Как уроженец Донбасса покорил горы Большого Кавказа
Одним из таких был уроженец Донбасса, военный топограф, нанесший на карту недостижимые ранее кавказские вершины и бездонные пропасти, Андрей Васильевич Пастухов, который родился в 1858 году, а его детство совершенно не предвещало крутых жизненных поворотов.
Хочу много знать
В его родном селе Ново-Деркул (сегодня Даниловка) Харьковской губернии (сегодня Луганская область) тоже были горы, хотя "чуть" пониже Кавказа. Правда, снег на вершинах заменяли меловые отложения, сверкающие на солнце не хуже ледников. На их склонах Андрей ловил бабочек и жуков, собирал коллекции различных камней. Особенно его интересовали те, на которых оставались отпечатки древних растений. Отец хотел определить сына в училище, но эпидемия холеры перечеркнула все планы. Сначала умер отец, вслед за ним и мать, пришлось перебраться к замужней сестре.
Для поступления в училище были пропущены все сроки, ему шел уже одиннадцатый год — для первоклассника явно многовато. Тем не менее тяга к знаниям была настолько сильной, что, когда начался набор, он побежал к учителю. Но уговорить того было мало, учеников отбирал лично генерал — управляющий конезаводом. Посчитав Андрея переростком, он хотел определить его на работу, но крупные слезы в глазах будущего известного топографа и заступничество учителя сделали свое дело.
Генерал оказался не таким уж черствым и разрешил Андрею поступить в первый класс. Правда, с условием, что, если будет плохо учиться — сразу на конюшню, ухаживать за лошадьми. Но учитель уверил его превосходительство, что любознательный собиратель диковинных камней и растений в учебе будет весьма прилежен.
И старый учитель не ошибся. Через три года Андрей, который учился лучше всех, с отличием окончил коннозаводское училище. Генерал, которому требовался денщик, хотел определить Пастухова на эту "почетную" должность, но тот неожиданно заупрямился. Никто в поселке не смел перечить генералу, поэтому этот поступок вызвал недоумение родни и гнев строгого начальства. Но Андрей стоял на своем и, раздобыв клочок бумаги, написал необычное прошение:
"Ваше превосходительство, делайте что хотите, а я к вам в денщики не пойду. Хочу учиться дальше! Хочу много знать!"
Прочитав этот "крик души" генерал собрался отправить автора записки в карцер, но неожиданно обратил внимание на отменный почерк строптивца и грамотно расставленные знаки препинания. Не будучи, в сущности, самодуром, управляющий приказал прикомандировать рвущегося к знаниям парня к заводской канцелярии.
Без знаний не обойтись
Непреодолимый в дальнейшем интерес к горам юному работнику канцелярии привил старый писарь Иван Петрович Болотин, в свое время повоевавший на Кавказе, в Персии и Турции. Его рассказы о необыкновенной южной природе, об отвесных горах и бездонных пропастях приводили Андрея в восторг. Он же поведал своему молодому другу и о науке, описывающей в графическом виде любую местность и именуемой топографией.
Парень частенько стал уходить к меловым горам и пытался изобразить их план, что, естественно, не получалось. Зато здесь Андрей понял, что без основательных знаний этой науки не обойтись. Болотин же приохотил его и к чтению, подарив издания Пушкина, Некрасова, Гоголя.
Источник фото: Всемирная иллюстрация - общественное достояние
Через некоторое время Пастухов перечитал не только все подаренные книги, но и те, что нашлись у начальника канцелярии. К этому времени на Ново-Деркульский конный завод из главного управления пришел приказ — откомандировать какого-нибудь способного писаря для обучения на письмоводителя. Вопрос: "Кого выберут?", волновал всю канцелярию. Больше всех волновался Андрей, но виду не подавал, хотя это был шанс выбраться из захолустья в столицу. Но приказано было отправляться на учебу старшине Воронину, далеко не самому способному, зато отменному служаке. Огорчению, естественно, не было предела.
Но случай распорядился по справедливости — Воронин на радостях принял лишнего и упал с лошади. Генерал приказал посадить его на гауптвахту, и в тот же день начальник канцелярии, не скрывая удовольствия, объявил Пастухову, что того ждет поездка в Санкт-Петербург. Естественно, Андрей был счастлив, чувствуя, что в его жизнь входит нечто новое.
Мечта сбывается
Жизнь в столице для провинциального юноши была не сахар, но и здесь он сумел обратить на себя внимание способностями и любознательностью. Получив звание писаря 2-го класса, зимой 1875 года Андрей возвращается на родину. Казалось бы, ему уже не суждено выбраться из опостылевшей канцелярии, тем не менее он продолжает самостоятельно углублять знания по математике, много читает русских классиков. Так прошло около года.
И тут в Ново-Деркул для исправления старой карты Старобельского уезда приезжает топограф Сидоров. Вот тогда и узнал Андрей, что собой представляет эта наука, а Сидоров еще подлил масла в огонь, рассказав, что в столице есть училище, готовящее таких специалистов. Правда, он тут же остудил пыл Андрея, объяснив, что попасть туда не так просто, поскольку принимают только военных или представителей высокого сословия. Пастухов же не принадлежал ни к тому, ни к другому.
Источник фото: politexpert.net - Сергей Никифоров (контора, в которой работал Пастухов)
Сидоров посоветовал поступить в армию, и через некоторое время прислал программу для поступления в военную гимназию. В 1877 году Пастухов увольняется из канцелярии и опять едет в Петербург, где после блестяще сданных экзаменов был принят в учебную команду военных топографов.
Армейская учеба давалась нелегко, занятия в казарме чередовались с полевой практикой, но любознательному парню и этого было мало. В редкие свободные минуты он тренировался вычерчивать планы, просиживал над книгами по географии, физике, естествознанию. Зачитывался Лермонтовым, его стихами и поэмами о Кавказе.
Источник фото: politexpert.net - Сергей Никифоров (вид Кавказа - работы Пастухова)
Упорный труд не пропал даром, и начальство учебной команды обратило на Пастухова внимание. Весной 1879 года он был произведен в унтер-офицеры и отправлен на топографические съемки в Курляндскую губернию. Поскольку его работы всегда отличались точностью, строгое начальство осталось довольно и наградило Андрея денежной премией, а вскоре его назначили старшим топографом.
Но мысль о Кавказе не давала покоя, хотя для работы в тех местах необходимо было звание офицера-топографа. В 1881 году Пастухов готовится к вступительным экзаменам в Военно-топографическое училище, но там не оказалось свободных мест. К счастью, его мечта побывать в горах вскоре сбылась — его командировали на работу в военно-топографический отдел Кавказского военного округа.
В Тифлисе появилась возможность сдать экзамен специальной комиссии топографического отдела, и он был произведен в младшие классные топографы. Все остальные отпущенные семнадцать лет жизни он не расставался с этим суровым краем, исходив его вдоль и поперек. Свой трудный путь он начал у Каспия и закончил у Черного моря, навсегда полюбив опасные скитания по скалистым хребтам, ледники и глухие ущелья.
Все только начинается
Но что еще предстояло впереди, Андрей и не подозревал. Только в 1881 году топографы подошли к Главному Кавказскому хребту, среди них не было альпинистов, не было и горцев, поскольку инородцы в военные училища не допускались. В Тифлисе он сошелся с теми, кто изучал природу Кавказа, вошел в состав Кавказского отдела Русского географического общества.
Молодой топограф включился в трудную и ответственную работу по съемкам Малого и Большого Кавказа, взяв на себя самые недоступные и глухие районы. Пять лет работал в Дагестане, потом в районе Казбека. Время от времени, отрываясь от приборов, Пастухов поглядывал на гигантскую гору и лелеял дерзкое решение — взобраться на ее вершину.
Но, чтобы подняться на такую высоту, мало быть опытным топографом, надо еще освоить и навыки альпинизма. На вершине побывали в основном иностранцы, имеющие опыт восхождений, хорошо экипированные, имеющие носильщиков и проводников. Как же готовился Андрей?
Сегодняшние туристы и альпинисты, несущие легкие палатки из синтетической ткани, одетые в невесомые пуховки, снабженные титановыми ледорубами и кошками, диву даются тому, как ходили их предшественники. Топографы брали с собой тулупы и бурки, в солдатских вещевых мешках несли сухари и солонину, кое-какие овощи — вот и вся нехитрая экипировка. Для удобства передвижения по льду к деревянным шестам приспосабливали штыки, мастерили для сапог металлические пластины с шипами — прообраз будущих кошек. Именно в таком виде Андрей Васильевич решил покорить Казбек.
Первые восхождения
Отправляться одному было опасно, и он решил найти проводника из местных жителей. Но у осетин восхождение на вершину считалось делом не только безрассудным, но и греховным, поэтому желающих не нашлось. Тогда было решено взять пятерых казаков в качестве носильщиков, но перед самым выходом появился старый осетин, назвавшийся Тепсарко Цараховым и изъявивший желание составить компанию. На вопрос о его возрасте ответил: "Лет немного, всего шестьдесят пять". По кавказским меркам действительно немного, и они отправились в путь, хотя дороги к вершине не знал и старик.
Почти наощупь, отряд по ледяным склонам двигался все выше, но уже на половине дороги казаков начала валить горная болезнь. Потом и у Царахова пошла кровь из носа, которую с трудом удалось остановить, и он отказался идти. Вершина была уже рядом, но Пастухов остался один. Собравшись с силами, начал рубить ступени на практически отвесном склоне, но тут старик заявил, что одного его не отпустит.
Вдвоем дело пошло быстрее, да и стих ледяной ветер. Стояла неземная тишина, под ногами облака, закрывающие землю, им обоим стало не по себе. Но тут случилось чудо — откуда-то появились бабочки, совершавшие перелет на такой высоте! Их вид приободрил приунывших альпинистов, и они с новой силой принялись рубить ступени, а часа через три уже стояли на вершине. А внизу лежала такая далекая теплая земля покинутая несколько дней назад.
Пастухов не ограничивался выполнением служебных заданий. Как член географического общества он вел метеорологические наблюдения, измерял толщину снежного покрова, наблюдал за растениями и животными. Работая в районе Ушбы, он готовился первым взойти на ее вершину. За лето 1890 года он обошел ее вокруг и наметил подход со стороны Ушбинского ледника.
Источник фото: politexpert.net - Сергей Никифоров (вид Кавказа - работы Пастухова)
Августовским утром Пастухов с двумя казаками, неся семидневный запас продуктов, начал подъем. На второй день к вечеру достигли небольшого плато у подножья вершины, впереди высился крутой ледяной склон, для преодоления которого им втроем пришлось вырубить более тысячи ступеней. Любой неосторожный шаг на такой крутизне мог стать последним, в этом месте пришлось применить всю их примитивную альпинистскую технику. Выбравшись на небольшую площадку, пообедали хлебом, солониной и луком и двинулись дальше.
На пятый день пришлось ограничить и без того скудный рацион, да еще просидеть сутки в небольшой пещере, поскольку лил дождь с градом, затем температура понизилась до 30 градусов и все вокруг обледенело. Чтобы не окоченеть, Пастухов приказал всем делать что-то наподобие гимнастики. К полудню следующего дня потеплело, гололед исчез.
Двинувшись, тут же чуть было не попали под лавину, но пронесло. Зато сорвавшийся снежный покров обнажил скалы, по которым стало легче подниматься. Но тут новая беда — обоих казаков подкосила горная болезнь, и они не могли идти дальше. Пастухов пошел один и, хотя от усталости и недоедания тошнило и рябило в глазах, он поднимался все выше. Но, упершись в гладкий ледяной косогор, он понял, что до вершины не доберется, и решил вернуться, а в следующем году повторить попытку, приобретя лучшее снаряжение.
Описать все встретившиеся на его пути трудности невозможно. Но надо еще учесть, что Андрей Васильевич на каждой остановке делал всевозможные замеры, зарисовывал увиденное, фотографировал, вел топографическую съемку. Трудно понять, откуда у него на это все бралась энергия. Достаточно увидеть его чудовищных размеров фотоаппарат, который заряжался стеклянными пластинками, чтобы понять, какой силой воли, выносливостью и любовью к своей работе надо обладать, чтобы это все тащить на себе! А топографические приборы! Конечно, в помощь Пастухову давались казаки, но они зачастую не выдерживали еще на подступах к вершинам.
Встреча с необычным
Вот только один из примеров его подвижнической работы, которую он делал параллельно с основными обязанностями. Во время многодневного восхождения на вершину Халаци в Грузии однажды ночью Андрей Васильевич заметил, что в его укрытии, устроенном из трех бурок, становится все светлее. Он позвал казака, спавшего в тулупе прямо на снегу, и тот, проснувшись, устроил переполох с криком: "Караул, горим!" Сегодня всем восходителям известно явление под названием "Огни святого Эльма", но тогда пылающие оранжевым пламенем одежда, волосы и даже проглядывающие из-под снега камни произвели на всех потрясающее впечатление.
Источник фото: politexpert.net - Сергей Никифоров
А потом разразилась гроза и огнями осветилась вся вершина Халаци, а мимо перепуганных восходителей пролетали огненные шары, один из которых угодил в Пастухова. Придя в себя, он обнаружил, что не чувствует ног, и только после долгого растирания начала возвращаться чувствительность. После этого приключения Андрей Васильевич начал наблюдать за необычным явлением и в других местах, в результате чего в 1899 году в Тифлисе вышла его монография "Огни святого Эльма и шаровые молнии, наблюдавшиеся на вершине Халацы".
Лето 1892 года выдалось особо богатым на походы по высокогорным аулам. К этому времени Андрей Васильевич овладел фотоаппаратом. На тех снимках можно увидеть сакли, джигитов и девушек в национальных одеждах. Так он исходил почти весь Дагестан, нанеся его на карту. Весной 1893 года Пастухов на заседании кавказского отдела Русского географического общества сделал подробный доклад о работе в Дагестане. Беседа сопровождалась большим количеством рисунков и фотографий.
За последние годы Андрей Васильевич сделал огромное количество записей, зарисовок и снимков высокогорных уголков Центрального Кавказа. Но вскоре из этих мест ему предстояло перебраться в Закавказье, в частности, подняться на Арарат. Лето 1893 года было посвящено съемкам окрестностей Арарата. Подъем на вершину, занявший два дня, Андрей Васильевич совершил с группой ученых в сопровождении казаков.
Покорение Эльбруса
Пастухов был первым человеком, побывавшим на обеих вершинах Эльбруса. В 1890 году на западной вершине он оставил бутылку с запиской, которую через 50 лет нашли участники олимпиады ВЦСПС. А шесть лет спустя после первого восхождения Андрей Васильевич покоряет и восточную вершину, причем во время собственного отпуска! Всего с одним спутником-казаком он выехал верхом из Пятигорска и через пару дней был уже в Баксанском ущелье.
Источник фото: wikipedia.org - Вальтер Миттельхольцер - общественное достояние
С большим трудом нашел десятерых носильщиков и добрался до поселка Терскол, и по леднику Азау они начали восхождение. Вначале использовали лошадей, но вскоре из-за крутизны скользких склонов пришлось всю поклажу переложить на свои плечи. На ночевку остановились на небольшой площадке возле крутых скал, впоследствии названных его именем.
Утром похолодало, задул ветер, на вершине горы задымилось белое облако. Несколько носильщиков отказались идти, как им казалось, на верную смерть и были отпущены вниз. Скоро и спутника-казака одолела горная болезнь, и тот не смог двигаться дальше. Пришлось опять заночевать, не достигнув цели. На следующий день отказались идти еще несколько балкарцев, пришлось подниматься всего с двумя носильщиками.
Часть теплых вещей и продуктов была оставлена ниже. Вскоре горная болезнь свалила еще одного спутника, но Пастухов упрямо шел вперед. Поднялась жуткая метель, несколько часов, не пережидая ее, они поднимались чуть ли не на четвереньках, пока неожиданно не оказалось, что подниматься больше некуда.
Несмотря на штормовую погоду, Андрей Васильевич умудрился измерить температуру и площадь самой высокой точки Эльбруса, сфотографировал все, что было возможно. Только необычно сильные раскаты грома заставили его начать спуск, который оказался не легче подъема.
Первый русский альпинист
За сравнительно короткий срок (чуть более десяти лет) Пастухов совершил большое количество восхождений на все высочайшие вершины Кавказа. Альпинисты поймут, что это такое — дважды подняться на Эльбрус и Алагез, три раза на Большой Арарат и два на Малый, покорить самую труднодоступную вершину — Ушбу, первым дойти до вершины Казбека с ледника Майли, взойти на Халац. И это только самые высокие горы, не считая других вершин, на которые он зачастую ступал первым.
Андрея Васильевича по праву считают зачинателем русского альпинизма. Хотя прокладывать маршрут приходилось самому, осваивать технику прохождения ледовых склонов и скальных стенок приходилось на собственном опыте. Трудно представить, как можно совершать такие восхождения с тем снаряжением, которое тогда было. По сути, его и снаряжением можно назвать весьма условно, поскольку тулупы и бурки явно не похожи на сегодняшние облегченные пуховки и спальники.
Кстати, спальников тогда еще не было, ночевать приходилось зарывшись в снег и укрывшись буркой. Хотя палатки уже были известны, Андрей Васильевич ни разу в жизни их не использовал, оставаясь на ночь исключительно под открытым небом. До изготовления сублимированных продуктов оставалось еще лет сто, поэтому с собой несли сухари и вяленое мясо, на морозе питались всухомятку, только иногда разжигали керосинку и кипятили чай.
Анатомических рюкзаков, подгоняемых по фигуре, тоже еще не изобрели. А если представить размеры тогдашнего измерительного и съемочного топографического оборудования? О фотоаппарате речь уже шла, любой желающий может увидеть это "чудо" фотографической техники XIX века в краеведческом музее Луганска.
Трагическая кончина
Интересно было бы почитать воспоминания Андрея Васильевича, которые он обещал написать для любителей природы. Но сбыться этому было не суждено. Однажды после охоты в Баксанском ущелье, на которой Пастухов с удовольствием полазил по ледникам Эльбруса (даже не догадываясь, что делает это в последний раз), он почувствовал недомогание. Это было странно для человека, даже не знавшего, что такое насморк.
Вначале он не придал этому значения, но боль в груди становилась все сильнее, появилась одышка, железный организм не выдержал многолетних перегрузок. Пришлось лечь в городскую больницу Пятигорска, из окон палаты были хорошо видны горы. Но силы таяли, ему все чаще не хватало воздуха, несмотря на настежь открытые окна. Предчувствуя близкий конец, Пастухов попросил друга похоронить его на вершине Машука, на той стороне, откуда хорошо были видны горы и особенно выделялись его любимые Эльбрус и Казбек. Андрей Васильевич умер 23 сентября 1889 года, лежит он там, где просил, похоронен был при огромном скоплении народа.
В некрологе говорилось: "На топографических съемках и полюбил Андрей Васильевич снеговые вершины <...> может быть, как контраст тем беспредельным степям, в которых вырос. Пастухов не оставил непосещенным почти ни одного из высочайших пиков Кавказа, на некоторые он взбирался по несколько раз, и восхождения стали как бы целью его жизни".
Родные, друзья и сослуживцы решили установить на его могиле памятник, который был готов весной 1903 года. На обелиске можно прочесть даты восхождения Андрея Васильевича Пастухова на главные вершины Кавказа — Казбек, Эльбрус и Арарат.
Многогранность таланта
Пастухов исходил сотни километров по малодоступным долинам, ущельям и ледникам, поднимался на казавшиеся недосягаемыми вершины, побывал в Дагестане, Кабарде, Осетии, Грузии, Армении. Как любознательный человек, Андрей Васильевич не замыкался в рамках профессиональной деятельности, знакомившись с бытом и обычаями маленьких горских племен.
Кроме того, он написал много очерков о жизни животного и растительного мира тех мест, где редко ступала нога человека, тем более исследователя. К сожалению, они печатались только в специализированных изданиях, таких как "Записки Кавказского отделения Русского географического общества", "Кавказ", "Метеорологический вестник" и т. п. Немало путевых заметок в виде докладов и отчетов было прочитано на заседаниях различных научных обществ. Его увлекательные рассказы с одинаковым вниманием слушали геологи, ботаники, медики, краеведы, студенты и простые люди.
Будучи фотографом, он оставил множество снимков, запечатлевших жизнь малоизвестных народностей и горные пейзажи. За многолетнюю и плодотворную работу в 1897 году его приняли в действительные члены Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии.
Своими наблюдениями Андрей Васильевич внес много нового и в такие далекие от топографии науки, как метеорология, гидрология, гидрогеология, бальнеология и медицинская география. Как большой знаток ледяных покровов Кавказа, он собрал немало ценных сведений для новой по тем временам науке — гляциологии. Его геологические и этнографические коллекции хранятся в музее грузинской столицы.
Память родных мест
На родине Пастухова не забывают. Ново-Деркульский конезавод существует и до сих пор. Сохранилось здание канцелярии, в которой Андрей начинал трудовую деятельность, помнят его и старинные конюшни. Еще в 1978 году в школе села Даниловка создали музей. С тех пор много поколений школьников изучали биографию великого земляка и самостоятельно проводили экскурсии. В 1998 году на площади перед школой появился единственный памятник великому ученому и путешественнику, который воздвигли по инициативе районного отдела культуры и сельсовета.
Источник фото: politexpert.net - Сергей Никифоров
Имя Пастухова, к сожалению, менее известно по сравнению с такими именами, как Пржевальский, Семенов-Тянь Шанский, Арсеньев. Это можно объяснить и недолгими годами жизни, и постоянной работой в провинции. Тем не менее его вклад в познание тайн Кавказа неоценим, именно его усилиями с карты этой труднодоступной местности было стерто множество белых пятен.
Источник фото: wikipedia.org - AlixSaz- CC BY-SA 4.0
Читать также:
Переживший обстрелы музей Горловки продолжает выпускать мини-экспонаты
Скифское золото за семью замками: как в Азове хранят богатую историю
Старейший краеведческий музей Донбасса отмечает столетие своего основания