще, большинство харьковских улиц, связанных с именами участников Второй Мировой войны, названы в честь солдат и офицеров Воронежского фронта и событий февраля-марта 1943 года, и намного меньше – в честь окончательного освобождения в августе 1943 года войсками Степного фронта маршала Конева.
Однако, дату 16 февраля не то что не празднуют, а я вообще узнал о ней только после того, как прожил в Харькове не один десяток лет. Празднуют только 23-е августа, когда ко дню рождения дочери генерала Ватутина, Харьков освободили как бы окончательно. И то, везде по-разному: в России 23-е августа – День воинской славы в честь окончания Курской Битвы (стыдливо умалчивая, что это была битва не за Курск, а за Харьков). У нас, наоборот, 23-е августа – только День освобождения Харькова, и ни при чём Курская Битва какая-то.
Между тем, именно 16 февраля 1943 года у харьковчан материализовалось ощущение, что «скоро придут наши». Тогда как сейчас мы празднуем 23-е Августа с полным пониманием, что «Наши не придут», как сказано в одноименном стихотворении Андрея Шагина:
… Не выведет никто «За Родину!» на бомбах,
Никто не прохрипит: «Даёшь стране угля!».
Гуляют сквозняки в одесских катакомбах,
Зашторен Мавзолей под стенами Кремля …
На фото: Единственная в СССР трёхуровневая железнодорожная развязка в Новосёловке (фото сделано с третьего уровня), впереди по центру – главный артиллерийский ориентир – здание Госпрома с красно-белой антенной мачтой на крыше.